Котик и котик Джастин и Джастин

Сон, как и всегда, помалу забывался, но какие-то картинки точно останутся с ней навсегда. Может, потому что она их и раньше представляла, и довольно ярко, книга-то была одной из любимых. Конечно, в книге спрут был просто чудовищем, жутким и почти не изученным представителем животного мира, а вовсе не божеством из глубин. Но, может быть, все может быть и иначе, если там, на скале, красавца-священника взяли на руки! Хотя это-то дурной знак. Еще одно подтверждение тому, что времена меняются и уже никому не нужны красивые женщины. Даже те, в которых вроде бы влюблялись с первого взгляда, по которым страдали, добивались… Такое вот смутное, щемящее чувство, будто что-то когда-то было с ней – но ведь не могло, а в книге и подавно все совершенно не так! Ну да ладно. Все это прошлые времена, а ее жизнь только начинается. И надо постараться, чтобы она была наполнена интересными событиями – даром, что ли, Жюли Визон подалась в журналистки? Конечно, опыта маловато, но ее сенсации еще впереди! Так что – здравствуй, новый день! Первый на английской стороне, но еще почти во Франции. Родина совсем рядом. За проливом и туннелем под ним. Пора выходить из гостиницы и узнавать больше. О том, ради чего она приехала. О загадочных убийствах, совершенных с непонятными целями, но явно отдающих какой-то темной ритуальщиной. О них говорил уже весь мир. Ну или почти весь. И все боялись маньяка, поскольку его жертвой мог стать любой. Никакой связи, никакой системы, только, видимо, «пища» для темной силы, которой он, как считал, служит. Полиция, не желая паники, старалась, чтобы в прессу просочилось как можно меньше. И было понятно, что журналистке, а тем более французской, вряд ли будут рады. Но это только распаляло азарт. Да, ночью ходить страшно, но Жюли собиралась вести расследование днем. И знакомство с местной полицией тоже хоть как, но завести. Лучше исподволь. Пока что она направилась в сторону последнего места преступления – уже давно пустующего дома. Место действительно выглядело заброшенным, однако не безлюдным. По крайней мере, один человек там точно был, и встретить здесь кого-то подобного Жюли никак не ожидала. Священник. Совсем еще юный, светловолосый и миловидный. Стоял, склонив голову, будто скорбел о погибшем и молился за упокой его души. Жюли с детства не питала никакого пиетета к «родной» церкви, но ведь она раньше ни разу и не видела, чтобы кто-то был столь искренен, столь погружен в разговор с небесами. Она даже не сразу поняла, что же еще в нем показалось ей таким странным. Жюли остановилась рядом и тоже склонила голову, наблюдая, как поведет себя священник, покажется ли ему неуместным делить скорбь с женщиной, да еще явно не монашеского поведения? Сначала он только глаза в ее сторону скосил. Нимало не меняясь в лице. Потом повернул голову и улыбнулся. Слегка и застенчиво, будто ему было непривычно, – но вполне доброжелательно. Она заговорила первой: – Простите… Вы его знали? И тут же поняла: он же, судя по всему, ее не слышит. Он в наушниках, белые провода сбегают от ушей почти к наперсному кресту… нет, все-таки под воротник. И фон из наушников идет такой, что становится понятно: святой отец слушает что-то ну очень тяжелое. В смысле жанра. Как же странно… А ко всему он, по-видимому, умел читать по губам. Потому что ответил сразу, без запинки, но не отводя взгляда от ее лица: – Нет. Я не знал покойного. Но подобное ведь может случиться с кем угодно, – он медленно перекрестился. Она только голову наклонила: – Как ни прискорбно, да. Полиция, конечно, землю роет, но что-то не спешит. – Они всего лишь люди. Они мало знают о мире духовном. – А вы думаете, здесь нужны какие-то… специальные знания? Священник вдруг запнулся, но явно не от смущения. Как будто сболтнул то, чего не следовало. – Не то чтобы… – и помедлил, не зная, как обратиться. – Просто люди чаще открываются нам, служителям Церкви, а не полиции. – Ну, может быть. Но мне вам поведать нечего. – Я думаю, – вдруг произнес он, – если я предложу свою помощь полиции, я буду чувствовать себя увереннее. Я слишком долго жил замкнутой жизнью. – Служили где-то, где все только свои? А тут вдруг такое – и вы сразу сюда? Я сама издалека, конечно… так что, наверно, да, неравнодушные люди есть везде. Тень подозрения, мелькнувшая у нее было, пропала. В самом деле, такие новости