Громче, чем ложь

       «Бросила» — это слово горело перед глазами жутким алым пятном, ложечкой выедая мозг.       Оно билось болезненным пульсом в висках следующие несколько дней, пока Чимин приходил в себя.       Шкрябало противно в подкорке, когда профессор рассказывал, что день рождения дочери не праздновали: Сана на этом настояла, просто получив от всех приготовленные подарки за скромным завтраком в особняке, а потом уселась в моноколесо и гоняла одна по пустыне почти весь день.       Ныло где-то в груди, когда Чимин, едва встав с постели, снова ухнул с головой в подготовку к раскопкам, изо всех сил стараясь не думать больше о девушке.        «Бросила» — это вполне объясняло, почему Сана не появлялась на вилле родителей. Чимин ничего не спрашивал ни у профессора, ни у его жены, а сами они ничего не говорили. Только изредка переглядывались, то качая головами в унисон, то странно улыбаясь. И ещё иногда Хоши Минатозаки подходила к старинным песочным часам на каминной полке в гостиной и переворачивала их, говоря что-то о том, что время и расстояние заставляют видеть намного яснее.       Подготовка к экспедиции и долгому проживанию в пустыне действительно полностью заняла чету Минатозаки, и они были рады помощи Чимина. Тот, едва оправившись, хватался за любую работу и выматывался так, что ночами просто падал на кровать, забываясь сном. Впрочем, он был этому рад — чем больше он уставал, тем меньше думал, а ему только того и надо было.       Душные ночи почти не приносили облегчения — в Калибрии царил июльский зной, и влага из сада жаркой плёнкой липла к коже, делая всё только хуже. Эта ночь отличалась от остальных, пожалуй, только особо высокой температурой.       Ну и ещё тёмной фигурой, которая с пыхтением забралась в окно девичьей спальни на первом этаже виллы профессора, отодвинула москитную сетку и ввалилась внутрь. Повозилась на полу, выпутываясь из тюля, и пыхтя от усердия, вскочила на ноги.       В ту же секунду на прикроватной тумбочке зажглась ночная лампа. Фигура обнаружила, что на постели сидит парень с обнажённым торсом, едва накинув на бёдра кусок простыни, и целится в неё из пистолета.       Сана Минатозаки прихлопнула обе ладони ко рту, потому что сердце ушло в пятки и заорать хотелось очень сильно. Чимин, сидя на кровати и целясь в неё, замер с такой гаммой эмоций на лице, какой девушка у него не видела никогда в жизни.       — Какого… — ошалело начал он, опуская руку с пистолетом и обозревая замершую перед ним женскую фигурку. Сана не очень обременила себя подходящей одеждой, то ли из-за жары, то ли в порыве чувств. На ней только и была ночная пижама из длинных штанов и рубахи ниже бёдер, без рукавов. — К… как ты вообще тут оказалась? Полвторого ночи!       — П… привет… — Сана как-то неловко махнула рукой, растерянно оглядела свою бывшую комнату и снова прилипла взглядом к обнажённому торсу парня. — Я прошла через парк…       — Одна?       — Чимин, это парк губернатора! Там нет никого… вот только у калитки был кто-то, так что я перелезла через забор на виллу, и кажется, потеряла свою шаль…       Чимин тоже кое-что потерял — например, дар речи. Он осторожно положил обратно на тумбочку пистолет и подтянул простыню повыше, ошалело пытаясь проснуться, проморгаться и поверить, что Сана ночью забралась к нему в окно, и вообще это всё не сон.       — Ты… ты влезла ко мне в окно! — всё-таки выдал он почти обвиняющим тоном, отводя глаза.       Сана растерянно потеребила край рубахи. Вряд ли она сама догадывалась, но лунный свет просвечивал пижаму насквозь, делая положение Чимина куда сложнее. И точно тяжелее.       — Я понимаешь, дочитала твои письма….       Чимин только выразительно поднял брови, в упор глядя теперь только в глаза девушки.       — Ну и решила, что нам…       Её прервал топот в коридоре и грохот кулаком в дверь.       — Господин Пак, у вас всё в порядке? — раздался голос слуги. — Нам показалось, что в дом кто-то пробрался! Неужели и до нас воры добрались?       Сана с Чимином переглянулись как заговорщики. Про эпопею с кулоном Джина по молчаливому сговору они не сказали никому, даже Карине, невольно став соучастниками.       — Минуту! Я не одет! — крикнул Чимин. Сана перевела взгляд на брошенную на стул мужскую пижаму. И сделав страшные глаза закрыв себе рот ладошками, чтобы случайно не вскрикнуть, поспешно нырнула за кровать. Чимин соскользнул с матраса, закутавшись в простыню и прошлёпал босиком к двери, немного её приоткрыв и изобразив сонный вид.       — Спасибо за предупреждение…       — К вам никто не забрался? — озабоченно спросил слуга, пытаясь заглянуть в комнату.       — У меня всё в порядке, — мягким тоном заверил его археолог, придерживая дверь. — За меня не стоит беспокоиться. Я смогу позаботиться о чужаках в своей комнате.       Слуга откланялся, Чимин запер дверь и со вздохом застыл около кровати. Сана сидела на ней, обхватив руками колени. И прошипела, покосившись на молодого человека, закутанного в простыню:       — Како… почему ты спишь голым?       — Я не самоубийца в такую погоду спать в одежде!       — Оденься немедленно! — девушка снова уткнулась лбом в ладони.       — Так ты дочитала письма?       Сана робко выглянула из-за сложенных локтей. Отвела глаза, шмыгнув носом.       — Я прочитала… и потом ещё думала и опять перечитывала… и мне потом ещё надо было подумать.       — И не придумала ничего лучше, чем забраться к парню в спальню?       — Чимин! — возмущённая Сана уставилась прямо ему в глаза, очень и очень сильно стараясь не переводить взгляд ниже. То, что сквозь напускной гнев она отчаянно трусит, Чимин разглядел без труда. Ему теперь самому стоило огромных трудов спрятать усмешку от всей ситуации в целом. Подумать только! Она к нему в окно забралась! Ночью! — Нам… нам очень надо поговорить, и я уже просто не могла ждать, тем более что ты уезжаешь, и потому я здесь, и…       — И каков вердикт?       — А?       — Вердикт? Я вот сейчас точно не готов к долгим разговорам, поэтому, может, сразу скажешь?       — Это, вообще-то, в одно слово не уложишь…       — Легко. Ну-ка попробуй — «да» или «нет». Итак, ты согласна стать моей женой?       — Чимин…       — Быстро!       Сана выдохнула, растеряно перебирая пальцами ткань и не зная, куда деваться. Покосилась на окно, но бежать сейчас что в окно, что в дверь казалось ещё глупее, чем вломиться в спальню юноши.       — Ну, скорее да, чем нет… Слушай, ты можешь одеться, в конце концов?       — Ага, — сказал Чимин странным тоном и сбросил простыню.       У девушки глаза стали похожи на чайные блюдца. Она снова зажала ладонями рот, и нырнула под тонкое одеяло, засучив ногами. Из-под него послышался сдавленный недовольной писк. Чимин покачал головой и скользнул под одеяло. Наощупь нашёл девичью талию, руки, скрутил запястья, закидывая Сане за голову, выпутал их обоих из простыней и почти улёгся на девушку. Матрас прогнулся под тяжестью двух человек, принимая обоих в удобную ямку. Сана зажмурила изо всех сил глаза, хотя вроде ничего страшного увидеть уже не могла, кроме совсем близкого лица Чимина.       — Идиот, не смей… даже не смей ко мне прикасаться этой штукой!       — Поздно, я на тебе уже практически лежу. И нас разделяет минимум слой ткани, так что это пока безопасно…       — Пока? — Сана распахнула глаза и с гневом уставилась на Чимина. Тот улыбался, как объевшейся сметаны кот.       — Дорогая, ты на что рассчитывала, полуголой влезая в спальню к своему жениху?       — Ты не мой жених, я не полуголая и… и… и… помириться?       — Ага, — ответил Чимин и дотянулся до её губ.       — Ты что делаешь? — невнятно спросила девушка. От его мягких касаний по её губам расползался жар намного сильнее июльского зноя.       — Мирюсь, — так же невнятно ответил он, не отрываясь от девушки.       — Я надеялась поговорить! — Сана заелозила под парнем и, к сожалению, чётко ощутила «ту штуку», ощутимо упирающуюся ей в бедро.       — Ну, это ты зря. Чихни, если я прав.       — Пак Чимин!       — Ну а что? Соврать я тебе всё равно не могу, так что остаётся только целоваться и соблазнять… — он снова потянулся к девушке.       — Эта штука… — возмутилась Сана, глазами указывая вниз.       Чимин притворно вздохнул.       — Ага. У него тоже проблемы с ложью, особенно когда видит красивую и желанную девушку, да ещё так близко…       — Чимин, ну ради Неба, дай мне хоть минуту! — взмолилась Сана. — Я хотела много чего тебе сказать, а Карина сказала, что ты завтра уезжаешь…       — Сана, я уезжаю в соседний город на два дня, чтобы привезти оборудование. Начинается месяц самумов, и твой отец решил отложить следующий этап раскопок, пока он не закончится. Карина, я смотрю, тоже отлично умеет говорить правду — будущий политик, как-никак.       — Ты чёртов лжец!       — А то ты не знала!       Больше в ту ночь они не разговаривали.

Конец