It's better to burn out
than to fade away.
Neil Young
Торжественный приём в Малфой-мэноре по случаю дня рождения Элеонор начинался через пару минут, поэтому Беллатрикс предположила, что это самое время, чтобы приступить к подготовке. У Блэков так заведено: опаздывать, ссылаясь на неотложные дела. Чёрное бархатное платье чуть выше колен подчеркивало каждый изгиб стройного тела, которое этикет настаивал прятать, но последнее время молодые девушки всё чаще показывались в подобных нарядах. По рукам ползли полупрозрачные шифоновые рукава, позволяющие полностью спрятать в них пальцы, а шею обхватывала тонкая полоса бархата. Беллатрикс не дерзнула бы одеться в духе современности, если бы не знала сколько представительниц прекрасного пола разделят этот вечер с Малфоями и какая часть из них будет моложе двадцати. Белла делала это ради Лауры, чтобы получить восхищенный комплимент и удивить её. Это всё, что нужно, чтобы понять степень своего умения подбирать наряды. Чёрные лодочки ощутимо добавили девушке роста и визуально удлинили силуэт, помогая полупрозрачным чулкам справиться с этой задачей. Оставалось привести в порядок лицо, волосы и подобрать украшения, что ещё сложнее, чем выбор платья. Благо подвеска будет смотреться нелепо и искать подходящую в обилие других — бессмысленно. Белла шумно открыла ящик, в котором хранилась косметика на все случаи жизни. Привлекать внимание она собиралась лишь платьем, поэтому ограничилась тушью и белой пудрой, добавляющей лицу более выраженную черту аристократизма. Беллатрикс часто лицезрели с небольшими стрелками или тенями на глазах, что создавало видимость той неприступности, какая была в тёте Вальбурге. Правда ей было достаточно просто умыться, чтобы выглядеть, как ледяная статуя. Чёрные кудри взмыли вверх, оставив пару прядей у лица во имя сохранения расслабленности, и серебристая заколка обхватила пышную копну, приподняв её. Белла сделала шаг назад и встала на носочки, чтобы посмотреть на себя в зеркало. До тёти Вальбурги далеко. Вряд ли она оценит это, но какая разница? На ум пришли лишь массивные сапфировые серьги, которые Беллатрикс самостоятельные выкупила у родственников почившего коллекционера. Сигнус это увлечение не разделял, считая, что любой предмет одежды должен быть носибельным, а Белла большую часть украшений не носила. Они лишь глаз радовали, как тарелки, которые даже поставить некуда. Девушка покрутила в руках красную помаду и излюбленную бежевую, больше отдающую коричневым. Это пожалуй самый нелёгкий выбор. Если использовать красную, можно сделать яркий акцент и привлечь ещё больше внимания, а коричневый успокоит образ и внесёт в него нотки тишины. Чего Беллатрикс хотела добиться она и сама не знала. — «Беллатрикс, ты ещё слишком молода, чтобы носить красную помаду, нужно быть скромнее», — неуклюже проговорила девушка своему отражению в зеркале. — «Что это за платье на тебе, это ведь не платье, а лишь половина». Плевать. Белла вышла из комнаты, прикрыв дверь, чтобы ни одна белая кошка не забрела туда и не оставила после себя шерсть. У Нарциссы как всегда стоял шум и шорох от падающих на кровать платьев, а также голос Друэллы, подсказывающей какое лучше надеть. Беллатрикс всегда подбирала наряд заранее, хотя бы представляя в голове, а Цисси всё никак не могла этому научиться. Дверь в комнату Андромеды была привычно заперта, но ни для кого не оставляло сомнений, что она всё же явится на приём, ведь пропустить такое событие — моветон. Вряд ли кого-то волнует её присутствие, но для Блэков это более чем серьёзно. Цисси выбрасывала платья из шкафа на кровать, роняя их и на пол, и на стол, и на белоснежное покрывало. Друэлле приходилось поднимать каждое, упавшее мимо и изредка давать советы, которые совсем не помогали. — Я никуда не пойду! — недовольно пробурчала Нарцисса, оценив взглядом очередное платье. — Просто невозможно! Мне совсем нечего надеть! Белла тихо вошла в комнату, когда Друэлла собирала платья с пола, а Цисси доставала наряды из закромов шкафа, который на удивление вмещал в себя всё это. Нарцисса выбросила длинное светло-желтое платье, которое только недавно получила в подарок от матери, привычно без причины. Оно угодило прямо Белле в руки и ощутимо царапнуло жемчужным украшением по предплечью. — Помоему не плохо, — предположила Беллатрикс, рассматривая платье, украшенное рюшами и крупными бусинами. Друэлла вынырнула из-за кровати с охапкой платьев в руках и поправила ногой загнувшийся ковёр. Белла росла на глазах и это не могло оставить мать равнодушной. Девушка стремительно рвала все шаблоны и лишний раз доказывала, что она не должна выглядеть как все остальные. — Да! То, что нужно, спасибо, Белла! — безысходно вздохнула Цисси и спешно стянула с себя серебристую ночнушку. — Люциусу обязательно понравится, — усмехнулась Беллатрикс, помогая сестре натянуть платье, ведь она решила надеть его через голову. — Мама, как ты думаешь, мне стоит позлить тётю Вальбургу? Белла мгновенно перевела тему, чтобы не нарваться на недовольства Цисси. Друэлла