любого из берлоги вытащат, а вдвоем проще. Она улыбнулась: – Может, тогда нам стоит держаться вместе? Будем знакомы, Жюли Визон. Протянула руку – по привычке, спохватилась на полдороге, что священники-то такой привычки не имеют. И верно – руку он не принял, лишь представился с улыбкой: – Джастин Лоу. И вот тут у нее и сердце зашлось. И правда, как же еще его могли звать? Джастин. Жюстен, если на ее родном языке. Как принца морского… ну то есть не морского, конечно. Странный сон вспоминался набегами, фрагментами… но явно приснился неспроста. Жюли ответила не сразу: – Очень приятно. Я, конечно, лицо постороннее, но буду вам помогать. Понимаю, что вам непривычно, но, может, у меня лучше получится общаться с полицией, да и не только с ней? – Наверное, так, – он неловко улыбнулся, – дочь моя, – замер, поняв, как странно это прозвучало. – А вам есть что рассказать людям? – Я разбираюсь в ритуалах. И почти уже вычислил культ, который лежит в основе этих убийств. – О, святой отец, это же потрясающе! – Да ничего особенного, таково мое служение. Но сначала не помешает узнать, где вплотную занимаются этим делом. – Тогда предлагаю начать поиски прямо сейчас! – Жюли воодушевилась, встретив такого союзника. На поиски отправились немедленно. Джастин по дороге рассказывал о всяческих темных культах. Жутко, но по-своему увлекательно. Кажется, только так он и мог чувствовать себя уверенно. Говоря о том, о чем действительно немало знал. – И что же нужно нашему маньяку? – принялась девушка рассуждать вслух. – Или маньякам. Они верят, что дают силы своему темному божеству, только и всего. Личности жертв им совершенно неважны. – То есть это никогда не кончится. Что ж, они не смогут долго скрываться. По-хорошему, они могут и провозгласить, что все делают правильно, что грядет их царство и все такое. – Они, конечно, сумасшедшие, но не настолько же. Понимают, что их в этом случае ждет если не тюрьма, то разъяренная толпа. – А им не все равно, если они какой-нибудь там особый мифический день приближают? – Наверное, все же не совсем. Жить-то всем хочется. Да и… нечисть ведь существует, она им и диктует, как все сделать эффективнее. Их жизни, конечно, для нее мусор, но дело пострадать не должно. Ну конечно, подумала Жюли, он же священник, значит, к таким вещам относится серьезно, а научными способами тут ничего не докажешь. Важнее, что маньяк или сектанты думают так же. – В любом случае, – заметила она, – если этих ненормальных много – ловить легче. – В какой-то мере, наверное, да. Наверняка меж ними нет согласия, каждый надеется в измененном мире стать самым-самым… За разговором они не заметили, как дошли до полицейского участка. Не успели толком подумать о том, к кому обратиться, как навстречу вышел молодой парень, лицо которого показалось Жюли очень знакомым. Русые кудри, породистое английское лицо, правда, без всякой печати высокомерия. Красивые, луком изогнутые, губы. Карие, с зеленцой, глаза. Где же она его видела? Молодой полицейский – без сомнений, он тут служил, потому как был в форме – тем временем приветливо улыбнулся: – Я могу вам чем-то помочь? Отец Джастин мгновенно смешался, и Жюли поспешила взять инициативу в свои руки: – Это я надеюсь вам помочь. Вот, видите, привела превосходного специалиста по ритуальным убийствам и всяческим темным культам. От «превосходного специалиста» молодой священник смутился окончательно и даже слова сказать не мог. – Ммм, похвально, – начал страж порядка, – а сколько вам известно и как вы вообще… Вы же, мэм, даже не местная? – Ну уж извините за акцент, да, француженка. А знаем мы оба по этому делу только то, что было изложено в прессе. Просто, скажем так, мы неравнодушные люди. У меня – да, по сути только энтузиазм, а вот у святого отца еще и знания. – Что ж, за энтузиазм, конечно, спасибо. Главное, что он не завел вас в какие-то опасные дебри, а привел именно куда надо. Что ж, пойдемте, посмотрим, чем вы сможете нам помочь. Я, кстати, детектив-сержант Джастин Рипли. И тут сердце Жюли снова сильно стукнуло. Она между двумя тезками, ох как все неспроста! – О, надо же! Святой отец у нас тоже Джастин! Может, это на счастье? Они переглянулись, ни в чем не уверенные. – А вас как зовут? – спросил Джастин-полицейский. – Жюли Визон, – она потянула молодого священника вслед за его тезкой. Наконец-то можно было поговорить о деле!

