Шпион Его Величества

             Спал он плохо. Можно сказать, почти и не спал, просыпаясь каждый божий час, как и всегда, когда утром ему предстояло ответственное дело. Выспаться бы… Со вздохом сев на постели около четырех, Рупперт обессиленно потер лицо. Вставать уже скоро. Смысла себя мучить не имело, и он поднялся, отправляясь на кухню, чтобы перекусить и собрать в дорогу то, что с вечера приготовила мать. Как он будет в чужом городе без ее стряпни?..       Не о том он думает… Как он сможет шпионить там за Файнсом? И что будет, если не сможет выполнить задание? А еще, придется обманывать отца. Мысли завертелись в мозгу роем злых ос, и Рупперт тряхнул головой, надеясь выбросить их оттуда.       Но те словно бы впились жалами, не желая покидать истерзанный разум. Тихо застонав, Рупперт уткнулся лбом в столешницу. Он безумно хотел спать. А еще больше проснуться…       Кажется, он выпал из реальности на несколько мгновений, потому как не слышал, как тихо подошла матушка. И вздрогнул от мягкого прикосновения к волосам. Представляя, как ей сейчас трудно, попытался улыбнуться, храбрясь:       — Всего три недели, — еще раз озвучил он срок, как напоминание, что все закончится, и он снова сможет ее обнять. — Вы только не провожайте меня на станцию, маменька. Так будет легче.       Обоим.       Женщина только печально кивнула, грустно улыбнувшись. И тут же принялась накрывать на стол. Есть не хотелось совершенно, даже подташнивало. Но Рупперт понимал, что это необходимо. Иначе свалится, даже не добравшись до вокзала. Благодарно улыбнулся, когда перед ним оказалась тарелка омлета с беконом и тостами.       Изначально, с вечера, Рупперт планировал выйти пораньше, не имея привычки приходить впритык, но в итоге прибежал на станцию за десять минут до отправления поезда. Прокопался, словно прощался навсегда: со столицей, маменькой, прежней жизнью… Поспешил к одинокой фигуре у края платформы, видимо, дворецкий занимал места, устраивал вещи, а Артур… ждал, когда Миллер выполнит обещание.       — Прости, я торопился как мог.       — Ничего, — открыто улыбнулся Файнс, пожав протянутую ладонь, пожалуй, впервые на публике не опасаясь выражения собственных эмоций. Впрочем, из знакомых здесь не наблюдалось никого. Разве что офицеры охранки по кустам прятались. Улыбка его вдруг стала чуть растерянной. — Зачем тебе чемодан?..       Рупперт вздохнул, мрачнея, ведь он обещал другу конспекты:       — Понимаешь, какое дело… Я говорил, что отца отправили в Старую Столицу? Он уехал, а важные документы забыл. Прознав, что я дома, хозяин не захотел тратить деньги на посыльного… Да и мать об отце волнуется. Они… не очень жалуют старую аристократию. Прости, — виновато опустил он голову, хотя теперь отчасти понимал их позицию.       Артур задумчиво кивнул. Чуть нахмурился, будто что-то подозревая, заставив Рупперта внутренне напрячься. Вот и на что они все надеялись? Что это будет ни капли не подозрительно? Хотя, быть может, это он, Рупперт, уже стал конченым параноиком?       — Ясно, — наконец, выдохнул Артур. — Какое у тебя место?       — Крайнее в этом вагоне, — кивнул он Артуру на соседний и незаметно выдыхая вместе с ним. Конечно хотелось бы рядом, но даже Рупперт понимал, что это было бы уже слишком. — А в пути остановки будут?       — Несколько будет, — кивнул Артур, дотянувшись до портсигара, чтобы запалить сигарету, глубоко затянувшись. — Но не как обычно. Это скоростной поезд. Тебе хоть денег на дорогу дали?       — Я впервые куда-то еду, — смущенно признался Рупперт, озираясь вокруг. На самом деле, если бы не навязанная миссия, это могло бы стать приключением. — Но я в предвкушении. Денег? А, да, немного, купить поесть и вдруг что.       Барон кивнул, продолжая курить. И сам чуть вздрогнул от голоса дворецкого, будто выросшего за их спинами:       — Если вам что-то понадобится, мистер Миллер, я буду к вашим услугам.       Интересно, давно он там стоял?       — Вы очень любезны, Генри. В любом случае, не откажусь от вашей с Артуром компании, — невольно улыбнулся Рупперт, гоня прочь печали и проблемы. Конечно, те никуда не денутся, но ведь жизнь продолжается, и она более многогранна, чем черное и белое.       