сдержанно улыбнулась, бросив платья на кровать. У Беллы хобби такое — выводить старших из себя, а уж если сболтнуть, что грязнокровки — тоже люди, можно и языка лишиться. Беллатрикс о подобном и думать не могла, а вот Альфард хорошо справлялся с этой задачей. Юная Блэк всегда брала с него пример в подобных аспектах. — Какой кошмар! Вы никак в луже купались! — возмутилась Вальбурга, держась за сердце, пока Друэлла сдерживала смех. Маленькая Белла стояла на пороге столовой, в которой обедали утренние гости, и смущенно водила ногой по изумрудному ковру. Её белое платьице покрывали тёмные пятна от грязи, а на лице красовалась засохшая земля, вместе с грязью и водой. Андромеда топталась сзади и выглядела ничуть не лучше. Только её руки были покрыты грязными разводами, а волосы из красивой косы, превратились в тихий ужас, из которой торчали тонкие ветки с листьями. — Нет…мы просто…э... — Что ты там мямлишь? — цокнула Вальбурга и отвернулась от племянниц, чтобы этот ужас не видеть. — Настоящие леди так не выглядят, а вам нужно лучше воспитывать детей! Это просто немыслимо! Сигнус отвёл взгляд от сестры, возмущение которой не знало границ, если дело касалось этикета. Орион задумчиво потягивал кофе, пропуская в горло горячую жидкость, и поглядывал на жену, готовую наброситься на горе родителей. — Я всегда говорила, Сигнус, что с опытом приходит только алкоголизм, а дети — это совершенно другое! Гляжу, ты не в состоянии уследить за ними, ещё мужчина называется. — Думаю, не стоит, — ответила Друэлла, убрав из рук дочери помаду с красным колпачком. Сигнуса почти невозможно остановить, если Вальбурга вновь прочитала ему нотацию о воспитании детей. С того дня Друэлла настаивала на соблюдении всех норм морали и этикета. Белла больше не играла в детские игры и не плескалась в луже. А Вальбурга не переставала поучать младшего брата. Нарцисса облачилась в платье, фалдами спадающее вниз, где лежала кучка белой шерсти, оставленной худощавой Сакурой, расхаживающей по Блэк-хаусу, как королева по дворцу. — Не могу здраво оценить твой внешний вид, — настороженно процедила Друэлла, разглядывая платье на Белле. — Сейчас такое носят? — Ты будто не видела, в чём явилась дочь Булстроудов на прошлый приём, а я тебя уверяю, что это мода такая, значит я должна соответствовать. — Кому соответствовать? Распутницам? — возмутилась Нарцисса, до этого думающая, что Белла ещё не оделась. — Ты же не собираешься показаться на приёме в таком виде? Беллатрикс уже начала сомневаться в своём внешнем виде, но попыталась избавиться от этого ощущения, что у неё без туда получилось. Цисси ещё слишком молода, чтобы рушить шаблоны и сокрушать торжественные залы своим присутствием, а Белла уже достаточно повзрослела, чтобы показывать зубки. — Собираюсь, — опровергла девушка, выводя контур губ коричневой помадой, стоя напротив трельяжа Нарциссы. — И тебе советую. Цисси недовольно скривила губы и покосилась на спокойную Друэллу, не понимающую насколько этикет может запретить Белле появиться в платье выше колен. В конце концов, оно достаточно закрыто, а Беллатрикс достаточно молода, чтобы не скрывать фигуру за длиной. Белла покинула комнату вслед за матерью, отправившуюся в свою спальню, чтобы отыскать наряд, подходящий под смелый выход старшей дочери. Она должна соответствовать, а не теряться на её фоне. — Почему бы вам с отцом не побеседовать с Малфоями о помолвке? — вкрадчиво спросила Беллатрикс, пересекая коридор. — Потом может быть поздно. — Я ценю твою заботу, но сейчас у нас огромное множество дел, которые требуют внимания. — Например? Нарцисса и не ведала об обеспокоенности сестры её браком с Люциусом. — Лаура согласовала приглашения на помолвку, и я совсем забыла показать тебе их! — спохватилась Друэлла, вошедшая в светлую комнату, от которую у Беллы зарезало глаза. — Зачем так спешить? Ещё куча времени, чтобы я могла выбрать достойного! Друэлла её не слушала, привыкнув к попыткам сопротивления браку с Лестрейнджем, который был самой выгодной партией из всех, что Блэки когда-либо рассматривали. Лаура просто невыносима и никогда не оставляет выбора. — Ты отвергла всех, — напомнила женщина и, отыскав изумрудный конверт, протянула его дочери. — Чтобы отвергнуть всех, я должна быть со всеми знакома, но ведь это не так! — возмутилась Белла, скомкав край конверта, даже не открыв его. — До твоего восемнадцатилетия осталось несколько дней, и я сомневаюсь, что за это время ты сможешь определиться, поэтому прекрати упрямиться. Беллатрикс мысленно согласилась с ней. Выбор есть всегда, главное воспользоваться им, чтобы Рудольфус не таил обиду. Даже при условии, что они могли пожениться фиктивно, рано или поздно обязательно спросят о наследниках. — Что насчёт Меды? — Белла перевела тему на более интересную, ведь Блэки о браке средней дочери кажется вовсе не раздумывали. — Рабастан кажется неплохая партия, не так ли? Они ровесники, — задумалась Друэлла. Блэки знали, на кого смотреть, чтобы девушки были как можно более несчастны. Мрачная Андромеда не переносила