Миллион ошибок до счастья

01 июня 2017 года Ещё во время тренировки Артём понимает, что у него ничего не получается, что колено болит только сильнее, он сцепляет зубы, старается не думать о боли. Может быть силой воли получится совсем побороть её? Но это всё вряд ли. Ничего не помогает, колено ноет как ненормальное, поэтому ещё в процессе занятия он подходит к Эдику и тот просит его зайти к нему сразу после тренировки. И Дзюба послушно заходит, конечно, только внезапно застаёт там другого пациента... Акинфеев лежит на кушетке, морщится от боли, держится за левое колено, а когда замечает стоящего в дверях Тёму, то отпускает колено и становится видно насколько оно опухло, а ещё Артём замечает в руках у стоящего рядом Эдика большой шприц. Огромный. Как в "Кавказской пленнице", примерно... Дзюба реагирует странно, он смущается, будто застукал любимого человека за каким-то непотребством... Шаркает в дверях не в силах сообразить куда ему - выйти или войти, выглядит совсем растерянным... Игорь не понимает что он тут делает вообще, зачем пришёл, совсем неверно всё воспринимает и шикает на него, выгоняя: - Тём, давай потом обсудим всё, ладно? Артём ещё раз внимательно, хоть и издали, осматривает его колено, кивает, больше самому себе, поджимает губы и Акинфеев понимает, что спустить ситуацию на тормозах не получится, что надо было лучше скрывать это всё от Тёмы... - Ага, конечно... - кидает последний взгляд на опухшее колено и пятится назад, чтобы закрыть дверь, но внезапно чувствует сзади препятствие, оборачивается и понимает, что напоролся на Саламыча, который как раз шёл к Эдику с Игорем, а значит... Значит, что все вокруг в курсе, кроме глупенького дурачка Тёмки, конечно же. Дверь Артём всё же закрывает и поворачивается к тренеру: - Какого х..? - Артём... - Я спрашиваю, какого... происходит? Он не может играть в ТАКОМ состоянии! - Мы сами всё понимаем и знаем. Не твоего ума это дело. - Что Вы собрались делать с командой инвалидов? - Артём. Не стоит сейчас... - А когда? Когда у этого... - машет рукой в сторону закрытой двери - ...колена не будет вообще? Когда он ходить не сможет? Или когда я не смогу? - Дзюба ерошит волосы, трёт шею. - Артём, иди в номер. Твой месседж понятен, но всё под контролем. - отодвигает его в сторону и проходит в комнату к Игорю. В номере Тёма собирает оба их чемодана, потому что "кому нахуй нужен этот сраный выставочный турнир?" после которого они оба могут остаться совсем не у дел, совсем даже без футбола... Они кому-то будут нужны такими травмированными? Ходит по номеру из угла в угол, ждёт Акинфеева, параллельно накручивает себя. Игорь приходит примерно через час и видит собранные вещи, но Дзюбиной решимости отчего-то совершенно не разделяет, поэтому на крик они переходят практически моментально: - Никаких больше турниров со сборной пока ты не вылечишься, ясно тебе? - Тебя забыл спросить! - Дрянь! - сплёвывает. - Ты ебанутый, Игорёчек? Вот скажи мне честно, а? Как по мне, так прям ебанутый, просто без мозгов. Ты без ноги хочешь остаться? - Тём, я доверяю Эдику, советуюсь со своими врачами в Германии тоже. И никуда я не уйду до Чемпионата Мира... И без ноги не останусь, не нагнетай... - Да, ты сейчас уже почти без ноги... Ты же лежишь больше, чем тренируешься... Думаешь, я не замечаю? - Это просто так совпало. - Оно, конечно, совпало, что ты вратарь, а теперь ещё и Капитан Сборной, плюс, блять, человек с повышенным чувством ответственности... Стаса боишься подвести? - Бля, ну, ты... Свалил всё в кучу... - попутно Акинфеев разбирает свой чемодан, раскладывает вещи обратно по полкам шкафа. - Ненормально так к себе относиться... Понимаешь? - Артём вздыхает, понимая, что проиграл даже этот спор, казавшийся ему жизненноважным. - Ну, не бухти. Обещаю, ещё годик и всё... Буду сидеть дома и лечить ногу... - Игорь подходит, встаёт между Тёминых коленей, наклоняется к нему, обнимает, прижимает