* * *

Так началось их своего рода сотрудничество. На самом деле с полицией они общались довольно редко, и к тому же отец Лоу не давал юной знакомой ни во что влезать и бегать впереди паровоза. При этом, сам он, кажется, никуда не желал отправляться по этому делу без нее. Впрочем, неудивительно – общение с людьми и правда давалось ему с трудом. А с ней он будто бы немного оттаивал. Улыбался и смотрел на мир более открыто. Порой Жюли даже позволяла себе подразнить его, пококетничать – так, слегка. Он совершенно умилительно смущался, да и вообще самим своим существованием провоцировал на такие вот небольшие выходки. Тем более что обязательный целибат Жюли всю жизнь считала злом и несусветной тупостью, так и закрадывались мысли доказать это молодому отцу Лоу. Хотя, конечно, он явно отличался от всей знакомой Жюли с детства католической братии. Может, он вовсе и не католик? И целомудрие для него – что-то личное, а не навязанный запрет? В любом случае, не мешало бы выяснить. – Что такое, милая? – он как-то незаметно привык звать ее так, «дочь моя» звучало слишком смешно и неловко. – Вы меня так разглядываете… – Извините, отец Джастин. Задумалась, хватит ли моих знаний, чтобы отличить католического святого отца от англиканского. Он смутился – или только показалось? – А зачем вам это? Мне казалось, для вас и то, и другое – одинаковые пережитки темного прошлого. – Ну, некоторые пережитки все-таки потемней других. Англикане держатся попроще, а еще им хотя бы можно жениться. Если захочется, конечно. Нет, ну как же он очаровательно смущается! Никогда не берег лицо от загара, но румянец проступает даже сквозь него. – В том-то и дело – если захочется. Просто… Не каждый создан для семейных уз. Особенно если люди в паре разные. Слишком разные. Она вздохнула. Он довольно явно намекал на то, что более чем далек от всего этого… от нее. Казалось бы, ну и ладно, Жюли даже думала, что разговор на этом окончен. Но отец Джастин неожиданно добавил: – А вы хотели бы и правда замуж? Или вам интереснее было бы просто соблазнить человека, давшего обет целомудрия, поиграть с ним немного, а потом оставить его каяться в грехе? Не все так легко относятся к… личной жизни для двоих… как вы. – А вот сейчас, святой отец, обидно было. Вообще-то я за серьезные отношения. И против всяких огульных запретов, из-за которых эти отношения невозможны. А что я много чего высмеиваю – считайте это способом борьбы в моей личной манере. Он серьезно взглянул на нее. Жюли не впервые поразилась, что глаза у него глубокие, но совсем без блеска. А вслух спросила: – Я оскорбляю ваши чувства? – Думаю, нет, Господь поругаем не бывает. А сам я… Я всего лишь слабый человек, и целомудрие для меня отнюдь не бремя, как вы, возможно, могли подумать. Скорее, это моя защита, учитывая, что я совершенно не умею общаться с людьми, а уж тем более – в таком плане. – В таком я тоже не слишком-то пробовала. Я просто… ну все, что у вас говорят о моем народе, не могу не быть кокеткой, оно само. – Так вы что, тоже выбираете максимально недоступный объект, так сказать, со страху? – Сами вы объект… Ой. Оба рассмеялись и, как ни странно, это помогло. Все вдруг стало казаться намного проще. Не настолько, чтобы, скажем, полезть обниматься, но явно это был шаг к дружбе. И чем дальше, тем реже они вообще расставались. Она говорила за него, а он ее всячески опекал, оберегая от опасностей. Это забавляло – слишком уж святой отец опасался всяких мистических напастей – но и было приятно. Дистанцию он при этом держал, даже намекал, что у такой красивой девушки всегда найдутся отличные варианты – да вон, мол, что далеко ходить, мол, даже я вижу, что у сержанта Рипли каждый раз глаза блестеть начинают, стоит увидеть вас. Конечно, Жюли замечала это и сама. Приятно, но не более того. К тому же с другим Джастином