Пламя в твоих глазах

      Следующее утро я встретила в своей комнате. Заслуженный выходной дарил телу расслабленность, а предыдущий вечер грел душу. Весь обратный путь к своим комнатам мы провели вместе, тихо смеясь, и заговорщически поглядывая друг на друга. Холодные капли дождя стекали с лиц, но не мешали наслаждаться мигом. Все волнения и страхи ушли, быть пойманными уже не казалось чем-то запретным. Могу поклясться, что таким Грин-Де-Вальда я не видела ранее никогда: глаза горели, руки активно жестикулировали, а его рассказ не прерывался. Мужчина самым аккуратным образом позволил мне окунуться в своё детство и юношество. Его чарующий голос поведал, как маленький мальчик ловил на речке лягушек, тщательно пытался заправить свою постель, чтобы порадовать бабушку, рисовал облака акварельными красками на маленьком листке, деревянной расчёской приглаживал золотистые кудри, и каждый раз улыбался отражению, когда выбегал из дома. Года шли, юноша поступил в Дурмстранг. В школе уважали только тех, кто мог постоять за себя и применить силу, поэтому по ночам приходилось усиленно тренироваться, дабы не быть высмеянным днём. Позже Геллерт закрылся от мира, увлёкся тёмной магией и стал одержим всем, что касалось Даров Смерти. По итогу его исключили из-за жестокого обращения с сокурсниками и применения непростительных заклинаний. Единственным человеком, который оставался рядом все эти годы был Альбус, он, на удивление, Грин-Де-Вальда, всегда верил в свет в душе друга, никогда не отворачивался, не выгонял и был готов в любой ситуации протянуть руку помощи. Как поведал Геллерт: Дамблдор обладал необычайным даром надежды, чуткостью натуры и исключительным «теплом» души. Глаза мужчины проникали в самую суть, хранили секреты и одним лишь «прикосновением» зрачков возвращали к жизни. Такое трепетное обращение к дружбе, проверенной годами, приносило моему сознанию волны счастья. Чувства в этот вечер стали превыше всего. Казалось бы, как два месяца общения с человеком могут всё изменить. В такой краткий срок мужчина стал моим смыслом, моим ориентиром, и настолько прочно вошёл в сердце, что тело не оставляло попыток «разорваться на части». На прощание мы ещё раз неловко обнялись, но даже на тот короткий миг, я готова была раствориться в его жаре или же утонуть в бездонных глазах. Что угодно, лишь бы не расставаться… Но уже через несколько минут, сидя на кровати, мой слух разрезала тихая мелодия рояли из его комнаты. Так завершился день. Мои глаза цеплялись за потолок, а сознание тщательно пыталось выяснить, не приснились ли мне последние события. Ноги опустились на мягкий махровый ковёр, а тело было окружено тёплым кардиганом вишнёвого оттенка. Буря обуяла душу, не дав сделать глубокий вздох, изумрудный конверт, лежащий около двери, манил к себе. Стремительно поднявшись с кровати, руки дотронулись до приятной пергаментной бумаги, а глаза жадно вчитывались в знакомый замысловатый подчерк: «Мишаль, спасибо за чудесный вечер. Я вновь чувствую себя живым. Ты подарила мне надежду».

Г.Г.

Три коротких предложения, заставившие сердце вырываться из груди. Казалось, будто мир утопает в глубине души, и я вместе с ним. Волны всё дальше относят меня в открытое пространство чувств, где найти этому спасение? Простояв около 5 минут с конвертом, прижатым к груди, я вновь смогла сдвинуться с места. Отражение в зеркале напомнило о том, что стоило привести себя в порядок. Девушка с глубоким медным цветом волос, свисавших чуть ниже плеч, и глазами чернее ночи смотрела прямо на меня. Точёные черты лица, аккуратный нос и естественные губы, которые всегда принимали алый цвет из-за привычки их прикусывать. Светлая кожа и родинка над левой бровью, изящная шея и постоянно немного удивлённый вид. Такой себя я видела каждый день. Открыв окно, я впустила прохладу утра глубоко в лёгкие. Столько вопросов вертелось на языке, что же делать дальше? Я не могла изменить ни себя, ни Геллерта, не могла придумать мир, в котором мы были бы другими, и концовка могла бы быть счастливой. Это осознание стало самым болезненным. Возвращаясь к другим эмоциям, в воспоминании всплыл образ Северуса в ночи. Только сейчас я задумалась, был ли это настоящий профессор или кто-то старательно пытается его подставить. К сожалению, спросить напрямую не представляется возможности, ведь пришлось бы раскрыть, чем занимались мы в чужом кабинете. А вдруг за нами действительно следили, и ничего не обнаружив, решили взять себе кусочек растения. Хм, стебель лучистый… Зачем он нужен… В следующее мгновение моё сознание поразила мысль: стебель лучистый – один из важнейших ингредиентов к оборотному зелью. Кому-то в Хогвартсе понадобился образ Снейпа и, возможно, вчера мы видели того же человека, что и напал на меня. Ведь настоящему профессору не пришлось бы красть. Но, кто же это мог быть? Решение этой загадки никак не приходило на ум, заставляя сильнее сокрушаться сердцем. Спуститься к завтраку стало моей единственной затеей. Изумрудная рубашка с объёмными рукавами и брюки, подчёркивающие изгибы тела стали одеянием на этот день. Коридоры школы встретили ярким солнцем из окон и приятным ароматом осени. Люди на картинах старались замотаться поуютнее в шалях. Выглядело очень забавно. Картины… Картины! Приблизившись к одной из них, я решилась задать вопрос прекрасной даме, лежащей среди цветов: - Извините, леди, Вы не могли бы мне подсказать? Девушка широко распахнула глаза и улыбнулась: - Что изволите, мисс Бетт? - Вы не замечали ничего странного или же кого? - Ох, дорогая, странностей в Хогвартсе предостаточно. Но если Вы говорите о мужчине, который прячется в ночи и старательно варит оборотное зелье в выручай-комнате… Я ошарашено взглянула на картину и приоткрыла рот. - Мы всегда знаем гораздо больше, чем Вам кажется, - скромно улыбаясь, ответила девушка. - А Вы не знаете, кто этот мужчина? - Это единственное, что нам неизвестно, он никогда не показывает лица. Но его походка уверена, неизвестный ни разу не запутался в длинных коридорах, его одежды темны, как и помыслы. Руки, открывающие дверь, изящны, а голос приятен, но очень тих. Я поблагодарила девушку и двинулась дальше по коридору, твёрдо решив, что мне необходимо узнать правду. Дойдя до Большого зала, мои руки отрыли дверь, и тело внесло внутрь, словно бурным потоком реки. Мысли путались, а голос намеревался пропасть вовсе. Но подняв глаза, внимание привлёк Геллерт, мирно беседовавший с Альбусом посреди общего учительского пространства. Мужчина посмотрел на меня и тепло улыбнулся. Уверенность вернулась, и более не хотелось бросаться в пучину событий. Быстро преодолев расстояние, я незамедлительно сказала: - Доброе утро, профессора! Дело начинает приобретать свои очертания, человек, напавший на меня, скрывается в выручай-комнате и занимается приготовлением оборотного зелья, чтобы обмануть окружающих. Мужчины, не отрывая глаз, смотрели на меня. Дамблдор с сомнением закусил губу и приподнял бровь. Лицо Геллерта стремительно начало меняться под приливом чувств, замерев на мгновение.

Перстень на пальце неприятно запылал…