Испытание полукровки

      — Глефа?.. — недоверчиво протянула Скопа, наклоняя голову. Анофелес фыркнул и опустился обратно на землю, подходя к ледяной ближе. — Но ты...       — Выгляжу, как ночная, да.       "Выгляжу, говорю и думаю," — договорила про себя Глефа, нервно переступая с лапы на лапу. — "И, надеюсь, это не навсегда..." Она попыталась сосредоточиться на своём обычном облике: вызвала в памяти светлую чешую с мелкими крапинками, шипастую гриву, доставшуюся от ледяных... Ничего не выходило. Сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, Глефа была в ужасе, больше всего на свете ей хотелось взмыть в небо, чтобы хлёсткий воздух содрал с неё эту чужую чёрную чешую.       "Чужую ли?.. Может, я всегда была ночной, а то, что я помню, было лишь маскировкой?.."       "Нет! Если сомневаться, я никогда не стану прежней!"       — Похоже на то, что делала Оса, — тихо выдохнул Анофелес. — Ну, почти. Там оставалась прежняя внешность, но полностью менялось сознание. Полагаю, здесь всё наоборот. Ты... Не изменилась внутри?       — Наверное, нет, — Глефа прислушалась к себе, наклоняя голову и хмурясь. — Разве что, не считаю Снежну достойной королевой, и воздух... Воздух воняет гарью. Она вдруг вздрогнула и замерла, глядя в одну точку. В голову хлынули воспоминания, не её, кажется, но точно принадлежащие ночному дракону: огромная гора, жаркая, душная, пахнущая огнём, — не драконьим, живым и яростным, а мёртвым, опасным и вялым, который ловит тебя в сети, как паук свою жертву, — выплёвывающая в воздух горящие камни, раскалённый воздух, обжигающий лёгкие, жуткое ощущение безысходности и ожидания смерти.       "Может, драконята судьбы всё же существуют?.."       "Нет, Провидец же сказал, что он сам придумал это пророчество... Мне он не стал бы врать!"       "Луна... Как там Луна?.." Страх, панический, всепоглощающий страх за дочь захватил её: да, малышка ещё не вылупилась, но она знала, что будет девочка, знала, что одинокому яйцу, никем не защищаемому, в лесу грозит опасность. Проклятый вулкан вот-вот рванёт, что, если план Провидца не сработает? Что, если радужные перебьют всё их племя? Что, если заверения Глазасты были продиктованы лишь желанием подруги успокоить её, а не уверенностью в будущем? Она не сразу поняла, что кто-то трясёт её за плечо. С трудом вернувшись в своё сознание и проморгавшись, она сфокусировала взгляд на драконе, приводящим её в себя. Смерч. Взволнованная морда песчаного просияла, когда он увидел, что Глефа пришла в себя.       — Ты в порядке? Глефа не понимала, в порядке ли она. Наверное? Может, все ночные такое видят? Чьи это были воспоминания? Та дракониха думала о своём яйце... Луна... Луна?!       — Кажется, я видела... Ну, я была в памяти матери Луновзоры. Как будто прожила часть её жизни, как будто... — Глефу затрясло. Пошатнувшись, она упала на песок, царапая его когтями и взбивая крыльями. В глазах потемнело, словно ледяная падала в обморок, но сознание не желало ускользать.       — Глефа! Глефа! Эй, слушай меня! — Смерч вновь бросился к ней, принялся тормошить, но дракониха будто не слышала его. Мгновение спустя сознание всё же покинуло её. Ненадолго, всего на пару секунд, но Глефе показалось, будто бы это продлилось несколько часов. Полная темнота, тишина — и только пара ярко-зелёных глаз, сияющих во тьме и следящих за ней. Они будто бы буравили её насквозь, и Глефа почувствовала, как этот пристальный взгляд пробирается к ней под чешую, вгрызается во внутренности, вцепляется, будто пиявка, кровососущий паразит, чтобы никогда больше ледяная не чувствовала себя собой.       — К-кто ты?.. — вместо нормального голоса горло её издало перепуганный писк. Зелёные глаза сверкнули, точно бы невидимое существо смеялось над ней, и всё вдруг залило всепоглощающим травянистым светом, этот проклятый зелёный впивался в каждую клеточку тела Глефы, высасывал из неё жизненные силы, пока наконец она не упала в обморок внутри обморока.                                                                                                                               ***       — ...тавай! Ну же! Проклятые ледяные... Голос, прозвучавший в бесконечной темноте, показался Глефе знакомым. Она потянулась к нему и с трудом разлепила глаза. Вокруг было темно, но не мрачно, как в обмороке, наедине с этими зелёными глазами, а уютно и тепло. Неподалёку слышался треск костра, мирно несла свои воды мимо берега Алмазная река, на другой её стороне кружились, точно танцуя под одним им слышную музыку, светлячки, перелетая с места на место и перемигиваясь светом. Над ней склонилась чья-то мощная, лобастая голова. Глефа проморгалась: расплывчатый силуэт понемногу сфокусировался воедино, и отблеск от костра высветил светло-коричневую чешую и встревоженные золотисто-коричневые глаза.       — Красавка?.. — недоверчиво протянула Глефа, разглядывая земляную, которая тут же постаралась сделать как можно более безразличное лицо. — Ты же улетала с...       — Замолкни, — бросила ей Красавка. Взгляд её стал напряжённым и нервным. — Всё провалилось. Остальные уже в курсе, ты тут уже пару часов валялась, когда я прилетела... Если вкратце, то Бриония свихнулась, Кармина с Искром, отправившихся за ней, мы так и не нашли, зато отыскались Охр, Стерх и стая драконов, которых считали выдумкой. Глефа вскочила на лапы и тут же чуть не упала обратно, пошатнувшись и почувствовав, как земля уходит из-под когтей.       — Что? Как это произошло? Я... Мы должны как-то помочь!       — О, та самая? — незнакомый дракон подставил ей плечо, помогая устоять на лапах. — Сиди уже на хвосте ровно, там только паникующих драконят не хватало. Шер с Розой со всем разберутся, сосулька, не волнуйся!       — Это Щенок, — слегка устало выдохнула Красавка. — Он из той стаи, о которой были в курсе только радужные и полтора листокрыла. Ты ещё познакомишься с Костылём, они со Смерчем на охоте, чтоб их Мракокрад побрал...       — Она от меня в восторге, — закатил глаза Щенок. — А этот ваш песчаный пацан не промах, сразу Костыля подцепил на охоту, вкус явно есть, я б с Костылём тоже... поохотился. Показалось Глефе, или в его голосе прозвучали нотки зависти? Что это за новые драконы, о которых никто не знал? Разве такое возможно? Все племена проводили перепись внутри королевств после последней войны, каждый дракон у каждой королевы был на счету!       — Ты что-то видела, когда отключалась? Может, как Луновзора, в будущее заглядывала? — Красавка легонько стукнула Щенка по крылу хвостом и тот, закатив глаза, улёгся на песок, сворачиваясь в клубок и демонстративно зажимая уши лапами. Вздохнув, Глефа покачала головой.       — Только... темнота, — отозвалась она, вновь пытаясь подняться, но падая обратно на речной песок. Голова снова закружилась, будто бы она не лежала без сознания всё это время, а дралась с кем-то и потеряла много крови. — И зелёные глаза, следившие за мной. А до этого я видела... видела...       — Воспоминания Тайны, — закончил за неё неизвестно откуда взявшийся Смерч. — Рад, что тебе лучше, Глефа. Костыль просил вас двоих... впрочем, нет, только Щенка, кажется... в общем, иди и помоги ему, он совершенно случайно поджарил целое коровье стадо, и теперь не может дотащить всё это до лагеря. Щенок, притворявшийся, что ничего не слушал, моментально вскочил на лапы, и вот уже песок взметнулся крошечными вихрями от удара его мощных крыльев.       — Я кое с кем посоветовался, пока Костыль летал на охоту... В отключке ты всё время твердила про зелёные глаза, и этот кое-кто подсказал, что, возможно, так ты видишь свой ночной облик, — Смерч прилёг рядом с Глефой, накрывая её своим крылом, и ледяная прикрыла глаза, чувствуя, как тепло песчаного пробирается ей под чешую и расслабляет, успокаивает, не даёт вновь скатиться в панику и ужас, который охватил её, когда она осознала, что изменилась. — Паршиво выглядишь, кстати. Тебе бы хоть немного поспать нормальным сном здорового дракона...       — У неё не получиться, — раздался рядом голос со странным акцентом, будто дракон — а это определённо был дракон — не знал языка и слегка шепелявил, — пока она не попробовать измениться осознательно...       — Осознанно, — улыбнулся Смерч. — У неё не получится, пока она не попробует измениться осознанно. Ты молодец, Гром. Ещё немного практики — и будешь свободно говорить на драконьем.       — Гром?.. — Глефа помнила своего товарища по крылышку, Громогласного, которого предпочитали называть Громом, но никогда не слышала, чтобы он говорил с кем-то. Может, вот она, причина? Может, щуплый ночной дракончик стеснялся своего произношения?       — Спасибо, — откликнулся Гром и подошёл поближе. Его чёрная чешуя, отливающая отблеском аметиста, сверкнула под светом лун. — Я жить с людьми. Не достаточно хорошно знать... Уметь...       — Достаточно хорошо, — кивнула ему Глефа, незаметно поправляя произношение Грома. То, что он жил с людьми, поразило её до глубины души, но она предпочла отложить разговор об этом до лучших времён. — Ты знал таких, как я?       — Не совсем... Но Северянин говорить, человеки-обёрнутые... Обернувшиеся... Оборотни! Точное! Такие быть. И видеть... глаза. Звуки. То, что оставалось от их личин... Личностей! — Грому явно тяжело ещё давался драконий язык, но он пытался как можно точнее донести свою мысль. — У некоторых быть не одна. Может быть, ты такая же. И твоё ночное... ночная... твои ночные крылья — лишь начало.