Достаточно близко

Алдерсон стоит у самого края крыши, глядя на искристую россыпь огней, и ночной ветер шевелит волосы на затылке. Как он попал сюда, что здесь делает? Чёрт. Должно быть, очередной провал в памяти. После них всегда такое дерьмовое чувство, будто ты потратил свою жизнь непонятно на что. Тайрелл подходит сзади бесшумно, крадучись, как большая хищная кошка. – Наслаждаешься видом? – глаза шведа блестят в темноте. – Ты, э… Позвал меня сюда. – Не думал, что ты подчиняешься чьим бы то ни было просьбам, – усмехнулся Тайрелл, поправляя светлую прядь. – К чему эти игры? Признай: ты сам хотел побыть со мной наедине. Эллиот совсем растерялся. Странная попытка шантажа, но что ему нужно? Тайрелл знает, что он взломал Терри Колби; может, ему известно что-то ещё? Неловкая пауза становится уже неприличной. Алдерсон нервно облизнул губы. – А чего от меня хочешь ты? – наконец просто спросил он. – Во-первых – чтобы ты расслабился. Я уже говорил тебе, что мне насрать на Колби и остальных дурней, которых ты собрался подставить. В деятельности фирмы меня интересует только моя личная карьера. И кое-что ещё… Эллиот не заметил, как Тайрелл подошёл вплотную, и у него вдруг перехватило дыхание. Вспомнилось, как он упрашивал принять его предложение о работе; его лучезарная улыбка и тёплая рука на плече, от прикосновения которой совсем не было противно. Рука, которая сейчас протянулась к его щеке и едва ощутимо, ласково гладит – как крошечного котёнка. “Я обдолбался, умер или сошёл с ума, или всё вместе. Я сказал это вслух?” – Точнее, меня интересует не кое-что, а кое-кто на моей работе, – Тайрелл игриво улыбался, но во взгляде читался едва уловимый страх. Отпугнуть, сломать доверие. Всё испортить. – Ты вечно отталкиваешь меня, отказываешь. Прошу, позволь мне хотя бы это… Поражённый и растроганный до глубины души, Эллиот прикрыл ресницы, позволяя ему потянуться к своим губам – так просто и естественно, да, так правильно… Сильные пальцы Уэллика сжались на его шее, а дыхание обжигало – будто над лицом оскалился дикий зверь, и пар валит из его пасти. – Тайрелл, ты делаешь мне больно, – сдавленно прохрипел Эллиот, но швед уже не мог остановиться. Руки Тайрелла стиснулись на его кадыке, как тесная удавка галстука, лицо побагровело; по щекам катились безудержные злые слёзы. От вкрадчивого тона не осталось и следа; в глаза Алдерсона смотрел оскорблённый безумец – одержимый слепым поклонением и страстью, готовый на всё. – Это ты делаешь больно мне! - вскрикнул вице-президент, потный, со вздувшимися венами на лбу и полностью потерявший контроль. – Гордая сучка, а, просто так тебя не возьмёшь? Нравится? Ноги Эллиота подкосились, и он рухнул на шершавый асфальт крыши, взирая на своего мучителя со странной смесью боли, страха и желания. Он слабо брыкался, пытаясь то ли сбросить с себя его крепкое тело, то ли прижаться ближе. Животная ярость и вожделение, любовь и боль едины - а жизнь похожа на смертельную схватку, но главный приз для каждого свой. – Я скажу тебе, чего хочу, Алдерсон, – рычал Уэллик, впиваясь грубым, жестоким поцелуем в губы, судорожно хватающие воздух; его лицо рассыпалось на мелкие строчки кода – оранжевые, серые, голубые... – Я хочу быть с тобой, хочу, чтобы ты был моим! –Тайрелл!!! Эллиот открыл глаза и резко сел в кровати, весь в поту и тяжело дыша. Кажется, он крикнул его имя? Какой отвратительный кошмар, или это скорее мерзкая эротическая фантазия. Он всё ещё чувствовал парализующую хватку и паническую возню бабочек в животе. Часы показывали 11 утра; все нормальные люди уже давно в офисе. Воспоминания рухнули на него каменным оползнем и сдавили грудь. Он влез в почту Гидеона, поцеловал свою сестру, разбил костяшки о зеркало, слонялся с мистером Роботом по закоулкам, в которых вырос – сколько часов или дней? Алдерсон закрыл лицо руками и сокрушённо подумал, что раз видит эти гиперреалистичные гейские сны, то совершенно точно сошёл с ума и это уже не исправить. Привычно захотелось морфина, вот только поставить его больше некому… Нет, он не будет сегодня думать о том, что случилось с Шейлой. Жизнь похожа на один бесконечный, тягомотный пиздец, и он не готов. Вдобавок Флиппер подбежала к кровати, цокая когтями, и начала пронзительно тявкать. “Только этого не хватало для полного счастья”. Стараясь не задевать ранки на руке, Алдерсон быстро оделся и вывел собаку; мистер Робот ждал его у двери в своём дурацком поношенном костюме. – Ты опять здесь, – с неудовольствием отметил Эллиот, пряча глаза. Люди постоянно, назойливо кружатся вокруг него – вот что больше всего раздражает в деятельности их тайного кружка. – Я говорил с Тайреллом Уэлликом вчера, – говорит он нахальным тоном, без всяких “здрасьте” и “как спалось”, как всегда. – Твой возлюбленный хочет вступить в fsociety. – Возлю… что?! С чего ты взял? – растерялся Эллиот; кровь стремительно бросилась ему в голову. – Что ты ответил? Мистер Робот расхохотался и крепко хлопнул его по плечу, пока Флиппер обнюхивала особенно привлекательный кустик. – Да брось. У меня широкие взгляды. Если тебе по душе его тощая задница – никто не против, но вот для наших дел твой парень не годится. – Прекрати называть его моим парнем, – разозлился Алдерсон. – Зачем ты мне вообще об этом сообщаешь? И что он знает о наших делах? Секундное молчание. Мистер Робот пожал плечами и поправил кепку. Негромко хмыкнул: – Кхм, он знает достаточно. Нужно отдать парню должное, он умён. Быть может, я хотел услышать от тебя что-то, способное меня переубедить. Да, кстати, у тебя есть пакетик? – Что? – Твоя собака покакала, неплохо бы убрать за ней, – мистер Робот показал пальцем на Флиппер, которая с довольным видом вскапывала газон задними лапами, и пошёл прочь. – Бонсуар, Эллиот! – кинул он на прощанье и так гадко улыбнулся, что на душе стало нехорошо. Мистер Робот повторяет фразы, которых не мог слышать. Высказывает догадки о том, чего не может знать. Тревога мешается с радостным собачьим лаем, вызывая невыносимый звон в ушах. Как жаль, что нельзя стереть этот день одной кнопкой, подобно вредоносному ПО, чтобы не допустить терминального разрушения собственной шаткой психики.