нечасто приходилось общаться. Как-то получалось так, что все-таки она и отец Лоу были далековаты от гущи событий. Правда, и сектанты, сколько их там ни будь, что-то попритихли, и, к счастью, больше никто пока от их рук не погиб. Но, к сожалению, ключевым словом было «пока». – Нехорошее это затишье, – размышляла Жюли. – Наверняка готовят что-то особо жуткое и массовое притом. – Я проверю, не переживайте так. Какие по их бесовскому учению там грядут даты, что за знамения возможны, может, они ждут суперлуния или другого чего… Но на первый взгляд ничего такого не обнаружилось. Казалось бы, можно расслабиться, но как? Найти, вычислить – но Жюли просто не имела возможности это сделать, отец Джастин ненавязчиво, но неизменно «держал и не пущал». Прямо даже подозрительно. С чего ему так переживать за полузнакомую девчонку? Конечно, она отчаянная и рада была бы влезть во все, что можно и нельзя, но неужели все настолько опасно? Или он собрался провести сеанс экзорцизма, а ее даже посмотреть не допустит? Нечестно, между прочим! Значит, придется ухитриться и проследить за ним.

* * *

И вот однажды вечером, когда они распрощались, Жюли выждала минут двадцать и тихонько пошла за священником. Пока что он направлялся к себе, то есть в монастырскую гостиницу. Уже пробираясь следом, девушка спохватилась – а переодеться для маскировки она и забыла! За паломницу ее, во всяком случае, никто не примет, стоило бы хоть повязать платок или что-то в этом роде… Ну ладно. Кусты тут густые. Спрятаться легко, подумаешь, исцарапается. Ждать пришлось долго, она начала подмерзать… Но вот наконец Джастин тихонько вышел и куда-то направился. Жюли осторожно направилась следом. И вскоре поняла, что Джастин направляется в самое сердце лесной чащи, явно зная, куда идет, даже без тропинки. И то, что предстало наконец его глазам, кажется, вовсе его не удивило, а вот Жюли всерьез озадачилась. Это что такое? Кельтский алтарь? Наверно, очень древний, это даже в воздухе чувствовалось. И в то же время было видно, что тропа сюда не зарастает. Здесь что, сборище этих психов? Похоже на то. Потому что отец Джастин явно расположился ждать и старательно прислушивается. …Прошло, может, около часа. И вдруг молодой священник уверенно пошел в ее сторону. – Они не придут, зря вы сюда… – Я что, их спугнула? – Поверьте, это к лучшему для вас. Смотрите сами – ночь, луна и вы, идеальная жертва, юная, и, я ведь не ошибаюсь, непорочная? – Ну… да, – она попыталась не сильно смутиться. – Если помыслы не учитывать. Да, я отнюдь не ханжа, но сама для себя не стала бы с кем попало… Я хочу найти особенного человека. Она сама удивилась – казалось бы, Джастин должен был возмутиться, вот уж нашла место и время говорить о таком! Но он не выказал ни малейшего неудовольствия, похоже, священническая привычка выслушивать людей была сильнее. Да и подняла эту тему не она. Это он сейчас смотрел на нее, освещенный луной, и под этим взглядом остро ощущалось: а с кем еще она могла бы вот так? В шаге от страшных тайн и все же в безопасности. Он не мужчина, он священник, как говорится. Только так ли это до конца и не заводит ли это еще больше… – А может, уже нашли? – Это кого же? – Сержанта Рипли. Почему бы вам не перехватить его в нерабочее время и не пригласить куда-нибудь? А то смотрите, такой видный молодой человек долго один не останется! – Странно слышать подобное от священника. Вы разве не обязаны призывать юных девиц к скромности и всему такому? – Я не до такой степени живу в своем собственном мире. Сейчас такие времена… да это и в классике было, в вашей, французской, что юношам истинное чувство приносит робость, а девушкам, напротив, смелость. – Вот как? А вы сами-то не боитесь однажды стать жертвой такой вот смелости? – Зачем мне чего-то бояться, когда Господь мой всегда со мною, я служу Ему и