Линия жизни

Вот-вот прошел новый год, который Дима по воле судьбы отпраздновал с Олегсеем. У Олежи, естественно, остались вопросы: «Почему он не поехал? Он же мог ещё успеть к своей девушке…», но он постарался запрятать их на какой-нибудь другой случай. На самом деле, парень был внутренне рад, что был не один в такой семейный праздник. Первое января, раннее утро. Зимняя сессия успешно закрыта, и теперь ни Диме, ни Олеже не нужно переживать о докладах и зубрежке, по крайней мере, неделю-две. Душнов неохотно просыпается из-за грохота окна. Ребята, видать, не закрыли его с ночи, и теперь сильный ветер заполняет комнату целиком, из-за чего у парня пробегают лёгкие мурашки — по крайней мере, так оно ощущается. Олежа, кстати, очень часто задумывался о своей материальной сущности. Почему он по прежнему может испытывать физиологические ощущения? Боль, потребность во сне и даже голод — всё это мало чем отличается от прошлого облика, вот только парню приходится чуть больше концентрироваться на вещах. На стене около его кровати висели заметки, криво приклеенные на скотч, в которых Олежа писал свои догадки. «ЧИСТИЛИЩЕ — ВРАНЬЕ! Существует лишь третье духовное измерение, в котором объекты ещё не теряют своего материального обличия. Хотя, если подумать, чистилище примерно этим всегда и являлось, и, должно быть, такой же человек, как Дима, пережил клиническую смерть и столкнулся с таким, как я, и решил рассказать об этом всему миру? НЕОБХОДИМО ПРОВЕРИТЬ.» «ПРОВЕРИТЬ СУЩЕСТВОВАНИЕ ДЖИНОВ» «МОЖЕТ ЛИ ДИМА СЕЙЧАС ЛЕВИТИРОВАТЬ????» И так далее. Периферийным зрением Олежа замечает, что одеяло соседа упало с кровати, а тот свернулся в нечто, напоминающее клубок, да ёрзает, хмурясь и бурча что-то, что, должно быть, ему снится в данный момент. — Банки… Банки отдай. Убери это… — Еле-слышны были возмущения Димы. — Ахах… Ладно, так и быть… — Прошептал тихо Олежа, привыкший вести монологи сам с собой, и, зевая, подлетел к окну, дабы закрыть створку. Холод сразу отступил. Первым делом Олежа обратил внимание на соседа — а он уже расслаблено выпрямился на кровати, отвернувшись на другой бок. — Не благодари. — Подытожил Душнов, и отправился обратно на свою кровать. Мысли крутятся с невообразимой скоростью, одна за одной. Невезуха же! И сон пропал, как назло. Олегсей лег на бок лицом к Диме, надеясь, что тот скоро проснется. — Это мы сейчас сможем выполнить хотя бы пару пунктов из списка… Если у него, конечно, опять «важные дела» не появятся. Пф… — Размышлял призрак. Ему ещё пришлось слоняться без дела пару часов. Обычно в такие моменты Олежа готовил завтрак, в том случае, если в холодильнике остаётся что-то кроме энергетика. Пальцы аккуратно касаются ручки дверцы, и та с тихим скрипом открывается. Олегсей пытается быть максимально осторожным, кажется, будто он левитирует на цыпочках. Не хочется будить друга. — Ого. Не только энергетики остались… — И правда, в холодильнике находился довольно скудный набор, не считая энергетика: зачерствелый хлеб, паштет, соленые огурцы, яйца заранее отваренные. На банке с огурцами виднелась вручную сделанная наклейка из листочка в клетку с надписью «Любимому сыну», которая была довольно влажной из-за конденсата. — Хм… Мама прислала? Только огурцы? Надо будет спросить… Через пару минут завтрак, состоящий из парочки бутербродов, был готов. Соленовато-кислый запах все же совратил парня попробовать съесть огурец целиком. Пришлось прикладывать такие усилия, как если попытаться разгрызть кость. Но чем дальше он жевал, тем легче становилось это действие. Одно Олежа не продумал — хруст стоял громкий. — Олеж… Не спишь? — Дима уже встал с кровати и потянулся, вытягивая руки наверх и сжимая кулаки. — Ой! — Душнов быстро подлетел к другу после того, как доел закуску. — Нет, нет! Доброе утро, Дима! Кстати, тебе семья прислала посылку? А то в холодильнике только банка с соленьями, и… — Голос парня сразу заиграл новыми нотками: там и радость, и облегчение, и даже чувство вины от того, что Дима всё-таки проснулся из-за него. Дима, в свою очередь, опустил руки на колени, а затем протер лицо, и в частности глаза. — Ммм… Да. Ну там по большей