Зомби по имени Ганнибал

      То есть - да, почему бы и нет? Это лучше, чем если Ганнибала просто пристрелят.       Если на то пошло, у Уилла тоже есть оружие, так что в крайнем случае он может сделать это и сам. Не то чтобы он собирается стрелять в Ганнибала (но тем не менее).       Успокоив себя этим, Уилл еще раз оглядывает беспорядок в спальне. По темному дереву шкафа размазана кровь, как и на углу одной из тумбочек, о которую Ганнибал, по всей видимости, разбил себе лоб. Ковер на полу вздыблен, и Уилл ногой приглаживает ворсинки, однако это не помогает. Стоит ли прибраться и обставить дело так, словно Ганнибал собрал вещи и уехал? Уилл мог бы дурачить Джека, отправляя ему сообщения с ганнибалова номера, вот только тот не дурак.       Что ж, тогда лучше оставить все как есть. Если кто-то захочет обнаружить пропажу Ганнибала, это все равно всплывет. С Джеком Уилл разберется позже. И у него действительно нет времени наводить внешний лоск, развешивая сорочки Ганнибала по местам. - Ладно, - бормочет Уилл и поворачивается к Ганнибалу. - Ты же не будешь меня кусать, приятель?       Поняв, что обратился к нему, будто к одной из бродяжек, он сконфуженно замолкает. Ганнибал тем временем щелкает зубами, но не пугающе, а словно просто зациклившись на этом движении.       Какое-то время Уилл усиленно думает, а затем быстро уходит из спальни и, подсвечивая путь фонариком, вовсе выбирается из дома обратно к своей машине. Открыв дверь заднего сидения, куда он небрежно сбросил покупки (в багажнике тоже следует убраться, к тому же все свободное от хлама место заняли мешки с собачьим кормом), Уилл прихватывает упаковку с сосисками.       Надеясь, что никто из живых соседей не смотрит сейчас на него в окно, Уилл вновь скрывается в доме и надежно запирает за собой дверь.       Ладно. Теперь нужно выманить Ганнибала и каким-то образом усадить его в машину.       Уилл взбегает вверх по лестнице. Почему-то ему иррационально кажется, что Ганнибал исчез, но тот так же стоит на коленях, как и до этого. Уилл разрывает упаковку и достает сосиску. Тыкать ей в лицо Ганнибала достаточно неловко, но Уилл не собирается рыться в чужом холодильнике и приманивать его каким-нибудь утиным конфи под брусничным соусом.       Учуяв запах еды, Ганнибал, впрочем, даже вытягивает руку. Уилл пытается вложить в его ладонь сосиску, но та шмякается прямо на толстый ворс ковра. Ганнибал недовольно мычит. Поджав губы, Уилл наклоняется за ней и, наскоро очистив от налипших соринок, помогает Ганнибалу сжать на сосиске пальцы.       Он не может отделаться от некомфортной мысли, что все это как-то чересчур сюрреалистично. Впрочем, уже через пару секунд Уилл ловит себя на том, что бормочет поощрения, как и всегда, когда пытается подманить брошенную собаку на улице. - Х-х, - говорит Ганнибал, вонзив зубы в сосиску, но не пытаясь ее жевать. - Да-да, вот так, хорошо, - рассеянно хвалит его Уилл и, склонившись, пытается развязать на нем галстук. - А теперь давай-ка освободим тебя. Вот так.       Его беспокоят следы на коже от затянутого галстука. Что, если Ганнибал умер от удушья, когда болезнь затуманила его сознание и заставила метаться по спальне?       Проведя пальцами по стертой коже, Уилл тревожно мычит себе под нос, а затем, подхватив Ганнибала подмышки, заставляет того подняться. Сосиска падает из его рта, когда он, пошатываясь, выпрямляется.       "Боже, какой тяжелый". - Эхф, - говорит Ганнибал и вцепляется в него.       Его хватка достаточно слабая, поэтому не пугает. Уилл лишь достает еще одну сосиску и снова заталкивает ее в рот Ганнибалу. - Вот, - успокаивающе говорит он. - А теперь пойдем.       Ганнибал делает череду маленьких шаркающих шажков, словно старый немощный дед. Что-то снова сжимается у Уилла в животе, когда он наблюдает за этим.       