Скажи, что любишь меня

Никкаль уныло плелась по коридору академии. Это насколько нужно быть невезучей, что даже при второй попытке сдать экзамен у неё успешно получается провалить его. На её душе горела глубокая обида: может быть, Ниалл специально загружает девушку более сложными заданиями, чем у остальных студентов? Но чем она хуже их? А может быть, лучше? Ей это было совершенно не важно — экзамен провален, а значит, что у неё последняя попытка его пересдать. О Лахаму, дай ей сил его отлично сдать. Но особой на это надежды уже давным-давно не было. В любом случае, нужно хорошенько подготовить бедную головушку Ники к предстоящей умственной нагрузке. Ну, чёрт, не приходить же к Ниаллу на пересдачу с абсолютно пустой головой. Он и не сомневается в том, что даже если она постарается что-то зазубрить, то спустя время она всё наглухо забудет. Он научился читать её как открытую книгу, особенно на его уроках. Скучно? Она наклоняет голову в левую сторону и опирает ее рукой, поддерживая, вероятно, пустую черепную коробку. Лжет? С точной, что казалось даже заученной последовательностью, смотрит влево, потом вниз, и всё это делает, не моргая. Что-то скрывает? Разговаривает с большой раздражительностью, старается не смотреть в глаза, а если и то случается, то делает уверенный вид того, что всё в полном порядке. Ему настолько наскучили её повадки, что для него она стала совершенно предсказуемой. Он словно предугадывал её действия, без капли сомнений того, что она сделает что-то не так. И позже он оказывается прав. В очередной раз. И это её раздражало. В любом споре он выходил сухим из воды, а она оставалась у разбитого корыта. Как бы Ниалл ни был добр к Никкаль, он был суров и рассудителен, всегда справедливо и с трезвой головой опускал её с небес обратно на землю, когда она витала в своих облаках и фантазиях. Единственное, о чём он не мог даже догадываться — то, о чём она думает. Даже несмотря на то, что она выглядела как раскрытая книжка с точной биографией, он никогда не угадал бы, что происходит в её голове. Но, конечно же, он горит желанием узнать, что в мыслях у неукротимой Искорки. Но она не поддаётся и молчит. Это уже раздражало его. Что же в её голове? Что её волнует? Что её будоражит? Что занимает её мысли до единого уголка её души? Был один индивидуум, заполнивший все её мысли. Это Ниалл. Именно этот мужчина покорил её до самого последнего победного. Как же долго девушка сопротивлялась своим чувствам к нему, не сосчитать недели и на сотнях пальцев. Кто бы мог подумать, что скромная и неукротимая Никкаль влюбилась в своего ректора, преподавателя? Наверно, даже она сама никогда бы не додумалась такое представить. Это кажется настолько глупо, что каждый раз она усмехалась над собой же, когда в очередной раз думала, что всё же есть шанс появиться чему-то новому между ними. Любовь зла, полюбишь и козла… Девушка недовольно фыркнула, не переставая держать обиду на слишком строгого преподавателя. Да, он ей нравился, даже очень! Очень-очень сильно. Нравился так, что все её мысли заполнены только им, и не дают спокойного сна. Когда у неё наконец получалось заснуть, во снах он к ней тоже являлся, причём регулярно. Создавалось ощущение, что совсем скоро Никкаль поедет с катушек. Это продолжается по сей день. Её бедная голова, забита только одним им, не может в себя поместить ни грамма информации, которая обязательно пригодится для сдачи экзамена. Но даже испытывая к мужчине настолько тёплые чувства, она не могла не держать на него глубокую обиду. Знал бы он, почему она на каждый его урок начала приходить не выспавшаяся — потому что заснуть удаётся только через Лахаму знает сколько времени, она всё думает и думает о нём, и не может перестать этого делать; несосредоточенная — даже на уроках она смотрит