весельчака Рабастана, постоянно подшучивающего над окружающими. Рабастан не переносил Андромеду, не понимающую шутки. — Нет, мама, он плохая партия, здесь даже непонятно кому сочувствовать: ему или ей. Басти будет счастлив узнать, что у него тоже могут проблемы с Блэк, учитывая, что его вполне устраивает Марион Делакруа. — Дело не в характере, а в том, чтобы дать жизнь чистокровным волшебникам, которые продолжат род. — То есть, единственная важность моей жизни — родить ребёнка? — мрачно отозвалась Белла, не желая принимать такую участь. Она совсем не хотела детей. Бессонные ночи, заботы об их будущем, потом такие же сложные поиски выгодной партии. Беллатрикс не видела себя в роли матери. Друэлла была похожа на женщину, которая счастлива в браке, и она кажется прирождённая мать. Вальбурга наоборот, её мало привлекало материнство и до сих пор не привлекает. — В чём же ещё? Благословение каждой женщины — давать новую жизнь, — воодушевленно уведомила Друэлла, затягивая корсет. Белла картинно закатила глаза и вышла из комнаты, не желая слушать о том, что материнство — её прямая обязанность. Как же карьера? Работа в Министерстве магии, ликвидация заклинаний? Нет, у женщин не бывает карьеры. Взять к примеру Лауру, ей ничего не нужно было кроме брака, лишь бы только собственной матери доказать, что она способна очаровать любого мужчину. Друэлла когда-то была такой же воодушевленной и мечтательной, как Белла, пока не встретила Сигнуса. Выходит, беды от мужчин, а не от детей. По дороге на первый этаж, Беллатрикс посмотрела на себя в зеркало. Утонченная, симпатичная аристократка со взрывным характером и настырным взглядом. Белла выгодная невеста для любого чистокровного волшебника, но её мысли периодически занимал Эймор Колдер. Вероятно, он уже женат, возможно счастлив. Раньше это заставляло Беллатрикс биться в истерике, но теперь она почти забыла его. Почти. — Мисс Блэк, оставите для меня место в бальной книжке? — спросил Эймор, очертив невидимый круг носком лакированных туфель. — Конечно, мистер Колдер, — застенчиво ответила Белла, записав его по имени. Выбор есть всегда, и он будет. Беллатрикс готова была рассмотреть каждого присутствующего на приёме Малфоев в качестве мужа, если это поможет Рудольфусу придти в себя. В конце концов он бы пострадал больше всех. Он и его слепое обожание. Белла не верила в любовь. Уж тем более не верила в любовь Карлин Грассо. Руди вёл себя как ребёнок, ведь он недостаточно хорошо знаком с ней, а письма не показатель личности человека. Беллатрикс больше не станет доносить это до него. Сигнус стоял в прихожей, облаченный в парадную мантию, и смотрел на то, как небо за окном темнеет, отдавая власть вечеру. Белла остановилась, не решившись показаться ему на глаза сразу, но услышав голос Нарциссы, сделала уверенный шаг вперёд. Блэк развернулся не сразу, как только услышал стук каблуков о мраморные плиты. Его слишком увлёк безмятежный уличный вид, где таинство природы брало верх над всем остальным. Сигнус предпочёл бы оказаться там, а не на приёме в честь дня рождения леди Малфой. — Что это на тебе? — сурово спросил Блэк, оценив взглядом дочь в стекольном отражении. — Платье, — хмыкнула Белла, облачившись в чёрную мантию со свободным капюшоном, чтобы походить на Моргану. — Ступай и переоденься, не хватало ещё, чтобы твоя тётка смешала моё отцовство с грязью. Где ты видела, чтобы девушки одевались подобным образом? Беллатрикс молча накинула капюшон на голову, спрятав в нем прическу, которая обязательно растреплется. — Снова не слышишь? — Я не слышу то, что не хочу слышать, — фыркнула Белла. Желание спорить с кем-либо не посещало Сигнуса почти никогда, чем Беллатрикс пользовалась. Он совсем не похож на Сильвия и уж темболее на Абраксаса. Сигнус — что-то среднее между борьбой и смерением, если это не касается Вальбурги, ищущей власти над младшим братом. — Сейчас же сними эту занавеску! — Блэк гортанно вздохнул, прорычав про себя что-то невразумительное. — Не слышу, — пропела Беллатрикс, упорхнув из дома, как бабочка из кокона. Сколько бы не говорила себе, что сначала нужно думать, а потом делать, всегда получалось наоборот. Судя по лицу Абраксаса и Люциуса, встречающих гостей у дверей, сбежать уже не получится. — Добрый вечер, мисс Блэк, — мрачно поздоровался мистер Малфой, пока его младший однофамилец подавал девушке руку не без усмешки. — Добрый вечер, мистер Малфой, — учтиво ответила Беллатрикс, выхватив руку из хватки Люциуса. — Вы одна? — поинтересовался Абраксас, свойственным лишь себе ледяным тоном. — Ну что вы, мистер Малфой, мы не могли пропустить такое событие, просто дома возникли непредвиденные обстоятельства. Белле нравилось возвращать голосу женственную мягкость, преисполненную претворстом. — То есть трудности? — переспросил Абраксас. — Мы могли бы а… — Не стоит, остальные прибудут с минуты на минуту, — улыбнулась Беллатрикс и поспешила исчезнуть от расспросов. Не могла же она признаться, что оказалась в Малфой-мэноре раньше остальных, потому что иначе отец заставил