Раздался удар колокола и, точно по сигналу, Файнс выбросил окурок и подтолкнул Рупперта к вагону. Стоянка окончена. С едва слышным вздохом Миллер подчинился, подхватив чемодан.       Чувствовал он себя совершенно растерянно, не представляя, что делать, что чувствовать. Но что ему оставалось?.. Ничего, кроме как добраться до указанного в билете места, с удивлением обнаружив весьма комфортабельное сидение с откидным столиком, куда соседи ставили продукты, складывали шляпы. Рупперт слышал, что такие места несколько дороже. Впрочем, вагон был полон. И не скажешь, что поезд держит путь в закрытый город. Разве только кто-то сойдет раньше.       Откинувшись на мягкую спинку, Рупперт прикрыл глаза, намереваясь наверстать упущенное ночью. И даже успел задремать, когда радостный детский голосок ворвался в сон, развеивая окончательно:       — Мама, смотри!       Послушно бросил взгляд в окно, увидев бурную реку под мостом, по которому они ехали. Перекатываясь по огромным камням, вода пенилась и разбрасывала брызги далеко окрест. Надо же, а в столице она смирная, как покорная девица.       Улыбнувшись самому себе, Рупперт обессиленно потер лицо и дотянулся до чемодана. Следовало достать вещи, что понадобятся в дороге, да убрать эту бандуру под сидение. Благо маменька все необходимое сложила сверху. Книга, дневник, карандаш, кошелек… Взяв последний в руки, Миллер нахмурился. Это не его кошелек. Да и денег столько у него отродясь не водилось.       Запустить бы им в окошко, за которым проплывал густой лес, но путь предстоял не близкий, а других денег у него с собой не было. Скрепя сердце, Рупперт достал несколько монет и запрятал остатки на дно чемодана. Не нужны ему королевские подачки!       Медленно выдохнув, Миллер извлек из чемодана сверток с выпечкой, что дала маменька в дорогу. С раздражением захлопнув крышку, запихнул чемодан под сидение. Мышцы ужасно болели. Голова гудела. Рупперт даже распустил волосы, пытаясь остановить зарождающуюся головную боль, но та лишь усилилась, заставив поморщиться.       — Раскалывается? — сочувственно предположил попутчик из соседнего ряда. Интеллигентный мужчина лет пятидесяти с небольшим брюшком напоминал не то конторского служащего, не то аптекаря. Скорее второе, учитывая пузырек, что он протянул Рупперту, покопавшись в саквояже. — Три капли под язык и как рукой снимет.       — Спасибо… Просто нужно поспать, наверное, — пробормотал Рупперт, недоверчиво взглянув на пузырек. Перевел взгляд на случайного собеседника. Он конечно не был специалистом, но человек перед ним не являлся представителем старой аристократии.       Заметив чужую настороженность, случайный знакомый дежурно улыбнулся:       — Ну что вы, мистер Миллер, я здесь чтобы помочь вам, не беспокойтесь. Я — Аластор Уильямс.       Рупперта точно ударили, и он инстинктивно отодвинулся от нового знакомца.       — Так и знал, что одного меня не отпустят…       Конечно же к нему приставили человека следить, чтобы не делал глупостей и выполнял свою часть навязанного ему договора. Рупперт тревожно заозирался по сторонам, выискивая очередного соглядатая. Кроме того, в вагоне могли ехать знакомые Файнса или другие представители старой аристократии, а, следовательно, они с Уильямсом не могли поговорить откровенно, не таясь.       Зажмурился:       — Давайте ваши капли…       Кивнув, собеседник вручил ему лекарство, и только проследив за тем, чтобы Рупперт принял капли, улыбнулся и заметил:       — Ни к чему так злиться. Вы очень юны, мистер Миллер. В вашем возрасте не совестно быть ветреным и легким на подъем. Конечно, вам нужен некто более опытный, чтобы направить вас в нужное русло.       Рупперт фыркнул, несмотря на дружелюбное заявление Уильямса, оставаясь при своем мнении.       — И кем вы будете? Там…       Чтобы он ни думал, а ссориться с человеком короля не с руки, тем более в чужом городе, выезд из которого был возможен строго по разрешению.        — Его Величество восстановил порт, позволил изгнанникам строить новые фабрики в пригороде… — пожал плечами мужчина. — Город растет. Нужно усиливать госпиталь, медики всегда нужны.       — Так вот, почему мне советовали зайти в госпиталь, — догадался Рупперт. Все продумали. Загодя. — А если бы я не пришел?       Голове и в самом деле стало легче, точно боль перешла в раздражение.       — Вы умный молодой человек. Вы не могли не прийти, — вновь сдержанно улыбнулся мужчина. — Что до вашего приглашения в госпиталь… Что может быть лучше для студента-медика чем реальная практика? Мистер Файнс, я думаю, не откажется от подобного опыта.       Да и никто не откажется, если действительно хочет податься в медицину, а не просто получить диплом. Рупперт прищурился, глядя на Уильямса — знал ведь, сволочь, чем подкупить. Практика лучше любой библиотеки, пусть даже и столичной. Понимая, что уже согласен, почувствовал себя предателем вдвойне, но ответил:       — Я скажу Артуру, что познакомился с… главврачом, полагаю? И передам ему ваше предложение.       — Замечательно! — Кивнул мужчина. — Я знал, что мы с вами договоримся. А пока отдыхайте. Путь неблизкий.       Рупперт не ответил, отворачиваясь к окну и послушно прикрывая глаза. Впрочем, собеседник в том и не нуждался, погружаясь в чтение газеты. Для него это все только работа и ничего личного. Возможно, однажды, шпионаж и для Руперта станет чем-то обыденным, приемлемым? Перестанет грызть совесть…       Проснулся Рупперт уже к вечеру от осторожного прикосновения к своему плечу:       — Станция, мистер Миллер, — раздался голос Генри. — Не желаете подышать воздухом?       Осоловело посмотрев на чужого дворецкого, Рупперт кивнул и с трудом поднялся на ноги, чуть пошатнувшись. Мужчина аккуратно придержал его, покачав головой, заметив, что ни к чему было геройствовать, а следовало лечь. Несколько дней в дороге могут и здоровью повредить.       — Лечь? — переспросил Рупперт, оглядывая вагон, где многие так и сделали, даже постелив белье. И почувствовал себя деревенщиной. Вроде в столице живет, а столько всего не знает… — Спасибо, после прогулки я так и сделаю.       Они вышли на перрон, и Рупперт застыл, завороженный не привычным городским пейзажем. Вроде и не так далеко уехали…       — Посторонись.       Буркнул кто-то, толкнув его плечом, но Рупперту и в голову не пришло возмутиться. Действительно — виноват.       Генри мягко отвел его в сторону, чтобы привести к вновь закурившему Артуру. Нахмурившись, дворецкий без зазрений совести, дерзко забрал у удивленного барона сигарету.       — Если вы продолжите курить — ваша матушка откусит мне голову.       — Когда мы уже наконец приедем и ты переключишь свое внимание на Винсента? — наигранно устало вздохнул Артур, тем не менее, не потянувшись за очередной сигаретой.       — Не обольщайтесь, милорд, — усмехнулся дворецкий, чуть склонив голову на бок. — Когда я переключу свое внимание на вашего младшего брата, для вас освободится внимание вашей прекрасной матушки.       Артур возвел глаза к небесам, розовым от лучей заходящего светила. Не иначе, не простые у них были отношения… Качнув головой, посмотрел на Рупперта:       — Пошли перекусим? — предложил он, махнув рукой в сторону скромного заведения, не имевшего конкуренции, а потому оживленному. — Расскажешь впечатления от поездки. Я когда ехал в столицу, смотрел в окно во все глаза.       Рупперт только тихо и смущенно засмеялся, заметив, что он вообще все проспал. Но то, что успел увидеть, его впечатлило. Ему, как жителю городскому, никогда не приходилось видеть буйство стихии, разве что несколько дней ливня.       Артур тихо засмеялся в ответ, заметив, что столичные жители на самом деле понятия не имеют, что такое настоящий дождь, идущий не днями, но неделями.       — Целыми неделями? — охнул Рупперт, устраиваясь на скамье напротив вынужденных попутчиков и принимая из рук хозяйской дочки меню. — Ужасно, наверное…       Ведь и не выйдешь лишний раз никуда, стирки в несколько раз больше, болезней…       — К этому привыкаешь, — пожал плечами Артур, придирчиво изучая меню. — Хотя, конечно, когда затапливает Нижний Город… Впрочем, эпидемии внутри закрытого города не более чем местечковая неприятность.       — Как вы там живете… — не переставал удивляться Рупперт странному месту, о котором ходили легенды одна страшнее другой. Выбрав сытное, но не дорогое блюдо, заказал к нему эля.       