Теперь нас двое

Уже неделю Артуру не дают покоя его видения. Он все время вынужден думать о нём, об этой сущности, что является к нему на несколько секунд, а затем бесследно исчезает, оставляя лишь свой яркий, узнаваемый образ в памяти Артура. Артуру очень редко снились какие-либо сны до появления этого, как же его назвать, Джокера. Каждый раз засыпая он видит этого мужчину в красном пиджаке, с зелёными, прилизанными волосами, хорошо уложенными назад, и этот клоунский грим… Неповторимый, странный и также радующий глаз, образ. Этот мужчина, Артур в гриме и ярком костюме, часто танцевал, он танцевал не как на дискотеках, как танцуют обычные люди, он танцевал по-своему, с изюминкой, медленно, с поднятым руками вверх, с такой умиротворенной плавностью в движениях. Каждый раз, когда он танцевал, Артур наблюдая за этим ощущал раньше непривычную свободу и лёгкость, ему хотелось тоже пуститься в эти танцы, слушая музыку на пластинке, перед ним проявлялся этот танцующий образ и это было прекрасно. Это было что-то такое необыденное, но с каждым днем Флек все больше привыкал к этому, если по началу его пугали и тревожили эти вещи, то теперь он хотел все чаще за ними наблюдать, его это успокаивало, он забывал о всех своих проблемах, появлялось желание жить. Понедельник, рабочий день, поскорее бы он закончился, смотря на свое зеркало в гримерной он видел все также себя, свое прошедшее через много боли и страданий лицо, его клоунский рабочий грим напоминал уже не о своём плохом прошлом, о своей унылой, гнустной, не имеющей смысла жизни, он мог разглядеть в нем что-то другое, но ему было не понятно что именно, но что-то… Хорошее? Пускай Артур не все время видел его, но он чувствовал его рядом с собой, когда он ехал в автобусе, рядом с ним как-бы сидел он, когда шёл под дождём домой, где-то с ним шагал он, неспеша выкуривая сигарету он ощущал кого-то рядом, чье-то приятное присутствие. Сегодняшний день был особо трудным, без хороших новостей. Его чуть не уволили, снова. Снова кто-то там сказал ему что он не достаточно смешной для работы чёртовым клоуном, смешным и позволяющим людям улыбаться. Это сильно давило на беднягу Артура. Иногда он думал, почему он не работает гробовщиком? Скорее всего с этой профессией он справлялся бы куда лучше. Работая с трупами редко когда возникают проблемы. Работать с трупами легче, чем с живыми людьми, которых нужно веселить, выдавливая из самого себя не естественную улыбку, часто сквозь слёзы. Люди не пытаются поставить себя на место "жизнерадостного" клоуна-аниматора, они лишь просто слепо считают, что вот этот парень выбрал эту работу потому что ему нравится смешить и веселить людей, они не подозревают, что после тяжёлого рабочего дня этот аниматор еле волочит ноги до дома, в полном одиночестве и лишь с сопровождающими его отрицательными мыслями на счёт всего что его окружает, а окружают его лишь эти грязные, тусклые улицы, набитые злыми, хмурыми людьми, которым вообще нет дела до чувств кого-то кроме себя. Эти кучи мусора, нескончаемые густые серые тучи над городом. Живя такой жизнью любой может просто рихнуться, кто-то находит в себе силы и идёт дальше, кто-то выбирает наложить на себя руки, кто-то заглушает свою боль алкоголем, наркотиками, а кто-то просто доживает свои деньки в псих-больнице. Конечно есть люди, которым другая сторона жизни не известна, они просто счастливчики. Но ничего не поделаешь, такова жизнь. Новый день -Эй, Артур.... Всё нормально? Артур снова обездвиженно пялился в зеркало перед собой, в попытках искренне улыбнуться хоть самому себе, но вместо этого с глаз полилась слеза. -... Да-а, всё нормально. Кого ты обманываешь. Один из его коллег снова спросил что-то о его самочувствии, но при этом не пытается поддержать его, хотя видит что в этом " всё нормально" сплошная ложь, полное бездействие, прикрывающееся за банальным вопросом типа, всё ок? Артур решил посмотреть в сторону коллеги и нечаянно заглянул в его шкафчик. Кажется там лежало что-то похожее на оружие? Да, это действительно револьвер, но что он там делает? Артур не осмелился спросить об этом и решил отвернуться и продолжил готовиться к рабочему дню. Позднее - Послушай, Артур. Давай на чистоту, ты... Из тебя хреновый аниматор, эта работа не для тебя. Ты