Миллион ошибок до счастья

29 декабря 2005 года Игорь сидит в машине, косится на пассажирское сиденье, на котором лежит его любимый торт, вспоминает, как когда-то сказал Тёме, что до усрачки боится знакомиться с его родителями. Вот он и не доехал до Дзюбиного дома метров 300, припарковался у мусорного бака, и у него буквально ноги не идут, руки ледяные просто, его вообще всего потряхивает. Телефон тренькает смской и ему даже не надо смотреть, чтобы понять, что там вопрос "Ты где?" или какой-то его из синонимов от Артёма. Значит Дзюба вытерпит ещё минуты три, прежде чем начать названивать. Тогда на сборах ему пришлось (звучит будто он не хотел, что не правда) форсировать события и дальше эти самые события понеслись в скач со всё нарастающей скоростью. Хотя нельзя сказать, что Игорь был недоволен, наоборот ему всё очень нравилось. В тот раз ему фантастически повезло и он жил один и они могли проводить вместе всё свободное время, им было и о чём поговорить, и чем заняться. Они свели общение с "внешним" миром к минимуму, замкнулись на эту неделю в своём настолько, насколько это было возможно, там как раз после прошлого погрома нужно было всё отремонтировать, прибрать, расставить по местам, кое-где ещё даже валялись осколки от их разбитых сердец и периодически они на эти осколки натыкались, царапались о них. В предпоследний день сборов они смотрят кино по dvd-плееру, Игорь сидит, вытянув ноги на кровати, оперевшись о ее изголовье, а Артём лежит на нём, как на подушке, головой и спиной прижавшись к груди, ширина кровати позволяет им лежать не бутербродиком, а вполне комфортно просто рядом, и Акинфеев перебирает тёмины волосы, то ерошит их, то приглаживает, знает, как это на него действует. Отпускать его от себя категорически не хочется и вот когда Артём уже готов совсем задремать, Игорь шепчет: - Останешься сегодня у меня? - его мотивы совершенно невинны при этом, кровать свободная есть и так хоть можно будет поболтать ночью подольше, он зарывается носом в Тёмины волосы на макушке, потом изгибается и целует в висок. - Эм, ну, давай - Дзюба поворачивает голову, чтобы взглянуть и Игоря, на что получает ласковый поцелуй в переносицу от которого довольно жмурится - А чё ты вдруг решил? - Не знаю, а почему нет? - тут уже следует поцелуй в нос и Тёма слегка откидывает голову назад, чтобы можно было чмокнуть в ответ, хотя бы в подбородок. - А, ну, ладно. - но положение своё не меняет, а просит - Поцелуй меня. От этой просьбы, от того, насколько Артём смущён ею, от тона его голоса, Игорь забывает как дышать, его переполняет чувство, которому сложно найти определение, возможно это и есть счастье, а Мальчишка в его руках - именно тот, кто и должен быть, тот, от кого не захочется в спешке убегать, тот, кого, ни в коем случае нельзя отпустить от себя. Конечно, он склоняется и целует, сначала легонько несколько раз касается тёминых губ, но в итоге сдаётся, конечно, подтягивает его к себе повыше и целует уже полноценно, гладит по щеке, по затылку, языком вновь и вновь проникает в его рот, пока тот не всасывает его язык уже сам, не выпуская из своего рта, заставляя член Игоря дёрнуться. И уж совсем неожиданно Тёма, не прекращая целоваться, переворачивается и седлает бедра Акинфеева, которому ничего не остаётся, кроме как прижать его к себе, подтолкнуть ещё ближе, согнув ноги в коленях. Артём перемещается с поцелуями к уху, трогательно в него сопит, затем к шее и тут становится понятно, что ничегошеньки он не умеет, не знает что нужно делать... В общем-то это было предполагаемо, но от осознания этого факта крыша всё равно готова сорваться. И Игорю хочется, естественно, ему хочется до чёртиков, это же Тёма, его Мальчик, он ведь пытается соблазнить его сейчас так трогательно и беззастенчиво, совершенно неверно восприняв приглашение к совместной ночёвке. Акинфеев понимает, что нужно перевести дух, одной рукой удерживает Артёма за подбородок, второй ссаживает его с себя, подбирая под себя свои ноги: - Тшш, не торопись, слышишь? - серьёзно и спокойно смотрит в блестящие серые глаза напротив - Нам некуда спешить, да? - Игорь чуть нервно коротко смеётся - Уж теперь-то точно некуда. - Артём закусывает нижнюю губу, он явно озадачен, но перечить не может: - Угу, - кивает головой и снова тянется за поцелуем - Я не буду больше. - Не смей мне