только на него, а если он внезапно ловит её взгляд, который прочитать он не в силах, то она как можно быстро и незаметно отводит глаза и пытается слушать то, что рассказывает ей Су, с которой она сидит за одной партой; без каких-либо знаний в голове — все мысли только о нём, и ни о ком больше. Больше всего девушку взволновало то, что пересдавать экзамен она будет лично у него в кабинете. Они будут наедине. Вдвоём. Только он и она. Лахаму побери, только они вдвоём! У Никкаль мелькали совершенно разного спектра эмоции: от «о, Тиамат, как же прекрасно, мы будем наедине с ним…!» до «О, Тиамат, прошу помилуй, только не наедине с ним!». Сердце бешено колотилось не только от обиды, но и от горящего предвкушения. Никкаль наивно предполагала, что это не просто так. Но мог бы позволить себе Ниалл влюбиться в свою же ученицу? Девушку, за взрослением которой он наблюдал, и по сей день вспоминает милое детское личико ещё тогда не хитрой и непослушной Ники? Интересно, что же творится в голове у Ниалла? Одна Тиамат знает. И та не расскажет. Хотя, Никкаль довольно в состоянии разбудить даже давным-давно заснувшую Создательницу. Через длинные коридоры, обрамлённые солнечным светом сквозь громадные окна, Никкаль дошла до своей комнаты и сразу же принялась готовиться к передаче экзамена. Она никак не могла провалить экзамен в третий раз. И Лахаму знает, что может придумать преподаватель на следующий раз, потому что принятые им меры в следующий раз будут поистине жестоки и суровы. Она даже не хотела думать, что может он для неё такого злосчастного подготовить. Несмотря на не трезвость, которая явилась от обиды, своего ума, Ника довольно быстро развеяла облака своих мечт: вполне обоснованно, что он решил индивидуально принять у неё экзамен, потому что никто из других учеников не обязан ждать, пока она догонит их по программе, как бы грустно это не звучало. Её крайне обижало то, что среди учащихся она не сильно выделялась умом, и, кажется, Ниалл стал к ней холоднее относиться. Что ей сделать, чтобы вернуть прежнее к себе отношение? Он всё также заботлив к ней, хоть и не настолько часто, как бы она хотела, но… нет. Кажется, лучше не переходить черту, граница которой чётко была понятна девушке. Она его ученица, а он её учитель. Но мысли о нём всё также без остановки крутятся как на повторе. Неостанавливающийся поток мыслей о том, кто был ей недоступен, её бесил. Очень. Потому что хотелось быть с ним. Но даже сама себе не даёт такого шанса. Считает, что она опозорится перед ним и никогда не отмоет грязные пятна пороков со своей души. Никкаль много раз хотела признаться ему в своих чувствах, но, увы, в самом деле таких попыток не совершалось ни одной: в самый последний момент она успевала оклематься и не решаться позориться перед тем, чьё доверие постепенно теряет. Её это ранило. Ведь она ему доверяет, почему он не может сделать того же самого? Девушка сдержанно стукнула кулаком по столу и принялась открывать учебники, которые только попадались на глаза. Тонкие пальцы неосторожно переворачивали тонкие страницы, а взгляд блуждал по текстам небольшого размера. И как вся эта информация должна отложиться у неё в мозгу? Ещё и при таких назойливых грёзах о своём горячем учителе. Она находила его невероятно сексуальным. Его серьёзное выражение лица заколдовывало бедную девушку, а нахмуренный взгляд исподлобья мгновенно сводил с ума. Может быть, она испытывает его нервы ценой невероятного зрелища его идеальных черт лица? Снова я отвлекаюсь! Лахаму тебя подери. Девушка тряхнула головой, пытаясь сбросить груз с головы. Кажется, не помогло, но всё равно нужно готовиться к сдаче экзамена. В этот раз всё должно получиться, верно? Проблески надежды появились в её глазах, которые разглядывали гору текста в учебнике. Сегодня