Вопрос его, как и следовало риторическому, так и остался без внятного ответа. Был ли у них выбор?..       Когда заказ принесли, сделал осторожный глоток, пробуя алкоголь. Сладко-горько-пряный вкус удивил, но не был неприятным. В отличии от джина, который он, в тайне от матери, впервые попробовал в компании отца. Рупперт до сих пор содрогался при воспоминании. И как люди это пьют?..       Сделав более смелый глоток, Рупперт прикрыл глаза, почти мгновенно чувствуя, как по телу разливалась приятная нега, а разум затягивает легкая дымка. И он, кажется, начинал понимать, что находят в выпивке: забвение от боли и проблем, пусть и временное, облегчение. И не будь он врачом, наверное, еще не раз воспользовался бы сделанным открытием. Закусив кусочком мяса, выловленным из густой подливы, несколько мгновений просто дегустировал.       — Какой необычный вкус.       — Его придает местная приправа, — просветил новоявленного путешественника Генри, едва присоединившийся к ним. — Ее здесь добавляют куда только можно.       — Мы же тут не останавливались, — чуть нахмурился Артур, взглянув на дворецкого, приступая к своему стейку с печеными овощами.       — Милорд, — чуть укоризненно усмехнулся дворецкий, — у меня и до вас жизнь была.       Рупперт, кажется, впервые увидел как Артур, умолкнув, заливается смущенным румянцем. Удивительно, что такая простая мысль никогда не приходила в голову барона. Впрочем, скорее всего, как и всякий аристократ, Артур просто не задумывался о подобных вещах.       Желая избежать этой неловкости, Артур поспешил увести разговор в сторону.       Поездка, хоть короткая, оказалась насыщена новыми впечатлениями, открытиями, не только во внешнем мире, но и в себе самом. Он много читал, писал в дневнике, анализируя себя и мир вокруг. Это было так неожиданно и необычно, точно он перевоплощался в кого-то другого или неожиданно повзрослел. Никогда прежде ему не предоставлялось столько свободного времени на размышления, он либо учился с утра до ночи, либо помогал отцу в работе, либо матери по дому.       Маменька… Он и не думал, что будет так скучать. А ведь, он даже не добрался до Старой Столицы. Что же будет дальше?.. И речь шла даже не о пресловутых трех неделях, а об обещании чертового Митчелла. Да и Уильямс не собирался сдавать позиций, периодически напоминая о себе и своих планах.        Рупперт честно пытался абстрагироваться, находя себя в ведении дневника и редких пробежках до Артура. Да и Генри, кажется, решил, что нельзя оставлять незадачливого студента наедине с собой, периодически проверяя как он. Особенно, когда погода начала меняться и в вагонах похолодало, а по стеклам без устали барабанил дождь.       Когда же поезд, наконец, остановился у самой границы города, перед пропускным пунктом, Рупперт даже всерьез испугался, выдержит ли его мозг еще больший объем информации, что обрушится на него там, за горной грядой. И с перепугу едва не забыл, куда положил пропуск, который затребовал хмурый офицер, идущий с проверкой по вагонам. Впрочем, тот оказался терпелив, хотя и смотрел на Рупперта с большим подозрением. Наверное, всякого успел насмотреться за время службы на таком сложном, неоднозначном участке.       Наконец, формальности были улажены, все пассажиры досмотрены, запрещенные к ввозу товары конфискованы, и поезд снова тронулся, преодолевая последний до безобразия короткий участок, и люди высыпали на перрон. За небольшим, обветшалым строением станции сразу начинался мрачный и величественный город. Готика. В столице Рупперт видел всего несколько зданий, построенных в этом стиле, да и те в старом городе.       — Не зевай, птица в рот влетит, — засмеялся рядом незнакомец, судя по одежде — рабочий.       Смутившись, Рупперт подхватил чемодан и поспешил убраться с дороги. Вытащил из кармана записку с адресом. Найти бы еще эту Аптекарскую улицу. Он даже не представлял, как устроен город изгнанников…       Кто-то тронул его за локоть, привлекая внимание.       — Я тебя потерял! — тихо возмутился Артур. — Ты знаешь куда надо ехать? За мной прислали экипаж. Мы довезем тебя.       — Да я и сам… — виновато улыбнулся Рупперт, радуясь, что он прибыл не в одиночку. Более того, для Артура Старая Столица — родной дом. Нет, конечно, язык ему не вырвали, как подначивал в детстве отец, когда Рупперт терялся и точно набирал в рот воды, но кто знает, как тут относятся к чужакам. И это еще не в никуда приехал, отцу все-таки жилье предоставили… — Да. Аптекарская улица. А дом не указан.       — Это нормально, — успокоил его Генри. — Ведь ваш отец приезжий. А в городе сдается не так много домов. Да и все друг друга знают…       Рупперт кивнул, принимая к сведенью, и поспешил за провожатыми через широкую вокзальную площадь, за которой виднелся город с огромными старинными зданиями. Величественными и помпезными. Но обветшалыми. Лишь призраки былого величия. Однако Рупперт все равно засмотрелся, представляя каким был этот город в зените своего расцвета. И даже не понял, откуда перед ним вдруг вырос экипаж.       — В стране больше не осталось мест, где сохранилась бы атмосфера не столь отдаленного прошлого, — заметив его любопытство, поделился Артур, когда экипаж тронулся. — Не будь этот город темницей для старой аристократии, наверное, я любил бы его.       Взгляд его был устремлен куда-то вдаль, и Рупперт буквально почувствовал чужую боль.       — Но, будем честными, — позволил себе Генри вставить словечко «за», — если бы не вынужденная изоляция, возможно, и тут мало бы что сохранилось.       Артур усмехнулся уголком губ, но ничего не ответил, все так же задумчиво смотря куда-то. Может даже вглубь самого себя. Выглядел он устало. Так на нем сказалась дорога?.. Обеспокоенный Рупперт позволил себе поинтересоваться, как тот себя чувствует? Барон встрепенулся, улыбнулся в ответ, заверив, что все хорошо. И не то, чтобы Рупперт ему поверил…       Экипаж же тем временем нес их по городу, вовсе не такому маленькому, как думалось в начале путешествия, мимо площадей и удивительных домов, будто сошедших со страниц страшных сказок. Впечатлил Рупперта и огромный белый особняк, весь увитый белыми розами, будто стены его состояли сплошь из листьев и нежных бутонов.       Увидев его интерес, Генри кивнул на здание:       — Если вам доведется заблудиться, мистер Миллер, спросите у кого угодно особняк Ибрайтесов, и вам укажут дорогу. А вот и Аптекарская, — указал он рукой на улицу, что располагалась перпендикулярно к ориентиру.       — А кто эти Ибрайтесы? — спросил Рупперт, провожая «розовый» дом заинтересованным взглядом.       — Один из древнейших родов старой аристократии, — Генри также задумчиво проводил особняк взглядом.       Артур вдруг бросил на того виноватый взгляд и дружески, участливо коснулся руки слуги:       — Не беспокойся, за домом присматривают. Он выстоит до твоего возвращения.       Дворецкий ласково улыбнулся юному господину:       — О, в этом я не сомневаюсь. Ваша матушка не позволит наследству Винсента развалиться до того, как он сможет вступить в свои права.       Рупперт открыл было рот, чтобы задать очередной глупый вопрос, но, осененный внезапной догадкой, так и не произнес ни звука. То ли из-за неуместности вторжения в чужую личную жизнь, то ли из уважения к чувствам спутников, которые те делили на двоих в этот момент времени. Возможно, когда-нибудь, он все узнает.       Генри остановил экипаж у мясной лавки, выбираясь из салона:       — Сейчас мы узнаем, где остановился ваш отец, мистер Миллер, — улыбнулся он. Однако от Руперта не ускользнуло какое-то волнение дворецкого. Предвкушение встречи с давним знакомым, которого долго не видел?       Артур лишь тихо усмехнулся слуге в спину, заметив, что если мясник не изменился, то Генри очень сильно повезет, если топорик не вонзится ему между лопаток. И Рупперт невольно напрягся, волнуясь за нового знакомого. Хороший он человек этот Генри… Посмотрел на Артура, ища ответов, но не решаясь спрашивать о странных отношениях дворецкого с мясником.       — А, это ты?! — послышался из лавки грозный возглас, а после удар топора.       — Дерево, — успокоил Артур товарища, что чуть не подскочил от этого звука. — Ты не удивляйся, в Старой Столице тоже не особо жалуют изгнанников. Как и тех, кто с ними общается, служит им…        Вот как… Рупперт понимающе кивнул. Людей можно понять: жить бок о бок с кровавыми хищниками — сомнительное удовольствие. Впрочем, вряд ли, представители старой аристократии в открытую охотились на людей. И он впервые всерьез задумался: откуда изгнанники брали кровь, ведь она необходима им в любом случае… Ничего, однажды он узнает это.       Генри отсутствовал минут пять, пока в лавку, покосившись на их экипаж, не зашла покупательница. На лице дворецкого было странное выражение и Рупперт спросил, в порядке ли он.       — Забавное стечение обстоятельств, — заметил он, опускаясь на сидение. — Ваш отец живет в доме, который и меня привел в этот город. Я продал его перед отъездом.       Удивительно. Удивительный город. И Рупперт не сомневался, что он продолжит его удивлять.       Пока же, заметно снизив скорость, экипаж пробирался вниз по узкой улочке, мимо будто искаженных в кривом зеркале домов, подстраивающихся под горный ландшафт. Как в них можно жить?.. Как их можно было построить?       Наконец, они остановились у простенького, но аккуратного домика, не так давно пережившего ремонт. Об этом говорили остатки строительных материалов у забора. На двери висел замок.       — Вероятно, отец на работе, — предположил Рупперт, ведь на дворе еще стоял день.       — Верно, поэтому я взял у хозяина ключ, — который Генри и продемонстрировал новому жильцу. — Потом занесете Вернону. Он живет напротив.       — Хорошо, — закивал Рупперт, выбираясь из экипажа, чтобы принять чемодан из рук Генри, что спустился следом.       Артур также выбрался на улицу, устало разминаясь, чтобы проводить сокурсника до самой прихожей.       — Сегодня вечером родители устраивают праздничный ужин. Приходи. Они будут рады с тобой познакомиться.       Все складывалось как нельзя лучше. Теперь оставалось понравиться родителям Файнса, что позволит шпиону бывать в доме, и дело в шляпе. Вот только Рупперта это совсем не радовало. Мало того, что неизвестно, чем мог закончиться для него каждый визит в этот дом, вина за то, что он должен был делать, мучила его, не оставляя в покое. Так странно: бояться и переживать за одних и тех же… людей.       И все же Рупперт заставил себя вполне искренне улыбнуться:       — Я приду. Если это, конечно, уместно.       — Ну, я ведь зову. Ждем к семи вечера, — улыбнулся Артур и пожал его ладонь, направляясь прочь.       — Отдыхайте, — кивнул ему Генри, также спеша за господином.       Заперев за визитерами дверь, Рупперт присел на край тумбочки, нашедшей приют в углу прихожей. Как бы ему выдержать все это. И отец… ох не уверен он был, что стоило говорить правду. Устало вздохнув, Рупперт поднялся, чтобы осмотреться в доме. Разумеется, никаких воспоминаний о прошлом владельце давно не осталось, а отец не внес ничего, кроме привезенных из дома вещей. В стекло снова забарабанил дождь, и Рупперт развел в камине огонь, спасаясь от сырости.       Как они тут живут?..       Задремал с книжкой в руках в старом подлатаном кресле, но сон был чуток, и мозг фиксировал все, что происходило вокруг, через звуки. Дождь отнюдь не мешал обитателям города продолжать привычные дела, не останавливал. Впрочем, если знать, что он будет идти несколько дней, глупо откладывать их на потом.       Ужасное место.       Звон и ругань с улицы заставили его вздрогнуть и распахнуть глаза. Взглянуть на часы и чертыхнуться. Ему едва хватало времени, чтобы привести себя в порядок и добраться до дома Файнсов. Найти бы его еще…       Поспешно открыв чемодан, Рупперт выбрал лучший костюм из тех, что положила ему маменька, привел себя в порядок и поспешил к двери. Немного задержался, запоздало вспоминая про огонь, что следовало потушить. И от того столкнулся с отцом уже в дверях. Сердце ухнуло вниз, но, к счастью, у него имелась отсрочка.       — Отец! — Руппет подался навстречу, и они обнялись. О, как хотелось поделиться с одним из самых близких, но… — Прости, я должен бежать. Как вернусь, я все тебе объясню. Обещаю.       Отец только шокировано кивнул в ответ. Рупперт же, подхватив ключи и зонт, поспешил к соседу. У него заодно и спросит насчет дома Файнсов. Нетерпеливый стук и вот на пороге появился суровый мужчина. Мясник. Тот самый. Понял Рупперт и почувствовал, как у него дрожат колени. Чего ему точно не хотелось, так это топорика меж плеч.       — П-простите. Я сын вашего нового соседа. Вот. Меня просили отдать, — протянул Рупперт мужчине ключ.       На что тот усмехнулся, окидывая парня придирчивым взглядом:       — А завтра через окно полезешь? Такие как ты, дома не сидят. Отдашь, как мотать отсюда будешь, — разрешил Вернон.       — Спасибо, — сунул Рупперт ключ в карман, чувствуя, как кончики ушей покраснели от последнего замечания мясника. Да он бы хоть сейчас, но… — А вы не подскажете, где находится особняк Файнсов?       Мясник потемнел лицом, казалось, вот-вот зарычит, но лишь фыркнул что-то про новую игрушку, и что бедняги Генри изгнанникам стало мало. Но путь все же указал, давая ориентиры все по тому же особняку Ибрайтесов. Поблагодарив, Рупперт поспешил вверх по улице, издалека почувствовав сбивающий с ног аромат роз, еще раз поразившись «сплетенной» из них стене. Понимая, что пешком не успеет, поймал экипаж, в процессе объяснения, наконец, узнав точный адрес. Кучер бросил на него подозрительный взгляд, но деньги принял, предлагая господину поторопиться, у него доход от количества клиентов зависел и лишь изредка от качества.       И Рупперт не стал его задерживать, забравшись в салон экипажа, только сейчас поняв насколько волнуется. Да, они с Артуром были… друзьями, он знал Генри, был отчасти посвящен в их тайну, но вот встречаться с более взрослыми изгнанниками, на их территории… Рупперт не был уверен, что выдержит подобное давление.       Его довезли так быстро, слава Создателю, что Рупперт не успел себя накрутить. Несколько минут он стоял, разглядывая огромный дом имения, также, как и большинство зданий Старой Столицы, построенный в готическом стиле. Прекрасный, ухоженный сад, в котором преобладали те же белые розы, что и в имении Ибрайтесов. Кажется, он слышал что-то про сакральный смысл этих цветов, но не мог вспомнить, что именно. Решившись, толкнул калитку, что оказалась открыта. Специально для гостя оставили? Проследовав мощеной дорожкой к главному зданию, поднялся на крыльцо. Взялся за кнокер, представляющий собой некое морское существо со щупальцами, но постучать не успел.       — Добрый вечер, мистер Миллер. Проходите. — Поприветствовал его Генри, появившийся на пороге. Отступив на шаг, он забрал у гостя зонт и плащ. Мягко улыбнулся куда-то в сторону: — Милорд, если вы хотите первым встретить гостя, то сделайте это как подобает. Ни к чему прятаться.       С тихим испуганным ойком из-за угла выглянул смущенный мальчик, лет семи-восьми не старше. Больше схожий чертами с фарфоровой куклой, он смотрел на Рупперта удивительными глазами аквамаринового цвета в обрамлении пушистых ресниц, не скрывая крайнего любопытства, точно гости в этом доме были редкостью.        Выдохнув, решаясь, мальчик выпрямился и вдруг протянул руку для рукопожатия.       — Здравствуйте. Я барон Винсент Файнс.       Рупперт невольно улыбнулся и с готовностью пожал маленькую ладошку:       — Для меня честь познакомиться с вами, ваша милость, — заверил он. — Меня зовут Рупперт Миллер. Мы с вашим братом учимся вместе.       Просияв от обращения к себе как ко взрослому, вместо того, чтобы разорвать соединение рук, мальчик потянул гостя вглубь холла.       — Вы тоже будете хирургом, мистер Миллер?       — Эм… боюсь, что нет, — замялся Рупперт, не зная, стоит ли озвучивать ребенку свою мечту. Посмотрел на Генри, ища поддержки, и тот кивнул, давая добро. — Я хочу стать судебным медиком.       Признался он, чем, неожиданно, привел мальчика в восторг:       — Вы станете вскрывать тела? Ух ты!       Удивительно. Обычно даже разумных взрослых подобный выбор профессии смущал, что уж говорить о детях. Не то, чтобы он распространялся об этом на каждом шагу, но все же… Малыш же, рассуждая о том, что на днях папа позволил ему вскрыть лягушку, довел гостя до огромных двустворчатых дверей и остановился, дожидаясь пока подоспевший Генри распахнет их, приглашая пройти в богато украшенную столовую с роскошно накрытым столом. Рупперт такого изобилия не видел даже по большим праздникам. Стушевался, поняв, что давно позабыл уроки маменьки по поводу столового этикета. Вот только отступать-то некуда…       Учтиво склонив голову, Рупперт представился, благодарно принимая приглашение сесть за стол напротив Артура. Винсент, не желая расставаться с гостем, попросил Генри передвинуть его прибор, и сел рядом. Как сказала бы тетя Эстер, что служила в театре: Вот и у тебя первый поклонник появился.       — Винсент, — мягко осадила младшего сына баронесса.       — Простите, — стушевался малыш, опустив взгляд в тарелку, но не двинулся с места.       Эванджелина же полностью переключила внимание на гостя. Она оставалась все также прекрасна и строга, как и в тот день в академии, но все же какой-то другой, более мягкой что ли… Возможно от того, подумалось Рупперту, что дома, среди родных и близких людей, ей не нужно было ничего отстаивать, казаться «злее», чтобы боялись связываться… А просто быть собой.       Первое время, Рупперту казалось, что он на допросе. Нет, изгнанники не тянули из него ничего клещами, проявляя вполне законное и искреннее любопытство, но сам он боялся ляпнуть что-нибудь не то, выдав свое истинное положение, или просто сморозить глупость. Однако потом, незаметно, включаясь в беседу полноценным собеседником, и напряжение ушло.       Кажется, это почувствовали и сами изгнанники, и откликнулись той же открытостью и расслабленностью. Отец семейства показался Миллеру человеком добрым и светлым, не лишенным природного любопытства, как и его сыновья. Но главой семьи являлся определенно не он. Отдал ли Виктор Файнс эту должность добровольно, или Эванджелина сама вытеснила его, судить человеку новому было трудно, однако тот определенно не испытывал от сего факта сильного дискомфорта. Возможно, он настолько углубился в науку, что вовсе не возражал, что его избавили от определенных обязанностей?       Впрочем, несмотря на то, что миссис Файнс негласно доминировала, что над домашними, что в разговоре, общаться с ней было приятно. Быть может оттого, что она умела слушать, интересовалась собеседником, казалось искренне.       Однако Виктор был вынужден покинуть ужин, когда встревоженный Генри передал господину некое письмо в черном конверте. Впрочем, домашние, видимо привыкли к подобному и даже не обратили на произошедшее особого внимания. В любом случае время пролетело незаметно. И вот уже малыш Винсент зевнул. Ему пора было ложиться, о чем и заявил Артур, извиняясь перед Руппертом, обещая скоро вернуться, и протягивая брату руку. Ведь Генри поспешил за хозяином, сообщившем супруге, что должен ехать — Совет ждал его отчета.       Оставшись наедине с хозяйкой дома, Рупперт поймал на себе ее задумчивый взгляд, и напряжение вернулось.       — Спасибо за чудесный вечер, миссис Файнс, — поблагодарил Рупперт, поднимаясь на ноги. — Думаю, мне тоже пора. Отец, должно быть, волнуется.       — Вам спасибо. Вы стали другом моему сыну. Это ценно. — Мягко улыбнулась женщина, также поднимаясь на ноги.       Подойдя к Рупперту столь плавно, будто скользя по воздуху, она, все также задумчиво разглядывая гостя, аккуратно поправила воротничек его рубашки. И Рупперт невольно напрягся сильнее от близости изгнанницы, которой сейчас ничего не стоило… Нет. Нет, что за глупости в голову лезут, ведь он весьма неудачная жертва, которую придут искать к ним в первую очередь.       — Я тоже очень ценю эту дружбу.       — Вы похожи на своего отца. У вас его красота. Его глаза. — Вдруг заметила баронесса Файнс, усмехнувшись уголком губ. Мягко поправив лацкан сюртука, пальцы ее скользнули Рупперту на грудь. Посмотрела глаза в глаза, будто пытаясь найти ответы. — Но у вас другое сердце. Живое. Не позвольте ему омертветь.        И говорила она не об Эдварде Миллере. Дыхание перехватило, сердце заколотилось как ненормальное. Факт его рождения все еще причинял боль и вселял страх перед разоблачением. Мысль, что кто-то еще может узнать о его родстве с королем Георгом, что буквально стало для него клеймом, всякий раз парализовала. Однако… Миссис Файнс ничего не стоило заказать Рупперту дорогу в свой дом и отвадить от него сына, но она подпустила его.       — Обещаю, — выдохнул он. Мягко перехватив женские пальцы, учтиво коснулся губами холодной ладони.