буду взыскан к Нему когда-нибудь… – Тогда Он, наверно, и отнесется с пониманием, сказано же, что сие не грех, а только падение… А я не виновата, что вы самый привлекательный мужчина на две мили вокруг, если не дальше… Кажется, он впал в легкий ступор от таких слов, и тем проще оказалось его обнять, дотянуться, наконец, до того, что давно уже привлекало. Конечно, вскоре он опомнился, попытался высвободиться, но как-то не слишком убедительно. Жюли, во всяком случае, не поверила. А вот когда он обнял в ответ – тут усомниться стало просто невозможно. Он сдавался ей, как девушка сдавалась бы парню, отвечал на поцелуи неумело, но очень даже горячо, и как-то незаметно они оказались на главном камне того самого алтаря, обнимаясь и вжимаясь друг в друга, и, казалось бы, ей раздеться было одно мгновение, а ему еще путаться и путаться в облачении… Но вот только Жюли и сама не заметила, как вдруг оказалась под Джастином, и их не разделяло ничто, кроме воздуха, да и то – скорее только провода его наушников и близкие-близкие звуки тяжелой музыки, задававшие ритм всему происходящему. Мимолетно, сквозь истомный туман в глазах, она успела еще заметить и удивиться, как загорелись нездешним светом глаза напротив, а затем – мыслей просто не осталось, их вытеснили ощущения, яркие, острые, даже чуть болезненные, но это не пугало сквозь все ту же сладкую пелену – даже острая сталь у горла. Не пугало первые несколько мгновений. И все же лезвие не успело прорезать кожу, каким бы острым ни было. Джастину – или тому, кем он стал – пришлось приподняться, чтобы был маневр, так что Жюли смогла пнуть его в то место, которое только что служило источником наслаждения, а потом, пока он был в болевом шоке, слегка придушить его же наушниками. В таком виде она уложила его на священный камень. И стала звонить в полицию, вернее, лично Рипли. Взглядом еще успела ухватить клубящуюся вокруг камня тьму, но в кадр сия аномалия уже не попала. Какая жалость! Но оставалось только привести себя в порядок и усесться ждать полицейскую машину, размышляя – а как она будет доказывать, что поймала того самого маньяка? С другой стороны, ее он убить хотел, это точно. Вот же… Впору бы реветь, а слез нет. Роскошное приключение, прекраснейший первый мужчина. Самое ужасное, что абсолютно незабываемый. Разве ж будет еще в жизни такая пугающая красота, такое наслаждение на грани боли? Так, все, девочка. Лечиться надо. Не только ему, но и тебе. Подоспевшая полиция была в шоке. Причем Рипли, кажется шокировала не столько истинная личность тезки, сколько участие во всем этом Жюли. – Вас могли убить! – повторял он, едва замечая закованного в наручники тезку, бьющегося, словно в припадке, и бормочущего какой-то бред. Впрочем, на этом бред не заканчивался. При задержанном не было орудия убийства. Как не было и следов крови – ни на одежде, ни на камне, вообще нигде. – Не убили же. Хотя я не ожидала, что будет вот так, у нас все было по согласию и очень хорошо, а сразу после в него как что вселилось, видите же, какой он? Что крови нет, это ожидаемо, может быть только моя на нем, а вот лезвие было. Я не знаю, куда пропало, но след вот, – она указала себе на шею. След и правда был – вмятина, довольно длинная, от чего-то очень тонкого и, наверно, очень острого. …Понеслась положенная круговерть – Жюли пришлось пройти полноценное медицинское освидетельствование, святого отца водворили в изолятор тюремной больницы. О случившемся намеревались сообщить в епархию, хотя, конечно, понимали, сколько сложностей это принесет. – Вы же не католик? – осведомилась Жюли у сержанта Рипли. Она теперь в участке бывала регулярно. – Нет, да и протестант весьма недобросовестный. – А есть кого направить к святым отцам? – Ээээ… – он такого вопроса явно не ожидал. А Жюли продолжала: – Скрывать не буду, я эту публику