Трудовые будни личного ассистента

Постаравшись расслабиться, я погружаюсь по самую шею в теплую ванну, укрытая густой пеной. После крайне напряженного дня это именно то, что мне так необходимо. С удовольствием отмокаю в ароматной воде и просто наслаждаюсь столь умиротворенным моментом. С легкой улыбкой смотрю на то, как нежно лопаются воздушные пузырьки пены, а поистине живительная вода возрождает моё тело к жизни. Хотелось бы и мне испытывать такую же лёгкость в душе, но, увы, о спокойствии не может идти и речи. Поднимаю одну ногу над водой и гляжу на пальцы, так забавно скрытые холмиками пены и чем-то напоминающие горные вершины под снегом. Снова устало улыбаюсь, пытаясь отвлечь себя чем угодно, лишь бы забыть то, что произошло со мной чуть больше часа назад. Но все равно чувствую себя так, будто карабкаюсь где-то высоко в горах без снаряжения. И, хочу заметить, мне очень не хватает чего-то вроде инструкции "Как построить отношения, если ваш любимый — звезда". И желательно остаться живой и невредимой после всех побочных испытаний. Зажмурившись, вновь вижу перед глазами лицо той разгневанной женщины, а также лица тех фанаток, которые смотрели на меня с не меньшим презрением. Да уж, еще повезло, что я так легко отделалась: и вечером, и перед этим с назойливыми журналюгами. И как ни странно, по большей части меня сегодня несколько раз выручил Аркадий, буквально загородив собой от хищного интереса со стороны множества людей. Но это только сегодня, не будет же он все время со мной возиться. И что делать потом? Подружиться с Кудряшовым и ходить с ним за ручку, когда Юра будет занят делами? Или можно просто взять у Аркадия пару уроков по общению с журналистами, натренировав его презрительный взгляд, дабы им всех от себя отпугивать. Боже, что я несу... Этот человек терпеть меня не может, на дух не переносит, а я подружиться с ним собираюсь. Откинув голову на край ванны, вспоминаю, как мне нравилось иногда читать всякие сплетни про голливудских звёзд. Всегда было их особенно жаль, когда они выскальзывали куда-то по-быстрому за кофе или в магазин и попадали в объятия журналистов, одетые при этом в шлепки и с наспех собранным пучком на голове. После вышедших в интернет фотографий, их внешний вид непременно разбирался буквально по косточкам. Никогда не думала, что смогу на собственной шкуре прочувствовать что это такое... Нет уж, мне такого счастья не надо, пожалуйста. Я не настолько сильна морально, чтобы все это выносить ежедневно. Ощутив спустя еще несколько минут размышлений, что вода начинает остывать, все же не спешу вылазить. Продолжаю сидеть на месте, слишком успевшая расслабиться. А в голове, тем временем, всплывает также разговор с мамой получасовой давности. Стоило мне зайти в номер, как раздался телефонный звонок. Видимо, так и не дождавшись звонка от меня, она решила напомнить о себе сама. Пришлось ответить и выслушать двадцатиминутный монолог касаемо ее мнения по поводу наших с Юрой отношений. Как можно более деликатно, но в то же время весьма эмоционально, она, к моему удивлению, сообщила, что у нее на днях был серьезный диалог с Шатуновым. И хоть я мгновенно разозлилась из-за подобного вмешательства, заставила себя ее выслушать до конца. Несмотря на заявления Юры о том, что намерения у него крайне серьезные ко мне, мама уверена, что он просто-напросто ослеплён страстью. Настоятельно просила меня больше не совершать необдуманных поступков и не бросаться в этот омут с головой. Я в свою очередь попыталась убедить ее, что со своей жизнью справлюсь сама, однако это ее ничуть не успокоило. Скорее, только разожгло беспокойство, учитывая, что голос мой как никогда был тверд. Но я не властна над чужими переживаниями, поэтому и дальше убеждать ее в своей правоте не стала. Попрощалась, сославшись на усталость. Но, честно говоря, я сама в глубине души до сих пор переживала о том же. И с омутом мама явно опоздала, ведь я давно лечу с этого обрыва, не зная точно, что ждёт меня впереди: разобьюсь я или же обрету крылья и смогу взлететь до самых небес. Выдохнув, медленно и осторожно выбираюсь из ванны. Заматываюсь в теплое большое полотенце и ступаю на пол. А нога все-таки побаливает... Наклонившись, рассматриваю две глубокие царапины и назревающий синяк. А если бы она чем потяжелее в меня запустила... — Начало положено, как говорится, — сказал Аркадий, бросив на меня взор через весь автобус, когда мы все забрались в салон. Тем не менее было понятно, что даже ему этот эпизод с излишне ревнивой поклонницей был неприятен. Ведь, стоило ему тогда отлучиться, как произошла эта... неприятность. И по факту, он со своей временной деятельностью охранника не справился на сто процентов. Как убеждённому перфекционисту, Кудряшову это, понятное дело, было не очень приятно признавать. Меня же данная ситуация не слишком удивила, хоть и прилично напугала. К чему-то подобному я была готова с самого начала работы с Юрой. Догадывалась, что многие его фанатки не растеряли той, былой по нему одержимости. Единственное, я тогда не осознавала в полной мере, насколько это все жутко на самом деле. Что же, пока беспокойств и проблем у меня куда больше, чем счастья. И наверное, инструкцию по построению отношений со звездой все-таки придётся начать писать самой... Тихонько усмехнувшись собственным мыслям, мельком отметила, что хоть юмор спасает мое настроение. Иначе совсем было бы паршиво. Странная такая усталость накатила от всех этих бурных эмоций, которые обрушиваются на меня извне изо дня в день. Хотелось бы уже выбраться из этого моря страстей и немного перевести дух. Облачившись в свои спальные шорты и майку, смотрю на время и понимаю, что не в состоянии и дальше ждать Юру. Он обещал, что зайдет, однако как-то не торопится, а я дико хочу спать. В итоге засыпаю на безумно мягкой кровати сразу же, стоило лишь на пару минут прилечь поверх одеяла. И все-таки он пришел. Услышав сквозь сон легкий стук в дверь, подскочила мгновенно, кое-как уложила взъерошенные волосы пальцами и помчалась к выходу, мгновенно забыв о своей грусти. Часы показывали двенадцать. Открыв дверь, увидела перед собой шикарного мужчину: свежего после душа, сияющего и радостного. Я точно знаю, что события возле автобуса расстроили его ничуть не меньше меня, но в данный момент он был счастлив от того, что этот вечер мы проведём вместе. И эта радость растопила окончательно мою печаль, уже в который раз. Укутала таким сильным огнём любви, который мощным потоком раскалённого ветра выдул все тревоги из моего сердца. Пропустив Юру внутрь, я сама сияла уже похлеще бриллианта. *** Время мы проводили как, наверное, многие влюблённые люди. Валялись в обнимку на кровати, пили чай, ели сладости и смотрели по ноутбуку выпуск передачи "Привет, Андрей". Тот самый, где мне пришлось невольно поучавствовать. И каждый раз, стоило на экране показаться моему лицу крупным планом, как я готова была провалиться сквозь землю от смущения. Мне было реально дико смотреть на себя по телевизору, да еще и в таком крупном, серьезном формате. Юра же тихо смеялся на подобную мою реакцию, притягивал к себе и целовал, хриплым шепотом убеждая, что выгляжу я прекрасно: и на экране, и в данный момент. Когда же передача подошла к концу, к моему облегчению, ни один из нас не торопился разрывать объятий. Приподняв голову с мужской груди, заглядываю в нежные, голубые глаза и понимаю отчетливо, что пока он вот так смотрит на меня, я смогу всё. Я смогу преодолеть любые препятствия, какие бы в будущем ни стояли на нашем пути. И он, кажется, читает мои мысли. Тронув мягко за подбородок двумя пальцами, притягивает к себе еще ближе и целует неторопливо, мягко, тягуче. Дает возможность как следует насладиться своей энергией, своим присутствием и своей любовью, как бы приказывая никогда в нем не сомневаться. Сотни маленьких бутончиков роз расцветают в моей груди, когда Юра чуть отстраняется и его горячее дыхание, пахнущее летними травами, согревает моё лицо. Начинаю стремительно плавиться податливым воском в его сильных руках, а он, и не планируя останавливаться, нависает сверху и продолжает одаривать меня своей лаской. Долгие, нежные поцелуи, жаркие, медленные и уносящие прямо в рай, почти лишают меня возможности говорить. Я могу только тихонько стонать его имя, тяжело и учащенно дыша. А он же, прекрасно видя мое состояние, усмехается и спускается все ниже, пока не останавливает взгляд на моей травмированной ноге. На той же самой ноге, которую я покалечила в прошлый раз по причине собственной неуклюжести. На миг глаза Шатунова темнеют от злости и откровенной вины передо мной, однако он отгоняет прочь ненужные в данный момент негативные эмоции. Взглянув на меня, становится на колени на самом краю кровати и плавными, заботливыми движениями начинает массировать мою ногу, не принося ни капли боли, только блаженство. Прикрыв глаза, я совсем теряю над собой власть, а потому не сразу замечаю, как руки заменяются губами. Невероятно чувственно мужчина покрывает поцелуями сначала место травмы, постепенно поднимаясь выше и заставляя мое сердце застучать просто в безумном ритме. Горячие пальцы осторожно касаются резинки моих штанов, а сам Юра вопросительно глядит на меня уже совсем другими глазами. Потемневшими, горящими и сверкающими в полумраке комнаты. Еле заметно киваю, и только потом он неторопливо стягивает с моих ног вещь. Такая же участь постигает и майку. Замерев, откровенно любуется моим телом, оглядывая каждый его сантиметр сверху вниз. Я же чувствую этот взгляд так, словно раскаленное солнце обжигает меня с ног до головы. И когда это солнце поглощает меня, я не выдерживаю. Чуть приподнимаюсь и утягиваю его к себе вплотную, вынуждая лечь сверху. Шатунов довольно улыбается, дарит мне короткий поцелуй в подбородок, а затем шепчет на ухо: — Может быть, теперь ты скажешь, что любишь меня? Облизываю пересохшие губы, продолжая рвано дышать. Обхватываю его лицо ладонями, заставляя посмотреть мне прямо в глаза. — Я люблю тебя, Юра. Люблю так сильно, как не любила никого. Легкое лукавство, которое читалась в его голубых омутах еще секунду назад, испаряется вмиг. Наклонившись, он утягивает меня в очередной поцелуй. В глубокий, жаркий и долгий поцелуй, распаливший нас обоих настолько, насколько это вообще было реально. И мы наконец-то становимся одним целым, проведя в объятиях друг друга всю оставшуюся ночь.