Подарок

1. Она шла, не разбирая дороги за пеленой слез, и все пыталась вдохнуть поглубже, чтобы успокоиться, но почему-то никак не могла этого сделать. В сердце точно ржавую иглу воткнули, и она отдавалась болью во всем теле. “Обманул-обманул-обманул”, — гремели армейские барабаны у нее в ушах, уводя ее прочь из этого дома. Кажется, кто-то встретился ей по дороге, что-то спрашивал у нее — она лишь кивала в ответ, не в силах разжать плотно стиснутые губы. Нихуан казалось, что если она откроет рот, то изнутри вырвутся не слова, а горестный вой. Командующему конницей Юньнани себя так вести невместно. Как и княжне рода Му. Так что она молча отталкивала руки, пытающиеся ее задержать, и рвалась к воротам, за которыми ее ждала свита. Ей не хотелось никого видеть, особенно Линь Шу. Не сейчас точно. Нужно было вообще бежать быстрее отсюда, в строгие стены городской резиденции. До часа собаки, к которому ее ждали во дворце, было достаточно времени, чтобы успокоиться. — Да постойте же вы… Она могла бы руки переломать наглецу, осмелившемуся ее схватить. Могла, но не стала. Потому что сквозь слезы видела в его глазах ту же боль. — Возьмите, — в руки ткнулась крохотная керамическая бутылочка, — выпьете дома с чашкой вина. Будете спать половину суток. — Сбор во дворце, — каркнула она. — Обойдутся, — отрезал лекарь Линь. — Обещайте, что выпьете. Иначе я поеду с вами. Угроза была слабой, молодой хозяин Архива и сам это прекрасно понимал, но смотрел на нее требовательно. Нихуан кивнула. Наверное, было слабостью идти на поводу у почти незнакомого человека, но он давал ей передышку, как солдату, уставшему на поле битвы. Му Нихуан могла оценить его милосердие. — Я обещаю, — голос дрожал от слез, но ей не было стыдно. — Я навещу вас завтра утром, — поклон у мастера Линя был безупречен. Где-то вдали послышался голос хозяина дома, и она встрепенулась, смахнула ладонью слезы и, коротко кивнув Линь Чэню, выбежала за ворота. Наверное, все же стоило взять себя в руки и посетить дворец, но Нихуан просто не могла. Не была уверена, что сумеет сохранить лицо. Она услышала то, что не было предназначено для ее ушей, и теперь это знание давило на нее, точно каменные стены Цзиньлина. Так что она отправила его высочеству письмо с извинениями, велела подать вина и выпила его залпом, добавив туда капли мастера Линя. Нихуан казалось, что она только раз моргнула, но когда открыла глаза, за окном сияло утреннее солнце. Служанка, сидевшая около ложа, встрепенулась. — Который час? — Нихуан протянула руку к чаше с водой, всегда стоявшей у изголовья. — Исход часа дракона, госпожа, — поклонилась служанка. — Мы волновались. Обычно вы… Она замялась, не смея продолжать. Обычно к этому моменту княжна Му уже давно была на ногах и заканчивала тренировку. — Сегодня такой день, — бросила Нихуан и перекинула через плечо растрепавшуюся после сна косу. — Несите воду для умывания. Есть новости из дворца? — Его высочество Сяо Цзинъянь прислал человека сообщить, что ждет вас вечером в своей резиденции. Драгоценная супруга Цзин прислала сладости и немного укрепляющего чая… — служанка опустила глаза. — Пришел человек из цзянху. Сказал, что вы его ждете, но велел вас не будить. Они с княжичем играют в ласточку. — В ласточку? И кто же выиграл? — Пока никто, — хихикнула служанка, прикрыв рукавом рот. — Похоже, воланы все еще не упали на землю. Слышите? Княжна отложила щетку и прислушалась. Действительно, откуда-то доносился смех и возгласы. — Они уже долго так развлекаются. Если госпожа поторопится, то еще сможет увидеть забаву. Во внутреннем дворе собрались, кажется, все домочадцы. Большинство из них поддерживало раскрасневшегося княжича, но были и те, кто подбадривал чужака, ловко перекидывающего волан с одного носка на другой. — Недаром мастер Линь слывет искусным бойцом, — люди перед княжной схлынули, точно волны во время отлива. — С такой ловкостью вы бы побили любого из первой дюжины. — Сестра! — княжич улыбнулся ей, но чуть не потерял воланчик. — Не отвлекай нас! — Было бы невежливо продолжать столь низкую забаву в присутствии ее высочества, — мастер Линь подкинул свой воланчик повыше и перехватил его рукой. — Княжич, вы победили. Я сдаюсь. — Это нечестно, — запротестовал Му Цин. — Мы не закончили наш поединок. — Княжич простит меня, если я скажу, что выдохся и держался из последних сил? Му Цин улыбнулся. — Прощу, если дадите мне возможность подтвердить победу. — В любое время, — поклонился Линь Чэнь. — Ваше высочество может располагать мной в любой время. Если я, конечно, не буду занят как лекарь. Княжич похлопал его по плечу и улыбнулся. — Значит, мы встретимся совсем скоро, — он кивнул гостю и повернулся к Нихуан. — Сестра, я обещал генералу Чжао полдюжины наконечников копий. Из тех, что прислали из Юньнани. — Конечно, — Нихуан согласно наклонила голову, — но постарайтесь не разгромить столицу, когда будете их проверять… Молчание, повисшее за столом, было неловким. Мастер Линь из вежливости ждал, что она начнет разговор, но княжна совершенно не понимала, о чем с ним говорить. Наконец, когда тишина стала почти зловещей, он заговорил: — Ваше высочество, прошу простить мою дерзость, но как лекарь я должен поинтересоваться вашим здоровьем… — Оно вполне благополучно, — перебила его княжна. Пусть это было невежливо, но она не могла больше тратить время на пустые разговоры. — Но благодарю вас, что спросили, — спохватившись, добавила Нихуан. В ответ этот непостижимый человек расхохотался. — Чансу говорил мне, что ваше понятие светской беседы очень… хм… освежающее. — Что еще он говорил? — она приняла подачу и тут же отбила мяч. — Почти ничего, — мастер Линь, подхватив рукав, аккуратно разлил заваренный чай. — Он был удивительно деликатен в разговорах о вас. Поверьте, немногие удостаивались такой чести. — Трус. — Нет-нет-нет, — он поднял ладони вверх и широко улыбнулся. — Мне действительно нечего рассказать. — Я говорю о… — она споткнулась на мгновение, решая, какое имя назвать, и решительно закончила: — Мэй Чансу. — А вот тут я согласен, — кивнул ее собеседник и пригубил чай. — Отличный сорт, ваше высочество. — Мы тут не о чае разговариваем! — Нихуан отодвинула свою чашку. — Да, мы говорим о трусости нашего общего друга. Вы ведь слышали наш разговор, — он не спрашивал, а утверждал. — Чансу предпочитает исчезнуть, не имея мужества умереть на глазах любящих его людей. Она не дрогнула. — Хочу напомнить, что он и вас не хотел видеть рядом с собой. У мастера Линя еле заметно дернулась щека. — Уели, ваше высочество. Ей вдруг стало удивительно легко. — Когда мы наедине, можете звать меня по имени. — Это честь для меня, — он отвесил ей церемонный поклон, полный уважения. Нихуан снова взяла чашку в руки, сделала глоток и поморщилась — остывший чай горчил. — Я могла бы его остановить, — сказала она. — Стоит мне намекнуть его высочеству принцу Цзину… — Но вы ведь этого не сделаете. Он опять не спрашивал. Нихуан покачала головой. Смутные мысли, бродившие в ее голове не один день, наконец приобрели четкие очертания. — Расскажите мне о траве бинсюй. — Что именно? — осторожно поинтересовался Линь Чэнь. — Что вы хотите знать? Он казался странно напряженным, когда говорил об этом снадобье. — Он действительно сможет вернуться в…. ммм…. свое прежнее состояние? Мастер Линь задумчиво постучал по губам невесть откуда взявшимся веером. — Его тело отдаст для этого силы, рассчитанные на весь остаток жизни. Чансу мог бы прожить еще пару лет, тлея, как почти догоревшая свеча, но если он хочет полыхнуть жарким пламенем, то и отпущенный срок будет краток. Она выдохнула и часто заморгала, пытаясь удержать подступившие слезы. Одно дело — подслушать