***
Дверь распахивается со скрипом петель и обычная картина вновь встает перед девушкой. Высокий мужчина в маске, темной одежде с подносом еды. Хоть, запах и вкусен, но ее уже не заботит это. Разве не лучше умереть, чем смотреть в стену часами? Ей нечем заниматься и нет смысла жить. Впервые за несколько месяцев голос старшего прорезывает тишину, пока тот садится рядом, по-свойски, по-хозяйски. — Я помню тебя другую. Что? Он это серьезно? Он заставил сидеть ее тут! Конечно, она сломалась давно. Была готова к изнасилованию, избиению. Но не была готова к душевному холоду. Она сама себя сломала. — Проведи меня до дома... Слезы накатывают новым порывом. Зачем это все?! Зачем эти издевательства? Уже нечего стесняться: реветь, так реветь. Но, вместо ожидаемого младшей холода, старший обнимает ее. Теплые руки, черное матовое пальто окутывает девушку, согревая ее внутри, саму душу. Слезы только увеличивают напор от таких действий. Она рассыпается в его руках, сама не понимая себя, молит о прощении, о том, что бы ее выпустили. Она готова отдать все, но побыть еще секунду в обьятиях, что так нужны ей сейчас. — Это твой дом. Тепла тебе не хватает точно... Твой дом станет лучше, я обещаю тебе. Бархотный, нежный голос обволакивает, приласкивает к себе. Руки нежно водят по спине девушки, хотя тот не спешит ее успокаивать: эти эмоции важны для обоих в этой комнате. Девушка все еще в бреду, пытаясь найти оправдание такому повороту событий, что чуть не переворачивает горячую еду. Мужчина быстро ловит поднос, отодвигая его по дальше, беря ее ладонь в свою, только крепче прижимая даму к себе.***
Сколько времени они так сидели, не понятно. Суп давно остыл, а слезы прекратились литься вместе с ним. Но руки девушки все так же держали края пальто старшего, прижимая их к своей груди, будто бы боясь потерять. Голова была опущенна вниз, уткнутая в грудь молодого человека. Ее мир перевернулся снова. Что такого она сделала, что он вновь подал свое отношение к девушке, больше, чем просто забота о ее питании? Она не понимала этого. Неужели, ее до сих пор никто не ищет? Этот вопрос она задавала себе каждый день. Стоило, уже прекратить. Мужчина не разрывал тишину, давая ей шанс насладиться теплом, держа свои руки на ее теле. Ни намека на пошлость, только ласка. Хоть, взгляд и не менялся, но он отдавал ей больше себя, как она и хотела. —Почему я? Глупый вопрос, но важный для девушки. Что она сделала? Чем помешала ему? Когда все наладится? И наладится ли вообще? Было страшно, казалось, что это все - ее фантазия. Никто не сидит с ней битый час слушая дыхание, никто не прижимает к себе, не обнимает. Но в то же время, ответы на ее вопросы, давали ей понять: это реальность. — Я обьясню тебе позже. Тебе стоит поесть. Выдох с другой стороны, пока в руки берется посуда, а на ложку набирается суп. Движения мужчины останавливаются как только жидкость попадает на металл: недавно горячее блюдо стало холодным в данной комнате. А по этому, тот встает, отрекаясь от дамы. — Я нагрею еду и вернусь. Будь умницей. Дверь вновь скрипит, закрываясь на щеколду, как только фигура скрывается за ней. Она снова одна. Снова, в этом помещении. Снова холод комнаты обвалакивает, из за чего она обнимает себя. Осталось только ждать. Ком в горле. До жути страшно от того, как он управляет ею. Пару минут назад она не была против умереть, почему сейчас она вновь думает, что нужна ему? Почему считает его чем то важным для себя? Она ему, как и он для нее, никто. Так почему холод так режет сердце? Когда она успела привыкнуть к этому, смириться с ситуацией? Это пугало. Старший довольно быстро вернулся в комнату, не оставляя младшую на долго одну. Вернувшись на свое место рядом с дамой, положив тарелку к себе на колени, дабы она не обожглась, набрал еду