бы её переодеваться. Белла чувствовала, как Люциус провожал её взглядом. У Малфоев заведено встречать гостей лично, а не поручать эту работу дворецкому, что значительно усложняло задачу. Пока не прибудут все гости из списка, они не могли присоединиться к празднику, а праздник в таком случае не мог начаться. Торжественный зал Блэков во многом уступал пышной помпезности Малфоей, и музыка там играла со всех сторон, потому что один рояль с этой задачей не справлялся. Музыканты синхронизировались как могли, стараясь играть в такт друг другу. Незнакомые лица размывались в глазах Беллатрикс, пока она пыталась рассмотреть знакомых. Вероятно, всех их она знала, просто не помнила. Неизвестная девушка в ярко-алом платье окинула вошедшую взглядом, от которого захотелось съежиться, как сухой лист по осени. Этот взгляд был похож на тот, каким пользовались завистники, чтобы показать неприязнь. Беллатрикс мало интересовала эта девушка, а учитывая то, что её здесь знал каждый, Блэк превосходила всех, желающих выделиться. Вдалеке Белла увидела Сильвия и сразу поняла, куда нужно двигаться. Кроме него, она отчётливо видела Ориона и Сириуса, смотрящего на младшего брата с презрением. Регулус, гордо расправив плечи, стоял рядом с отцом и как полагалось истинному аристократу, ожидал, когда с ним заговорят. — Здравствуй, малыш, — нарочно умиленно поздоровалась Белла, потрепав Регулуса по лохматой макушке. — Я не малыш! — взбунтовался Блэк, сбросив с себя руку кузины. Восьмилетний Регулус чем-то походил на восемнадцатилетнего Рудольфуса. — Уже совсем большой, — улыбнулась Белла. Регулус просиял, когда Беллатрикс потрепала его по щеке, не сделав больно, что случалось, когда Вальбурга пыталась приласкать сына. — Не говори с ним как с ребёнком, это не сделает тебя милой, какой ты хочешь казаться, — возмутился Сириус, скрестив руки на груди. — Сириус! Немедленно прекрати! — резкий голос Ориона заставил Беллу вздрогнуть. Сириус с годами становился невыносим, пошёл в Вальбургу. Орион всегда вызывал больше симпатии. — А тебя, надо сказать, совсем не красит видимость всезнайки, — Белла обязательно бы присела, но Сириус значительно вырос и его уже нельзя было поучать, находясь на одном уровне. — Смирись, ты больше не будешь на первом месте. Орион задумчиво посмотрел на племянницу, которая дерзнула проигнорировать его. Нарцисса не позволила бы себе поприветствовать младших вперёд старших, а Белла таких традиций не чтила, придумывая новые. — Во имя всех святых! — послышался голос Вальбурги прямо над ухом. — И тебе привет, тётушка, — обреченно вздохнула Беллатрикс, рассматривая довольное выражение лица Сириуса. Ледяное лицо Вальбурги отослало к тому моменту, когда Белла влетела в столовую Блэк-хауса будучи игривым ребёнком в перепачканом платьице. — Где твой отец? Я должна засвидетельствовать ему свое почтение раньше, чем ты осквернишь наш род своим внешним видом! Белла усмехнулась, не приняв это близко к сердцу, хотя оно ощутимо кольнуло, стоило Вальбурге лишь упомянуть о звании позора семьи. Это ведь просто платье выше колен. — Я ведь ещё молода, тётя, ты в моем возрасте уже курила, — напомнила Беллатрикс. — Так что, до тебя мне далеко. Вальбургу легко сбить с толку, если вспомнить то, чего она стыдится. В конце концов жизнь так коротка, чтобы следовать правилам, и Белла слишком хорошо это знала. Орион хитро прищурил глаза, вспомнив жену молодой взбалмошной особой, которая умело спекулировала волшебным табаком в Хогвартсе, продавая его курсам помладше. Сильвий Лестрейндж предпочитал покупать его именно у неё, а Сигнус покуривал тайком, подсылая к ней друзей, чтобы Вальбурга не разболтала об этом матери. — Лучше бы ты курила, чем выглядела, как непотребная девка. — Извини? — Белла не скрыла удивления словам тёти, которая с каждым днем теряла умение подбирать слова. — Закройте уши. Сириус и Регулус послушно закрыли уши, неловко переступая с ноги на ногу, перед матерью. Выражение лица Сириуса из пренебрежительного стало одобрительным. — Ты назвала меня шлюхой? Выбирай выражения, тётя! — Ты ещё и сквернословишь, вся в мать! — парировала Вальбурга. — В тётушку, — Беллатрикс демонстративно прошла мимо, ведь Сильвий был совсем близко. Сириус ничто по сравнению со своей матерью, свихнувшейся со временем женщиной, от безысходности вышедшей замуж за кузена. Белла вздрогнула от одной мысли, что её могли выдать замуж за Сириуса, будь он постарше. Неплохая перспектива, но какой же он принципиальный, а ему едва исполнилось одиннадцать. С каждым шагом и Лаура проглядывалась сквозь толпу, рядом с ней Рабастан в белоснежном костюме, но Рудольфуса поблизости не предвиделось. Всё-таки решил избегать Беллатрикс всевозможными способами, вместо того, чтобы решать проблему. Басти ошарашенно метнул взгляд на приближающуюся Беллу, отчего и Лаура обернулась, проследив за замешательством сына, следом Сильвий, котором в общем-то было все равно на то, в чём она явилась на приём. — Ничего не хочу слышать, — предупредила Беллатрикс, коснувшись щекой скулы