недолюбливаю. Но все-таки я училась в католической школе и понимаю, что к чему. Хотите, я пойду с вами? – Идемте, это было бы и правда неплохо, – не тот Джастин вздохнул вроде бы с облегчением, но все-таки не удержался и заметил: – Недолюбливаете, а со священником переспали! Ох, простите, я не должен был… – Ну, он все, что угодно, но не насиловал меня, так что это был в самом деле мой выбор. Как раз потому, что меня эта братия достала до печенок. И, честно говоря – отец Джастин все же выделяется из общей массы, согласитесь. – И теперь сама вздохнула грустно: – Раз в жизни попался не ханжа и не зануда, так оказался психом и сатанистом! И, как задним числом понимаю, очень неплохим манипулятором. И от дела в сторону уводил, и в себя влюблял грамотно, как по книге. Не открыто, в лоб, а вопреки… Ну что ж, теперь остается надеяться, что он действительно был одиночкой. – Подождем результатов всех экспертиз. А пока нам и правда предстоит очень нелегкая дипломатия. Дальше шли молча, почти не глядя друг на друга, даже не надо было изображать подобающую скромность и отсутствие предосудительных отношений. Может, уже и никогда отношений не будет – никаких. Ревнует, подумала Жюли. Да и брезгует, хотя, может, сам и считает это неправильным. А она, честно сказать, не смогла бы выбрать его. Почему? Почему хороших и надежных парней любить так сложно? Может, потому что часто они оказываются совсем не такими уж надежными? Просто создают видимость, делают все правильно, а глаза у них не сияют и сердце не заходится. Сердце – не с невестой, даже если она станет женой. Хотя откуда она это знает, на чьем примере заявляет так уверенно? А ведь и сама жизнь показывает раз за разом, что и менее банальные варианты выходят боком, да еще каким! А ведь казалось бы, все предопределено судьбой и должно быть прекрасно – море сводит прекрасную девушку и священника, которые должны находить друг друга вновь и вновь… А на самом деле… Ну что за жизнь. Кто вдруг не по мальчикам – тот или черт-те кто, или, увы, не вставляет. Ну, так, чтобы серьезно. За этими мыслями дорога до епархии показалась короткой. В епархии же дали понять, что отца Джастина знают совсем недавно, но за него ручались с самого верха, как за первоклассного специалиста в своем деле. Хотя, судя по всему, ему и самому такой специалист не помешал бы. Таким образом, шло к тому, что отца Лоу заберут и будут судить сами, церковным судом. Да, все, в том числе другой Джастин и Жюли, доказывали, что пока еще для закрытия дела более чем нужны его показания, а в ответ слышали только – да он все равно ничего не скажет до того, как проведут обряд. Противопоставить было нечего, и отец Джастин очутился в лоне родной церкви. Оставалось только надеяться, что хотя бы там не существовало этой или другой похожей секты. «Коллеги» отца Лоу даже отчитались потом, передали то, что вытянула из безумца, так сказать, новая инквизиция. Правда, и Рипли, и Жюли очень сильно подозревали, что рассказали им лишь то, что сочли нужным. И кто знает, сколько и чего скрыли. Но в целом надежды вроде бы оправдались. С того дня все было тихо и мирно, обычные полицейские будни без маньяков и сатанистов, тоска для начинающей журналистки. Свадьба с Джастином Рипли, семейная жизнь – неплохая, хотя и тоже ровная, без всплесков. Сын, белокурый мальчик с синими, без блеска, глазами… Вот его Жюли обожала лихорадочно, со всем нерастраченным пылом. И всякий раз, когда муж проходил рядом с ней и мальчиком, Жюли хоть на миг, но прижимала маленького Стефана к себе. Боялась, что не тот Джастин чего-то боится в не своем сыне. Хотя решение было сознательным, все риски взвешены, и по имеющимся данным, безумие отца Лоу никак не должно было стать наследственным. И все равно над семьей висела тень. И, может, только и спас бы положение еще один ребенок. Общий.