Что, если Ганнибал навсегда останется в таком состоянии?       Черт.       Отогнав эти мысли, Уилл решает сосредоточится на текущей задаче и хватает Ганнибала за локоть сильнее, не давая ему упасть. Не торопясь он выводит его из спальни, помогает спуститься по лестнице и долго возится возле выхода, пытаясь натянуть на Ганнибала пальто. В итоге у Уилла выходит это сделать, однако когда он смотрит на время, то обнаруживает, что уже четверть восьмого. Он приехал в Балтимор в шестом часу.       Ключи от дома Уилл находит в кармане висящего пальто. Что ж, спасибо и на этом.       Какое-то время он думает, что делать с бентли Ганнибала, но затем решает оставить машину тут. Вряд ли кто-то полезет в гараж в его отсутствие (кроме разве что грабителей и мародеров, которые наверняка активизировались в неспокойное время, так что остается надеется, что здесь отличная охранная система).       Уилл закидывает руку Ганнибала себе на шею. Краем глаза он замечает, как тот снова теряет сосиску. Поскольку чужие зубы слишком близко к его уху, Уилла прошибает нервный пот, хотя Ганнибал не проявляет и половину той агрессии, какой он ждал от сраного зомби.       "Ганнибал не сраный зомби, - одергивает себя Уилл. - Он просто болен".       Как бы то ни было, прижав Ганнибала к стене, чтобы тот не упал, Уилл достает еще одну сосиску и проталкивает так глубоко в его рот для надежности, что тот даже давится. Просто на всякий случай. - Черт, прости, - пыхтит он и, запихав несколько опустевшую упаковку в карман своей куртки, выводит их на улицу.       Метель набирает обороты. Ганнибал высокий и тяжелый, и Уилл горбится под его весом, пока тащит их к своей машине. Тот, впрочем, спокойно стоит на своих двоих, дожидаясь, пока Уилл откроет дверь. На задних сидениях полный бедлам, поэтому ему приходится усадить Ганнибала рядом с собой. Вяло мыча, тот щелкает зубами рядом с его шеей. Уилл неловко отдирает от себя чужие руки. - Так, нет. Не надо. Просто... Нельзя.       Он умудряется пристегнуть на нем ремень безопасности. Это, кажется, не очень-то нравится Ганнибалу, судя по тому, как тот неуклюже принимается водить ладонями по груди.       Убедившись, что он, впрочем, не может отстегнуться, Уилл захлопывает дверь и возвращается к дому. Внутри он торопливо идет по сосисочным огрызкам обратно в спальню, подбирая их по пути и рассеянно засовывая в карман без намека на брезгливость - обслюнявленные собачьи мячики воспитали в нем невозмутимость к такого рода вещам. На полу спальни Уилл подбирает платок и протирает все поверхности, которых касался здесь, уделив особенное внимание ручки двери. Просто на всякий случай. Выключив свет, он спускается, продолжая стирать свои отпечатки пальцев. В гостиной Уилл ненадолго замирает - ему мерещится какой-то звук в глубине дома.       Должно быть, это ветер. Уилл вздрагивает, когда дом снова издает невнятный звук под шквалом.       Протерев выключатель, Уилл заставляет свет погаснуть. Теперь он снова в полной темноте. Он решает не усердствовать на первом этаже в попытках замести за собой следы - Джек все равно в курсе, что он был здесь, так что нет особого смысла скрывать свое присутствие (хотя его появление в спальне Ганнибала вызывало бы неудобные вопросы).       В прихожей Уилл еще раз замирает, борясь с желанием проверить дом более тщательно - просмотреть, надежно ли заперта дверь, ведущая на задний двор, исправна ли сигнализация в гараже и всякое такое. Впрочем, мысль о том, что Ганнибал оставлен один в машине, не нравится ему настолько, что он решает пренебречь дополнительным осмотром и, прихватив мягкий шарф на выходе, запирает дом. Дернув дверь напоследок и убедившись, что все закрыто, Уилл спешит к машине. На улице уже полностью стемнело.       