вечером нужно будет к нему подойти в кабинет с совершенно умным видом, и желательно, забитой знаниями, а не её прекрасным ректором, головой. Хотелось верить, что всё это время, которое она выделит для подготовки, окажется не зря потраченным. Иначе она будет обречена. Наверняка что-то сложное подготовил… Зараза! Она всё ещё на него злилась. В серых глазах цвета самой тёмной тучи, олицетворявшей её нынешнее настроение, плескалась злоба и бушующий огонь, который было не остановить. Так хочется зайти к нему и высказать всё, что на душе накопилось за долгое время. Но, кажется, она выскажет лишь слюнявые слова любви. Да даже их она не осмелится сказать — легче будет его обругать. В этом она, непременно, мастер. Никкаль устало выдохнула, протяжно простонав, понимая, что всё мысли снова только о нём. Как они только появляются? Казалось, что читаешь о реакциях зелий друг на друга, а в голове появляется лишь собственная реакция на словно ненастоящие, совершенно волшебные глаза Ниалла цвета обработанного до скрипящего блеска изумруда. Но сейчас нужно было как никогда сосредоточиться на подготовительном материале, иначе её ждут настоящие проблемы. А главное — она совсем может упасть в его глазах. Этого она боялась больше всего. Пусть ей придётся заучивать целых два тома учебников по зельеварению, которое ненавидит больше всего, но больше всего на свете она боится потерять его расположение и доверие к себе. Несмотря на характер, который единственный у неё в арсенале выдающийся хоть как-то, он все равно тепло к ней относится. Это её успокаивает. Девушка долгое время отчаянно старается показать, что не из тонкого теста была сделана и что на очень многое она в самом то и деле способна. Но пока что получается довольно плачевно. Снова попадает в непонятные передряги и слушает нотации Ниалла, которые уже заучила наизусть как молитву. Даже молитвы она знает не так хорошо, как реплики своего преподавателя. Снова отвлеклась. Нервно схватила учебник пальцами за обе стороны и ткнулась носом в текст, внимательно вникая в каждую строчку, в каждое слово, в каждый слог каждого слова. Ей было стыдно признавать, что совсем никак не может усвоить учебную программу в академии. И все причиной было тому Ниалл. Вполне понятная и доступная информация для каждого ученика, но Никкаль постоянно отвлекается от неё и впоследствии забывает. Конечно, ни в коем случае не стоит обесценивать неизмеримый труд Ники, и что она очень способная, но неуклюжесть и несконцентрированность играют большую роль в злой шутке, придуманной словно самим дьяволом для неё. Девушка откинулась на спинку стула и по-страдальчески промычала какую-то неразбериху. Никак не получалось сконцентрироваться на усвоении важной информации. Казалось ей, что мозгу совершенно плевать на некую «важность» материала, потому что совершенно ничего усваивать он совсем не хочет. Никкаль скрашивала предательскую тишину, которой не было лишь в мыслях её, постукиваниями пальцев о поверхность стола. И как готовиться к передаче, когда в такие неподходящие моменты голова, будто отделённая от разума, занята совершенно другим? И так прошёл час, а потом два — с каждым нарастающим часом время казалось медлительней. Наверно, это были самые мучительные и самые ужасные за всю её жизнь. К собственному удивлению, благодаря своему невероятному упорству, которое наконец пригодилось ей в по-настоящему благих свершениях, девушка смогла запомнить некоторую часть определений. Самой настоящей пыткой будет не только сдать этот чёртов экзамен, но не сойти с ума от того, что они будут вдвоём в его кабинете. Но, кажется, она уже совсем слетела с катушек. И причиной её сумасшествию был Ниалл. Снова он у неё в голове. Часовая стрелка среднего размера показывала семь часов вечера, а это означало