странный, оочень странный тип, сделай с собой что-нибудь. -... Ну да, я странный, а то что у одного из ваших работников револьвер в шкафчике абсолютно нормально. Артур был зол и расстроен, тем что начальник снова отчитывает его ни за что, он просто ненавидит его. Когда это уже прекратится. Вот бы взять... револьвер твоего товарища. Артур после этой мысли странно себя чувствовал, ничего лучше он не придумал поэтому нервно закурил одну из сигарет. Что это за мысли вообще? Идея просто ужасна, но если подумать с другой стороны... Артур доставал сигарету за сигаретой пытаясь успокоить себя и эти мысли, что пугали его. Этот голос в голове все продолжал заводить эту тему. Скорее всего Артура не пугала эта мысль, он просто знал что это неправильно и сам для себя делал вид, будто отрекается от этих жутких идей. Время близится к ночи, сейчас часов 11 вечера, может уже 12 ночи, Артуру было до глубины души всё равно, снова его сильнее настигло депрессивное, упадническое состояние. Открылась дверца небольшого холодильника, на пол упала полка вместе с какими-то продуктами, затем упала вторая, третья, вскоре холодильник остался полностью пустой и тогда в него залез Артур, зажавшись там он хлопнул дверью. В холодильнике должно быть холодно, но он этого не особо чувствовал. Там он был один, в полном одиночестве и наедине со своими мыслями, никто не посмеет ему помешать или как-либо отвлечь его, хотя он уже и не помнит как кто-то вообще обращал на него внимание. Кожа становится всё белее, на коже мурашки размером с кулак, тоненькие губы Артура совсем стали синие, на волосах виднеется лёгкий осадок инея, кажется вот вот он отключится, но Артур и не собирается выходить оттуда. Никто его не спасёт, не соизволит позвонить ему что-ли, не крикнет разок его имя, не постучит в дверь. Если кто и может что-то сделать, так это его мама, которая сейчас спокойно спит в своей комнате и проснется только утром. А больше... и некому его спасать. Артур только закрыл глаза, и они снова открылись от звука открывшейся двери холодильника. Он подумал: "Ну, вот мама пришла". Артур поднял голову чуть выше, чтобы посмотреть на того, кто открыл дверь и не разглядел в этом силуэте черты своей матери. Перед ним предстал не чёткий силуэт худощавого тела, на кухне было темно, поэтому было тяжело что либо разглядеть, но свет из холодильника помог понять Артуру, что перед ним гордо стоит тот самый, которого называет Джокером. Артур и понять ничего толком не успел, как ему уже протянули руку, руку помощи. И вот они крепко держались друг за друга и одним резким толчком вперёд, Артур поднялся на ноги и оказался как никогда близко со своим спасителем, со своим новым, но таким близким другом, с тем кто всегда рядом и даже сейчас он тут, держит его в своих нерешительных объятиях. Они смотрели друг другу в глаза, Артур практически смотрел на свое отражение, но он воспринимал Джокера как иного человека. Артур тихий, нерешительный, неуверенный в себе, проклинающий свою жизнь, неудачник, а тот, с кем сейчас он уже медленно и плавно переливается в как таковом танце, он заметно отличается от него, уверен в себе, умиротворенный, кажется, у него всё хорошо. Артура слегка это все пугало, но вновь и вновь заглядывая в глаза Джокеру он ощущал раньше не знакомое ему спокойствие, умиротвореннсть, не было неразберихи в мыслях и действиях, и вот он что-то почувстовал, такую лёгкость, он словно отпустил все проблемы, что раньше сильно его беспокоили. Каждый совместный шаг двигал его на становление лучше, Джокер своими движениями как-бы говорил Артуру: "Давай, ты сможешь, отпусти всё", а Артур уже даже заулыбался, он в тот момент чувствовал себя счастливым. Каждое прикосновение руки, этот взгляд, приближение, а потом снова отдаление, сводило Артура с ума, ему это безумно нравилось. Резко, белое в краске лицо, приблизилось невероятно близко к Артуру и ему в ухо тихо и точно сказали: "Теперь нас двое". Артур не понял как, но его собеседник исчез. Их встреча перевернула его мир, его жизнь, кажется, разделилась на до и после. Вспоминая все что было минуту назад, Артур улыбнулся, а за улыбкой последовал и не громкий, прерывистый смех, но не как обычно, а смех был искренний, Артур не пытался его прекратить, он просто смеялся не чувствуя боли.