Лауры, потому что обниматься на людях некультурно. — Выглядишь…э…неплохо, — с трудом подобрав слова, изрёк Басти. — Весьма и весьма, — поддержал Сильвий. Белла смущенно улыбнулась, ожидая от Лауры справедливую оценку, но она единственная, кто воспринял предупреждение буквально. — Рудольфусу нездоровится? — спросила Беллатрикс, предположив причину, по которой он мог не придти. — Руди гостит у дедушки в Аосте, надеется выучить Нумерологию за пару дней, — пояснил Сильвий. — В Аосте, — повторила девушка, глядя на Лауру с немым вопросом. Где ещё ему быть, чтобы встретиться с Карлин Грассо, если не в итальянских владениях своего деда-нумеролога, который точно не стал бы обучать внука этому непростому делу. Белла знала старого мистера Лестрейнджа настолько, насколько он позволил себя узнать, и это вовсе не тот человек, который стал бы возиться с внуком, чтобы тот поступил на курсы ликвидаторов заклинаний. — Он хотел забрать меня с собой, но я подумал, что ты тут без меня зачахнешь, — весело уведомил уже выпивший Басти, за которым не уследили родители, ведущие беседы со всеми, кто попался на пути. — Очень мило с твоей стороны, — съязвила Белла, про себя подумав, что Рабастан действительно спас её от скуки одним своим присутствием. Лауру даже звать не пришлось, она поняла Беллатрикс без слов и молча последовала за ней, оставив Сильвия и Рабастана в гудящем обществе любителей обсуждать богатство друг друга. — Ты хоть представляешь, что оттуда Руди прямая дорога под венец? — улыбнулась Белла, пригубив взятое с подноса шампанское. — Ты видела приглашения? Друэлла должна была согласовать их с тобой. — Неплохие, в твоём стиле, но мне кажется ты ошиблась в имени невесты ровно на четырнадцать букв. Карлин Грассо, не Беллатрикс Блэк. Лаура неуверенно улыбнулась, засмотревшемуся на неё мужчине и то, что она почувствовала, общаясь с Беллой, было почти схоже с тем, что вызывало бессоницу вот уже третью ночь. — Белла, ты смеёшься надо мной? — обреченно вздохнула Лестрейндж, возложив на себя миссию по переубеждению двух малых детей, которые совсем не чтят традиций. — Когда я совершенно серьёзна, все думают, что я шучу, но стоит мне пошутить и все убеждены, что я говорю чистую правду. Ты отпустила его в Италию, не стоит думать, что Руди будет торчать у мистера Лестрейнджа. Внутренние противоречия Лауры, всё чаще становились внешними. Она запуталась, но одно знала точно — Беллатрикс должна стать частью семьи, другую она не примет. — У Руди назначено собеседование в Министерстве, думаешь, он может думать о чём-то другом? — оправдалась Лестрейндж, с трудом обойдя замкнутый круг аристократов. — Его мысли не там, где должны быть, это уж точно, — хмыкнула Белла, будто это было так очевидно, что любой идиот мог сделать такой вывод. Зная Рудольфуса, было сложно сказать, что он мог думать о чем-то другом. Беллатрикс его насквозь видела — не о Министерстве он думал, а со связями и вовсе забивать голову такими пустяками не стоило. Поток беспокойных мыслей девушки оборвался, когда она увидела Блэков, свидетельствующих своё почтение имениннице. Белла нарушила сразу несколько правил этикета, которые могли мгновенно убить Нарциссу, не прибегая при этом к Непростительным. На удивление Андромеда пришла вместе со всеми, одарив зал своим присутствием. Платье, которое несуразно подчеркивало ещё несформированную фигуру, а плечи топорщились из-за неестественной худобы, слегка дрожало под порывами ветра с улицы. Даже если Меда и явится на приём, её никогда не будет волновать внешний вид. Беллатрикс поспешила зайти за спину матери, чтобы сделать вид, будто она пришла вместе со всеми. По крайней мере, Элеонор ничего не заметила, восхищаясь внешним видом Цисси. — Этот жемчуг, дорогая, ты же знаешь, что он сейчас на пике популярности во Франции? — отрывисто пропела миссис Малфой, держа в руках пушистую белую кошку, вальяжно качающую хвостом, будто маятником, и букет алых роз, цветущих под окном Беллы. Беллатрикс картинно закатила глаза, подобно портрету Лиры Блэк на площади Гриммо, который никогда не нравился Ориону, потому что каждый раз, когда он проходил мимо, Лира скрещивала руки на груди и закатывала глаза, выражая свое недовольство его персоной. — На самом деле, я надела его, потому что как обычно не успела выбрать наряд, и Белла помогла мне в этом, — отмахнулась Цисси. — Это её заслуга. — Я кажется…ещё не видела её, — Элеонор растерянно огляделась, и Беллатрикс решила, что самое время показаться. — Вы были так увлечены Нарциссой, я не решилась вас прервать, — Белла наигранно смущенно улыбнулась и вопреки недовольству пухлой кошки, наклонилась к миссис Малфой, чтобы совершить истинно французский ритуал. — С днем рождения, вы с каждым днем становитесь всё краше. Элеонор окинула девушку заинтересованным взглядом, остановившись сначала на длине платья, а затем на высоте туфель. — Восхитительно, — миссис Малфой провела рукой по воздуху и щёлкнула пальцами, что-то вспомнив. — Я кажется видела что-то подобное в Лондонском Доме Моды, жаль я уже не так