то, что уже пора собираться с силами и следовать к преподавателю на пересдачу. Сразу появились плохие, тревожные мысли, от которых чуть ли не кружилась голова, а ноги подкашивались. Было на самом деле очень страшно и волнительно. Но непонятно от чего — от экзамена или самого Ниалла?... Скорее всего, и то, и другое. Никкаль в очередной раз панически листала учебники в попытке запихать весь этот текст себе в мозг, но, к сожалению, этого сделать не получалось. Ещё никогда она так не волновалась из-за экзамена. Девушка с звонким хлопком закрыла книгу и развернулась к выходу из своей комнаты. Было нереально страшно. Но она так хотела увидеть Ниалла в неформальной обстановке, вдали от учебных забот и ответственности — от одного представления этого повышалось биение сердца. И что она вообще надеется лицезреть на экзамене? Максимум, что она сможет позволить себе увидеть в такой ситуации — недовольную физиономию преподавателя, которому порядком надоела рассеянность своей ученицы. Она сделала один шаг, ещё один, и ещё один… И вышла за пределы своих четырёх стен, в которых проводила мучительные часы подготовки. Проходя через длинный широкий коридор, стены которого были в каких-то незамысловатых узорах, за которыми она, к слову, наблюдала, стараясь успокоиться, девушка старалась глубоко вдыхать и выдыхать. Главное — не забыть про потребность в воздухе на самом экзамене. Никкаль стояла у входной двери в кабинет своего ректора. Он находился в самой дали учебного корпуса, и время, за которое она преодолела небольшое расстояние меж корпусами, она провела за повторением всего нужного материала, который ей совсем скоро должен пригодиться. В нерешительности она так простояла чуть больше минуты и наконец неназойливо постучалась дрожащим кулаком, на котором уже побелели костяшки пальцев. Никто не ответил. Ну и кто дёрнул меня сюда переться?... Не успела и подумать она, как на плечо легла чья-то крепкая рука. Её нос уловил любимый, родной аромат его одеколона.       — Прости, Искорка, я слегка задержался. — с каплей смущения произнёс мужчина, — Пройдём. Зайдя в кабинет, она оказалась озадачена. А где колбы, жидкости всякие?... Ну, что там для экзамена надо было… Он уловил её удивление от происходящего. Одним краем губ улыбнулся — но улыбка эта была скорее грустная, нежели его привычная хитрая ухмылка, когда Никкаль оказывается в очередной незадаче.       — Никкаль, прошу меня простить за то, что побеспокоил тебя, — Ниалл сделал паузу, а девушка стояла на входе как вкопанная, пока он медленно обходил её со спины, небольшими и плавными шагами подходя ближе к рабочему столу, — и совсем не по экзамену…       — Что происходит? — единственное, что она смогла из себя выдавить. Удивление настигло настолько неожиданно, что девушка была не в состоянии вершить большие нотации, и она просто смотрела ему в глаза, а когда он отвернулся, то просверливала ему взглядом спину.       — Я очень обеспокоен тем, что на каждом моём уроке ты очень рассеяна и уставшая. Я бы хотел думать, что заслуживаю твоего доверия настолько, чтобы знать, что с тобой сейчас происходит. О Тиамат. И что мне ему сказать? «О, Ниалл, я потеряла весь рассудок из-за мыслей о тебе!»? Какой стыд… Надо срочно что-то придумывать.       — Всё из-за тебя… — выпалила, предварительно не подумав, Никкаль, — из-за твоих… предметов. Как горестно, что она так сильно хотела сказать ему не о его глупых предметах, которые её не интересовали так, как сам Ниалл, а о его прекрасных глазах, которые пожирали весь здравый ум, которого у неё и без того оставалось не в таком уж и большом количестве. Но смелости, конечно, не хватило. Поэтому она сказала первое, что попалось в голову. Ну, в самом деле её и правда замучили его предметы. О, а как она сейчас упорно готовилась к экзамену… Такую умственную нагрузку придётся долго восстанавливать — наверно, скоро от полученных знаний мозг лопнет от потока информации.       — Ты валишь на меня слишком большую нагрузку… — попыталась она повернуть свои ранее сказанные слова в нужное русло, и, вроде как, это удавалось. Девушка взглянула куда-то влево, а после опустила взгляд на пол. Он обратил на это внимание.       — Ники, я же вижу, что дело не в предметах. — он с полуоборота полностью повернулся к ней и взглянул в самую глубь глаз. — Ты мне доверяешь?       — Конечно доверяю, Ниалл… — тихо произнёс женский голос.       — Я хочу, чтобы ты доверилась мне и рассказала о том, что тебя тревожит. Меня беспокоит твоё состояние. Лахаму, он выглядит настолько убедительно искренним и добрым, что даже хочется взять и признаться ему в чувствах. Но я что, идиотка что-ли, чтобы такими словами разбрасываться?       — Всё нормально, просто… я плохо сплю. Самая хреновая отговорка. Он сам-то в это поверит?       — Ника, думаешь, по тебе не видно, — девушка прикусила самый кончик языка, не имея понятия, о чём он ведёт речь, — что корень проблемы немного в другом?... Девушка разнервничалась. О чём он говорит? Он обо всём знает? Или совершенно случайно начал подходить к верной причине? Она надеялась на то, что он ни о чём не догадался. Ведь она была не настолько сильно похожа на влюблённую девчушку?       — Расскажи мне об этом. О чём? Что он конкретно имеет ввиду? Почему он ведёт себя так, будто он…       — Расскажи о том, что чувствуешь ко мне. Ниалл упёрся поясницей в стол, придерживая равновесие руками, ладони которых расположились позади него на деревянной поверхности. Его взгляд был всё также уставлен на Никкаль. В свете поднявшейся в небе луны было прекрасно виден румянец её щёк и слегка поджатые губы. Она окончательно впала в ступор. Боже, она так глупо попалась? И он всё понял? Почему тогда он так спокойно реагирует на это? Никкаль не могла и единого слова вымолвить, настолько большой шок её был. Она бы ни за что не подумала, что будет пойманной, да ещё и им.       — Искорка, ты думала, что делала это совсем незаметно? Его улыбка сводила с ума. Она смотрела на его губы, уголки которых хитро приподнялись наверх. Поняв, что в данной ситуации такие взгляды неуместны, девушка сразу отвела взгляд на пол. А он продолжал смотреть на неё. Лахаму, какой стыд… Что мне делать? Может быть, есть ещё шанс как-то выкрутиться и поскорее уйти отсюда?...       — Скажи мне, — он отпрянул от рабочего стола и подошёл ближе к ней. Он стоял почти вплотную к умирающей от стыда девушке. Мужчина немного наклонил голову вниз — разница в росте при таком близком расстоянии друг между другом давала о себе знать. Кисть руки поднялась выше, и тонкие, длинные пальцы уложились под её подбородком и приподняли её голову выше, чтобы взглянуть в стыдливые глаза. Их взгляды встретились: её — до самых чёртиков смущенный, и его — хитрый, прищуренный.       — Скажи, что любишь меня. Она молчала. До последнего. Пыталась отвести глаза куда-то, но только не на его читающие её насквозь глаза, но он не давал — второй ладонью он придерживал голову с одной стороны, а большой палец лежал на гладкой румяной от смущения щеке, тем самым не позволяя ей повернуть голову; он держал с ней зрительный контакт, чтобы она наконец сдалась. Никкаль нервно облизнула губы, а в глазах её уже бушевал злой огонь. Ей хотелось вырваться из его крепких рук, не дающих попытку на высвобождение из их заточения, но одновременно она желала продолжения того, что сейчас происходит. От противоречий в её голове разум сыпался на кусочки, а крыша давным-давно полетела. Это происходит наяву?... О, Тиамат… Он ждал. Ждал её слов. Но его ожидание прекратилось, когда его коснулись её тёплые мокрые губы. Ниалл опешил, но