my safe place

      

/Месяц спустя

      

      Жизни обоих молодых людей перевернулись на три шестьдесят градусов, сопровождаемые длинной белой полосой. Такой же белоснежной, как и волосы Чимина. В разгар учебного семестра он, в тайне от Мина, выкроил время и добрался до барбершопа, где о его отросшей шевелюре позаботились и исправили это недомелирование. Когда перед парнем раскрыли палитру, выбор пал на оттенок с прекрасным названием «звездная пыль» (Чимин думал лишь секунды три). Волосы стали мягче, распушились и переливались под светом солнца и ламп. Пак был доволен. Ему не терпелось показаться Юнги и увидеть его реакцию.              Кстати, о Мин Юнги. Добровольно-принудительно, но он уволился с бара и устроился работать в кофейню, расположившуюся недалеко от университета, где учился блондин. Теперь от него пахло меньше табаком и больше кофе и выпечкой. Не сказать, что Чимину нравился кофейный запах, потому как целая полка в их кухонном шкафу отводилась коробочкам с разными видами чая под любое настроение, погоду и время суток. Почему в их шкафу? Они съехались. Неделю спустя после той ночи полной волнения и трепета.              Маленькая и уютная квартира находилась также близко к универу, что было удобно им обоим. Стандартная студия в корейском минималистичном стиле: мини-кухня, там же стиральная машина, напротив серый небольшой диван с кофейным столиком из светлого дерева, рядышком двуспальная кровать с черным напольным светильником на тонкой ножке по обе стороны, напоминающий тот самый фонарь с заброшенной набережной; у противоположной стены устроился телевизор на своем «пьедестале», переходившем в письменный-туалетный стол. Квартира сама по себе была светлая, а с въездом в нее ангела стала еще ярче. Ну, так говорил Мин.              Если в расположении жилья молодые люди сошлись, то в быту притирались весь месяц и, кажется, до сих пор привыкают к повадкам друг друга. Места для хранения было мало, брюнет разместился быстро, ведь приехал с одной спортивной сумкой, а вот Чимин, хранящий всякую мелочь от фантиков любимых конфет до одноразовых стаканчиков со всяких ивентов, потратил пол дня на расстановку и умещения всех своих вещей. Это первое на чем они столкнулись. Юнги предложил выбросить старый хлам, Чимин же назвал эту мелочь памятью и обиделся. Новый стеклянный чайничек отлично вписался в интерьер и обиды как не бывало. Второй трудностью стал режим: если Мина не беспокоило, что блондин вставал рано на учебу, то Пак не высыпался из-за бессонницы старшего и настаивал на поход к врачу. Юнги на эти советы лишь доставал новую сигарету, стоя у открытого окна. Однажды он не выдержал обвинений и настаиваний и ушел из дома посреди ночи, оставив напуганного хлопком двери парня одного. На следующий день Мин Юнги сидел в кабинете у терапевта.              Но за все время пара ни разу не пожалела о принятом решении жить вместе, ведь так они проводят каждую свободную минуту рядом. На пляж не ходили. Чимин уставал на учебе и засыпал, как только принимал горизонтальное положение, Юнги адаптировался на новой работе, а ходить туда без своего ангела он не хотел. Так и пролетел месяц их совместной жизни, в общем доме и в сердцах друг друга.                     Чимин получил сообщение от Юнги как раз, когда выходил из салона. Настроение было отличное, как и ясная погода весь день.              «Проводим солнышко спать на нашем месте»              Блондин стоял в замешательстве и пытался расшифровать послание. Их место было только одно – безлюдная набережная, это понятно. Какое солнце и как он собрался провожать? Начнем с того, что солнце не спит и оно неодушевленное. Чимин переводит хмурый взгляд на голубое небо с ярким осенним солнцем, смотрит на наручные часы и расплывается в улыбке. Юнги будет не Юнги, если пригласит на свидание прямым текстом.              Добрался до места Пак ко времени, когда предзакатные краски отражались на чистой воде моря. Глаза сразу находят знакомую фигуру, опирающуюся о каменные перила с зажатой между губ сигаретой, которая сразу летит на землю, как только их взгляды пересекаются. Юнги скидывает капюшон и двигается навстречу, а у Чимина сердце бьется в такт его шагов. Вот всегда оно подстраивается под чужой ритм, хотя должно слушаться своего хозяина, который, кстати, стоит и задерживает дыхание от вида любимого человека.              Всё еще трудно поверить, что он, спустя долгое время, не одинок и позволил когда-то постороннему, сейчас же самому родному, человеку стать для себя безопасным местом, переплетя души. Так странно, когда, приходя домой, видишь горящий свет и чувствуешь запах свежей еды, ощущаешь присутствие кого-то. Чимин до сих пор привыкает к наполненности груди любовью и заботой, к колющим пальчикам от прикосновения к чужой коже, к теплым и крепким объятиям по ночам и прозвищу «ангел». Он каждый день благодарит свою звездочку за подаренное ему счастье.              Всегда пожалуйста, хен. Всё лучшее для вас.              -Привет, ангелочек. Закрой свои прекрасные глаза и пойдем со мной.              -Хен.              -Перебор. Понял, - Юнги, увидев изогнутую в осуждении бровь, щелкает младшего по носу и становится рядом, устраивая одну руку на талии, другой сплетаясь с короткими пальцами. Чимин всё-таки закрывает глаза и следует за Мином, полностью доверяя. – Ты наконец исправил свое отросшее недоразумение. – Замечает новый цвет и укладку, запутываясь в этих пушистых волосах без права выбраться.              -Так, отпусти меня. Я пойду домой и вымахну твои пожитки в подъезд, - обида блондина сквозит притворством, а слабые попытки вырваться никак не добавляют убедительности. Юнги только влюбленно улыбается и оставляет поцелуй на щеке, которая покрывается румянцем на его месте.              -Тебе очень идет, Чимини.              Пак заливается краской до кончиков ушей, благо скрываемых под густыми волосами. Получать комплименты он тоже всё еще привыкает.              Отчетливо слышится шум волн, дыхание Юнги щекочет ухо, когда он предупреждает тихо о каждой ступени и пробегающем крабе. На душе так спокойно. Чимин надеется, что вечер закончится не скоро, а звезды будут светить ярко. Ноги проваливаются в песок, забивающийся в обувь, но всё внимание блондина сосредоточено на теплой ладони, слегка сжимающей его бок. Он в надежных руках, в своем безопасном месте.              -Открывай, - шепчет Юнги и перемещает вторую руку на талию, обнимая со спины и зарываясь носом в распушенные волосы.              Чимин быстро распахивает глаза, а вместе с ними и рот, прикрывая его ладошками, и, не веря, видит разложенный на песчаном берегу плед и разбросанную по нему еду и бутылку вина. Он поворачивает голову к Мину, сдерживая восторженные писки. Блондин не любитель приторно-сладких романтических фильмов, в которых устраивают подобного рода сюрпризы, да и вообще, от старшего такого точно не ожидалось, но сейчас готов расплыться лужицей и слиться с приливом от развернувшейся картины.              На песке расстелен красный плед в белую клеточку, сверху покоились две коробки с пиццей, плоские тарелки с миндальным печеньем, кексами с маком и вишневые тарталетки, рядом деревянная доска с виноградом и порезанными яблоками, вино и гранатовый сок в стеклянной бутылке завершали композицию.              -Не нравится? – Чимин не сказал ни слова, заставляя Мина усомниться в своей идее - утроить пикник на берегу моря.              -Нет. То есть… Да. Ахх, - парень обреченно выдыхает и мысленно ругает свой мозг за неспособность нормально формулировать предложения. Пак поворачивается всем корпусом и берет старшего за руки, впираясь в них смущенным взглядом. – Просто… У меня такого никогда не было и… Мне очень нравится, правда. – Он ежится плечами глубже в белый бомбер, надетый поверх всё того же черного худи, и шмыгает носом.              -О, небо! Чимини, ты что, плачешь? – Юнги смахивает первые слезинки с пунцовых щек большими пальцами и обнимает, приглаживая волосы на загривке. – Ангелочек мой.              -Когда ты успел? – любопытничает блондин, пока скидывает кеды и забирается с ногами на плед.              -На самом деле, я давно думал об этом. Спустя две недели после нашей первой встречи, притащил сюда плед и зарыл в песке ближе к набережной. Потом начал таскать посуду, купил вино и всё оставлял здесь.              Чимин смеется и следит за хмурящимся Мином, пока тот пытается откупорить бутылку. Он вспоминает, что Юнги приходил на пляж каждый день, но удивило больше то, насколько заранее это организовывалось. Неужели, Юнги уже в тот момент знал, что они не просто знакомые незнакомцы, а нечто большее и близкое? Пока Чимин пытался выкинуть брюнета из головы и огородить себя от привязанности к нему, тот окончательно и бесповоротно решил не оставлять и заботиться, не смотря на отгораживающую их друг от друга стену, которая с каждой неделей шла тоненькими трещинами. Блондин вздрагивает от вылетевшей пробки и выныривает из мыслей, возвращаясь в реальность.              -Итак, за что пьем? – Чимин улыбается и смотрит блестяще-влюбленными глазами на старшего.              -За нас.              Это новое «мы» с недавних пор укрывает чиминово сердце теплым одеялом и греет в моменты, когда они вынуждены быть порознь. Оно настолько ощутимо в их доме, что чувствуется кожей. В жизни Чимина не было столько всего общего с одним человеком, что иногда комочек страха под названием «привязанность» давит на дно живота, но Мин обнимает со спины и вот он снова в безопасности.              Чимин пьет за своих друзей, ведь их «мы» было такое же нерушимое и крепкое, а теперь стало и вечным.              -Чуть не забыл, - Юнги прерывает тишину и заставляет младшего оторваться от заплывающего за горизонт солнца и, окрашенного в персиковый, неба, отражающихся на глади спокойного и глубокого моря. - Существует поверье, что незабудки рассеивают по земле ангелы для того, чтобы люди не забывали свое прошлое, своих близких и оставались верны себе и любимым. – Парень достает из крупной плетенной корзины букет маленьких голубых цветов и передает Чимину, смотря ему прямо в, отражающие красоту заката и себя, глаза.              -Ты блин, ты… Прекращай давай, а то я ведь могу и влюбиться.              Не озвученным осталось, что он уже любит, но это и не нужно говорить вслух, видно по расширенным зрачкам, затопившим радужку. Мин целует его в уголки рта, невесомо касается пухлых губ, пока блондин сдерживается изо всех сил, чтобы позорно не разрыдаться. Слишком мило, слишком красиво, слишком невероятно и волшебно.              Дальше всё проходило расслабленно. Под шум волн они наслаждались едой, видом и друг другом, делились произошедшем за день и вспоминали смешные моменты из прошлого. Юнги рассказал, как научился готовить, главной причиной чего стал брат-недотепа, вечно обжигающийся и ранившийся, стоит только зайти на кухню, а Чимин не пытался учиться, потому что, снимая с Чонгуком квартиру, в этом не было необходимости, ведь готовил всегда младший. Так что сейчас, их кухонная зона всецело принадлежала Мину. Браслет, найденный в камнях, принадлежавший раньше Чону, блондин носит, снимая лишь на ночь. Посчитал, что, если волей небес он сумел его найти, значит так надо. Юнги с ним согласился, потому как тоже носил второе украшение, единственную частицу в память о Тэ.              Когда последние лучи солнца скрылись за горизонтом, сливая небо с морем в одно целое, брюнет поднялся, хрустя костями, вызывая со стороны младшего смешки и подколы, который сам потом прохрустел коленными суставами, заставляя усмехнуться уже Мина. Они гуляли босиком, держась за руки, по мокрому песку, ноги омывали пенящиеся холодные волны, пуская мурашки по всему телу.              -Как насчет искупнуться?              -А потом слечь с воспалением легких. Конец октября, какое нафиг купание?              -Продолжишь душнить в воде и холодно не будет, - Юнги подмигивает и забегает в море, Чимин следует за ним, ворча, и не замечает, как оказывается в воде по пояс. Старший утягивает его еще дальше, пока тело не скрывается до шеи, и смеется, обрызгивая дрожащего парня. – Ты ненормальный, безалаберный, вредный и во…              Договорить ему не дают. Юнги целует, придерживая за лицо, раздвигает губы языком, не встречая сопротивления, направляет эмоции и чувства в поцелуй, получившийся мокрым и горячим по сравнению с холодной водой, под которой Чимин оплетает ногами поясницу старшего, сжимает его плечи и растворяется здесь, сейчас, в нем. Их второй настоящий поцелуй запомнят бескрайнее море и выглянувшие звезды.              Мин Юнги действительно предусмотрел всё, видимо, заботясь о младшем брате он многому научился. Вытаскивая из той же корзины полотенца, блондин заметил на самом дне аптечку, и он уже не удивится, если Мин откапает в песке сменную одежду. Накинув на Чимина полотенце, Юнги принялся сушить ему волосы, мысленно спрашивая у ночного неба, за какие заслуги ему достался такой ангел.              Благодаря ему, он встроился в колею жизни, стал меньше курить, снова начал заботиться о ком-то важном, полюбил работу в кофейне, ведь там он мог видеться с Паком, когда тот приходил в обеденный перерыв и после учебы, полюбил маленькую, зато их общую, квартиру, разбросанные по ней безделушки и перемешавшийся запах хлопка с лавандой и нотками табака. Полюбил Чимина. Признаться вслух об этом трудно, ведь такие бесценные слова не бросают на ветер, к ним сначала привыкаешь и проговариваешь у себя в голове, а потом передаешь их тому самому, сплетенному с тобой душой и разместившемся в сердце.              -Я люблю тебя, мой ангел, - признается Юнги, когда младший заканчивает привязывать ленты к фонарю в полночь.              У Чимина руки задрожали, как только слова прошли по слуховым канал и обрели смысл. Глаза поднять боится, не то, что ответить. Мин тоже молчит, лицо его расслабленно, но рука в кармане сжимает пачку сигарет в волнении.              -Мое безопасное место здесь, - блондин подходит вплотную и кладет ладошку на чужую грудь, на сердце. – Я тоже люблю тебя, хён.              Влюбленные глаза блестели ярче звезд, а ведь когда-то они были наполнены печалью и болью. Тяжело было не признаться, а признать. И Чимин признал в нем свое пристанище, Юнги – своего ангела.       Они запустили фонарик, отправляя его высоко в небо, посылая вместе с ним весточку своим близким двум звездочкам. Закрыв глаза и поддерживая горящий шар руками, молодые люди вкладывали в него слова и желания. Юнги спрашивал, как его младшенький и хорошо ли о нем заботится Чонгук, говорил, что Тэ оказался прав и Чимин действительно чудеснейший, благодарил и признавался, что скучает; Чимин рассказывал о Юнги, делился эмоциями и описывал прошедший вечер, хотя понимал, что с высоты его друзьям и так все было прекрасно видно. Небесный фонарик отправился в добрый путь, он обязательно дойдет до адресатов, и звезды, всего на мгновение, мигнут ярко.