Когда он садится, лампочка в салоне зажигается, освещая скрючившегося Ганнибала. Уилл хмуро смотрит на него. - Все нормально? - П-х, - болтаясь на ремне, как очень пьяный, говорит Ганнибал и поворачивает к нему голову.       Он даже моргает, только очень медленно.       "Что ж, - мысленно говорит себе Уилл, заводя двигатель. - Просто представь, что Ганнибал нажрался до соплей".       Ну, это невозможно.       Почти так же невозможно, как и то, что Ганнибал превратился в сраного зомби (однако он это сделал).       Прежде чем они уезжают, Уилл наматывает на шею Ганнибала шарф, скрывая укусы. Да, это мало помогает скрыть его состояние, учитывая, что настолько окровавленное лицо не может не вызывать подозрений, но если они попадутся патрулю, Уилл сможет сказать, что везет друга в больницу.       Они ведь не пристрелят Ганнибала на месте, верно?       Верно же?.. - Ладно, - говорит Уилл вслух и дает задний ход. - Вмн-х, - говорит Ганнибал. - Хочешь еще сосиску? Эм. Сейчас, - поглядывая на пустынную дорогу, Уилл вытаскивает из кармана помятую упаковку и передает Ганнибалу. Сосисочные огрызки остаются в куртке - эй, он же не мудак какой, чтобы пытаться скормить их Ганнибалу, даже если тот превратился в зомби. - Вот. - Хм-м, - задумчиво говорит тот, смяв упаковку в пальцах. - Ага. Не за что. Подозреваю, это мало похоже на то, к чему ты привык, но ничего другого у меня нет.       С консервами слишком много возни, и он не будет предлагать Ганнибалу собачий корм. Нет.       Ганнибал молча разворачивает к нему голову и смотрит. Не лучшее ощущение, когда его лицо полностью залито кровью. Уилл невольно ерзает на месте, то и дело поглядывая на Ганнибала краем глаза.       Между ними виснет гнетущее молчание. Уилл привык к тому, что паузы в их разговорах лишь часть сложных хитросплетений, так что теперь ему вдвойне не по себе. На мгновение он задумывается, что было бы, будь Ганнибал сейчас в своем уме.       "Ну, вряд ли он сидел бы рядом со мной, - с внутренним смешком (самоуничижительным), думает Уилл. - Наверняка летел бы сейчас куда-нибудь первым классом, будь он абсолютно здоров".       Уилл не сомневается, что запрет на выезд из страны в связи с карантином не остановил бы Ганнибала. А если бы он все-таки остался... Что ж, кто знает, что бы произошло. Наверняка Ганнибал посоветовал бы Уиллу не выходить из дома. Приехал бы он в Вулф Трап, чтобы проведать друга?       Как это тоскливо - думать о таком, так что Уилл смаргивает эти мысли, полностью концентрируясь на дороге.       Либо все боятся выйти из дома, либо все поумирали - Балтимор похож на город-призрак, мало в каких окнах горит свет, а на улице и подавно никого нет. Уилл страшно напряжен всю дорогу, но им навстречу так и не попадается ни патруль, ни даже взбешенный зомби, пытающийся добраться до свежей плоти.       Как только они выбираются из города, Уилл слегка расслабляется и кидает недоверчивый взгляд на Ганнибала. Тот все еще мнет в пальцах упаковку с сосисками, не пытаясь, впрочем, добраться до содержимого. - Только не говори, что теперь предпочитаешь мозги, - Уилл фыркает. - Или, может, хочешь мою почку? Сырую печень?       Он посмеивается, и Ганнибал снова поворачивает к нему голову, выглядя задумчивым. Фонари горят, и скользящие тени создают иллюзию осуждения на его лице.       Уилл заставляет себя замолчать и трет рот. - Прости, - говорит он. - Я просто нервничаю. Какого хрена? Ты... зомби. Матерь божья.       Уилл качает головой. - Надеюсь, у тебя хорошая медицинская страховка.       О чем он говорит? Конечно, у Ганнибала хорошая страховка.       Теперь, когда город позади, сердце перестает отбивать дробь, но Уилл до сих пор чувствует остатки адреналина, которые заставляют его ерзать на месте и кидать на Ганнибала частые взгляды. Тот не отрывает от него мутных глаз. Он также перестает моргать.       