почти мгновенно ответил на поцелуй, позволяя ей взять инициативу на себя. Её ловкий язык проник в его рот, углублял поцелуй. Мужчина тихо простонал, и это дало ей зелёный свет. Женские руки совсем скоро начали блуждать по его плечам, мягко массировали их и опускались ниже, к груди. Белый плащ оказался на полу. Лёгкими движениями она скинула его с мужских плеч. Оба отстранились друг от друга в попытке отдышаться. Вновь они встретились взглядами. Теперь её глаза были полны иного огня, не того, что был ранее — это была страсть. Пока его руки исследовали плавные изгибы её тела, девушка попыталась избавить его от одежды, но немыслимые пуговицы оказалось расстегнуть сложнее, чем казалось с виду, и она раздражённо сдалась. Он помог ей расстегнуть их, и сразу же лихорадочно припал к шее девушки. Где-то оставлял небольшие укусы, где-то появлялись засосы, везде опалял кожу горячим дыханием. Она почувствовала отсутствие на себе своей белой рубашки. Специально отвлёк меня… Подлец… От очередной его ласки Никкаль громко выдохнула, всё ещё не осмеливаясь произносить стоны наслаждения.       — Не молчи, Никкаль… — шёпотом произнёс хриплый голос. Никкаль ещё никогда не слышала его таким. Это невероятно возбуждало; по её телу пробежался табун мелких мурашек, распространившихся по всему телу. Как-же он красиво произносил её имя. На секунду он остановился, и припал к ключицам, языком проходя их контур и слегка покусывая кожу. С её губ мгновенно слетел стон, которого он добивался от неё услышать. Ника крепко держалась за его плечи, порой сильно их сжимая, когда ласки становятся интенсивнее и чувствительнее. Когда он отстранился от её шеи, серые глаза обратили внимание на голый торс. Руки аккуратно прошлись по груди, оглаживая рельеф его тела, словно изучая скульптуру; спускались ниже, проходили по кубикам пресса, и остановились около паха, когда до ушей дошёл мужской протяжный стон. Ниалл, чуть отстранившись, откинул голову назад, а девушка не перестала перехватывать инициативу на свою сторону. Она делала шаг за шагом, заставляя его пятиться спиной в стол. На своей талии она ощущала его крепкие руки, поглаживающие её большими пальцами, а он, в свою очередь, наслаждался тем, как Никкаль инициативно действовала. Она вновь припала к его губам, обхватив обеими ладонями его щёки; сокращала расстояние настолько, насколько можно было, и показывала, как она его желает. Всего и полностью. Их груди соприкасались, но она прижималась к нему всё больше и больше, чувствуя, что он хочет её. Ниалл уже с недовольством нахмурил брови и ухватил её бедра руками, присаживая её пятую точку на стол, на котором была туча важных бумаг. Ника шумно выдохнула и устроилась на поверхности. Сейчас эти ненужные бумажки его нисколько не волновали — сейчас перед глазами была одна Никкаль, его Искорка, и никто больше. Он желает видеть только её, быть только с ней. Никто другой не был важен ему настолько, как эта неугомонная особа. Порой он сам удивлялся такой большой тяге к ней. Но она была собой — этого было достаточно для того, чтобы тянуться к ней как магнит. Этого было куда более чем достаточно. Не отстраняясь друг от друга, Никкаль раздвинула ноги, давая мужчине возможность вновь сблизиться друг с другом. Она сомкнула ноги на его талии, прижимая как можно ближе его к себе, закусила нижнюю губу, почувствовав твёрдую плоть под тканью брюк. Она была почти на пределе, держалась, чтобы не накинуться на него словно мартовская кошка. Его руки освободили округлые бедра от ткани юбки, закинув её на поблизости стоящую спинку стула. Взгляд Никкаль медленно поверулся к местонахождению элемента одежды и обратно вернулся к мужчине, медленно исследовавшему лобок и подходящему ближе к сокровенному. Два пальца легонько надавили на чувствительную