Достаточно близко

Тайрелл любил её красоту – холодную, как суровая тундра, с её стремительными горными реками и зелёными шпилями сосен. Ему нравилось, как Джоанна смотрит на него – требовательно и презрительно. Кровь в жилах начинала бежать быстрее, когда её губы произносили ядовитое: – Меня не волнуют твои проблемы, Тайрелл. Будь сильным хоть раз в жизни, закрой рот и покажи мне результат. Так собака любит хозяина, который дрессирует жёсткой рукой и отдаёт команды, а после дарит скудную ласку. Так дети любят властных, недоступных матерей, которые с омерзением отталкивают своего выродка вместо того, чтобы обнять. Тайрелл привык с малых лет, что выродок – вполне подходящее для него название. Он чувствует себя таковым каждое утро, надевая элегантный пиджак Armani, прикасаясь к шее пальцами, чуть смоченными свежим ароматом от Kenzo. Идеальная броня из костюма, вежливой улыбки и капли воска на волосах. Внутри же скрывается ничтожество, жалкий слабак, захлёбывающийся от стыда за своё существование. Когда он сидит на совещании, контролируя каждый мускул на своём лице. Когда обедает, стараясь не посадить пятно соуса тар-тар на отглаженную рубашку. Когда идёт по коридору с важными усатыми дядьками, чувствуя себя самозванцем. – О, привет. Тайрелл Уэллик, старший вице-президент отдела технологий. Для старшего вице-президента звучит не слишком презентабельно. Зачем он вообще подошёл к этому парню? Привлёк интерфейс GNOME, ага, увидел что-то родное. Сентиментальный придурок. Тайрелл тупо, как в трансе, стоял под душем и вспоминал их первую встречу. Сконфуженный взгляд Эллиота, свою искреннюю улыбку и короткий разговор. Это было так… по-настоящему. Быть может, потому что сам Эллиот был реальным, непохожим на этих лоснящихся роботов в галстуках и с высокомерной мордой. Будто два игрока встретились в среде, под завязку набитой NPC. Любой рядовой инженер ухватился бы за предложенную должность в Evil Corp. руками и ногами. Трясся бы, пытаясь доказать, что хоть чего-то стоит. Любой, но только не Эллиот. Глухой к уговорам, преисполненный глубинной гордости, которой так недостаёт Уэллику. Человек со стержнем и идеей. Бунтарь, которому плевать на всё, что может предложить ему общество. Нахрен общество. Нахрен карьеру, дорогие шмотки, Джоанну – как прекрасно было бы отдать всё за свободу быть тем, кто ты есть. Быть человеком, который долго смотрел в огромные глаза Алдерсона, похожие на тлеющие угли. Который почувствовал невыносимый зуд глубоко внутри, когда получил отказ. Сперва болезненный и оскорбительный, а затем превратившийся в жадное желание обладать. Присвоить. Заполучить его внутреннюю силу и беспокойный разум; обнять его скованное тело, приподнять подбородок и прижаться к искусанным губам. Он знает секрет Эллиота. Тайрелл провёл полночи за рабочим компьютером, дешифруя файлы, рассматривая протоколы. Он знает, что хочет создать инженер из AlSafe и как ему нужны сторонники. Бесконечно преданные и любящие его… Если бы Эллиот только позволил дать ему то тепло, которое скребётся изнутри, требуя выхода… Тайрелл прислонился лбом к стене. Эрекция мешала ему всё утро, с первой мысли об этом маленьком засранце в чёрном худи. Закусив губу, он принялся поглаживать ствол рукой вверх-вниз. Всё должно быть быстро и тихо, ведь Джоанна так подозрительна. Она не должна узнать об этой маленькой лжи. Разгорячённый, задыхающийся от возбуждения и стыда, Уэллик зажмурился и наглаживал багровую головку. На обратной стороне век он видел, как подходит к Эллиоту непозволительно близко, и в тёмных глазах проскальзывает страх и непокорность. Как обхватывает ладонью его шею, проводит языком по губам, раздвигая их, проникая глубже… Как вовлекает Алдерсона в развратный, мокрый поцелуй, и тот нехотя поддаётся. Их языки соприкасаются, и он чувствует тяжёлое дыхание и дрожь худенького тела. Целует беззащитную шею, тянет за собачку молнии, открывая нежную кожу, изголодавшуюся по прикосновениям. Хочется подарить ему каплю близости, ведь глубоко внутри они оба так одиноки… Раскрасневшееся лицо Тайрелла исказила мучительная гримаса, будто от боли. Рука быстро двигалась по пульсирующему, налитому кровью члену. Хотелось стонать, но нельзя – это возбуждало ещё сильнее. От мышц бёдер до пресса прошла судорожная волна, и Уэллик брызнул жемчужной ниткой спермы на дизайнерскую плитку, а потом ещё и ещё. Разрядка была мощной, но не приносила облегчения. Отдышавшись, он выключил воду и надел дежурное непроницаемое выражение лица. Хотелось заплакать или дать себе пощёчину, но Тайрелл лишь тщательно вытер волосы полотенцем из микрофибры и - как ни в чём ни бывало - вышел из ванной навстречу новому дню. – День, в который ты не достиг своей цели, прожит зря, Тайрелл, – требует бесстрастный голос в его голове. – Я не желаю жить с мужчиной, который не способен обеспечить свою семью всем необходимым. Вот только понятие необходимого растяжимо; будет ли его жена - с кожей, гладкой, как мрамор античных скульптур - когда-нибудь довольна? Будет ли он когда-нибудь доволен собой?.. Кофе, тосты с расплавленным сыром, короткий клевок в щёку. Дорога в офис с водителем и охранником, нанятыми семьёй Джоанны. Чёрт возьми, его яйца держат стальной хваткой, и Тайрелл всегда делает то, что должно. Приносит добычу в зубах, даже когда хочется выть на луну, а вспышки гнева и отчаяния застилают обзор красной пеленой. Будь Эллиот на его месте - в этой машине, пулей прошивающей промозглое туманное утро - как поступал бы он?