Сломанные улыбаются вместе

Дыхание сбито. Ноги сами несут Инитта по темным каридорам тюрьмы. Оборачиваться совсем не хотелось. Сзади раздавались не то крики, не то вопли, и это всё куда больше напоминало дикое животное, чем человека. Самого́ Томми почти не было слышно, он концентрировал свои мысли только на побеге, только на том, чтобы его ноги несли его вперёд как можно быстрее. Преследователь же истерично смеялся, его сбитое дыхание ударялось о стенку маски, из-за чего было слышно особенно отчётливо. Дикий страх, стук ботинок по полу, Инитт заворачивает за поворот, чуть не врезаясь в стену. Слишком поздно, он сам завел себя в ловушку, это тупик во всех смыслах этого слова. Он наконец разворачивается, обращая свой, полный страха, взгляд назад. Все закончится здесь. Все закончится так. Глаза направляются на почти разбитую маску. Дрим заносит топор. Дрим победил. И как Томс вообще туда попал… *** Судорожный вздох вырывается из лёгких, заставляя тело согнуться пополам, а взгляд бешено бегать по местности вокруг. Трава, озеро, деревья, мирно спящий Гостбур в обнимку с гитарой. Томми сглатывает ком в горле, пытаясь восстановить дыхание. Сколько бы он не пытался не думать о Дриме- это безполезно. То, что Дрим в тюрьме не гарантирует безопасность ни на долю процента. Пока Дрим жив- Томми не сможет жить спокойно. Дрим не оставит его в покое. Шурша травой и песком, Инитт встаёт с места и отряхивает затекшую задницу от пыли. Взгляд в полном напряжении направлен сквозь кусты и деревья, и Томми знает куда. Тюрьма- новое пристанище Дрима. Снова повернувшись, он все-таки переводит глаза на сопящего призрака. Ярость сменяется нежностью и какой-то печалью. Это то, что он готов защищать. Секунду назад он хотел решительно разбудить его и поведать о своем очередном «да всё как по маслу пройдёт, я тебе зуб даю» решении. Сейчас он застыл обсолютно в полном ступоре. Гостбур спит так спокойно, словно это самый обычный мир, где нету никакого Дрима, никто не враждует… Никто не умирает. Хочется просто сесть рядом и погрузиться в эту же атмосферу. Просто закрыть глаза, уткнуться в чужое плечо лбом и больше никогда-никогда не думать о реальности. Остаться здесь и всё. Только вот бежать от проблем больше не хотелось. Томми прекрасно понимал, что Дрим вероятно будет не против поиздеваться над ним, даже находясь за решеткой. Вот только каким образом он пока ещё не понимал. Да и лучше бы чтобы и не пытался понимать… Но это же Томми. Конечно он блять попытается. Потыкав пальцем в Гостбура, как ребенок палкой в мертвую змею, Инитту всё же удалось разбудить призрака, хотя в данный момент тот больше выглядел как вампир или зомби. От такого сравнения младший неосознанно издал смешок, сразу закрыв рот ладонью: а-ля «нет, ты вовсе не ахуеть как смешно выглядишь сейчас». Гостбур либо заметил это, либо нет. Понять было невозможно, потому что тот просто пялился сквозь парня пытаясь отойти ото сна. Выглядело ещё смешнее и сдерживать смех уже откровенно не получалось. Раздался громкий и истеричный смех младшего. Призрак шумно вздохнул, озвучивая мысли, как диагноз. –Пиздец, до этого ещё никто не ржал как не в себя от того, что я блять проснулся. –Так я типа особенный? — спрашивает младший продолжая посмеивается, но уже утихая. –В каком-то плане да– всё ещё намекая на то, что у Томми всем известный синдром, произносит Гост. Томми не очень хорошо понимает этот намёк и всё-таки приходит в себя, прекращая смеяться уже окончательно. Может это уже что-то с психикой. Томми шутит и смеётся, словно ничего плохого никогда не происходило, будто имя «Дрим» ничего и не значит. Непонятно осознает он эту ситуацию или нет. Непонятно специально ли он пытается отвлекаться или его травмированный мозг наконец дал трещину и пытается защитить себя сам от бесконечного стресса. Гостбур видит это. Гостбур очень хочет помочь. Они оба знают, что проблему с Дримом надо решать. Они оба знают, что Дрим умён и в конечном итоге он найдет способ выбраться из хранилища Пандоры. Они оба знают, что пока Дрим жив он не оставит их в покое. Но они не знают, как сказать об этом друг другу так, чтобы не добить хрупкие осколки их когда-то здоровой психики. Томми решается первым. К сожалению не поднять эту тему, а принять попытку сражения, ну или по крайней мере разведки. Инитт знает, что у Гостбура может поехать крыша, знает что тот чертовски не устойчив к происходящему. Томми очень боится вновь потерять его, способного улыбаться, шутить, все ещё с надеждой и искрой в глазах. Томми уже всё решил. Решил всё ещё тогда, когда посмотрел на спящего Сута, будто находящегося где-то в очень приятном месте. Он должен его защитить. Молчание затянулось надолго и Сут засуетился. –Всё в порядке? –Ага, просто подумал, нахуй этого Дрима, да? Он же гниёт в тюрьме! Он получил по заслугам, да? Конечно да! Чего мы кислые такие, а? Можно расслабиться наконец, ну серьезно! — Томми надеялся, что такой длинный текст и взволнованность в голосе не вызовет у Гостбура никаких подозрений, на счёт правдивости содержания. Инитт, замаскировав напряжение, смотрел на призрака, в ожидании реакции. –Может быть ты и прав… Да наверное так и есть. Он либо боялся задеть парня за живое, либо правда так считал, но сказанное уже сказано. Это выглядело как опасная игра. Грязная ложь. С двух или с одной стороны, было непонятно, но было липкое ощущение чего-то надвигающегося. Эта игра могла плохо кончится. Приближался девятый вал. *** Настал день, хотелось этого или нет. Инитт был напряжен, но пытался быть максимально спокойнее. И впринципе ему это удалось. Всё, что он делал ради Сута обычно всегда удавалось лучше всего. Гитара болталась на спине старшего и они шли обратно. Делать это днём было намного приятнее. Трава была зелёной, а не черной. И стволы деревьев были коричневыми, а не черными. И небо было голубым, а не сука черным. В общем младший проныл о том, как неприятно было идти сюда ночью около половины дороги обратно, ровно до того момента, как Гостбур не остановился и не обернулся назад. Томми замолчал не от грозного вида старшего, а от того, что он был уверен в том, что тот развернулся ровно так же, как тогда, ночью. Звук был точно такой же и ощущалось так же. Увидев растерявшегося, но всё-таки замолчавшего парня, призрак со спокойной душой развернулся и продолжил путь. Томми поспешил за ним. Конечно не молча. По крайней мере разговор уже поддерживался за счёт более разных тем. Вот цветы крутые растут, он однажды в детстве посадил их, а они завяли. Он расстроился тогда, почему они завяли? Он и не разбирается в этом. Закопал под землю куст розы и не понимает, в чем проблема. Сейчас конечно допёр уже, но тогда ему все-таки стоило дать инструкцию какую-нибудь что ли. Под примерно такое сопровождения они всё-таки добрались до исходной точки. Л’менбург выглядел как и до изгнания. Красиво и приятно, но почему-то было ощущение, что Инитту здесь не место. В плане он должен быть там, на берегу океана, в палатке, сидеть и существовать. Как будто его присутствие в Л’менбурге было чем-то незаконным. Размышления были прерваны. –Эй! Я конечно не на что не намекаю, но я как бы всё ещё существую и что-то вроде волнуюсь за вас. — не известно можно ли налить в ведро стёб и сарказм и выплеснуть эту массу на парней, но Таббо очевидно может– Я имею ввиду, что предупреждайте меня всё таки о своих уходах куда-либо, окей? — Да, извини, с нами всё в порядке, мы к озеру ходили. Вообще это место не было прямо таки их с Уилбуром. О нём знали и Таббо, и Фанди, и даже Эрет. Ещё со строительства Л'менбурга они бегали туда отдыхать. Там было достаточно материалов для строительства, к тому же об этом месте не знал Дрим и его команда. Это похоже на оазис в суровой пустыне, где никакие невзгоды не страшны, где всё хорошо. Наверное именно поэтому они чувствовали такую необходимость прийти туда ночью. Они все ещё нуждаются в спокойствии. Они прошли в дом. Гостбур сразу направился в комнату, а Томми уеденился в туалете. Отражение в зеркале заставляло задуматься. Он очень изменился. Выглядит уставше и нездоро́во. Покрасневшие глаза и темные отметины под ними украшали лицо. Он закрывает их и опускает голову над раковиной. Проводит по лицу мокрыми руками, умывается и снова поднимается. В зеркале ничего не изменилось. Неудивительно, и на что он надеялся... Он пытается придумать, как он сможет уйти, не привлекая внимания старшего. Сложный вопрос в итоге приводит его к простому ответу. И он наконец выходит. *** Дверь в кабинет Таббо немного напрягает, но ему сейчас не до этого. Он стучится и не дождавшись ответа заходит. Президент сидит и листает какие-то, вероятно очень важные бумажки. Он поднимает глаза и вопросительно смотрит на друга. –Табс, можешь меня выслушать. Это важно для меня. Тот не думая ни сикунды закрывает одну из папок и отодвигается на стуле, наклоняясь вперёд, готовый слушать. И Томми рассказывает. Рассказывает то, как он жил в Логстедшире, про Дрима, про плащ и возвращении памяти призраку. Наконец к сегодняшнему дню. –Я могу доверить это только тебе, Таббо. Я хочу проведать Дрима в тюрьме. Как минимум убедиться, что он не вернётся и, что более желательно, сделать так, чтобы он не вернулся. Я волнуюсь за психическое состояние Гостбура и не хочу говорить ему об этом, понимаешь? Таббо тяжело вздыхает, переводя взгляд куда то за окно, уходя в свои мысли. –Я понимаю тебя–он сомневается, стоит ли помогать Инитту, однако столкнувшись с таким знакомым решительным взглядом младшего, выдыхает, понимая, что уже не изменит его решение–я скажу ему, что принял тебя на работу, чтобы доказать, что ты готов вернуться сюда и перестать считать тебя изгнанником. –Спасибо… –НО! — останавливает благодарности Таббо– я тоже твой друг, чувак, ты ведь будешь в порядке, да? Не будешь нарываться на неприятности. –Дрим- это уже неприятности, на которые я давно нарвался. Но я постараюсь быть аккуратным. Мне есть за кого сражаться, поверь мне. И Томми отправляется на «работу», закрывая за собой дверь кабинета. –Верю– выдыхает Таббо, оставшись один. *** Путь к Дриму занял больше времени, чем предполагалось. Пришлось обговорить всё с Сэмом и оказаться внутри тюрьмы Томми смог только через портал в незер. Ещё около сорока минут пришлось потрать на кучу проверок, обработок, ходов и механизмов. Он не знал сколько времени потребуется, но его нервы исчерпали себя ещё до встречи с Тейкеном. Инитт безумно волновался и волнение его росло в грёбаной геометрической прогрессии с каждым механизмом. Каждый раз казалось, что сейчас уже за этим поворотом будет Дрим, но там был лишь новый поворот. Это место во многом напоминало Томми его сон. Такие же стены, пол и куча ходов и тоннелей. Да твою мать сейчас напрягало обсолютно всё. Он не знал ничего о Дриме и честно говоря и не хотел. Он никогда не хотел о нём знать. Инитт не знал какие будут условия здесь, как будеть выглядеть Дрим и каким он вообще будет. Изменился ли он? Вряд ли... Очередной поворот, бешеный ритм сердца, дыхание замирает, на этот раз Дрим и правда здесь. Их разделяет стена лавы. Горячие потоки, медленно текущие вниз, источают тепло. Тихо. Только лава шипит и стучит сердце. –Оставь свои вещи здесь– голос заставляет дёрнуться и Томми оборачивается, обращая внимания на сундук в углу. Он снимает рюкзак и роется по карманам. Вещи летят внутрь. Томми достаёт компас и недолго смотрит на него, проводит большим пальцем по стеклу и аккуратно кладет, поверх остальных вещей. Когда он вернётся, обязательно оставит его в эндерсундуке. Сэм что-то нажимает. Слышится работа рэдстоуновых механизмов. Лава перестает течь. Только сейчас Инитт видит, что за лавой скрывалась платформа, полностью выложенная из обсидиана. Сэм указывает на неё, и Томми неуверенно касается её ногой. Они ходили по этим коридорам так долго, но кажется, что все произошло слишком быстро. Томми как будто не был готов, хоть и был решителен. Наверное это нормально. Инитт идёт на встречу с человеком, который почти уничтожил его жизнь. Платформа приходит в движение. Здесь намного более жарко, чем в комнате перед этим. Дрим сидит на кровати и встречает его мертвым взглядом потрёпанной маски. Колени дрожат и он пытается это скрыть. Дрим не должен узнать, что Томми все ещё боится его больше смерти. Дрим найдет любые трещины в сознании парня и проберется в них так глубоко, что они начнут расходиться в стороны ещё больше и Инитт сломается. Он сходит с платформы, исподлобья оглядывая Дрима. Оранжевый тюремный костюм ему к лицу, хотя сложно понять не видя его лица. Прошел лишь день, но человек перед ним выглядит как-то потрёпанно. Может ему это кажется? Или...может быть даже это манипуляция Тейкена? Томми сглатывает и здоровается. –Привет, Томми– слышится в ответ. Слова звучат едко и почему-то задевают своим звучанием отрывки не самых приятных воспоминаний. – Я пришёл навестить тебя– решает всё таки продолжить Инитт. Молчание может говорить о том, что младший волнуется. –Спасибо тебе! Знаешь, это место ужасное. Мне здесь очень скучно и одиноко. Я ем одну картошку, которую приносит Сэм и плаваю в крохотном потоке воды. А ещё я немного пишу книги. Помню, что Гостбуру они нравятся, Уилбуру тоже нравились...– Это манипуляция? Инитт не знает. Боже, все что говорит этот долбанутый звучит, как манипуляция. Слово "манипуляция" уже само по себе звучит абсурдно и невероятно заезженно, это безумно раздражает. Не думать о чём-то, не размышлять над его словами, не давать задеть себя этим, только полное спокойствие. Дрим заслужил это место и хватить, черт возьми, упоминать Уилбура своим грязным ртом. Томми успокаивает раскаленные нервы. Спокойно. Он показывает Дриму безразличие, словно ни одно его слово не задело Инитта. Словно тот вообще не открывал рот. Холодный взгляд младшего бегает по камере. Кровать, которая скорее напоминает матрас на нескольких досточках, импровизированный письменный столик и небольшой поток воды. Наверное при желании в нём можно утопиться. Желание однако не присутствует, разве что по отношению к старшему. Становится не по себе от осознания того, что эта тюрьма и эта камера изначально была предназначена для Томми. Это Инитт должен был сидеть на этом матрасе, есть картошку и писать в тетради всякие записи, которые никогда и никто не увидит. Он сглатывает и снова мысленно бьёт себя по голове- "Дрим это заслужил". Его больше волнует как там призрак. –Ты сам виноват в этом, Дрим– Инитт сжимает кулаки. Жаркая, даже скорее душная комната, все равно позволяет холодку пробежать по спине младшего, как только Дрим снова окинул его взглядом. Томми уверен, что этот взгляд ни разу не хороший. Старший смотрит с презрением, хотя его лицо закрыто маской. В "комнате" не осталось ничего кроме повисшего напряжения. Ну это ничего. Инитт просто сделает вид, что не чувствует этого. Что он вообще ничего не чувствует. Что ни одно слово не тронуло ничего в его покалеченной душе. И всё таки что-то подсказывает, что желание навещать Дрима в тюрьме не приведет ни к чему хорошему. Хотя нельзя сказать, что это желание было. Была необходимость, по крайней мере Томми был в этом уверен. И было затянувшееся затишье- слишком подозрительная вещь, чтобы вообще существовать в этом мире...