точку, женское тело содрогнулось в удовольствии. Девушка зажмурила глаза, получая невесомое наслаждение, которое ни с чем несравнимо. Как же невероятно осознавать то, что совсем недавно она пыталась выкинуть этого мужчину из головы, а сейчас единственное, о чём она хочет думать — это он же. Мысли заставили её улыбнуться, она прикоснулась к губам Ниалла, сминая их, моментами покусывая, пока он ласкал её снизу. Она простонала ему прямо в рот, когда один палец медленно входил в неё. Она отстранилась, сконцентрировалась на ощущениях. Ниалл внимательно следил за её реакцией, наклонился к её груди: аккуратно, с осторожностью сминал её, проводил языком вокруг ореолов сосков и довольно слушал тихие стоны, вызванные его действиями. Уже два пальца были в ней, с ритмом двигались внутри неё, заставляя девушку постанывать от невероятного удовольствия, которое дарил ей тот, с кем и в мыслях было стыдно представлять что-то подобное, как на данный момент. Она окончательно разогрелась и была возбуждена до предела, хотела почувствовать его в себе. Ладонь оказалась на натянутом участке ткани на его брюках, всячески блуждала по его периметру. Ниалл прошипел, освобождая себя от мешающих им обоим брюк. Сам он тоже держался на последнем, ждал, пока она будет готова к большему, и не думал пытаться торопить её. Никкаль жадно вдыхала воздух, почувствовав, как он входит в неё. Он делал это с такой осторожностью, что, казалось, он обращается с чем-то невероятно хрупким, боялся причинить ей боль. Член вошёл во всю длину, и Ниалл на мгновение остановился, давая к этому привыкнуть девушке. Он всеми способами старался доставить ей удовольствие, делал всё так, чтобы ей было комфортно, чтобы она хорошо себя чувствовала. Её успокаивали его поцелуи, как он целует её щеки, слегка задевая губы, тем самым дразнил её. Он начал двигаться в ней, и делал это крайне осторожно. Следил за выражением её лица, как меняются на нём эмоции. Обнаружив её желание ускориться, как она старалась найти общий ритм с ним, он начал двигаться быстрее, более резко, вырывая из её горла блаженные стоны, которые с удовольствием слушал; делал так, чтобы услышать следующие. Ниалл не прекращал дарить ей ласки. Одна его рука придерживала женскую талию, не давала соскользнуть дальше по столу, а другая — придерживала ее подбородок, приближал её лицо к своему. Он жадно целовал её, опасаясь того, что всё это — сон. Никкаль с таким же рвением отвечала на его поцелуй, дарила ему наслаждение, отдавала всю себя. Близость с ним напрочь вскруживала ей голову. Ритм ускорился снова, и с каждым толчком воедино с женскими следовали и мужские стоны. Никкаль задрала голову наверх, крепко зажмурила глаза, чувствуя, что приближается к концу. Ниалл не переставал целовать каждый участок её кожи, который попадался на пути его тёплым губам, старался довести её до заветного конца. Он закончил первым, излился на стол, который ему потом придётся тщательно убрать после того, что на нем произошло с визитом девушки. Она закончила почти одновременно с ним благодаря его ласкам, почувствовала дикую непрекращающуюся дрожь в ногах и протяжно простонала что-то невнятное, но похожее на его имя. Он улыбнулся, снова жадно поцеловал её, всё ещё не веря в то, что сейчас произошло между ними. Не верил, что наконец это было наяву. Девушка, не в силах встать самой на ноги, схватилась за его плечи, а когда руки Ниалла обвили её талию, придерживая её, встала на пол. Поначалу было сложно устоять на ногах после совсем недавнего оргазма. Ниалл приобнял её, одна его рука скользнула по её затылку, оглаживала голову.       — Никкаль. — всё ещё хриплым голосом сказал он ей под ухо.       — Что? — неловко спросила девушка.       — Скажи, что любишь меня. Не думая, Никкаль ответила ему.       — Я люблю тебя.