Уилл ощущает мучительную потребность что-то сказать, как и всякий раз, когда Ганнибал на него смотрит, поэтому говорит: - Эм. Сейчас мы приедем ко мне. Надеюсь, ты не против. Прости, но я не могу оставить тебя без присмотра в таком состоянии. Придется потесниться с собаками, но ты уже знаком с ними, так что... В любом случае, у меня есть свободная спальня, я постелю тебе там.       Ганнибал не издает ни звука. Уилл отчего-то начинает нервничать больше и больше, пока не понимает, что конкретно его смущает.       Ганнибал не дышит.       "Ох".       Это не должно стать для него таким откровением, учитывая, что у Ганнибала не бьется хреново сердце, но почему-то Уилл все равно поражен.       Кашлянув, чтобы нарушить гробовое молчание, Уилл не выдерживает и включает радио, чего не делал уже лет пять, предпочитая ездить в тишине.       "...говорит Вашингтон. За сегодняшний день зафиксировано более двух тысяч нападений. Напоминаем, что вирус крайне агрессивен, летальный исход вероятен более чем в семидесяти восьми случаях из ста..."       Уилл хмыкает, мрачно позабавленный такой точной цифрой.       "...разработка сыворотки, одобренной Всемирной ассоциацией здравоохранения. Напоминаем, что добровольная самоизоляция уменьшает риск заражения. В случае, если вы или ваши близкие испытываете симптомы, немедленно обратитесь за медицинской помощью. В случае, если медицинская помощь не может быть предоставлена своевременно и заражение переходит в крайнюю стадию, крепко свяжите инфицированного, особое внимание уделив кистям рук и ногам. При возможности обмотайте инфицированному лицо полотенцем или любой другой тканью, мешающей нанести вам укус, но не перекрывающей кислород зараженному. Избегайте полиэтиленовых пакетов и упаковочных пленок - несмотря на распространенное мнение о ходячих мертвецах, заболевшие - это живые люди, потерявшие над собой контроль и нуждающиеся в помощи. В случае, если вы не имеете возможности связать зараженного, проявляющего чрезмерную агрессию, изолируйте его или себя в отдельном помещении. В крайнем случае покиньте дом. В каждом штате действует быстрый набор экстренной помощи пострадавшим..."       Уилл обеспокоенно морщит лоб. Ганнибал, привлеченный звуком радио, бесполезно тычет в панель гнущимися во все стороны пальцами. Перехватив его холодную ладонь, Уилл мягко, но настойчиво отводит ее в сторону. - Нет, Ганнибал, - говорит он, будто маленькому ребенку.       Тот переводит на него глаза.       "...не сеять панику. Однако помните, что зараженные не узнают родных и знакомых, а также проявляют чрезмерную агрессию к любому, кто приближается к ним. Несмотря на то, что на начальной стадии инфицированные ощущают упадок сил и теряют способность свободно передвигаться, крайняя стадия, наоборот, характеризуется повышенной двигательной активностью наряду с утратой способности к членораздельной речи и ясной мыслительной деятельности. Зараженные стремятся нанести физический вред окружающим. Побуждающий фактор неизвестен. В редких случаях зараженные способны отличить других инфицированных от здоровых людей. Ученые пытаются разобраться в причинах..."       Уилл снова смотрит на Ганнибала, который ведет себя хоть и крайне необычно по сравнению с собой прошлым, но достаточно спокойно по нынешним зомби-меркам.       "По меркам зараженных в крайней стадии", - поправляет себя Уилл.       Короче, зомби-меркам.       Ему нравится мысль о том, что манеры Ганнибала настолько глубоко въелись в подкорку его мозга, что мешают ему бессистемно нападать на кого бы то ни было даже в таком состоянии. - Как мило с твоей стороны, - замечает Уилл вслух.       Голова у него пухнет от такого количества тревожной информации, так что он вырубает радио. Они снова едут в тишине. Без темнеющих немых зданий по сторонам дорога с проносящейся мимо полосой леса ничем не отличается от той картины, которую Уилл наблюдает каждый раз, возвращаясь с работы домой поздно вечером. Трудно представить, что в стране разворачивается такая неразбериха с зараженными.       Он вновь кидает взгляд на Ганнибала.       Да. Трудно представить, учитывая, что ему приходится экстренно вывозить своего зомби-друга из карантинной зоны. Да, Вулф Трап наверняка в той же зоне, но там никогда никого нет, так что можно притвориться, будто все нормально.       Уилл вздыхает и скованно ловит руку Ганнибала снова, когда тот зачем-то лезет ему в лицо. - Эй. Просто... перестань, ладно? Пожуй сосисок, если проголодался. Я приготовлю что-нибудь, как только мы доберемся до дома. - Дэ-э... Э-м, - говорит Ганнибал.       Уиллу кажется, или он только что сказал "дом"? У Ганнибала и раньше был довольно заметный акцент, а сейчас, когда он зомби, его совсем не понять.       Чувство вины топит с головой. - Нет, я не могу отвезти тебя обратно. Конечно, ты не давал прямого согласия, и это похоже на... - осекшись, Уилл бормочет: - Похоже на похищение... Вот блять. - М-х, - безразлично говорит Ганнибал и скатывается по сидению в его сторону, вяло клацая зубами.       Уилл отодвигается, насколько позволяет пространство и, упершись одной рукой в лоб Ганнибала, пытается его отодвинуть. Тот сопротивляется. - Боже, Ганнибал, - не выдерживает Уилл. - Успокойся. Я обвяжу твое лицо шарфом, если ты сейчас же не прекратишь. Клянусь, я сделаю это.       Это больше смахивает на то, словно он пытается убедить самого себя, а не пригрозить Ганнибалу. Какая тому разница? Он все равно мертв.       "Нет-нет-нет. Не мертв. Конечно, он не мертв. Просто немного не в себе. А еще у него сердце не бьется. Блять, ну да. Он мертв".       Что ж.       В конце концов ему удается отпихнуть от себя Ганнибала. Стукнувшись виском о стекло двери, тот затихает. Поскольку он продолжает невнятно бурчать и мять упаковку сосисок на коленях, Уилл решает, что Ганнибал просто обиделся, а не потерял сознание.       Черт. С Ганнибалом и раньше-то было нелегко, а теперь и вовсе сплошной мрак.       По пути свет от фар выхватывает ту же машину, в которой сидела испуганная женщина. Чуть-чуть не доехав до нее, Уилл останавливается, полностью заблокировал собой дорогу.       Плевать. Не похоже, что кто-то вообще, кроме него, отважился сесть за руль. Ну, кроме этой женщины, которой, кстати, не оказывается на прежнем месте или вообще где-либо поблизости. Уилл в замешательстве топчется возле чужой машины и смотрит в сторону леса, тьма в котором не позволяет разглядеть, даже если там кто-то и есть. Фары светят не настолько ярко, чтобы можно было увидеть больше нечетких силуэтов. Метель также не способствует хорошей видимости. Никаких следов на снегу - если они и были, их замело. - Эй! - кричит Уилл. - Вы здесь?       Тишина давит на перепонки, и даже кусачий ветер бесшумен. Уилла передергивает от дрожи, и он жалеет, что не помог женщине вовремя.       Что, если она была заражена? А теперь вряд ли переживет эту ночь, замерзнув насмерть где-нибудь в лесу. Обратится ли она в зомби? Вот черт.       Вздохнув, Уилл поворачивается к своей машине. Фары слепят его, но он все равно различает перепачканное кровью лицо Ганнибала с безвольно разинутым ртом, и это настолько похоже на маску мертвеца, что паника устремляется прямо в мозг. Уилл видел столько, столько трупов, обезображенных и не очень, и у всех них было именно это выражение, когда смерть стирает человечность с человеческого лица. - Нет-нет-нет, - судорожно шепчет он и, запинаясь о собственные ноги, торопливо забирается в машину.       Ганнибал все еще ужасно выглядит, но хотя бы подает признаки жизни. Головой Уилл понимает, что все в порядке, но его руки страшно трясутся, когда он закрывает Ганнибалу рот. - Ты не мертвый, ты не мертвый, - убеждает он сам себя и захлопывает за собой дверь. - А я не схожу с ума. Все нормально.       