молода. Элеонор улыбнулась, напросившись на комплимент. Белла не раз отмечала, что они с Лаурой чем-то похожи, но почему-то совсем не дружны. Лестрейндж лишь улыбается на публике, хваля наряд, прическу, макияж, но за закрытыми дверями считает миссис Малфой помешанной на моде. — Ерунда, вы бы произвели настоящий фурор. Малфой сдержанно улыбнулась, но судя по выражению её лица, разговор стоило закончить. Белла и не собиралась его продолжать. Девушка отошла вслед за Сигнусом и задумчиво огляделась, ища глазами того, с кем можно избежать нравоучений отца. Благо, список гостей подошёл к концу, и хозяин дома показался в дверях вместе с сыном, сбив Сигнуса с мыслей. Сердце Нарциссы заколотилось так громко, что она мгновенно запереживала, не услышал ли кто-нибудь. Девичья влюбленность — едва ли не самое сильное чувство во Вселенной, но Люциус упорно не обращал на девушку внимание. Цисси сгорала от ревности, когда Малфой уделал Белле так много внимания. Она всегда упивалась этим вниманием: Рудольфус, Рабастан, Люциус, Эйвери — все они на что-то надеялись, но ничего не получали. Беллатрикс проигнорировала взгляд Люциуса, сделав вид, что не заметила, как он в который раз начал изучать её. У Цисси не было шансов против сестры, но она не знала, что сестра никогда не посягнет на то, что ей дорого. Нарцисса могла травить любимых тарантулов Беллы, но сама Белла никогда не стала бы угрожать жизни любимой белой кошки сестры. — Почему он смотрит на тебя, Беллс? — возмущённо пискнула Нарцисса, когда взрослые вышли из поля зрения. — Всё просто, — фыркнула Андромеда. — Белла — непреступная крепость, а ты маленький маггловский домик. — Как ты можешь! Сравнивать меня с этим…с этим… — С грязью, — помогла Беллатрикс. — Ты в своём репертуаре, Меда. Андромеда беззастенчиво поправила платье на груди и цокнула, убежденная, что полностью права. Белла тоже это признала, но не так грубо. Она бы ни за что не стала оскорблять сестру такими словами. Люциус, качающейся походкой приблизился к сёстрам Блэк, будто заходя в цветник с самыми строптивыми цветами. — Ничего не вижу, — пожаловался Малфой, закрыв глаза руками. — Вы меня ослепили. — Извини, мы не специально, — Белла безразлично пожала плечами, надеясь, что Люциус не станет уделять ей внимание при Нарциссе. — Вам и стараться не надо, одним словом — богини. Малфой не стал задерживаться в кругу девушек и тут же двинулся дальше, завидев компанию школьных друзей отца. Проходя мимо Беллы, удостоверившись, что Нарцисса и Андромеда увлечены чем-то другим, Люциус просунул небольшую бумажку в её ладонь и скрылся из виду, поставив девушку в непростое положение. — Я хочу выпить, — уведомила Меда, порываясь пойти в сторону подноса с шампанским, но Белла настойчиво потянула её за юбку. — Ты хочешь спровоцировать маму? Не стоит. Андромеда раздраженно дернулась, избавившись от крепкой хватки сестры. Нарцисса знала, что могло произойти, если Меда вспыхнет гневом или вступит в словесную перепалку с Беллой. Это могло закончиться прискорбно. — Да, ты права, — согласилась Андромеда на удивление мягким голосом. — То-то же, — Беллатрикс гордо вздернула подбородок и напоследок глянув на сестёр пронизывающим взглядом, поспешила избавиться от их общества. На глаза тут же попались Эрлен и Элмис — кузены Люциуса. Двое обаятельных молодых людей, окончивших Хогвартс, когда Белла только перешла на пятый курс. Эрлен, гордо расправив плечи, выпускал изо рта дым с ароматом мяты, а Элмис что-то усиленно рассказывал, широко улыбаясь. Первый привык чиниться в обществе, показывая всё свое достоинство одной только позой, а второй колко подшучивал над окружающими и имел привычку вести себя, как ребёнок. Беллатрикс хотела было свернуть, чтобы избежать разговора, но Элмис окликнул её. — Мисс Блэк! А я вас помню заучкой с четвёртого курса, влюблённой в Колдера, — уведомил Малфой, видимо сделав комплимент внешним изменениям. — Мне лестно, что вы меня запомнили, мистер Малфой, но в мистера Колдера я никогда не была влюблена. — Лгать плохо, вы разве не знаете? — сипло вмешался Эрлен, продолжив игру брата, хоть и не был ею доволен. — Надеюсь, сейчас вы поумнели и отрезвели, не хочется разочаровываться. Белла сжала вложенную записку в руке, стараясь не порвать её при этом. Холодный тон Эрлена обволакивал, доставляя приятные эмоции. Он был сдержан и спокоен, не раздражая тембром голоса, как это обычно бывало. Хорошо отточенная дикция служила примером для подражания в глазах юных аристократов, конечно, если они не похожи на Сириуса. — Прекрасно выглядите, — похвалил Эрлен. — Моя тётка уже облюбовала ваше платье? Белла слышала, что братья Малфой не переносят Элеонор за её заносчивость, которую унаследовал Люциус, но до неё ему далеко. Вкупе с постоянным лепетанием о моде, миссис Малфой просто раздражала. — Сказала тоже самое, что и вы, — ответила Беллатрикс. Эрлен сжал губы в тонкую линию, будто принял эти слова за оскорбление. Ему не хотелось быть хотя бы отдаленно похожим на Элеонор, даже если придётся отказаться от всех известных