Принцесса и Тёмный Лорд

      Есть два жизненных пути: бежать от тайн или сломя голову нестись им навстречу. Некоторые хранят тайны в себе, тем самым обезопашивая себя или родных, но обрекая душу на постоянные терзания. Лана, боящаяся за своих детей, была намерена отнести тайну родным, чтобы те сами решили, что с ней делать. Девушка размышляла о том, стоит ли королю Белиалу знать об этом? Или лучше отвести мужа в сторонку и прошептать ему все на ушко, прикрывая рот ладонью, чтобы король не прочел по губам? И, наверное, она бы так и поступила, если бы была уверенна в силе своего мужа. Она без особых колебаний принимала свою слабость перед сильнейшим магом. Тягаться с ним она не желала. Уж лучше быть мышкой с полной здоровой семьей, чем толстым одиноким котом.       Лана быстрым шагом пересекла длинный коридор, прошла сквозь распахнутые двойные двери и спустилась по лестнице в главную залу. Оттуда прошла в правое крыло и вошла в столовую. Во главе стола сидел король Белиал. Он был слегка заторможен: переспрашивал, отвечал с промедлением, будто каждое слово заставляло его задуматься. Даркар, сидящий по левую руку от короля, считал, что его возвращение послужило причиной болезненного состояния отца. Теперь ко множеству забот о народе добавились семейные хлопоты, от которых король успел отвыкнуть за эти восемь лет. Рядом с Даркаром пустовал стул, он предназначался для Ланы. На соседнем сидел Нефрон, а возле него Кэссиди.       Услышав лязганье открывающихся дверей, все как один подняли головы на вошедшего. От перевозбуждения сердце девушки бешено билось, легким не хватало воздуха и грудь ее быстро то поднималась, то опускалась.       Даркар чуть склонил голову набок:       — Что-то случилось?       — Случилось. Я говорила с Блум и она кое что мне рассказала. – Лана двинулась к столу. Рука не доставала до поверхности, потому она коснулась ее лишь кончиками пальцев. Облокачиваться в присутствии короля было бы непристойным жестом, по сему она так и замерла.       Король Белиал опустил столовые приборы на тарелку и сцепил руки в замок. Грудь защекотал новый приступ кашля, но король его подавил. Один вздох, выдох, слово и он не сдержится.       — Что? – нахмурился Даркар.       — Она спросила меня о камне Феникса. Она спросила не знаю ли я как его отыскать. Я ей рассказала, и она незамедлительно меня покинула. А потом, через некоторое время была вспышка яркого света из их спальни, мне донесла служанка.       — Камень Феникса? – воскликнул Даркар, вскакивая со стула. В его глазах отразилось беспокойство. Сила, заключенная в этот камень, в недобрых руках может стать серьезнейшим оружием и Даркар не сомневался – руки брата, превратят в оружие любой предмет, а что уж говорить о ценном артефакте, пропитанном древней магией. Дети взглянули на отца, ощущая телом напряжение, что исходило как со стороны одного родителя, так со стороны другого.       — Это громкое обвинение, Лана. – спокойно сказал король после чего не спеша взял серебряный бокал, доверху наполненный вином и сделал глоток. Даркар взглянул на отца, нахмурился, забегал глазами по его лицу, стараясь понять почему отец вел себя так, словно ему все равно, словно слова Ланы показались ему пустым сотрясанием воздуха. Принц ожидал, что король вспыхнет, разозлится, забеспокоится, но он лишь смотрел на свое искаженное отражение на винном бокале.       — Ей не зачем врать, отец. Пойдемте посмотрим, ежели это правда, нам стоит их задержать, дабы уберечь невинных людей от возможной гибели.       Король неохотно встал. Скептически поджал губы и молча широким шагом направился в покои Валтора и Блум. Даркар и Лана поспешили за ним.       — Я знал, что так будет. Знал. Рано или поздно он должен был выкинуть нечто подобное. – шептал принц. Лана глядела на суровый профиль мужа и гадала, к чему же приведет самовольничество Валтора. За секреты наказывают? За приумножение сил бьют плетьми? Артефакты запрещены? Лана не знала законов Калиго, но даже если так, дело было не в нарушении пунктов какой-либо политической бумажки, а в семейных отношениях.       Для Даркара, принца, это прямая угроза ему и его семье. Тайное использование древнего артефакта доказывает злой умысел брата. Если артефакт был принесен в замок, а Даркар был уверен, что это так, король в праве забрать камень и отослать Валтора. Пришло время прочувствовать ему все то, что когда-то чувствовал принц, покидая родной замок. Теперь он будет ехидно улыбаться вслед уезжающей карете, теперь он станет правой рукой короля, и именно он единственный кто станет наследником трона.       Король Белиал подошел к деревянной двери и постучал. Тишина. Постучал ещё раз. Остановившись напротив двери, Даркар сцепил руки в замок за спиной и нетерпеливо затоптался на месте. Лана остановилась у окна, отстраняясь от этого неприятного действа. Сейчас из-за нее, из-за ее доноса может пострадать Блум – единственная с кем Лане удалось поговорить более чем несколько минут. И хотя их общение не было столь длинным, но девушка успела проникнуться теплыми чувствами к принцессе. Блум могут отослать, заключить в башне, предать суду и весь груз вины ляжет на хрупкие плечи Ланы. Девушка сделала шаг назад, глядя на то, как ее муж взволнованно глядит то на дверь, то на отца, как король стучит все настойчивее и настойчивее.       Даркар не сдержался, распахнул дверь. Перед мужчинами предстала абсолютно пустая комната.       — Куда направился…кхм-кхм…принц Валтор со своей женой? – обратился король к рыцарю, облачённому в кольчугу и серебряные латы. Тот опустил глаза в пол и доложил:       — Я слышал, как Его Высочество приказал кучеру ехать к порталу, ведущему на Магикс.       — Магикс? – нахмурился король.       Даркар прошел вперед на середину комнаты. Опустил голову и забегал взглядом по полу в надежде увидеть хоть какие-либо намеки на использование камня. Услышав о Магиксе, мужчина оглянулся в удивлении глядя на стражника. Что им там понадобилось?       Белиал, приложив кулак ко рту, зашелся в кашле. Принц бросил на отца обеспокоенный взгляд, на миг забывая о Валторе и камне, состояние монарха заботило его куда больше, чем какие-то дурацкие игры брата.       — Зачем они туда отправились? – сиплым голосом спросил король.       Рыцарь пожал плечами:       — Не могу знать, Ваше Величество.       Рыцарь не врал: знать куда отправились принц и принцесса он не мог, в отличии от Бугаты. Тот не любил выходить на улицу, особенно в те редкие дни, когда облака редели и солнечные лучи отважно пробивались сквозь небольшие щели.       Слуга, склонив голову и пряча лицо за капюшоном, быстрым шагом следовал за Валтором и Блум, неся в руках прямоугольный чемодан, обтянутый овечьей кожей, покрашенной в цвет слоновьей кости.       Кучер, издалека завидев господина и госпожу, слез с облучка и открыл дверцу. Как только принцесса приближалась к слуге, он в почтении опустил голову и убрал свободную руку за спину. Находясь в блаженном забвении девушка без особых промедлений залезла в карету. Валтор сел следом, кучер уже хотел закрыть дверцу, как мужская рука не дала этого сделать. Валтор высунулся, глядя на Бугату. Тот поднял голову, глубоко во тьме под капюшоном загорелись два серых глаза.       — Следи за королем и принцем. Сейчас же отправляйся в мои покои и подчисти все, что может стать уликой против меня.       Бугата кивнул. Валтор притянул дверцу на себя и захлопнул. Откинулся на спинку сидения и повернул голову в сторону Блум. Та скинула туфли, поставила одну ногу на сидение, ткань узкого платья натянулась, подол чуть приподнялся, обнажая половину икры, и положила на колено руку. Тонкие бледные пальцы, унизанные кольцами, свисали вниз и покачивались вместе с каретой. Так обычно сидели представительницы кочевнического народа – Цавки, по большей части работающие уличными торговками.       Рыжая копна волос скрывала лицо. Желтые глаза отражались в окне и Валтор непрестанно смотрел на них, словно завороженный.       Это не Блум. Тело ее, а вот душа совсем иная, сгнившая, обугленная, словно уголек.       — Очень жаль, что мне придется уехать, котэк. – тишину нарушил кокетливый голосок. Его не передернуло, нет, он просто впал в ступор, думая, что на это ответить. — Может, - обернулась, устремляя острый взгляд на Валтора. Губы растянулись в улыбке, обнажая передние зубы, — Мне стоит остаться?       — Если ты останешься, мне будет грозить казнь или ссылка. – Валтор отвернул голову, устремляя взгляд вперед, на спинку сидения. На глаза бросилась перекошенная золотая пуговица, на ней единственной ворон летел не прямо, а вверх.       — Пепел осыплется на твою голову, будь я на твоем месте была бы так же осторожна.       Валтор нахмурился, повернул голову. Девушка уже отвернулась, снова устремляя взгляд на окно.       — О чем ты говоришь?       Блум искоса взглянула на Валтора:       — Не знаю. Когда я проснулась, надо мной было серое небо и твое лицо. Вокруг витали частички пепла, некоторые из них затухали прямо в воздухе… А потом видение исчезло. Возможно, котэк, это была галлюцинация, а может тени принесли не только могущественную силу, но и весть о том, что может случиться?       Котик…Вот сейчас передернуло. Глаза сузились, взгляд прожигал дыру меж ее лопаток, обтянутых фиолетовой тканью с блеклым узором в виде завитушек. Валтор почувствовал раздражение, восприняв все как игру.       — Наверное ты и вправду была не в своем уме, ляруве (калиг. дорогая). – напряженно ответил Валтор, своим тоном как бы намекая, что Блум пора закрыть рот. Повернула голову и выплюнула:       — Ляруве ихтерджан мавра секе. (калиг. дорогая погибла после перерождения) – отвернулась. Воцарилась тишина. Глаза Валтора распахнулись, взгляд приковался к ее спине. Он был ошеломлен тем, что она произнесла фразу на языке, которого не могла знать.       Валтор не учил ее этому языку, да и в Алфее наверняка не углублялись в настолько древние языки. Калигский давно мертвый язык, знать который могли только люди, имеющие доступ к древним знаниям. Он обучился ему благодаря летописям из библиотеки и отцу. Она, эта маленькая феечка, не могла знать этого языка. Только если… Только если знания скованных в камне членов Ордена Феникса не перенеслись в ее тело вместе с силой.       — Ты хотя бы сама поняла, что сказала? – тихо спросил Валтор. Губы остались чуть приоткрытыми.       — Я то да, а вот ты… Смог ли ты, золотой мальчик, понять, что я сказала? – высокомерным задиристым тоном, от которого руки Валтора сжались в кулаки. Девушка, заметив это краем глаза, сменила тон на ласковый. — Ладно, котэк, не злись. Я ведь шучу. – лицо озарила веселая улыбка. Девушка развернулась и, встав на четвереньки словно кошка, подползла к Валтору. Выпрямилась, взяла его лицо в свои теплые руки и чуть приподняла, заставляя смотреть в глаза. На секунду мужчине почудилось, будто зрачки ее сузились и стали похожи на змеиные. От подушечек пальцев исходил приятный жар, будто языки пламени ласкали бледную кожу острых скул. Валтор от удовольствия прикрыл глаза. — Почему все короли такие грустные? – почти шепотом.       — Потому что народ не доверяет веселым королям. По их мнению, если король слишком весел, он также слишком беззаботен.       — Эх, котэк, когда ты станешь королем, ты будешь таким же мрачным и серьезным, как и все другие монархи. – она сказала это так досадно, словно знала, что так и будет. Валтор насторожился, напрягся всем телом. Откуда ей знать кем он станет? Неужто она так уверена в его победе в этой шахматной партии?       Валтор разомкнул веки и устремил сонный взгляд на лицо жены. Он и не заметил как стал засыпать.       — Какой же станешь ты?.. Какой правительницей ты будешь? – веки снова опустились и снова разомкнулись.       На лице девушки растянулась улыбка:       — Самой лучшей.       И Валтор заснул. Проснулся уже тогда, когда они подъезжали к Алфее. Маг открыл глаза, потер их рукой, стараясь избавиться от остатков сна. Осознав где он и что происходит, тотчас выпрямился и повернул голову в ту сторону где сидела Блум.       Она была на месте. Смотрела в окно, пребывая все в той же позе уличной торговки.       — С пробуждением, котэк.       Валтор ничего ей не ответил. Скрестил руки на груди и отвернулся к окну. Все следующую дорогу они ехали молча.       По прибытию кучер открыл дверцу и, преклонив голову, отошел в сторону. Первый вышел Валтор. Он прошел чуть вперед, оглядывая снизу-вверх возвышающийся над ним темный замок, окруженный со всех сторон высокими скалами.       Блум взяла в руки белые туфельки с небольшими каблучками и вылезла вслед за мужем. Встала рядом с ним. Валтор, заметив босые ноги жены, выглядывающие из-под подола, нахмурился, придя в недоумение:       — Почему ты босая? – кивком головы указал на ноги.       — А почему ты в сапогах? – удар отражен. Противник сбит с толку. Не успел Валтор опомниться, как Блум была уже далеко от него, шла вперед пьяной походкой, чуть пошатываясь и путаясь в ногах. И пока она вот так шла до мраморной лестницы, он смотрел ей вслед и раздумывал о том, насколько это решение могло быть опрометчивым.       Девушка взошла по лестнице, подошла к массивным двойным дверям, приложила к одной из них руку, оглянулась. И Валтор увидел то, чего не замечал ранее – её глаза будто повидали множество войн и сражений, они отражали усталость и безразличие и вместе с тем вселенскую мудрость. И в этот момент он окончательно осознал – жены больше нет, более не будет смущенных взглядом, раскрасневшихся щек, искренней улыбки или искренних слез, не будет тех будоражащих поцелуев и страстных ночей, вместо всего этого сосуд, наполненный могущественной силой.       Не проронив ни слова, Валтор кивнул в знак прощания и устремился к карете.       — Котэк! – крик заставил остановиться. — Не утопай в своих мечтах, не то перестанешь разумно мыслить!       Валтор залез в карету, и та тронулась.