угрожать! - Игорь видит секундное замешательство на тёмином лице, а потом он прыскает со смеху и прячет лицо в изгибе шеи Акинфеева. Игорь застилает вторую кровать, поправляет на ней подушку, откидывает одеяло, открывает форточку, гасит свет, раздевается и ложится на свою кровать. Когда Артём выходит из ванной, на нём надеты только в трусы, остальную одежду держит в руках: - Ёпт, темнота какая! Игорёёёёк? А куда мне положить шмотки, а? - Что ты орёшь? Положи на стул - Игорь приподнимается с кровати и в темноте едва может различить движения Артёма, может быть больше даже на слух - вот он складывает ком из одежды на стул, вот шлёпает босыми ногами к кровати. Вдруг его одеяло приподнимается, а матрац проминается под весом ещё одного тела: - Ты чё, даже подушку с той кровати не забрал? - дёргает единственную подушку в свою сторону - На одной будем спать? И ты это, мог бы подвинуться? А то я свалюсь щас... - Тёма, а что ты дела...ешь? - Акинфеев немного сдвигается на противоположную часть кровати. - Спать ложусь, а чё? - кладёт руку Игорю на талию, придвигаясь поближе. - Я просто думал, что ты на той кровати ляжешь... - и в ответ на округлившиеся Тёмины глаза, которые видно и в темноте, и начавшиеся попытки всё-таки свалиться тут же улыбается и произносит - Но так даже лучше, да, не рыпайся ты, господи. - Игорёчек, вот ты совсем дурак? Зачем спать на разных кроватях, если можно спать на одной? - укрывается одеялом с головой - Чё как холодно в комнате? - Я форточку открыл, чтоб спать комфортнее было. - Грей меня теперь - двигается ещё ближе, так, чтобы грудь к груди, чтобы ноги переплелись, чтобы Игорю не осталось вариантов не обнять. А Игорь и обнимает, прижимает к себе, оставляет руку между лопаток, тихонько посмеивается Тёме в волосы: - Тёмушка - тихое-тихое, на грани слышимости, рука поднимается выше, чтоб притянуть его к себе за затылок, чтобы он холодным носом ткнулся шею. Когда Игорь просыпается ранним утром, то обнаруживает, что спит в кровати один и он даже на секунду пугается, но тут взглядом натыкается на бесформенный ком из одежды, лежащий на стуле, а ещё слышит как срабатывает сливной бачок, щёлкает дверь ванной и совершенно отчетливо становится слышно шлёпанье босых ног по линолеуму, а ещё Артём, кажется, тихонько напевает, практически мурлычет, какую-то мелодию: - Ты чё босиком ходишь? Пол холодный! - Дзюба замирает вспугнутым зайчонком, но быстро расслабляется и продолжает своё движение к кровати: - Реально ледяной, кстати! Щас ты меня и согреешь! - юркает под одеяло и пытается найти ступнями контакт с ногами Игоря, который в свою очередь извивается, стараясь этого контакта избежать: - Не трогай меня! - Страшно? - Игорь изворачивается и заматывает Тёмины ступни в одеяло. - Вот так и лежи! - Так я замёрзну сверху... - Не успеешь! - Акинфеев нависает над Артёмом, медленно склоняется, шепчет - Доброе утро! - и целует, в смысле пытается поцеловать, но Дзюба уворачивается: - Дурак что ли? Я зубы не чистил ещё! - они смешно возятся на кровати совсем спихивая одеяло на пол. - И что? Придурок, иди сюда - Такое нежное, что сердце разрывается. Игорь всё же целует Тёму, подминает под себя, легко проводит рукой от щеки до коленки вдоль всего тела, вызывая по пути своего следования мурашки, оставляет россыпь поцелуев по лицу и шее - я, наверное, не смогу теперь без тебя спать, ты ушёл и я сразу проснулся... - Игорь, я... Это... - рука Акинфеева возвращается от коленки обратно, задевая край трусов, щекотно пробегается по рёбрам, задевает сосок, скользит по щеке, заправляет прядку волос за ухо, у Артёма сбивается дыхание, он так смотрит, ТАК смотрит, что внутри у Игоря разливается что-то горячее, затрагивает, кажется, каждую клеточку его тела: - Я серьёзно! - снова целует, коленом вклиниваясь между Тёминых ног, чтобы прижаться, чтобы поделиться этим горячим, чтобы его тоже обожгло. Кажется, Артём перестаёт дышать. Чтобы было удобнее, Игорь садится на колени около, смотрит внимательно, гладит напряженные бёдра. - Ты же знаешь, что я... Артём кивает и, удивляя Игоря, сам стягивает с себя трусы и даже более того, тянется к его. И Акинфееву приходится встать с кровати, чтоб раздеться. Когда Тёма впервые его касается у него подрагивают пальцы, сбивается дыхание, но он не пугается, хотя ощущение непривычное, пусть и почти такое