части были рисунки от сестрёнок и носки. Че эт тебя на соленое потянуло? Когда забеременеть успел? — Усмехнулся парень и принялся наблюдать за реакцией друга. — Шт… Нет! Нет, нет, нет! Просто так. Э-э… И вообще, как призрак может забеременеть? — Олежа все же смутился от данного вопроса, хотя подсознательно уже ожидал услышать что-то вроде этого. — Это категорически невозможно! — Он вскинул руки и сложил их на груди. — Да ну. А вдруг ты умеешь? — Посмеялся Дима. Он нашел порванные залежавшиеся носки, натянул на ноги и лениво побрёл в сторону холодильника за живительным напитком. — Эт-то вряд ли… Да даже и пробовать не с кем уже, раз уж на то пошло. — Олежа убрал одну руку за голову, а взгляд опустил, словно вспоминая что-то. Дима резко обернулся, уставился на духа, искажая гримасу непонимания. — Э-э… Забей. Забей, пожалуйста. Там завтрак готов. И, вообще, я бы рекомендовал хотя бы воды сначала попить, а то от энергетика через время может возникн-… — Да, да. Конечно, спасибо, любезный. Все я знаю. — Побрацкий подошёл к столу, осмотрел тарелку с бутербродами. — У меня так бабушка часто готовила. Только шпроты ещё сверху. — Он взял один бутерброд и откусил половину, а сам оперелся спиной о край стола, закинув ногу на ногу. — Спасибо, что ли. — Да не за что… — Автоматически выдохнул Олежа и опустился на кровать, обняв свой хвост. — Слушай. — Когда Дима доел, он сел рядом с духом, но не смотрел на него. Его взгляд был опущен куда-то в пустоту. — Ты ведь мне так и не рассказал. Ну… Про этого… — Дима! Я же сказал, что не готов пока! — Олежа отвернулся от парня, скрестив руки на груди. — Да, но… Меня это уже бесит, Олеж. С тобой даже не пошутишь нормально! — Дима нахмурился. — Это как? Бешу. Ну так не спр-… — Да так, Олежа, так! Мне теперь каждый раз словечки подбирать?! Бояться, чтоб ты, не дай бог, не вспомнил свое петушиное прошлое?! — Дима сорвался на довольно громкий крик. Тишина. Время будто бы остановилось. Камень горечи опускается по горлу вниз, вниз… И останавливается в области сердца. Олежа лишь легко содрогнулся в плечах, как казалось Диме. — Ну т-то есть. Э… — Дима с осторожностью потянул руку к Олеже, но прошел сквозь него. Парень не хотел сейчас прикосновений. — То есть вот что это для тебя такое. Вот кто я для тебя? Шикарно, Дим. Обрадовал. — Голос Олежи был спокойным, тихим, но в нем отчётливо слышалась тяжесть обиды. В следующую секунду парень приобнял сам себя за плечи — такой прием он довольно часто применял, когда казалось, что он совсем один, и не у кого искать поддержки, кроме как у самого себя. — Олеж… Я это в шутку. Я не хотел, э… Именно тебя задевать. — Да ну. А любого другого ты бы этим задел. — Да эй! Нет! Господи, с тобой сложнее, чем с любой бабой!!! — Дима схватился руками за голову. — Это не я сложный. Это ты… Грубый. — Ты не это хотел сказать. — Конечно. — А что тогда? — Ничего. Уже ничего. Ты идёшь куда-то сегодня? — Да, э… То есть нет. — Вот облом. Душнов растворился под кроватью, где он лег на пол, все так же обнимая свои плечи. Казалось, что вот-вот побегут слезы, и из-за этого призрак осторожно поглаживал свои плечи, создавая эффект чьего-то присутсвия. Дима все так же сидел, задумавшись о сказанном. Но на потом оставлять разговор не хотелось. Тем более, это будет ранить душу обоим. Олеже — буквально. Он осторожно спустился с кровати и лег на пол так, чтобы видеть Олежу под этими старыми досками. — Олеж… — Отстань. Знаешь, что? Давай просто выполним этот список, может, этого хватит для перерождения. И всё! И всё, да… — Да какой список? Я поговорить хочу. — Иди со своими друзьями говори. И конспект не забудь. Выкинешь где-нибудь по дороге. — Что ты драматизируешь? — Никто не драматизирует. Я просто… Не хочу, чтоб ты думал обо мне… Так. — Как это — «так»? — Плохо. — Никто не думает о тебе плохо, Олежа. И вообще… Выползай оттуда, пол холодный и жёсткий. Дима не без труда поднялся и лег на свою кровать, Олежа с неохотой тоже выплыл из своего логова, да приземлился на свое спальное место. — Слушай… Я правда не специально это сказал. Вырвалось… — Знаешь, Дим. Что у трезвого на уме — у пьяного на