к себе. - Если она к тому моменту у тебя ещё будет... - отстраняясь и понимаясь с кровати. - Тём... Ну... - Акинфеев стоит в некоторой растерянности. - Терпеть не могу когда ты мне врёшь! - эмоционально взмахивает руками и скрывается в ванной. Дзюба ворчит весь вечер и показательно не разбирает свой чемодан, и это тот редкий случай, когда они так окончательно и не мирятся, а ложась спать поворачиваются друг другу спинами. Утром Артём идёт к Эдику чтобы показать-таки своё колено, но учиняет там настоящий скандал, настолько лютый, что Игорь тоже приходит на крики, его выставляют за дверь, отправляя на тренировку. О том, что Тёма уехал из расположения сборной он узнаёт после тренировки из сообщения в вотс-апе "Я уехал. А ты думай башкой." Акинфеев замирает на несколько секунд с телефоном в руках, а в автобусе до отеля Санёк спрашивает: - А чё с Дзюбой? Чё его не было на трене? - Нормально с ним всё. Он уехал. - Куда? - Домой. - пожимает плечами, типа ему всё равно. - Что? В смысле? - сидит разинув рот. - Сань, ну, вот так вот. Головин поджимает губы, чуть покачивает головой, будто решая спросить дальше или нет, но всё же произносит: - Он нас что, бросил? В ответ Игорь пожимает плечами и треплет его по волосам: - Мы справимся и без него, да? - Саня в ответ грустно кивает головой. Сказать что Игорь злится - это не сказать ровно ничего, он вообще не понимает этого демарша, потому что это же сборная. СБО-РНАЯ! Самое важное, что может быть в карьере футболиста - стоять под флагом и гимном, защищая честь своей страны, и добровольный отказ от такой возможности... безумен? Ну, как минимум нерационален... А ещё... Сколько раз они обсуждали? Сколько раз планировали, что они вместе в сборной будут создавать историю? В итоге эту лямку тянет только Игорь, а Дзюба постоянно сливается, наверное, закрадывается Игорю мысль, он делает это специально, чтобы избежать ответственности или что-то ещё в таком же роде и такое же мерзкое. Просто сложно уместить в своей голове Артёма, который ответственный и здравый, и вот такие вот истерики. На звонки и сообщения Акинфеев ему больше не отвечает. И, нет, они не справились... 07 августа 2017 года В двери поворачивается ключ, Игорь вздрагивает, инстинктивно смотрит на свое колено* в ортезе** и широкий ассортимент таблеток в коробке на столе, замирает, точно зная, что будет скандал, хочется вжаться в диванчик и стать невидимым. Артём заходит на кухню, но на Акинфеева даже не смотрит, наливает стакан воды, пьёт жадно, большими глотками. Игорь громко вздыхает. - Сууука!!! - стакан летит в противоположную от Игоря стену, тот вздрагивает и от броска и потом когда стакан разбивается. Дзюба подлетает, хватает Акинфеева за грудки, встряхивает, ставит на ноги, его глаза при этом пылают. Пощёчина прилетает, обжигая левую щёку и даже ухо (ну, ручищи-то огромные), Игорь отшатывается, падает обратно на диван, схватившись руками за лицо. - Сука, блять!!! Какого хуя, блядский ты мудак? - Всё? Легче стало? Или ещё вмажешь? - отнимает от лица руки, снова встаёт, всем своим видом демонстрируя, что совсем не боится. - Блять... Мне как тока Викторыч позвонил-рассказал... Блять, чё у тебя в башке, у дебила? - подходит, тычет пальцем ему в лоб, Игорь убирает его палец в сторону с глубоким выдохом, гордо вздёргивает подбородок и отводит взгляд. Артём продолжает орать - Ты хоть понимаешь ЧТО ты творишь? Инвалидом решил стать поскорее? - Тебе какое дело? ТЫ! Бросил команду! И меня! Бросил и съебался!! - в ответ на самые обидные слова тоже лупит самыми обидными, теми над которыми столько думал, теми, в которые сам не верил, но факты упрямая вещь, а они только подтверждали, что это правда. Тут лицо Артёма искажается гримасой боли, он как-то странно покачнувшись оседает на пол около диванчика, закрывает лицо руками и начинает рыдать в голос, хлюпая носом, давясь и при этом стараясь говорить: - Я... ненавижу... СЕБЯ... за