По рецепту для твоего сердца

      «Жизнь в Лионе определённо не стоит на месте», — размышляла Гермиона, помогая мсье Тома с украшением зала.       Сегодня шоколадная мастерская закрылась на три часа раньше положенного. Им нужно было успеть правильно переставить столы, развесить шары и приготовить коктейли. Грейнджер даже не догадывалась, что в огромном перечне навыков и умений Бастиана имеется подобный. И пока мсье Тома был увлечён тем, чтобы смешать воедино весь алкоголь, что закупил вчера, Гермиона выкладывала на деревянные изумительно красивые подносы приторно-сладкие десерты.       Губы дрогнули в невинной улыбке, когда дело дошло до эклеров, а тело отозвалось разливающимся теплом. На миг даже стало неприлично жарко, но она тут же постаралась взять себя в руки. Лицо залилось краской от смущения, а внизу живота затрепетали те самые невесомые бабочки. Грейнджер подняла голову и выглянула в окно. Машины осторожно лавировали по улицам, мастерски объезжая неповоротливый городской транспорт. И ей бы хотелось заметить всё тот же знакомый красный спортивный автомобиль, но не было ни единого намёка на что-то похожее.       Драко вчера подвёз её домой и ещё несколько часов провёл с Роуз, изображая могучего Дракона, который охраняет башню с принцессой. На прощание он крепко обнял девочку, а Гермионе подарил нежный и невинный поцелуй. Она была готова к тому, что у дочери могут появиться вопросы, но их не было. Роуз всего лишь наградила мать многозначительным взглядом, а после потребовала своё какао.       И это радовало, потому что Грейнджер не знала, что говорить. Между ней и Драко определённо что-то было, но они сами ещё не обсудили, что именно. Прагматичность и скрупулезность бывшей гриффиндорки явно негодовали от подобной халатности. Сколько ещё в её жизни будет длиться этот период, когда много чего происходит, но мало что понятно?       Через пятнадцать минут Энни должна была привести Роуз в мастерскую. Гермиона вчера подумывала над тем, чтобы взять дочь с собой с самого утра, но потом решила, что Роуз попросту не выдержит просидеть несколько часов на одном месте.       — Пробуй! — Бастиан поставил перед ней бокал с коктейлем. Его лицо украшала самодовольная гримаса. — Мне нужно экспертное мнение.       — Уверена, что я его дать не смогу, — хохотнула Гермиона. — С меня просто ужасный эксперт по части алкоголя. Я после рождения Роуз всегда выбираю воду, когда все остальные останавливаются на вине или чём-то покрепче.       — Ерунда, — отмахнулся он. — Посмотри на меня! Своим здоровьем и долголетием я обязан тому, что ни разу не прикоснулся ни к сигарете, ни к рюмке, ни к женщине, пока мне не стукнуло десять. Я уверен, что тебе уже больше десяти.       — И что вы тут намешали?       — Ром, клубничный шнапс, сок лайма, клубника, сахарная пудра и немного волшебства, — воодушевлённо ответил Бастиан. — Я тебе обещаю, что ты не опьянеешь.       Грейнджер посмотрела на бокал, а после опять на мсье Тома, который ждал оценку своего творения. Очевидно, что в желании споить помощницу в собственный день рождения он был непреклонен. Она привыкла пробовать сконы, бисквиты, панкейки, капкейки и прочие сладости, но, кажется, меню мастерской начало стремительно пополняться.       — Это очень сладко, — сказала Гермиона, сделав небольшой глоток. — И… алкоголь действительно практически не ощущается. Боюсь, что в этом самый большой подвох. А ещё я чувствую немного мяты и нотки цитруса.       — Мне стоило тебе рассказывать вовсе не о том, как готовить шоколадное печенье, — усмехнулся мужчина. — Что же, тогда нарекаю этот коктейль твоим именем, моя дорогая.       — Ой! — сорвалось из уст Гермионы. — Как неожиданно и очень приятно.       Бастиан кивнул, а в следующий миг раздался звон колокольчика и двери мастерской открылись перед первым гостем сегодняшнего праздника.       — Мама! — выкрикнула Роуз, несясь к Гермионе с ярким подарочным пакетом в руках. — Привет, мамочка!       