языке. — А кто пьяный? — Никто. Но к ситуации подходит. — Слушай, ну это бред. — Дима снова сел на кровать, только уже поджав под себя ноги в позе лотоса. — Ты знаешь… Я воспитывался в таком окружении. Ну, типа… Где такое считалось чем-то неправильным. Я никогда так не считал! Вернее, считал, но из-за влияния со стороны. Поступив сюда, я понял, что людей нельзя судить по этому критерию ни в коем случае! Вот… — Во время своего монолога Дима активно жестикулировал. — Но словесные обороты остались, которые очень тяжело контролировать, и… Э… Прости, в общем. Я правда ничего такого не имел в виду. Олежа пытался сохранить спокойствие, пока слушал друга, но все же не сумел сдержаться. Предательски покраснели глаза, хоть это и мало заметно. Он быстро вытер слезу с щеки пальцем. — Что-что ты сказал? — Усмехнулся Олежа. — Прости, говорю. Господи, ни у кого в жизни так часто прощения не просил. Говорю же, с тобой сложно. — Может, оно и на благо? — Чувствуется, как призрак расслабился, и он даже пересел на кровать рядом с Димой. Тот, в свою очередь, попытался снова жестом приободрения положить руку на плечо Димы, и в этот раз у него получилось. — Мне действительно интересно, что произошло. Потому что, ну… А вдруг он действительно виноват? — Я… Не знаю. Я не хочу верить, что он мог быть готов на такое. Просто не хочу… — Олежа закрыл лицо руками. — Мы… Три года знакомы были, да. А встречались год. Он был очень… Храбрым, честным, справедливым. И очень заботливым. Да почему был, он и есть! Ну и… Все хорошо было. Он, правда, не жил здесь. Приходил иногда сюда ко мне. Вещи, вроде как, после смерти моей, забрал какие-то. Мне так спокойнее, потому что все остальные мои труды теперь украшают чью-то свалку. Ну, не в этом суть. У него работа была такая… Не сидячая. Постоянные разъезды, он был вечно занят. Я помогал ему, чем мог, даже пары прогуливал, лишь бы рядом быть, лишь бы быть частью его жизни. — Олежа с таким трепетом рассказывал об этом, что у Димы невольно приподнялись брови, словно бы тот слушал лирику искусных бардов. — Вот… — Олежа вздохнул, потёр двумя пальцами переносицу, вспоминая события прошлой жизни. — Сначала всё было хорошо. Но потом… Мы поругались. Не слабо. Я… он… — У Олежи затряслись руки, но Дима, вопреки своим принципам, подсел ближе и прижал к себе Олежу, держа его за предплечье. Ему казалось, что другу так будет чуть спокойнее. Душнов и правда немного расслабился. — Он ударил меня, в общем. Несильно, нет! Но… У нас разный коэффициент мышечной массы. Так что я не выстоял и упал, ударившись головой об угол какой-то. Грохот услышала неизвестная мне студентка с параллели, навела шум, меня отвезли в медпункт… — А из-за чего конкретно вы поругались? — Честно? Я даже не помню. Мозг всегда старается забыть тревожащие тебя моменты. Вот помню только фразу: «Я устал от тебя, ты мне надоел». Хах… — После небольшой паузы, Олежа повернулся к Диме. — Скажи… Со мной правда сложно? Я не понимаю, почему от меня бегут люди. — Э… Ну, значит, они сами по себе такие. Боятся трудностей, понимаешь. У всех могут быть какие-то ссоры, бытовые трудности, ну… Короче. Пока что достаточно с тебя. Нам надо подумать еще над этим. Но не сразу, а то потом будешь как клубок депрессивного дерь-… — Я понял, Дима. Хорошо. Может, сходим куда? В кино, например. — У меня денег ну ваще не осталось. — Да ну? Тебе не прислали подарок родственники? — А, точно! Забыл. — Дима соскочил с кровати, дотянулся до телефона и открыл баланс карты. — Нифига се! Двадцатка! Я думал, что если не приеду, про меня все забудут нахрен. Олежа тут как тут: — Да, я тоже так подумал, поэтому ночью написал от твоего лица, что ты пошел на ночную смену, дабы выплатить долги, и… — Ого. Спасибо. — Да не за что. Уведомление о поступлении средств гласило: «Митечка! С новым годом тебя, мой милый, маленький трудяшка!» Олежа и это, конечно, успел прочесть. — Митечка? — Он не выдержал и засмеялся по нарастающей. — Эй! Не называй меня так!!! — Почему? Тебе идёт. Митя, двадцать два года, пошлый. — Тьфу на тебя. Я же щас один уйду, без конспекта. — Да ладно, я пошутил… Ну что, в кино? — Погнали, погнали.