это... ЭТО страшно, блять! Мне страшно! Мне так страшно, а ты как полоумный несёшься в скач к тому, чтобы... Чтобы что? Зачем?.. Кому ты доказываешь?? Я боюсь за тебя, за себя, за нас! Мы же... так хотели... так мечтали... Мундиаль... вместе... А ты... Помнишь, мы хотели... сделать что-то такое... важное... ВМЕСТЕ... А теперь... Дзюба утыкает лицо в колени, прикрываясь сверху руками, его плечи продолжают вздрагивать. В этом признании столько боли, столько невыраженных страхов и обид, все или почти все из которых есть у Акинфеева, что он придвигается поближе, гладит Тёму по волосам и шепчет: - Прости... - еле слышное. - Да, что там я? Это же не обида, это же.... Ай... - поднимается, машет на него рукой, утирает лицо ладонями, размазывая слёзы, шмыгает носом, отрывает от рулона бумажное полотенце, сморкается в него. - Ладно, проехали. Какие прогнозы? - рассчитывая услышать о 6-8 неделях реабилитации. - Надеюсь, со Спартаком сыграю... - пожимает плечами. Это 12-ого, это, сука, через 5, блять, дней!!! Дзюба не выдерживает, только что собрав себя в кулак, казалось бы готовый конструктивно обсудить от поднимает лицо, по которому уже опять текут слёзы, к потолку и просто воет: - Бляяяааа... Игорь делает три шага в его сторону, хочет прикоснуться, протягивает руку к его плечу, на несколько мгновений замирает, но в итоге легонько касается пальцами бицепса: - Тём, я... Прости... Я не хотел... Не думал, что тебе так... Прости... Без тебя я видишь... - То есть это я виноват? - Нет-нет, что ты... Просто... Мне плохо без тебя... Артём отрицательно мотает головой, цокает языком, совсем не согласный с тем, что озвучивает Акинфеев, потому что... ну, он ведь тоже без Игоря, но он же такой дичи не творит... - И что ты заладил... "прости-прости"... Я-то тут при чём? Это же ты... Я понял! Ты болен! Тебя надо лечить! И тех, кто тебе всё это говно внушил тоже!!! - у него молниеносно высыхают слёзы, остаётся только облегчение от понимания новой теории. - Ага, может болен всё же ты? Это же ты так остро всё воспринимаешь... - хочет улыбнуться, но получается почему-то какая-то недобрая усмешка. - Пошёл ты нахуй! Клоун, блять! - дёргается, снова отходит на шаг. - Ну, я потерплю пока ты ругаешься, но потом может ты меня пожалеешь всё-таки? - заигрывает, ещё надеясь на какое-то более-менее вразумительное окончание этого то ли конфликта, то ли Дзюбиной истерики, вообще не понятно. - Что ты несёшь? - усталое. - Я проебался, да, признаю... Ну, и что? Ты никогда не проёбывался? Артём же делает пару неуверенных шагов, заглядывает Игорю в глаза, что-то там рассматривает, потом бухается на диван, закрывает лицо руками и тяжело вздыхает: - Под чем ты сейчас? - Что? - ещё одна кривая недобрая усмешка от абсурдности обвинений. Это даже не обидно. Это вообще какая-то полная хуйня... - Ты под чем-то же явно... Это же не может быть просто так... Ты ведёшь себя ненормально... Значит... Что тебе прописали? Или что тебе привезли? Дай, посмотрю! - осматривает сложенные в коробку лекарства, но не находит среди них никакого "криминала". - Ты ебанулся? Ты что хочешь сказать, что я наркоман? - Акинфеев трёт переносицу, качает головой, не в силах сообразить всерьёз Дзюба или шутит так хуёво. - Блять, а как ещё можно объяснить твоё поведение? Или кокс как у Ерёмы вашего или ты больной псих... - поднимается с дивана, подходит к окну. - Знаешь что? Иди нахуй! Уёбок! - толкает его в плечо. - Сам иди на свой хуй! - ответ следует моментально, Артём разворачивается явно чтобы выйти из кухни, а потом, наверняка, и из квартиры, но после этой фразы они оба замирают. Когда-то это всё уже было, злые, обидные слова, взаимные посылы на хуй и отказ туда идти... В тот раз они не общались... Три года? Два с половиной? Стоят, молча смотрят друг на друга, каждый думает о своём, но после долгой паузы Игорь сдаётся первым: - Тём, может быть мы не будем?.. Артём