же приятное как когда трогаешь себя... Они совершенно не совпадают по ритму, им ещё подлаживаться друг под дружку и подстраиваться, сейчас больше возбуждает именно само осознание того что они делают, насколько они близки. Игорь ускоряет движение руки, немного отстраняется и видит перед собой настолько умопомрачительную картину, что ему и не нужна дополнительная стимуляция (хотя Тёма итак свою руку убрал с его члена лишь секундами ранее): Артём весь мокрый от пота, свалился на кровать, влажная чёлка прилипла ко лбу, мышцы пресса хаотично сокращаются, он в предоргазменной агонии прекрасен и ещё более желанен, чем когда-либо. Жар внутри Акинфеева аккумулируется в районе паха с огненный шар и этот шар готов взорваться, он тянется, чтобы пережать член у основания, чтоб не заступить за грань раньше Мальчика. Нееееет, он досмотрит этот "спектакль" для одного зрителя до конца, впитает в себя каждое мгновение, каждую эмоцию. Тёма запрокидывает голову, сводит брови к переносице, вздрагивает всем телом, протяжно стонет и кончает. Семя выплёскивается на руку, живот, бёдра, Игорь продолжает движение рукой, как зачарованный следя за Мальчиком - тот всё ещё вздрагивает, Акинфеев всё ещё ощущает новые и новые капли спермы. Склоняется, целует куда попадёт - щёки, лоб, губы, нос: - Надо же какой ты! - восхищённое - Надо же! Артём замирает, его, вроде, отпускает, но тут Игорь проводит пальцами по головке, лаская и размазывая сперму и Тёму снова выгибает, бросая к Игорю, его глаза распахиваются, рот приоткрыт. Акинфеев изливается глядя на него. - Охуеть! А когда не дрочка, а Тём? Что будет? - Я... не... - Ты чудесный, иди ко мне - тянет на себя, заваливается с ним на постель, Артём устраивается на его груди, несколько раз ещё вздрагивая (или не дай бог всхлипывая?) - Тём, всё хорошо? Тот шумно сглатывает, поднимает лицо к Игорю, в глазах никакого сожаления, лишь восхищение (и любовь?) - Со мной никогда такого не было... Акинфеев убирает с его лба влажные прядки, гладит по голове: - Со мной тоже, мой восхитительный мальчик. - целует в висок. Игорь весь состоит из нежности сейчас, переполнен ею, она сочится из пор, кажется, её можно увидеть! Артёма хочется тискать, сжимать, мять, гладить, трогать, ощущать руками, кожей. Тёма смущается, стукает его легко кулаком по груди: - Ну, чё ты... Какой я мальчик? - А кто ты? - Я это, пацан там или как его - заливается краской, а Игорь заходится смехом, прижимая Тёму к себе, ему так легко, так хорошо и спокойно, как ни было, кажется, никогда: - Нет, ты мой Мальчик. Это не обсуждается. - тянется к нему, легко переворачивает на спину и целует сладко, полноценно, полновесно, уже даже немного привычно и от этого только ещё более охуенно - Пошли в душ. Игорь открывает глаза, трёт их, сбрасывая с себя воспоминания. Очень важно было сейчас напомнить себе ради чего он идёт к Дзюбе домой. Сквозь лобовое стекло видит стоящего перед собой Артёма с мусорным ведром. Блять. Из машины Акинфеев выскакивает тут же: - Привет. - Ну, привет. - И долго ты тут стоишь? Чё не подошёл? - Было видно, что тебя одолевают какие-то тяжёлые мысли, не хотел мешать. - Тёма пожимает плечами, но абсолютно очевидно, что он расстроен. - Нет никаких мыслей, Тём, - берёт Артёма за руку - Честно, я просто ссу. - Слушай, тебя никто не заставляет... Просто они готовились как бы, Олька там нарядилась... Но давай я пойду и скажу, что ты не можешь. Хочешь? - Игорь понимает, что его Мальчик спасёт его, обязательно, даже ценой скандала, даже ценой собственного разочарования. - Нет. Погоди. - забирает с пассажирского сиденья торт - Я тоже готовился. Идём. У Тёмы всё ещё потухший взгляд, он идёт смотря под свои ноги, не поднимает глаза на Игоря и ничего не говорит, шмыгает носом только. В лифте Артём прижимается к Акинфееву всем телом, буквально наваливаясь, обнимая крепко-крепко и Игорь ощущает как он дрожит: - Не бойся, я сам боюсь! На удивление обоих парней, семейный обед проходит в дружеской обстановке. Ну, ещё бы, целый обладатель Кубка УЕФА в гости пришёл... К тому же Игорь с Тёминым отцом почти полвечера обсуждали свои эти вратарские штучки. Только на Базу ЦСКА батя ехать отказался, видимо по фанатским соображениям. Но то, для чего парни затевали эту встречу всё же свершилось - Артёма отпустили праздновать Новый год за городом. С Игорем.