в ложку. — Я сама. Я хочу сама. Послышалось рядом, довольно быстро исправившись на более уважительную форму. Ей нельзя промахнуться. Ей нельзя допустить ошибку. Иначе, все тепло уйдет. Так она считала. — Можно, я-м, сама, пожалуйста? Хоть, старший и желал покормить ее сам, но отдал тарелку. Все таки, за правильные решения стоит хвалить, иначе, она может и продолжить быть такой уставшей со сломанной жизнью в глазах. Пока младшая ела, тот смирно сидел, стараясь не сильно глазеть на нее. Еще выдаст чего... Но, это было маловероятно: он правильно начал воспитание. Вскоре, если она будет умницей, то можно переходить на следующий пункт. Тарелка супа быстро опустела, и с небольшим звоном была отставленна к стене. Девушка не решалась сделать первый шаг к уюту, но в голове мечтая об объятиях. Ее взгляд выдал сам себя, пока мужчина хмыкнул и притягивал ее к себе, другая краснела как помидор. Их отношения улучшились несмотря ни на что: она не боится его, а на оборот, желает быть с ним. Мысленно, можно ставить галочку перед пунктом "доверие". Помещение было холодным и сырым. Нести сюда матрас или просто напросто плед было не лучшей идеей: бетон бы все равно отдавал холод, а по этому уют тут не сделать. Мужчина решается довериться ей, поднимаясь и распахивая дверь подвала, слабо улыбаясь. Но, видя наворачивающиеся слезы дамы, в надежде, что ее отпускают, мужчина спешит разочаровать ее маленькую надежду на спасение. — Малыш. Ты будешь жить в комнате, я не могу отпустить тебя. Но, разве, это не лучше, чем оставаться тут? Новость, конечно, сильно растроила девушку, но и слезы счастья не пропали: она продрогла до ниточки в этой комнате. Ей хотелось обыкновенной тишины, а не звука ламп и белых стен. По этому, забыв обо всем, она накидывается на парня с обьятиями. —Спасибо! Спасибо. Спасибо... Через секунду же, интерес переполняет даму. Каков дом внутри? Мы рядом с городом? Какой вид из окна? Насколько дом большой? Но, все это она сама сможет проверить, ведь мужчина, беря ее ладонь в свою, ведет вверх по лестнице. Обычная, на вид комната, кресло, диван, телевизор и камин предстает девушке. Старший не дает ей увидеть весь дом, ведя сразу в соседнюю, его комнату. Это помещение уже отличается. Черно-белые тона, просторные окна, балкон, с выходом на собственный бассейн, телевизор и огромная, двуместная кровать. Оглянув до боли знакомую комнату, мужчина кивает девушке на кровать, закрывая на ключ балкон. — Разобьешь окно, до добра не доведет. Даже не думай, что тебя спасет вода внизу. Ты получишь доступ к балкону как только я буду убежден в том, что ты не сиганешь вниз. Так что, довольствуйся тем, что пока тебе доступно. Выходить из комнаты, так же как и на балкон, тебе временно запрещенно. Кажется, что девушке вовсе все равно. По телу проходятся муражки, пока она оглядывает помещение. Дорого-богато, сказала бы она, если бы встретила такой дом пару месяцев назад. Она попала сюда зимой. Подходя к окну, ее пробивает понимание, что сейчас как минимум весна. Хотя, уже больше осень... Сколько она тут была?! А ее родные? Как же так... Слезы наворачиваются новой волной. Ноги подкашиваются. — Не плачь. Все будет хорошо. Я уверяю тебя, тут, намного лучше, чем у тебя дома. Да что он такое говорит? Как он может?! Но ручей не утихает. Она садится на пол, закрывая лицо руками. Вся ее жизнь сломалась в один день. И больше она не будет такой, как прежде. Но она не сдается. Раз, она в доме, есть шанс сбежать. Даже, лучше, что сейчас не зима... Но, для этого нужно время. — Я не сделаю тебе больно. Не бойся меня. Старший садится рядом, обнимая хрупкое тело. Ей нужна поддержка, так, считает он. А значит, он даст ей ее. Даст все, что нужно для ее успокоения. Сделает ее жизнь лучше. По крайней мере, он будет стараться.***