встревоженно на него смотрит: - Если ты устал, то давай сегодня не будем, но всё равно же придётся... - лезет в холодильник - У тебя пожрать чё есть? - Ты голодный? - Да, я б чё-нить пожевал... А майонез где? - Его нет. Мне нельзя. Дзюба захлопывает дверцу холодильника, разгибается, зло сжимает кулаки, поджимает губы: - Молчи! Или я не ручаюсь... И вообще, надо подумать обо всём... - с этими словами Тёма всё же выходит из кухни, Игорь слышит их и недоумевает как не шлёпнулся в обморок в ожидании хлопка входной двери, которого не происходит, вместо этого в гостиной включается телек... Да, Артём остаётся в квартире, но находиться в одном помещении им сложно, чуть что, они сразу начинают сраться из-за любой хуйни и Игорь, как ему кажется, здраво рассуждает, что нужно лечь спать - и Дзюба его бесить не будет, и сам он отдохнёт. Однако, заснуть ему не удаётся. В комнате жарко и холодно одновременно, душно, отвратительно. Артём за стеной делает всё ужасно громко - смотрит телек, говорит по телефону с кем-то, хлопает дверцей холодильника (Боже, кухня метрах в 20-ти от Игоря, через несколько стен и дверей), ест и вообще ЖИВЁТ. Блядский Дзюба!!! Акинфеев злится, что Тёма может продолжать как-то функционировать в обычном режиме, несмотря на вот это вот всё. А ещё Игорь боится этой ночи. Никогда за все эти годы, что они вместе, они не спали раздельно, если находились просто в одном здании, а чаще всего даже если они были в одном городе. Не говоря об одной квартире. Сейчас же очевидно, что Артём не ляжет спать с ним в одну постель после всего, что они наговорили друг другу. Это очевидно, но от этого не менее страшно... Не ляжет, не захочет прикасаться, не захочет, чтобы Игорь до него дотрагивался. Вот этим своим "надо подумать" Тёма же всё сказал на самом деле, он уже всё решил. И от этого адски болит в груди, и Игорь никак не может найти хотя бы более-менее удобную позу, будто даже его тело, каждая мышца, каждый сустав, каждая клеточка требуют Артёма к себе. Когда Акинфеев слышит, как в так называемом "гостевой" ванной включается душ внутри всё обрывается, умирает последняя надежда. Артём не придёт. Он даже в "их" ванную не пошёл, о чём тут рассуждать вообще. Игорь с ненавистью лупит кулаками подушку, глотает злые слёзы и пропускает момент, когда душ вдалеке выключается, по всей квартире с тихими щелчками выключателей гаснет свет и спустя буквально секунды открывается дверь в их спальню. В спальне светло от уличного фонаря и бой человека с холлофайберовым монстром предстаёт перед Тёмой во всём своём убожестве. Дзюба хмыкает, отворачивается и выдвигает ящик комода, копошится там. Акинфеев обессиленно валится на кровать, спиной к Артёму и комнате вообще, обиженно сопит в побитую им же подушку. Мало было... так теперь его ещё так унизительно застукали... Он просто жалок. И надо бы что-то сказать Тёме, как-то его удержать, чтоб хотя бы ещё минутку или пару секунд побыть в одной комнате. И надо бы поторопиться, потому что надевать трусы Дзюба будет не вечно. Но, естественно, как назло, в голову не приходит ни одной реплики, ни одного вопроса, не попадающих в категорию "жалкие". Игорь старается, пытается заставить себя соображать быстрее, драгоценные мгновения истекают, их уже практически нет, его охватывает паника, уже кажется, что это вообще последний шанс поговорить и он готов завыть в голос от отчаяния. Когда Артём садится на край кровати, Игорь скорее это чувствует, чем слышит, хотя матрас новомодный, навороченный и не должен бы давать ощущать такое. Акинфеев замирает, перестаёт дышать, в висках бУхает кровь... Судя по всему Тёма всё решил за этот вечер и сейчас скажет это. И хочется повернуться к нему, провести рукой по спине, сесть сзади, обнять и шептать в ухо всё, что так редко говорил до этого и всё, что стеснялся. Но ожидая вердикта не в свою пользу (наверняка что-нибудь про перерыв, про отдохнуть, ага, типа