слов, Малфой, не задумываясь, это сделает. Белла неловко молчала, под взглядами двух людей, до сих пор не женатых, несмотря на дурную славу. Братьев называли дамскими угодниками, а любовниц Эрлена не могли запомнить даже бывалые сплетники, давно сбившиеся со счёта. Знатные и богатые — неплохой вариант, но Беллатрикс и не думала о замужестве с любым из Малфоев. Они невыносимо холодны и склонны к самолюбованию. — Я был бы непрочь увидеть Вас на вечеринке Люциуса через пару часов, — хохотнул Элмис, видимо на что-то рассчитывающий. — Вечеринке? — переспросила Белла. — Люциус хочет слинять, когда гости достаточно напьются, ничего удивительного, Вам нечего там делать, — пояснил Эрлен. — Не болтай! — упрекнул Элмис. — Вы просто обязаны придти, мисс Блэк. — И кого из вас мне послушать? — усмехнулась Беллатрикс, из-под тишка глядя на Эрлена. Он коротко хмыкнул, сделав вид, что не заметил интереса к своей персоне и осторожного взгляда. Эрлен привык получать внимание от каждой девушки, которая попалась ему на глаза, но Белла смотрела не с вожделением, как все остальные, а именно с интересом. Раньше не приходилось общаться с Малфоями так близко. — Вы вольны сами распоряжаться своим временем, мисс Блэк, — Эрлен улыбнулся уголком губ. — Оставьте мне первый танец, Вы ведь ещё не успели пообещать его кому-нибудь? — Успела, — Беллатрикс расправила плечи, мысленно обещая себе сейчас же найти партнёра, чтобы не упасть в грязь лицом: она должна быть востребована. — Если хотите, я запишу вас в книжку. — Не стоит, я привык быть первым во всем, — акцентировал Эрлен, не разочарованный отказом, хоть не слишком довольный его наличием. — А меня запишите, я с удовольствием потанцую с Вами, — Элмис улыбнулся немного искреннее, чем его брат и отстраненно посмотрел в сторону. Белла давно не носила с собой бальную книжку, потому что балы в последнее время не устраивали, а на приёмах нет нужды записывать партнёров. — Почту за честь, — Беллатрикс натянуто улыбнулась и обошла Элмиса, чтобы уйти от пустых разговоров. Девушка неспеша развернула желтоватый лист пергамента, скользнув взглядом по размашистому почерку Люциуса.«Увидимся через пару часов, в моей комнате. Л.»
***
Белла выскользнула из зала вместе с Рабастаном и взбежала по лестнице, как можно тише, чтобы портреты на стене не отозвались на шум. В Малфой-мэноре картины ещё более раздражающие, чем в Блэк-хаусе, что само по себе казалось невозможным, до того дня, когда Белла окончательно в этом убедилась. — Даже не думай гулять по моему дому, девчонка, — грубо бросил Брутус Малфой с портрета. — Я ещё уточню твоё происхождение, не грязнокровка ли ты, и тебе не поздоровится, если это так! — Шутите? Я Беллатрикс Друэлла Блэк, — гордо заявила девушка, стоя на лестнице. — Моя кровь почище вашей будет. — Как ты смеешься, гадкая лгунья! Никогда в роду Блэков не было девицы с таким именем! Белла хмыкнула и наивно захлопала ресницами, рассматривая свихнувшегося редактора антимаггловской газеты, который сошёл с ума к восьмидесяти годам. По словам Люциуса, Брутуса давно пора сжечь на костре, чтобы избавиться от его воплей. — Она из нового поколения, идиот, — недовольно отозвался висящий рядом Септимус. — Ты разве не слышал, пустоголовый, она однокурсница Люциуса. — Как можно! — подал голос Люциус Малфой I. — Это же гнустная ложь! Мужчина, одетый в величественный наряд эпохи Елизаветы I, исказился в гримасе непонимания и вытянул шею из белоснежного воротника, прищурив глаза, чтобы рассматреть Беллатрикс получше. — Молчи, плешивый, — шикнул Септимус, сжав кулак. — Идите-ка отсюда, милочка, пока я не вышел из этого портрета. — Ты уверен, что нас не заметили? — обеспокоенно спросила девушка, проходя мимо молчаливого Брутуса. — Твой отец уже плетёт несвязный бред, а мой зовет маму на пятый по счету танец, — хмыкнул Басти. — Они уже не помнят, что с детьми сюда пришли. Беллатрикс взялась за позолоченную ручку и дверь противно скрипнула. На кровати вальяжно сидели Люциус, Эрлен и Элмис, а рядом стояла та девушка, что встретила Беллу презрительным взглядом. Это кошмарное алое платье грозилось придти в страшном сне, а выражение её лица ничуть не изменилось. — Вы все-таки пришли, — холодно заметил Эрлен, которого явно разочаровало, что Белла к нему не прислушалась. — Вы не рады меня видеть? — наигранно обиженно отозвалась Беллатрикс, прикрыв дверь за Рабастаном. — Мы рады, — Люциус подал голос, скрипнув кроватью. — Иди сюда, Беллс, это Амела Трэверс, вы не знакомы? Трэверс окинула Беллатрикс взглядом, не предвещающим приятного общения. Кандидатура не из приятных, но Амела — единственная девушка в этой комнате и судя по взгляду, такая же ядовитая, как её тёска. — Не имела чести, — выражение лица Трэверс похолодело ещё сильнее, чем до того момента, как Люциус прикоснулся к Белле, чтобы заставить её подойти ближе к кровати. — Вам повезло, — хмыкнул Эрлен, обращаясь к Беллатрикс. — Человека, незнакомого с Амелой, видно сразу. — Вы так и не потанцевали со мной, — укоризненно заметил Элмис, скрестив руки