***
Вечером, после ужина, который Натаниэль и Кевин благополучно пропустили из-за того, что уснули сидя на диване. Абрам и Аарон ушли в их временную комнату, где около двух часов практиковали испанский язык. У Натаниэля буквально уши вяли в их первый день занятий от его произношения, но после у Миньярда стало с каждым разом всё лучше и лучше получаться, за что рыжик его искренне хвалил. Блондин, считай, за неделю поднялся на две ступени выше, чем был до этого. Из-за этого подросток чувствовал себя как гордый родитель, чей ребёнок буквально только что сделал свои первые шаги. Глупое, конечно, сравнение, но это было именно это чувство. — Сегодня ещё лучше чем вчера, Аарон. Ты очень способный и схватываешь всё на лету. Сразу видно, далеко пойдёшь. — гордо заявил Нат, на что Миньярд фыркнул. — Естественно, я умнее некоторых людей. — ответил он, закатывая глаза. По нему можно сказать, что ему плевать на похвалу, но покрасневшие кончики ушей выдавали его с головой, на что голубоглазый удовлетворённо улыбался. Он знает как это, когда тебя хвалят за достижения, а не обесценивают. Натан был именно таким, обесценивал труды своего сына, желая добиться идеального результата от него. Если Натаниэль ошибался или у него плохо что-то получалось, он незамедлительно его наказывал. Мог начать пытать его, мог просто избить, а мог и переломать пальцы рук, заставляя продолжить обучения. Нат никогда в жизни не забудет, как это — держать нож сломанными пальцами или как играть на фортепиано ими же. — Натаниэль! — глухо выкрикнули на фоне, вырывая парня из раздумий. Рыжий инстинктивно вздрогнул, переводя взгляд широко-раскрытых глаз на кареглазого. — Что? — Ты резко замер и вообще не отзывался. О чём задумался? — Да так, ничего важного. Лжец Младший растянул губы в слабой улыбке, стараясь подавить воспоминания о своём обучении на дому в течении последних трёх лет. Воспоминания были слишком свежими, чтобы похоронить их глубоко в своей голове и не вспоминать их никогда, но увы, не судьба. — Окей? — парировал Аарон, переводя взгляд на часы. — Ладно, если мы закончили, то пошли скорее. Ники звал сегодня смотреть какой-то фильм на ящике. Не знаю, какой жанр, но если это снова будет какая-то гейская романтика, то я просто пойду, выблюю весь свой ужин в унитаз и уйду спать. Натаниэль на это настолько громко рассмеялся, что аж швы на торсе натянулись, но на удивление дискомфорта стало меньше. — Хорошо, дружище. Если всё будет настолько плохо, то я с радостью составлю тебе компанию. На это Аарон лишь фыркнул и отвернулся, но Нат на секунду смог уловить то, что уголки его губ приподнялись, из-за чего и сам улыбнулся. Аарон ему определённо нравился, как человек и личность. Тихий, спокойный, местами язвительный и просто приятный собеседник. Чего ещё можно желать, кроме как не его в свои соседи по комнате?***
Фильм в жанре комедии был крайне скучным. Сюжет, графика, актёрская игра и сами персонажи никак не притягивали, из-за чего Натаниэль буквально чуть ли не спал на плече Аарона, который с таким же скучающим видом сидел рядом. Эндрю и Кевин сверлили этих двоих нечитаемым взглядом, из-за чего сидящий рядом Ники поёжился и постарался отодвинуться от них подальше. Когда фильм закончился, то все разошлись по комнатам спать, поскольку Кевин-мать-его-Дэй изъявил распоряжение о том, что будет тренировка. Ники возмущённо отстаивал свои каникулы, Аарон лишь тяжело вздохнул, а Эндрю и Натаниэль проигнорировали это заявление. И если первый сделал это из принципа, то второй лишь из-за того, чтобы не сорваться и не выйти раньше положенного на поле. Он не хотел до самого начала семестра сидеть на скамейке запасных из-за такой опрометчивости. Когда весь дом погрузился во тьму и из каждой комнаты доносилось лишь размеренное дыхание, Нат встал с кровати и подошёл к открытому окну, усаживаясь на подоконник. Он всегда плохо и чутко спал. Из-за пережитого ужаса, да и просто из-за кошмаров. Стоило ему закрыть глаза, как он снова погружался в своё прошлое, что было прикрыто кровавым занавесом. Последние дни ему снился подвал семейного дома и мучительная смерть матери. Боль от потери дорогого, хоть и не совсем любимого человека не сравнится с болью от пыток. Если ко второму он привык с рождения, то после первого его всё ещё разрывало на куски. Каждую ночь он слышал истощённые крики матери и безумный смех Натана, что с тесаком возвышался над прикованной к стулу матерью. Женщина была белее мела, покрытая ранами разной тяжести, начиная от синяков и заканчивая отсутствующими конечностями, с еле поднимающейся грудной клеткой в попытке вдохнуть как можно больше не хватающего кислорода. Однако у неё ничего не получалось, а связанный Натаниэль в другом углу подвала ничего не мог сделать, чтобы ей помочь. Последние минуты своей жизни она прожила в агонии и с болью. Мясник отрубал ей каждую конечность с мучительной медлительностью, заставляя умолять убить её быстрее. Шестнадцатилетний Абрам не хотел этого видеть. Однако рука, что принадлежала Ромеро, не позволяя ему этого сделать, сжимая его челюсть с каждым разом всё сильней и сильней, словно намеревалась её ему сломать. Это самое худшее, что могло произойти с ним в его жизни. Выдыхая дым от сигарет в открытое окно, Натаниэль старался унять дрожь в теле. Было слишком страшно снова ложиться спать, но измотанный организм за последние сутки требовал отдыха, поэтому парень никак не мог противостоять потребности, поддаваясь усталости. Выкинув бычок в окно, он взглянул на тёмное небо, что было усеяно миллиардами ярких звёзд, похожими на точки. Задумываясь на секунду о событиях, что так быстро сменялись друг другом в течении всей недели. Не придя к более логическому умозаключению, он закрыл форточку и слез с нагретого места, направляясь к дивану. Как только голова коснулась подушки, он моментально провалился в сон.