не понятно что такое временное расставание всегда навсегда), Игорь не шевелится. Дзюба тихонько хмыкает и ещё тише матерится, а затем слышно щелчок блокировки экрана и тихо-тихо клацает зарядка, попадая в паз айфона, который далее с лёгким стуком ложится на тумбочку. И вот тут у Игоря перестаёт биться сердце. Вернее шум в ушах достигает такого уровня, что не слышно ничего вокруг. Кажется, Игорь сейчас умрёт от сча... Новомодный матрас проминается под тяжестью почти сотни килограмм, которые (Господи-Господи-Господи, ДА!) укладываются спать. То, что будет сейчас делать Тёма Акинфеев знает, наверное, лучше него самого: лечь на спину секунды на 2-3, чтоб понять на каком боку хочется спать (есть!), развернуться на этот бок (сегодня это правый, лицом к Игоревой спине. Готово.), теперь просунуть правую руку под подушку (как Супермен, хи-хи, тоже есть), зевнуть (да, до такой степени) и уснуть. Игорь всё это знает, всё это просчитывает и надеется, что как только Тёма глубоко уснёт, то он наберётся храбрости повернуться и может быть даже обнять, хоть во сне. Но совершенно обескураживающе, обезоруживающе неожиданно (в какой уже раз за эти 3 минуты?) Тёмина рука ложится ему на талию, тянет на себя, заставляя сначала лечь на бок, а затем ныряет под живот и рёбра и подгребает на свою половину новомодного матраса, который бла-бла-бла, прижимает лопатками к Дзюбиной груди, при этом стягивая с них обоих одеяло. Совершенно не понимая что происходит Акинфеев хочет глубоко вздохнуть, но у него совсем не получается, воздух не попадает в лёгкие. Хотя Игорь всё же, кажется, дышит... И вот пока Акинфеева разрывает на мириады клочков, Тёма (сука такая!) совершенно буднично проводит носом Игорю по затылку, опускает голову, сладко и в голос зевает ему куда-то в холку, от чего Игорь весь покрывается гусиной кожей, его бьёт озноб, а Тёма (сука такая!) сзади прижимается носом и щекой Игорю к шее, причмокивает. Тёма (сука такая!) собирается так спать? А как тогда спать Акинфееву? Наконец-то получается вздохнуть, но при выдохе воздух выходит с каким-то посторонним звуком, то ли всхлипом, то ли хрипом. Абсолютно ничего не соображающий Игорь самым краешком сознания понимает только, что Тёмина рука обнимает его поперёк рёбер, а нос сопит в затылок, а больше ему от жизни ничего и не нужно... Они так и лежат не шевелясь, поэтому, когда спустя какое-то время, обнимающая его рука перестаёт обнимать, но Артём ещё не успевает её убрать окончательно, Игорь моментально вцепляется в неё обеими своими и тянет обратно. На что слышит: - Тшш-ш-ш-ш, тшш-ш-ш-ш... - рука возвращается, а ладонь ложится под его щёку, большой палец поглаживает скулу и под глазом - Тшш-ш-ш-ш, мы со всем справимся, как всегда. - тихо-тихо, задевая губами кожу на шее, потом снова убирает руку - Я только одеяло накину, а то ты весь дрожишь. Акинфеев бурчит что-то неразборчиво, переворачиваясь на левый бок, к Тёме лицом, но в глаза смотреть не может ещё, опускает голову, утыкаясь лбом в ключицу. А Артёму как раз удаётся одной левой (буквально) натянуть на них, на Игоря в первую очередь, сползшее одеяло, чтобы затем прижать его за затылок к своему плечу. 11 декабря 2017 года Игорь заходит в комнату и видит бедлам - два открытых чемодана, вещи, вывернутые из шкафа и комода, раскиданы по кровати и креслу, часть даже валяется на полу, а Артём сидит на кровати и рассматривает что-то в своих руках. - Тём, ну что за погром ты устроил? Уже на час отлучиться нельзя... - Что? - Дзюба отрывается от разглядывания предмета в руках. - Ты долго ещё? Мы до завтра соберёмся вообще? - Фурик, ты мне лучше скажи - что это? - протягивает Акинфееву фоторамку и тому даже не нужно смотреть, он знает что в ней и где она лежала. Блин, теперь Тёма не отстанет... - Ф-фанаты подарили... - Игорёк? Прям фанаты? Ультрас что ли? Ваши, конские ультрас? - Артёма разбирает веселье. А почему? А потому, что Игорю какая-то девочка-фанатка подарила эту рамку с коллажем, на котором он и Тёма в сборной, сказала, что именно их двоих любит... Вот Акинфеев рамку эту и спрятал в ящик комода со своим бельём, чтобы не сыпать соль на рану любимому. А сегодня Дзюба собирая их чемоданы в отпуск, её нашёл и ржёт теперь, вон, даже слёзы утирает. - Фурииик, кажется, мы палимся... Значит всё правильно и не надо мне в сборную... А то мало ли, не сдержимся... - подтягивает Игоря к себе, чтобы тот встал между его коленей и обнимает за талию, утыкаясь лбом ему в солнечное сплетение. В ответ Акинфеев обнимает его за голову, гладит по волосам, за щёки поднимает лицо, целует после короткого: - Пф, дурак. Отстраняясь, но не переставая пробегаться пальцами по бровям, скулам, носу, губам, ушам, Игорь спрашивает: - Ты со Славкой*** когда поговорить планируешь? - Когда он будет в Питере... Если он для меня вообще будет в Питере... - хмыкает невесело. - Я могу с ним пого... - продолжает ерошить волосы, зачесывая их пальцами назад. - Не можешь. Я не разрешаю. Ясно? - Ясно-ясно, я только предложил... Я же помочь хочу... - Вот и помоги мне отдохнуть от всех этих мыслей. умные люди говорят, что пиздец наступит после Нового года... - То есть то, что ты почти не играл эти полгода - это ещё не пиздец по их мнению? Руки Артёма мнут Игоревы бока, поясницу, перемещаются на ягодицы и замирают: - Неа, говорят, меня ждёт увлекательное путешествие в ФНЛ, Игорёчек. Я больше не топ, если вообще им был... - хмыкает - Поэтому хочу хорошенько отдохнуть с тобой напоследок. Вот так просто. То, что сжирало Тёму изнутри последние месяцы вырывается у него так легко и так горько. Дзюба не соответствует уровню Зенита. Вернее не так - Дзюбу не признают соответствующим уровню Зенита, то есть теперь весна с Зенитом2 в ФНЛ, никакой сборной, никакого Чемпионата Мира, а дальше... Сможет он выбраться из ФНЛ обратно? Захочет ли? А Игорю нужен будет такой Артём? Поэтому и "напоследок"... - Какой "напоследок", олень? Я ща те втащу! У тебя мозги вытекли? - Ладно-ладно... Это я так... Я знаю, что не честно, просто хотелось услышать... - Ох, блин, ты и идиот... - Игорь забирается к нему на колени, оказываясь лицом к лицу - Ты самый лучший и мне самый нужный! Мы всё переживём, как всегда и бывало, веришь, ну? - Тебе верю... - тихо и грустно. - Ну, а чё раскис тогда? Развесил мне тут сопли... Тём? - Игорь бодрится, но выть хочется, так остро он чувствует Тёмино состояние, его боль. Это его удивляет всегда, просто каждый раз, что их связь, такая неправильная для большинства, на самом деле реальная и настолько настоящая, какая не всегда бывает между родителями и детьми или близнецами, например. Акинфееву даже интересно, что было бы, если бы они не были полжизни вместе? Он бы так же чувствовал чужое (Тёмино) счастье или горе? - Не раскис ещё - запускает пальцы под резинку штанов Игоря, по-хозяйски оглаживает ягодицы - Просто люблю тебя и хочу, чтобы ты мною гордился! - Акинфеев сглатывает и усаживается поудобней на Тёминых бёдрах: - Я и горжусь! - целует в губы мелкими чмоками, не давая углубить поцелуй и приговаривая - Горжусь сильно! Люблю очень! Ревную страшно! Панически боюсь тебя потерять! Ты моё счастье, мой Лев! Тёма растекается под этими словами, под этой лаской. Заваливается вместе с Игорем на спину, укладывает на себя, придерживая одной рукой поперёк лопаток, давая понять, что шевелиться не стоит, а второй рукой забирается в спортивки поглубже, туда, где был всего часа три назад, гладит, похлопывает легонько рядышком, трогает невесомо, так сладко, что Игорь начинает ёрзать по Артёму пытаясь то ли потереться членом, то ли побудить его к более активным действиям. - Фурик, мы чемоданы так и не собрали... И не соберём если... Бляяя - Игорь кусает его ключицу, после чего старается поцеловать каждую веснушку, не переставая подставлять задницу под ловкие и умелые пальцы. - Похуй.