на груди. Белла готова была поспорить, что по его венам в эту секунду текла не кровь, а шампанское. Глаза Малфоя замылились и потеряли прежний озорной блеск, с каким он приглашал на танец. В конце концов Элмис пришёл к выводу, что ритмичные кружения могут лишить его последних ориентиров, и старательно избегал обещанного танца. — Когда-нибудь обязательно, — выкрутилась Беллатрикс. Рабастан, если судить по его расслабленности, находился в этой компании не первый раз и уж точно не последний. Люциус мог не приглашать к себе Рудольфуса, потому что он слишком насторожен, но его младший брат всегда вёл себя иначе. Люциус приоткрыл высокую дверцу тумбочки, чтобы открыть вниманию гостей то, что до этого было спрятано. — Не перестаёшь удивлять, малец, — хмыкнул Элмис, рассматривая ряды бутылок с крепкой янтарной жидкостью. Последний раз Белла пробовала огневиски на пятом курсе, ей было столько же, сколько Рабастану, но этот вкус вспоминался до сих пор, не с самыми приятными воспоминаниями. Алкоголь тогда чуть не обжег горло, а боль пронзила также резко, как Круциатус недобросовестного эльфа. Люциус предусмотрительно запер дверь, чтобы никто из взрослых случайно не рассекретил историю всеобщего исчезновения, а Рабастан тут же занял освободившееся место на кровати рядом с Беллой. — Рабастан, дай-ка Элмису бутылку, — попросил Эрлен, протянув руку. — Нет уж, сначала ты мне проиграешь, а потом я могу напиться, как в последний раз, — поспорил Элмис. — Мисс Блэк, вы умеете играть в дурака? — спросил Эрлен, уже зная ответ. — Во что? Люциус усмехнулся, покручивая в руках что-то похожее на небольшой лист тонкой бумаги. Белла оторвала от него заинтересованный взгляд и перевела его на Эрлена, держащего в руках колоду карт. — Этой игре я научился во время продолжительного путешествия по Таллину… — Мы все умеем в неё играть, так что слушай внимательно, — наказал Рабастан, параллельно прося у Люциуса то, что он покручивал в руках. — Спасибо, Рабастан, — процедил Эрлен. — Здесь тридцать шесть карт: от шести до туза. Шесть — наименьшая карта, ею можно только ходить и отбивать лишь в том случае, если она козырь. Вы должны отбить карту, используя ту, что больше предложенной. Козырь бьётся только козырем, который больше, соответственно. Вы всё поймёте по ходу игры. Играем два на два, вы со мной. — Почему не со мной? — возмутился Люциус. — С тобой Амела, — кивнул Эрлен, не удовлетворив этим обоих. Белла не поняла суть игры, но сказать об этом не решилась, чтобы не показаться глупой. Сзади отчётливо ощущался запах табака, исходящего от Рабастана, который только что получил заветную самокрутку. У Беллатрикс дух перехватило от этой мысли. Как она теперь будет молчать об этом? Басти никогда не интересовали последствия, он искренне считал, что Белла ни за что не предаст это огласке, но она совсем не умела хранить секреты, откровенничая с мамой обо всём, что придёт на ум. — Что значит два на два? — спросила она, пересаживаясь на сторону Эрлена, чтобы образовать круг игроков. Так Белла могла видеть Басти прямо перед собой и её предположение не было ошибкой. Он расслабленно выпускал клубы дыма изо рта, постукивая ногой по паркету. — Мы играем в паре, — пояснил Малфой. — Один раз. Запоминайте внимательно. Белла коротко кивнула и нервно одернула поднявшуюся юбку, которая была слишком короткой, чтобы прикрыть колени. Располагаясь у высокого изножья кровати, Беллатрикс могла ощутить жадные взгляды на себе, пока Эрлен не протянул ей бархатную подушку, разочаровав всех остальных. Девушка чувствовала себя крайне неуверенно в этой компании и единственным, кто вызывал в ней доверие был Рабастан, смущенно наблюдающий за остальными. Белла положила подушку на колени и опустила руки сверху. Эрлен спешно перемешивал карты, а Амела следила за ним так внимательно, что кажется готова была обвинить в жульничестве ещё до начала игры. — Это козырь, — пояснил он, положив одну карту из колоды на кровать. — Дама черви. Другие карты этой масти могут побить любую другую, независимо от того, шесть это или туз. Эрлен поочередно отсчитал шесть карт и положил сначала перед Люциусом и Амелой, а потом перед собой и Беллой. Скучающий Басти уже успел откупорить и пригубить бутылку огневиски, потушив сигарету, а Элмис старательно пытался не соблазниться от вида манящий жидкости. — Беллс, я хочу чтобы ты затянулась, — объявил Люциус, докрутив лист, который держал в руках. — Обязательно сейчас? — фыркнул Эрлен, подняв карты. — Правда, Люциус, — поддержала Беллатрикс. — К тому же, я не хочу. — Не надо делать вид, что ты такая правильная, — хмыкнул Люциус, вытянув руку с самокруткой, чтобы Белла могла её взять. — Ты же не такая. Хищный взгляд Трэверс будто отвесил ей хлесткую пощёчину и заставил принять сигарету из рук Малфоя не задумываясь. Рабастан на неё почти не смотрел, разочаровываясь мысленно, не позволяя этому чувству отразиться на лице. Он вкусил запретный плод слишком рано, а Беллатрикс так стойко держалась, но Люциус, подобно змею-искусителю, желал это исправить. