Нить судьбы

-С днем рождения, Россия! — в меня влетели разноцветные ленты из хлопушки и легли на голову. Я ярко заулыбалась. Вся моя тоска и скука сошла на нет — вместо них пришли радость и веселье. Моя душа запела и обрадовалась моей семье, что не забыла про меня и поздравила в этот день. Все стояли в красивых рубашках и брюках, и Белка в том числе. Даже Гера пришел и улыбался с маленькой коробочкой в руках. Меня сначала завалили подарками, цветами самых разных видов и сортов, потом комплиментами, поздравлениями, зазывом к столу, где стояли коробки с суши. Я в полном шоке: они решили порадовать меня дорогой едой… -Спасибо вам, ребят, — я положила цветы на столик возле дивана и закрыла лицо. Слезы счастья полились по моим щекам из васильковых глаз. До того приятно было их внимание… Меня крепко обняли, и я еще сильнее расплакалась. Их тепло ко мне грело моё сердце и душу. Все говорили мне успокаивающие слова, хоть и понимали, что это слезы счастья. -Росс, хватит плакать. В такой день вообще плакать не надо! — Армения обнял меня за шею. -Конечно, тем более имениннице. Давайте за стол, нам нужно так отпраздновать, чтобы даже ни у кого мыслей печальных не было! Айда! — Белка погнала всех за стол, а Армения закинул меня к себе на плечо и понёс на кухню. Все расселись по комнате. Я, Армения, Украина, Белка, Молдавия и Узбекистан успели сесть за стол. Кто успел, тот присел, как говорится. Казахстан, Германия и Таджикистан, которые таскали стулья, в итоге сели на пол, взяв себе суши разных вкусов. Литва и Эстония сели на подоконник. Грузия и Киргизия принесли вина, шампанского и поставили в холодильник. Оставили лишь две бутылки шампанского на столе. Латвия, Туркменистан и Азербайджан присели возле выхода с кухни. Теперь вся наша безумная семейка в сборе. -Итак, первый тост я говорю! — первой выкрикнула Белка взяв бокал шампанского, — Россия, с днем рождения тебя! Я желаю тебе счастья, здоровья, успехов! За тебя! Звон бокалов резал по ушам, а весёлые крики глушили все вокруг. Зазвучали наши голоса на разные темы. Кто с кем говорил — непонятно, но все наши разговоры соединились, когда кто-то из нас начал вспоминать здешние произошедшие события. Тут мы все подключились, постепенно скатываясь до шуток и баек со времен примерно шестидесятых годов двадцатого века. Вход уже пошло вино, потому что шампанское благополучно закончилось, а рассудок постепенно туманился. Не знаю как, но мы умудрились уже добраться до зала и взять гитару. Горланили мы во все горло и пели на каком языке придется. Особенно это было заметно у Германии, у которого были снесены все какие-либо не были рамки. Ему было абсолютно плевать на то, что его слышали все в отеле, что вообще никак не вязалось с его манерами приличия. Он пел и пел, а мы подпевали, хоть и не знали немецкий от слова совсем. Через несколько часов накрыло и меня. Теперь была моя очередь отжигать. Я станцевала все танцы каждого народа моей страны — начиная от обычного медленного танца, заканчивая лезгинкой с Арменией. Так весело мне давно не было, особенно под хорошим градусом. Дальше было всё как в тумане. Я ничего не запомнила, абсолютно. Проснулась я благо в своей комнате, но абсолютно никакая: голова болела и кружилась, а ноги отказывались поднимать меня. Вот это я погуляла своё день рождения… -Ох, Господи, — простонала я, — зачем я столько пила вчера, а… Я поднялась и тут же чуть не поцеловалась с полом, вовремя успевши поставить руки перед собой. В глазах резко потемнело, а голова закружилась. Ничего себе…вот это меня штормит. Еле как поднявшись, я заметила таблетку со стаканом воды и с запиской на оторванном листочке. Храни Господь Китая, который положил мне здесь таблетки от похмелья. Я бы не доползла до своих: слишком сейчас они были далеко. -В жизни больше пить так не буду…, — сказала я сама себе, уложившись обратно на кровать, — так хреново… -Вот кто тебя заставлял пить, — я рассеяно посмотрела в сторону двери и увидела своего спасителя с полотенцем в руках, который в данный момент смотрел на меня недовольно и укоризненно своими яркими янтарными глазами, — ну можно же было по-немногу выпить, а вы, — он покачал головой, — мы еле как вас с КНДР по комнатам растащили. И ладно бы вы все здесь лежали, так некоторые из вас убегали от нас! -Ну, не ругайся. Перепили мы, что поделать. В следующий раз умнее будем и, гляди, убегать не будем, — я улыбнулась Китаю, на что он фыркнул. -Не будете. Ты, кстати, и убегала. Мне пришлось тебя отлавливать, чтобы ты на улицу не убежала, — он поджал губы и выдохнул, а затем посмотрел на меня, — ты как себя чувствуешь? Голова не сильно болит? -Я чуть не упала на пол. Этого достаточно? — он вздохнул и сел рядом со мной, взяв стул у стола. -С вами не соскучишься…серьёзно, вот как так можно вообще, — Китай начал бурчать на нас, при это накладывая мне на голову намоченное холодной водой полотенце, — вот кто так напивается, а? Вроде взрослые, должны головой думать, а ведут себя хуже маленьких детей! -Кит, спокойнее, — успокаивала я его, — спокойнее. Уже всё прошло, бурчать на нас теперь не имеет смысла. Головная боль постепенно опускала меня, а тошнота и головокружение исчезли. Теперь я уже ясно видела перед собой Китая, который не разделял моей сказанной вслух мысли. Он фыркнул, но ничего не ответил. Наверное сейчас об этом думать не очень корректно, но он такой милый, когда злится. -Не злись на меня. -Я не злюсь, просто ворчу, — я улыбнулась и погладила его по руке. -Ладно, ворчи. Сколько время? -Восемь утра. А, и ещё, пока не забыл, — он поднялся и взял конверт с моего стола, — это тебе пришло от Сербии вчера. -Что там? Ты не смотрел? -Нет, это же твое письмо, а не моё. Неприлично чужие письма читать, — я наклонила голову в бок и кивнула. -Логично, — я раскрыла конверт и достала сложенную бумагу. Развернув, я увидела знакомый каллиграфический почерк, но с длинными буквенными петельками, занимающими большое пространство. «Дорогая моя племянница, я не знаю как быстро дойдет до тебя моё письмо, но знай — я попытаюсь приехать обратно как можно скорей. Если ты это читаешь, а меня ещё нет рядом, то поздравляю тебя с днем рождения, Россиюшка, и желаю всего наилучшего. Я люблю тебя всем своим тетушкиным сердцем и часто думаю о тебе, милая. Пусть твоей жизни будет как можно меньше черных полос и больше ярких красок. Люблю, обнимаю и скучаю, Твоя тётя Сербия» Я улыбнулась. Слова Сербии согревали моё сердце лучше всякого горячего напитка в холодную пору. И пусть она была далеко, но я чувствовала её объятья через обычные строчки бумаги. -Отправила поздравление, м? — спросил Китай. Не успела я ответить, как дверь отворилась и на пороге появилась Франция. Увидев меня на кровати, она ойкнула и ушла обратно в зал, закрыв плотно дверь, -…Франция? -Это она ко мне. Позови её, Кит, пожалуйста, а сам выйди на время нашего разговора, — он немного подумал, но все же поднялся и пригласил ко мне Францию, что выглядела на его фоне невысокой, даже несколько миниатюрной женщиной в кремовом платье. Как только Китай вышел, она подошла ко мне с черной папкой в руках. Волнистые каштановые локоны спадали на лицо и прикрывали румяные здоровые щеки. -Здравствуйте, Россия. Надеюсь, я вас не напрягаю: вижу, вы больны. -Нет, побаливает голова да и только, — она слегка кашлянула и убрала волосы с глаз. -Я подумала над вашим предложением и решила согласиться. Я приготовила план обучения для вас. Он в этой папке, — она положила папку на тумбочку и открыла первую страницу, — заниматься будем по два часа в день шесть дней в неделю, потому что, как я поняла, вы хотите выучить хотя бы азы французского. Мне хотелось бы с вами сегодня изучить алфавит и попробовать проговорить звуки, но вижу, у нас это не получится из вашего недомогания. -Я думаю мы сможем сегодня позаниматься, но ближе к вечеру. Как вы на это смотрите, Франция? У вас нет планов на вечер? -Хм…вроде нет, но я проверю свой план работы. Если я вам ничего не скажу, то примерно рассчитывайте на четыре часа вечера, Россия, — она закрыла папку и оставила ее на столике, — что ж, до скорой встречи, поправляйтесь. -Благодарю, — Франция кивнула головой и вышла из комнаты. Я поднялась с кровати и раскрыла шторы. За окном ещё было темно, сверкали звезды, но на горизонте уже блекло дребезжал рассвет. Маленькие фонарики теряли свою роль ночного проводника и постепенно затухали, а совсем небольшие группки людей гуляли па аллее. Ну вот. Закончился мой отдых, и да здравствует учеба. Надеюсь, у меня все получится. Вдруг меня как током прошибло. В голове всплыло воспоминание о назначенной встрече с Великобританией. Сейчас было пол восьмого, что было мне на руку, ведь нужно привести себя в порядок. В первую очередь нужно похмелиться. Зайдя на кухню, я нашла водку. Не нашу, но водку. Налив себе одну стопку, я хлебнула и закусила первым попавшимся хлебом. Алкогольный напиток слабо обжег мое горло и разлился теплом в животе. Ну все, теперь сердце у меня не откажет. Затем вновь пошла в комнату и взяла все, что нужно: полотенце, домашнюю одежду, тапки. Затем поставила чайник, потопала обратно в комнату за шампунем. Так я ходила по номеру туда сюда, делая несколько дел сразу. Приняв душ и помыв голову, пошла гладить брюки с белой рубашкой, затем пошла сушить волосы, потом укладывать. Одним словом — бытовуха. Китай, который, кстати, за всем этим следил, просто молчал и даже не спрашивал насчёт мой беготни из комнаты в комнату. За столько лет он настолько привык к нашим привычкам, что уже даже не спрашивал: куда я собираюсь? Зачем? Он уже смирился, что мы, русские — странные люди, в особенности сами воплощения стран, которые могут поменять все свои планы и уйти «не знаю куда, не знаю зачем, но надо». А вот для Америки, который сидел в кресле в углу комнаты, было ново видеть меня бегающей туда-сюда. Он с интересом смотрел за моими сборами. -Зачем красишься? А укладку зачем делаешь? Всем же без разницы как ты выглядишь, — спросил он в один момент, когда я выпрямляла волосы. Я повернулась к нему. -Затем, чтобы выглядеть красиво и ухоженно. -Ты и так здесь ухоженней всех выглядишь и без косметики и укладки. Какая разница? Мне вот без разницы как я выгляжу, — он провел рукой по своим пшеничным волосам. -Это хорошо, когда человек принимает себя таким, какой он есть, но мне хочется быть, — я хлопнула щипцами и хитро улыбнулась, — ещё ухоженней. И продолжила прихорашиваться. Собственно, он иногда странно вздыхал, а потом вообще встал рядом со мной и стал расчесываться. Мне стало не по тебе, поэтому как можно быстрее приняла попытки собраться. Наконец все было окончено, и я молча рассматривала свой образ на встречу, которая должна состояться уже через полчаса. За спиной раздался вздох, и параллельно ему комплимент. -Ты очень красивая, Росси. Эту рубашка сидит на тебе прям по фигуре, а брюки! Чудесно! — я повернулась и увидела улыбающегося Америку и рядом с ним тоскливого Китая, который со слабым проблеском отчаянья смотрел на меня. -Спасибо, — я прошла мимо них и пошла на странную встречу с Великобританией. Неожиданно меня остановила чья-то рука. -Россия, — я повернулась к Китаю, который крепко держал мою ладонь, — куда ты пошла? Тебе же вот было плохо! -Надо мне. -Куда надо? А вдруг что слу…, — я резко вырвала руку и серьёзно посмотрела на него. Хоть я его и любила, но мне не нравилось, когда меня обо всем спрашивают. -Какая тебе разница куда я иду. Надо, вот и иду. Ты мне не отец, не братья или сестры и не муж, чтобы расспрашивать меня. Ты просто друг, — выдала я и пошла дальше. Уже на середине пути мне стало стыдно за себя. Его забота и попытка уберечь была нормальна в этой ситуации. Он ведь видел, как мне недавно было плохо, и поэтому переживал. А я…я его сейчас обидела и даже не извинилась. И ладно бы, если он был бы для меня, как я выразилась, просто другом, но он был любимым человеком... Я остановилась на середине лестницы. Глаза уставились на мраморный пол. Сейчас у меня дилемма: пойти на встречу или вернуться и извиниться перед любимым, ведь я его явно обидела своими словами. Однако мне не пришлось выбирать. -Странное место встречи, но все же ты пришла, — я подняла взгляд и увидела Великобританию. Он серьёзно смотрел на меня без капли тепла в глазах. Но тембр его голоса в этот раз был гораздо теплее и мягче, нежели был во время первой нашей встречи. -Доброе утро, — поздоровалась я, но осталась стоять на месте. Какая-то невидимая стена ограждала меня и не давала подойти ближе. Может страх, а может настороженность. -Спускайся, не бойся. Прости меня за вчерашний инцидент. Я был не в настроении. Надеюсь, ты не держишь на меня обиду? -Нет. У меня нет нужды обижаться на вас, — ответила ему я. Но осадок от той встречи все-таки остался. -Это хорошо. Тогда пройдёмся до холла отеля. Там сейчас никого нет, многие пошли на завтрак, — он повел меня за собой. Такой грациозной походки я еще ни у кого не видела. Он шёл медленным шагом, совсем не торопясь, спускался на лестнице. Британия будто плыл, а не шёл — не слышен был даже стук сапог на нем. Все в нем кричало о аристократичности: прямая осанка, классическая одежда, уложенные пшеничные волосы, манеры речи и движений. Мне казалось, что вокруг него вилась аура величия, спокойствия, уверенности, которая не обнимала меня, как похожая аура Китая, а жестко отстраняла от себя. Может быть мне это просто все кажется, но расслабиться мне яростно что-то не давало. -Присаживайся, — он подождал, когда я присяду на мягкую мебель, и сам после сел подле меня в соседнее кресло, — прошу тебя расслабиться - ты зажалась. -Мне некомфортно под вашим взглядом, Великобритания. Вы слишком цепко рассматриваете меня, — попыталась объяснить ему я. Он вдруг улыбнулся, а в глазах появился слабый огонёк теплоты. -А ты, к моему приятному удивлению, много что замечаешь. Многие просто не обращают внимание на мой взгляд на них. Ты первая, кто подметил это. -Я надеюсь, это вас не разочаровывает? -Что ты, ни в коем случае. Наоборот, приятно общаться со страной, что замечает настроение собеседника, — он откинулся на спинку кресла, но продолжил смотреть на меня, — ты вот сейчас расслабилась. Уже не нервничаешь, верно? -Не нервничаю, — сказала я и сложила руки на колени. Мне правда стало спокойнее, — так о чем вы хотели со мной поговорить, — я резко замолчала, понимая, что сказанула это на своём языке, — ой, прошу простить. Забылась. -Ничего, — ответил он мне на русском, — если тебе на русском проще излагать мысли, то мы на нем и продолжим. Мне хотелось бы спросить тебя о твоем приходе к нам с Францией в комнату. Что тебе было нужно от неё? -Мне давно хотелось бы выучить французский язык, но я не знала как подойти к вашей жене, чтобы спросить у неё. Но у меня день рождения был вчера, и ваш сын, Америка, подарил мне кулон. Так я нашла причину прийти к вам и спросить насчёт кулона и языка, — он продолжил смотреть на меня спокойно, однако в его взгляде появилось недоумение, — что-то не так? -Америка подарил тебе кулон? Странно, на него не похоже. Он никому не дарил подарки, даже нам с Францией и своим братьям с сестрами. -…что вы этим хотите сказать? -Ему либо что-то нужно от тебя, либо ты ему нравишься, однако во втрое мало верится. Он не особо влюбчив, — меня окотило страхом. Что ему нужно от меня…? -Вы не думаете, что это просто подарок? Ну, просто так? -Почему бы и нет, может за это время для моего сына стало нормой дарить подарки на дни рождения, однако ничего не могу утверждать. Он давно не заходил к нам и не разговаривал с нами, — я удивилась. -У вас плохие отношения с ним? -Можно и так сказать. Он наверное до сих пор в обиде, что я в свое время не давал ему достаточно воли и свободы, но я не спрашивал у него об этом. Моему удивлению не было предела. У меня в голове не укладывалась мысль, что родной сын не хочет общаться со своими родителями. Ладно сын, но родители! Мой папа уже с ума бы сошёл, если бы мы с ним поругались и долгое время не общались. Если не я, то он бы пошёл со мной мириться. Но годами бы мы не смогли друг с другом не общаться… -Вы не общаетесь? -Нет, да и уже не хочется. Он отдалился от нас, — неожиданно голос Великобритании дрогнул, — он совсем не хочет нас видеть. Наши политики и народы общаются, даже дружат, а мы сами… — он прискорбно опустил голубые глаза, — знаете, Россия, тяжело пойти попросить прощения, когда вы уже долгое время не общаетесь. Появляется гордость и желание услышать это от него, но…ведь у него тоже есть гордость и точно такое же желание услышать это от меня. Поэтому, если вы с кем-то поссорились, Россия, попросите прощения как можно скорее, пока…пока не стало поздно… Он замолчал и стал смотреть куда-то в сторону. Я замолчала, понимая его чувства. Да, он прав: бывает так, что именно ты хочешь услышать извинения от человека, на которого у тебя обида, но ведь он думает абсолютно так же. И так люди неделями, месяцами, годами, а мы и веками можем жить в обиде друг на друга, ожидая простого слова «прости». И его слова пронзили меня и подняли с кресла. -Я, наверное, пойду, Великобритания. Спасибо вам за такой философский разговор, — он кивнул мне и попрощался со мной. Я рванула в свою комнату. Только шуршание моих брюк было слышно в холле.