* * *

Канзеон Босацу хлопнула ладонью по зеркально гладкой поверхности своего озера. Картинка пропала. Ну что ж, неплохая драма получилась, но жить в ней… Хорошо, что эта реальность временная. Она, богиня, просто отвлеклась немного, знакомя Санзо и его команду с Иржи, Миреком и Мари – и вот Жюли закрутило в вихре спонтанных событий и странных ассоциаций. Так и предполагалось, конечно, но все же… Будь Жюли здесь вместе с Младой – ассоциации явно устремились бы в сторону «Собора Парижской Богоматери», а так выплыл еще один роман того же автора. Но Гюго – это хотя бы из головы девочки, все-таки классика. Значит, оттуда образ смазливого блондина в сутане. А вот дальше – искажение, образ наложился на уже потерянную любовь, и девочка вычислила. Все про Иржи и Мирека, все про то, что в повести о них Санзо заложил между строк. А остальное? Джастин – как же, именно так звали принца в старом мультсериале про русалочку. Точнее, конечно, Жюстен, создавали-то этот мультик японцы не с кем-нибудь, а с французами. А дальше уже – имя наложилось на имя, а еще на море и на священников, причем тезки, разумеется, перепутались. Вместо братьев Валентина и Джастина, молодых Спрутов – два полицейских из разных стран, интересненько. И, кажется, богиня давно не встречала столь преданных однолюбов, как этот лейтенант Широков. Надо будет подсуетиться, чтобы в каком-нибудь из возможных миров он все-таки женился на своей возлюбленной. Раз уж ни за что не выйдет на рынок женихов. А девочка тем временем смотрит мимо Джастина Рипли, сама себе не признаваясь, все ждет, ищет другого. Ненастоящего католика, явно нездорового на голову, миловидного лицом, но конченного одиночку, к тому же с жуткой темной стороной. Нет, мальчика тоже жалко, надо придумать, как помочь и ему. Вот, например… А что, идея! Почему бы и не затащить в новое перерождение Санзо со товарищи еще и Хейзеля Гросса? Да и не подсунуть его Джастину Лоу на воспитание? Точно обоим на пользу пойдет. Когда отвечаешь за ребенка – даже самая темная демонятина уже так просто в голову не залезет. А там – как знать, может, и до новых отношений дело дойдет. Особенно если будут приглядывать друзья и хорошие психотерапевты. Но вот девочке лучше не тратить время на этого святого отца, чтобы не просмотреть другого Джастина. Если уж он… А богиня проверила – он точно погибнет при исполнении… И если уж он попал в орбиту Небесной Канцелярии Востока (и теперь для этого не надо городить огород, как было с доктором Свитсом, а просто с чистыми глазами объяснять это очередной путаницей между тёзками), то надо будет помочь. Хотя бы оставить знаков на его пути и на пути девочки. И посмотреть все возможные исходы.