Закрыв глаза, Уилл делает два глубоких вдоха и проезжает мимо брошенного автомобиля.       Он не помог женщине, но ему надо позаботиться о Ганнибале.       За те двадцать минут, которые они едут, Уилл успевает успокоиться. Он снова перехватывает руку Ганнибала, когда тот лезет ему в лицо, пытаясь то ли сбить очки, то ли залезть в рот, и в конце концов Уилл просто сжимает непослушные пальцы всю оставшуюся дорогу. Жар вдруг охватывает его лицо.       "Ганнибал стал зомби, - сердится на себя Уилл. - Так что это не считается. Мы не держимся за руки или вроде того. Я просто пытаюсь не дать ему напасть на меня".       Не то чтобы Ганнибал всерьез на него нападал.       Либо из него вышел не очень-то сообразительный зомби.       "Ганнибал не зомби, - напоминает себе Уилл. - Он всего лишь серьезно болен. И у него не бьется сердце. Да. Блять, он точно зомби".       Повернув к нему голову, Уилл вновь обнаруживает, что у Ганнибала отвисла челюсть. Отпустив его руку, он аккуратно закрывает ему рот.       Что ж, его нельзя винить за невозмутимость - каждую ночь он сталкивается с воплощениями куда хуже, чем окровавленный зомби-Ганнибал в качестве пассажира. К тому же Уилл пережил по крайней мере две крошечные панические атаки во время дороги (возможно, одна из них была настолько крошечная, что он и сам едва ее заметил).       Поверьте, Уилл навидался всякого дерьма за свою жизнь. Он сошел с ума еще до того, как это стало массовым явлением.       К черту. - Ну вот мы и приехали.       Вулф Трап так же безлюден, как и всегда. У Уилла, конечно, есть соседи, но последнее время жилье здесь выставлено на продажу и большим спросом, если говорить начистоту, не пользуется. Он все равно слегка беспокоится, подумав о том, что какой-нибудь сраный зомби мог вломиться к нему в дом и напугать собак или, хуже этого, покусать кого-нибудь из них.       Сжав руль, Уилл глушит двигатель и, напряженно вглядевшись в дом, коротко бросает: - Подожди здесь.       Не то чтобы Ганнибал способен на что-то иное сейчас.       Снег бьет в лицо, мешая видеть, и Уилл прикрывает глаза рукой. Свободной ладонью он обхватывает пистолет.       Просто на всякий случай.       Ветер задувает за шиворот и завывает, и собачий скулеж становится слышен только на веранде. Уилл открывает дверь и, не позволив собакам выбежать наружу, просачивается внутрь. Беспокойные из-за метели, те обступают его со всех сторон и лижут его подставленную ладонь, хотя их тревога усиливается, когда они утыкаются носами в его колени.       Пахнет ли от Уилла мертвечиной?       Он лихорадочно возвращается мыслями к Ганнибалу, но не может вспомнить неприятного запаха.       Впрочем, его обоняние вряд ли превосходит чуткий собачий нюх. Что, если Ганнибал уже начал гнить изнутри? - Черт, - напряженно ругается он себе под нос и быстро оглядывает дом.       Ничего, что могло бы насторожить. И собаки дали бы знать, ворвись внутрь кто-то из зараженных.       Как здесь вообще мог очутиться сраный зомби? Уилл единственный, кто живет в такой глуши. Кажется, в нынешних реалиях затворничество сыграло ему на руку.       На всякий случай быстро обойдя первый этаж, Уилл удовлетворенно хмыкает и, убрав пистолет, загоняет собак на кухню, чтобы закрыть их там. Он не уверен, как они отреагируют на Ганнибала в таком виде. И как Ганнибал отреагирует на них.       Да, к сосискам и Уиллу он оказался равнодушен, но что, если в его зараженном мозгу что-то щелкнет при виде Бастера? Уилл не простит себе этого (и Ганнибалу, если честно, тоже, пусть тот и не отвечает за свои действия сейчас).       