Она была одета в платьице нежно-голубого цвета, которое Грейнджер никак не могла припомнить. Возможно, что его подарила одна из бабушек, желая побаловать внучку. Шелковистые волосы девочки были собраны в высокий хвост, а на ногах блестели белые босоножки. Множество маленьких заколочек на голове отсвечивались в солнечных лучах, создавая зайчиков внутри мастерской.       — Привет, свет мой, — она присела на корточки и заключила дочь в крепкие объятия. Карие глаза неожиданно защипало от подступающих слёз при виде улыбающейся Рози. — Вы с Энни немного раньше положенного времени…       — А вот и наша маленькая фея Роуз, — добродушно протянул мсье Тома, стоявший в нескольких шагах от них. — Приятно познакомиться, юная волшебница.       Рози отпрянула от матери и сделала шаг вперёд, сокращая расстояние между ней и Бастианом. Она внимательно изучила его с головы до ног и расплылась в довольной улыбке. Гермиона знала этот оценочный взгляд Роуз, и почему-то ей стало неловко.       — Здравствуйте, — наконец сказала девочка. — С днём рождения, мсье Тома. Я сделала для вас небольшой подарок.       — Как интересно, — он улыбнулся, принимая пакет из рук Роуз.       — Моя мама печёт очень вкусные торты, а от вас она часто мне передавала сладости. Я ещё не настолько взрослая, чтобы мама наконец-то разрешила мне испечь что-то настоящее, но мы пытались… — её голос стал тише, и она на мгновенье повернулась к Гермионе.       Рози покачала головой так, будто бы сейчас осуждала свою мать за то, что та не подпускает её к кухне. И вся речь дочери прозвучала как заочное извинение, но этот взгляд… Грейнджер была уверена, что если Роуз когда-то в далёком будущем займёт руководящую должность, то её подчиненным будет достаточно одного лишь взгляда.       — Лимонный пирог! — с восторгом сказал Бастиан, доставая из пакета несколько кексов в картонной коробочке белого цвета. Он с интересом начал разглядывать столь заурядный десерт. — Какая интересная интерпретация! Ты действительно волшебница, моя дорогая. Гермиона, ты должна гордиться своей дочерью.       — Я тоже так думаю, мсье Тома, — протянул бархатистый голос, а сильная мужская рука легла на талию Грейнджер. Она была так увлечена сценой поздравления, что не заметила, как в мастерской появился ещё один приглашённый гость. — С днём рождения, Бастиан.       — Благодарю, мой мальчик, — искренне и по-доброму ответил кондитер, расплываясь в счастливой улыбке Чеширского кота.       Малфой легко и быстро коснулся губами лба Гермионы. Она почувствовала, как сердце то пропускало удар, то начинало так трепыхаться в груди, что становилось дурно. Её тело моментально отозвалось на близость Драко, но она продолжала стоять и молчать, лишь кивнув в знак приветствия. Грейнджер ощущала, как лицо залилось краской смущения, а ладони вспотели. Она упустила момент, когда именно начала не особо адекватно реагировать на присутствие Малфоя. Что-то ей подсказывало, что это случилось задолго до вчерашнего дня.       — А где Энни, милая? — спросила Гермиона, обращаясь к дочери.       — Я отпустил её, — моментально ответил Драко, оставаясь явно довольным собой. — Зачем ей тащиться через весь город, если мне всё равно было по пути?       Грейнджер поджала губы, показывая своё слабое недовольство. Каким бы Малфой ни был замечательным, но он, наверное, запамятовал, что Гермиона любила, чтобы всё было так, как она решила. Энни — няня её дочери, которую наняла на работу Гермиона, и только она имела право отпускать её или давать какие-то указания. Это гриффиндорское нутро вырывалось из неё даже спустя столько лет, после выпуска из Хогвартса. Она была настоящей гриффиндоркой по своей натуре. И пока влюблённые обменивались многозначительными взглядами, дверь, ведущая на кухню, закрылась за мсье Тома и маленькой Роуз.       «Замечательно, Гермиона! Лучше бы за дочерью следила!»       В стенах мастерской Рози была в полной безопасности, но дело было не в этом. Грейнджер становилась слишком растерянной рядом с Малфоем. В его присутствии она теряла контроль над собой, своим телом и эмоциями, над ситуацией. Вероятно, что Драко заметил, как она выдохнула и быстро осмотрелась по сторонам.       — Расслабься, — спокойно проговорил он. — Что с тобой?       — Со мной всё хорошо, — ответила Гермиона и опустила голову. Она принялась развязывать бант своего фартука за спиной. — Я в порядке.       — Да ну? А по тебе так сразу и не скажешь, — Драко ловким движением руки помог ей освободиться от нежно-розового кондитерского одеяния. — Сложно смотреть на тебя, когда ты одета.       — Что?       — Говорю, что не могу теперь на тебя спокойно смотреть, когда всё время представляю голой, — он подмигнул ей, хотя голос его звучал до бешенства невозмутимо и спокойно. Казалось, что он озвучивал неопровержимые вселенские истины. — Одежда тебе не к лицу, Грейнджер.       — А что мне к лицу тогда?       — Удовольствие, — прошептал Малфой, наклонившись к её уху. Горячее дыхание обожгло кожу, а сердце снова затрепыхалось в груди.       — Прекрати! — она постаралась звучать строго. — Мы с тобой здесь не одни. Тут моя дочь, Малфой. И мой начальник.       Ей вдруг захотелось разозлиться на Драко. И дело было вовсе не в Энни или в том, что он говорил. Всё сводилось к неопределенности, которая так сильно раздражала Гермиону. Они взрослые люди, явно симпатизирующие друг другу, но при этом никак не поговорят. Неужели Драко ждал от неё первого шага? Разве это не он — мужчина — должен её добиваться?       В ответ на немые вопросы в голове, Грейнджер только выдохнула и подошла к столу, поправляя аккуратно выложенные эклеры. Наверное, она не просто так их недолюбливала.       — Пойду-ка я посмотрю, чем там занимается крошка Роуз и Бастиан, — озвучил Малфой и расслабленной походкой отправился на кухню.       Гермиона зачем-то кивнула, хотя была уверена, что Драко даже не посмотрел в её сторону. И это было глупо — придумывать проблему на ровном месте, но так в стиле женщин. Возможно, что на целой планете Земля и нашлось бы несколько отчаянных любителей женщин с подобными причудами. Сама же Грейнджер всегда высмеивала такие глупости, но, похоже, сама была ничем не лучше.       — Женщины — это так сложно, — с улыбкой на лице протянул отец. — Вы такие прекрасные, недоступные… Ради женщин начинали войны, ради вас же их и завершали, но порой вы невыносимы.       — Папа, мужчины ничем не лучше, — Гермиона легко толкнула отца в плечо и рассмеялась. — Уверена, что мама с тобой тоже намучилась.       Ненавязчивое, забавное воспоминание неожиданно всплыло в сознании, заставив Грейнджер улыбнуться. Ей захотелось почувствовать себя маленькой девочкой и сбежать из мастерской. Это можно было описать, как «резкий приступ истерической хандры». Гермиона не была уверена, что подобное определение существовало, но по-другому своё состояние она описать не могла.       Кухонная дверь открылась одновременно с тем, как зазвенел колокольчик, оповещающий о прибытии ещё одного гостя. Приглашённые на торжество начинали понемногу собираться. Бастиан встречал каждого искренней, счастливой улыбкой, а Гермиона решила действовать как обычно: нацепить дежурную улыбку, чтобы не омрачать праздник своим безучастным выражением лица. Ей уж точно не хотелось портить праздник мсье Тома собственным унылым видом. Её резко ухудшившееся настроение — только её проблема.       Она слышала, как из уст гостей лились наилучшие поздравления и пожелания. Абсолютно все желали Бастиану крепкого здоровья, после чего подходили к столам с угощениями, нахваливая невероятно вкусные десерты.       — А эклеры, Бастиан… — мадам Эсми закрыла глаза, наслаждаясь ореховыми эклерами. — Бастиан, c'est fantastique!       — Тебе стоит рассыпаться в комплиментах Гермионе, — усмехнулся мсье Тома, поднимая бокал с тем самым авторским коктейлем, названным в честь своей верной помощницы. — В этом году она очень мне помогла. Большинство десертов на столе — её творение.       — Я тоже считаю, что эклеры получились божественными, — подхватил Драко. — Ваша ученица несказанно талантлива, мсье Тома.       — Мне кажется, что я сменю привычку покупать по утрам сконы на ореховые эклеры, — продолжала мадам Эсми. — Гермиона, это действительно фантастика. Я снимаю шляпу перед вашим кондитерским мастерством.       — Всё дело лишь в настроении, — робко ответила Грейнджер, пытаясь сохранять улыбку на лице.       «Ну скажи мне что-то, Драко…»       Она умоляюще посмотрела на Малфоя, который беседовал с мужчиной в чудаковатой рубашке с гавайским принтом. Создавалось впечатление, что на сегодняшнем празднике одна только Гермиона чувствовала себя несчастной. Роуз кружилась в танце с мальчишкой её же возраста — сыном одной гостьи. Драко увлечённо беседовал с присутствующими, Бастиан обменивался улыбками с друзьями, вспоминая прошлое. Все чувствовали себя непринуждённо и легко, кроме Грейнджер, которая сама себе придумала проблему.       В какой-то момент она не выдержала и выпорхнула на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Лион постепенно погружался в сумерки. Гермиона стояла в нескольких шагах от стеклянных входных дверей, пытаясь сдержать непрошенные слёзы. Ей было сложно понять саму себя.       «Ничего ведь не произошло. Зачем ты драматизируешь?»       — Мама… — к ней тихо подкралась Роуз, хватаясь за край платья. — Ты чем-то расстроена, да?       — Нет, душа моя, — Грейнджер присела на корточки, заглядывая в глаза дочери. Её напускная улыбка моментально изменилась на искреннюю. — Я немного устала и всё. Вышла подышать свежим воздухом. Сейчас вернусь.       — Ты не злишься на Дракона за то, что он привёз меня сюда? И это платье купил… Я видела, что ты оставила мне на стуле то розовое, но я…       — Ты удивительно красивая в этом платье, — Гермиона поцеловала дочь в макушку. — Я не злюсь на тебя, даже не смей допускать подобные мысли.       Рози крепко обняла Гермиону, уткнувшись носиком в шею. Этого было достаточно, чтобы отпустить все свои надуманные обиды и злость на Малфоя. Наверное, Грейнджер действительно просто устала за сегодня, а смена настроения — это просто побочный эффект.       — Мам, ты умеешь хранить секреты? — заговорщически спросила Роуз, оглянувшись на мастерскую.       — Конечно, — убедительно ответила она. — Что случилось, моя золотая?       Роуз выдохнула и ещё раз обернулась, заглядывая через огромные окна внутрь мастерской, где все гости продолжали веселиться. Она переступила с ноги на ногу, будто бы собиралась с мыслями. Её веснушчатое личико вспыхнуло краской. Рози наклонила голову и прикусила губу, становясь один в один похожей на свою мать.       — Мне Дракон доверил свой секрет, но велел хранить его… А я не могу, потому что он касается тебя. Это нечестно. Я больше люблю тебя, чем Дракона. Пообещай мне, что сохранишь этот секрет?       — Клянусь, — Гермиона улыбнулась, не отводя глаз от серьёзно настроенной Роуз. — Это останется между нами.       — Когда мы ехали сюда, он признался мне, что любит тебя, — прошептала девочка, наклонившись к уху матери. — Он спросил, не буду ли я против, если Дракон начнёт завоёвывать сердце одинокой красивой королевы…       — И что ты ответила? — сглотнув, спросила Грейнджер.       — Что одинокой и красивой королеве, по всей видимости, тоже очень нравится Дракон…       — Свет очей моих… — протянула Гермиона, крепко прижимая к себе Роуз. — Помнишь, я тебе рассказывала сказку о дарах смерти?       — Помню.       — Я уверена, что кроме даров самой смерти существуют и дары милосердного Бога, — на её глаза снова навернулись слёзы. — И я точно знаю, что один из них — это ты, моя великолепная. Ты — это любовь, Роуз Мари Грейнджер.       — Я — Уизли, мама…       — Ты — моя Грейнджер, дорогая.       Ей было уже сложно сдерживать эмоции. Гермиона подняла дочь и закружила в воздухе. Лион, вечер и они — две счастливые Грейнджер. Держа дочь на руках, она вернулась в мастерскую. Похоже, что Рози достаточно сильно вымоталась, потому что моментально примостилась возле матери, сохраняя спокойствие. Тихое и размеренное дыхание ребёнка подсказывали, что она может уснуть в любой момент прямо на руках у Гермионы.       — Ты устала, милая? — тихо спросила она.       — Есть немного, — призналась девочка.       — Будем прощаться с мсье Тома?       — Он не обидится?       — Точно нет, — Гермиона снова присела на корточки отпуская Рози. — Я уверена, он рад, что смог познакомиться с тобой.       Грейнджер осмотрелась вокруг, выискивая среди гостей Бастиана. Она точно знала, что мсье Тома поймёт её. Сегодня был достаточно непростой день. У неё были какие-то совершенно другие надежды и ожидания, но этот вечер подтвердил лишь то, что никогда не стоит себе придумывать сладкую иллюзию.       Её карие глаза пересеклись с серыми улыбающегося Малфоя. Он поднял свой бокал, как тост. Маленький секрет, рассказанный Роуз, послужил бальзамом для души Гермионы, но она предпочитала бы всё это услышать непосредственно от самого Драко.       — Меня ищешь? — за её спиной стоял мсье Тома с коктейлем в руках. Или он выглядел слишком трезвым для человека, который не выпускал из рук горячительные напитки, или это всё тот же первый бокал. — Судя по спокойствию твоей младшей копии, вы собираетесь уже домой.       — Да, если вы не возражаете, — Грейнджер виновато пожала плечами. — Я думаю, что будет лучше, если Роуз уснёт в своей кровати, а не на клетчатом диванчике в зале мастерской.       — Конечно, — Бастиан похлопал её по плечу. — Мне бы хотелось, чтобы ты ещё совсем немного задержалась, но я не стану идти против потребностей и режима юной мадемуазель.       — Если нужно, я могу оставить Роуз с Энни… Думаю, она не откажет. Если вам нужно помочь с уборкой зала, то я могу вернуться через…       — Успокойся, — хохотнул мсье Тома. — У меня сегодня день рождения, но это не означает, что с меня начал сыпаться песок. Я сам могу убрать зал, Гермиона.       И снова это забавное сокращение её имени на одну букву, отдающее неповторимым шармом Бастиана. Только ему было позволено так делать. Грейнджер знала наверняка, что если бы кто-то другой себе позволил нечто подобное, она бы обязательно разозлилась.       Гермиона приняла в качестве угощений от именинника фирменный пакет мастерской с кучей сладостей. Роуз уже держала мать за руку, пока Грейнджер выглядывала своё такси. Она надеялась, что Малфой подойдёт и хоть что-то скажет, как-то объяснит своё поведение, но тот продолжал мило ворковать с гостями. Она снова повернулась к толпе, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Гермиона покачала головой, перестав сверлить глазами Драко, когда тот резко двинулся в её сторону, устремив сосредоточенный взгляд прямо на неё.       «Ну наконец-то!»       Но он молча прошёл мимо… К двери. Раздался привычный звон колокольчика, и Грейнджер обернулась.       — Мерлин, я так опоздала, — виновато произнесла Нарцисса Малфой, пока её единственный сын придерживал двери. В её правой руке была волшебная палочка, а в левой огромный пакет. — Бастиан, мой дорогой, я неисправима!       — Цисси, mon rêve, ну наконец-то!       Следом за супругой появился и Люциус Малфой. Даже с возрастом надменность и высокомерие никуда не исчезли с его лица, хотя никакой вражды в глазах не было. Гермиона сглотнула, отказываясь верить собственным глазам. Драко виновато повернулся к ошарашенной Грейнджер.       — Мама, наше такси, — Роуз дёрнула её за платье. — Нам пора.       — Конечно…       — Мисс Грейнджер, добрый вечер, — добродушно протянула миссис Малфой, заметив её. Она по-доброму взглянула на маленькую Роуз, а потом снова переключись на Гермиону. — Вот так встреча.       — Действительно… Вот так встреча…       Такое приветствие вряд ли можно было назвать хорошим тоном, но Гермиона отказывалась принимать подобную реальность. Роуз изо всех сил тащила мать к двери, бормоча, что приехала их машина.       И почему её так удивило появление четы Малфоев? Какое ей было дело до них? Абсолютно никакого. Грейнджер напоследок посмотрела на Бастиана, который улыбался новоприбывшим опоздавшим гостям.       Ничего особенного. Просто маггловский Лион, день рождения мсье Тома и платиновое семейство Малфоев, приглашённое на маленькое торжество.       — Пока, Дракон! — громко выкрикнула Роуз. — До завтра!       Застеклённые двери мастерской закрылись за первыми ушедшими гостями вечера.