***

      — И мы проделали все ради этого? – Дарси перевернула ложку. Каша не подчиняясь законам физики осталась на ней. Девушка в отвращении поморщилась.       — Кто мог знать, что муженек Блум окажется таким непостоянным? – парировала Сторми, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула. Есть ей совершенно не хотелось и по сему она отодвинула от себя поднос с разными блюдами. После представления Дарси, Сторми даже затошнило.       В столовой почти не было людей. Сейчас шли уроки и все ведьмы, и маги сидели по кабинетам, слушая занудные бормотания учителей. Девушки, в отличии от них, не намеревались проходить за просто так этот круг ада. Мотивация исчезла, гордо ушла через эту дверь.       — Нас будто одурачили. – не выдержала Айси. Скрестив руки на груди, она ходила туда-сюда, вызывая у Дарси головокружение. Сторми удачно сидела спиной к ней.       — Признай: мы сами себя одурачили. – развела руками в стороны Сторми. Злость сменилась смирением. План в очередной раз потерпел крах, им не привыкать.       — Обидно, что нам пришлось из-за этого унижаться перед Высшим Советом, перед директорами других школ, а потом ещё выполнять эти долбанные наказания! – девушка пнула стул и тот с грохотом отлетел в сторон. — И все ради чего? Ради того, чтобы узнать, что Блум ехала? А? – Айси нагнулась, заглядывая в глаза Сторми. Та не шелохнулась, ленивый взгляд прошелся по ее бледному лицу и без страха остановился на глазах. Она мечтала, чтобы Айси наконец заткнулась.       Из всех троих Айси была единственной кто так злился. Коллективная злоба их сплачивала, а одиночная вела к серьезным разногласиям. Самый действенный способ сохранить дружбу – найти того, кого можно всем вместе ненавидеть       — Если твой взгляд означает, что я в чем-то виновата, то лучше тебе взять ложку и вычерпать свои глазюки, ледышка. Не я причина твоей драмы. – нахмурилась Сторми. Айси сжала челюсти, желваки заиграли на лице. Воцарившееся молчание подогревало обстановку, вынуждая Дарси нарушить эту напряженную тишину. Она уж было открыла рот чтобы что-то сказать, как тут двойные двери столовой отворились и в помещение вошла ОНА.       — Девочки… - тихо позвала Дарси. Рот остался приоткрытым, а глаза не отрываясь следили за идущей к раздаче феей. Ей пришлось сесть боком, чтобы не потерять из виду ту, ради которой они проникли сюда. — Девочки! – уже громче.       — Что? – не оглядываясь, процедила сквозь зубы Айси. Она не под каким предлогом не стала бы первой нарушать зрительный контакт с Сторми. И ведьма льда и ведьма бури знали: кто первый отведет взгляд возьмет на себя ярлык слабака.       — Посмотрите туда.       Айси прищурилась, Сторми согласно прищурилась в ответ, и они одновременно посмотрели туда, куда неотрывно смотрела Дарси. Сторми ахнула.       Возле стола раздачи стояла девушка. Лица они не видели, но на подсознательном уровне догадывались кто это. Девушка повернула голову и Трикс убедились – это Блум.       Принцесса взяла поднос с едой и направилась к столу, стоящему в самом углу. На ней было одето черное платье под горло, с вырезом в виде капельки и разрезом до бедра. Рыжие волосы были убраны в небрежный пучок на затылке. Не поворачивая головы, боковым зрением девушки принялись рассматривать изменившуюся фею: бледные щеки, черные стрелки – одна на верхнем веке, а вторая под нижним, обычно такие можно было увидеть у древних египтянок, а главное сами глаза, сами горящие желтые радужки, не заметить которые было просто невозможно.       — Долго на меня пялиться будете?       Девушки от неожиданности вздрогнули. Показалось или она что-то сказала?       — Хотите что-то сказать – подойдите и скажите. Я хочу спокойно поесть.       Девушки переглянулись. Сторми и Дарси встали и Трикс вместе, нога в ногу, как бы крадучись подошли к Блум. Та даже головы не подняла, продолжила накалывать на вилку макароны.       — Ты так изменилась, Блум… - вырвалось. Сторми плотно сжала губы, сдерживаясь от дальнейших неосмотрительных высказываний.       — О, вы заметили. Как вам? – вскинула голову. Горячий взгляд желтых глаз пробежался по каждой из девушек. Не дождавшись ответа, Блум опустила голову, отправила в рот вилку и, прожевывая, продолжила говорить: — Это все перерождение. Теперь я ведьма. Вот так вот.       — Перерождение? – переспросила Айси и, не отрывая взгляда от феи, опустилась на стул. — А ты можешь рассказать поподробнее?