Уилл возвращается на улицу под пронизывающий ветер. Открыв дверь машины, он отстегивает ремень безопасности и вдруг застывает, не зная, как вытащить Ганнибала наружу. Попытаться обхватить поперек и потянуть на себя? Но тогда его лицо окажется слишком близко к шее Уилла, а ему не хочется рисковать. - Ганнибал, - перекрикивает Уилл ветер. - Пойдем в дом!       Тот молча смотрит на него, и не похоже, будто он понял. Щурясь от снега, Уилл смотрит в его пустые глаза. Сейчас, когда в них не мечется острая мысль, они даже кажутся доверчивыми. Будто Ганнибал позволит ему сделать с собой что угодно, полностью отдавшись во власть Уилла.       "Конечно, - сердится тот и тянет Ганнибала за руку, - он позволит делать с собой что угодно. Он не в себе".       Ганнибал послушно наклоняется вслед за рукой Уилла, хотя ему приходится помочь с ногами. Ругаясь, Уилл наклоняется, чтобы вытащить его ноги из салона и поставить на землю - сначала одну, потом другую. Все это время он опасливо поглядывает наверх, но теперь Ганнибал пялится куда-то поверх него. - Вот так, - пыхтит Уилл, выпрямившись и снова закинув руку Ганнибала к себе на шею. - Осталось совсем немного.       Ганнибал вновь мычит, но Уилл скорее чувствует это из-за вибрации в его груди, чем слышит. Боже, как же холодно. Нужно скорее попасть в дом.       Мысленно Уилл стонет, вспомнив, что ему нужно будет вернуться еще как минимум один раз, чтобы принести еду и вытащить завалившуюся между сидениями упаковку с сосисками, пока те не испортились (похоже, Ганнибалу не понравилось, раз он решил за лучшее оставить сосиски здесь; не то чтобы Уилл его осуждал).       Оказавшись в доме, он ссаживает Ганнибала в кресло. После этого захлопывает дверь, хмурясь при виде грязных снежных следов, которые они натоптали. - Так, - говорит Уилл, упирая руки в бока и пытаясь отдышаться (Ганнибал тяжелый). - Вот мы и на месте.       Какое-то время он стоит в ожидании, исподтишка разглядывая Ганнибала в своей гостиной. Тот на удивление садится достаточно ровно, чтобы казаться самим собой, однако не закидывает ногу на ногу, как обычно. Уиллу слегка жаль терять этот кусочек элегантности Ганнибала, чьи отточенные движения всегда притягивали его внимание, однако неожиданно для самого себя он находит трогательным то, как аккуратно Ганнибал сидит в его кресле со сложенными на коленях руками, будучи зомби.       "О нет, - смаргивает он эти странные чувства. - Не будь таким сентиментальным". - Я уйду на минуту. Мне же не нужно связывать тебя?       Ганнибал, разумеется, не отвечает. Уилл долго мнется на месте, кидая на него подозрительные взгляды и ожидая, что Ганнибал поднимется и... что? Примется крушить его гостиную?       Когда тот остается сидеть на месте, словно опасаясь показаться неучтивым, Уилл все же решается. - Я сейчас вернусь, хорошо?       Выйдя за дверь, Уилл бежит. Обычно он предпочитает заносить еду в дом за два подхода, поскольку мешки с собачьим кормом ужасно тяжелые, но не в этот раз. Сейчас он, обливаясь потом, несмотря на жуткий холод, взваливает на себя все сразу и не забывает о завалившейся между сидениями упаковке (сосиски из нее не выпали, спасибо), и торопится в дом.       Он слышит собачий лай еще до того, как доходит до двери.       "Блять".       Задыхаясь, Уилл врывается внутрь и скидывает мешки с кормом на пол. - Ганнибал?       Он запинается на входе, увидев, что тот сидит на прежнем месте, лишь его голова повернута в сторону закрытой двери кухни, откуда захлебываются лаем собаки. Между его бровей пролегла морщинка, словно Ганнибал пытается понять, что это за звук и где находится его источник.       Уилл облегченно выдыхает и закрывает за собой дверь. На этот раз окончательно отсекая метель. - Ганнибал, - снова зовет он. - М-м, - в замешательстве мычит тот, будто все еще раздумывая над звуком, но все-таки поворачивается к нему.       Уилл абсолютно не знает, что с ним делать. Он криво улыбается. - Добро пожаловать.