разговор, в котором может не быть и слова правды, другое — когда самый искусный лекарь Поднебесной говорит тебе о том, что надежды почти нет. Но княжна Му привыкла бороться до конца. — Понимаю, — сказала она и собралась с силами, чтобы задать еще один вопрос. — Он сможет… Как Линь Шу… Мысли пустились вскачь, точно кони юньнаньской конницы. — Его мужская сила… — попробовала она снова, но замолчала, не силах спросить то, что хотела. Мастер Линь милосердно пришел ей на помощь. — Будет при нем. Он будет состоятелен как мужчина. И его семя может дать всходы. Она зажмурилась и выдохнула. — Вам придется постараться, чтобы уговорить его, — мягкий голос заставил ее открыть глаза. — Вы же знаете, какой он упрямый. — Он мне должен, — она яростно мотнула головой. Небрежно закрепленная коса выскользнула из заколки и мягко стекла по плечу. — За вранье. За тринадцать лет одиночества. За… — Я понял, — жесткий палец мазнул по щеке, ловя выскользнувшую слезу. А она даже не заметила, что плакала. — Я помогу вам, княжна. Подтолкну его. Если понадобится, свяжу и приволоку лично… Но думаю, что он сам прибежит, стоит лишь вам позвать… — мастер Линь печально усмехнулся. — В конце концов, он же хочет вернуться как молодой командующий армии Чиянь. А ведь вся Поднебесная знала, как Линь Шу был влюблен в Му Нихуан. У вас будет три дня, чтобы подготовиться. Ему надо окрепнуть, заново привыкнуть к здоровому телу. Через неделю армии выходят на марш. Времени более чем достаточно. Она долго сидела, сжимая в пальцах кисть. Слова разбегались, не хотели ложиться на бумагу, как будто отговаривали ее от опрометчивого поступка. Но она уже все решила. На листе бумаги расплылась капля туши. Нихуан вздохнула. Если уж дерзнула, то нечего медлить. “В день чушу, к исходу часа свиньи, Яшмовый павильон”. Она могла бы написать о том, что томится в разлуке, напомнить ему о долге, но зачем. Этот человек и так поймет. А ей нужно будет приготовиться. Нихуан отправила брата с поручением к командиру отряда, патрулирующего окрестности гробницы Великой вдовствующей императрицы. Незачем Му Цину путаться под ногами. Дала полдня отдыха большинству слуг, а остальных заняла поручениями. При ней остались только несколько доверенных людей. Он пришел к ней, как и было оговорено — к исходу часа свиньи. Перемахнул через ограду, слетел в сад — точно и не было всех этих лет болезненного бессилия. Му Нихуан смотрела, как он шел навстречу по мощеной дорожке, омываемый лишь светом полной луны, и никак не могла сглотнуть тягучий комок слюны, застрявший в горле. Время точно повернуло вспять, и с каждым его шагом к ней Нихуан сбрасывала годы, лежащие тяжким грузом на ее плечах. — Линь Шу-гэгэ, — тихо сказала она, когда он остановился на пороге. Свет луны сгладил горестные складки у его рта, делая Линь Шу юным, как и прежде. — Нихуан, — он тоже говорил негромко, боясь спугнуть очарование этой ночи. — Шу-гэгэ, — Нихуан протянула руки. Он взял ее подрагивающие пальцы в свои и коснулся их губами. — Ты задержался. — Прости. Слова были больше не нужны. Мэй Чансу ушел на рассвете. Нихуан смотрела ему вслед, точно зная, что уходит от нее именно он, а не молодой командующий. Чтобы он ни говорил, в прошлое вернуться невозможно. Линь Шу действительно умер там, на Мэйлин, а все остальное время по земле ходил его дух, отягощенный долгом перед семьей и Небесами. Он обернулся перед тем, как взлететь на стену, — Нихуан смотрела не отрываясь, впечатывая в память каждый жест, каждое движение. Все вокруг казалось резче и ярче: она четко видела каждую травинку, сбитый носок сапога, неровно затянутый ремень, след от своих губ, выглядывающий из-под ворота нижнего платья. Чансу улыбнулся и исчез из ее жизни. На этот раз действительно навсегда. Она сморгнула, и мир вокруг затуманился, потому что слезы наконец-то пролились.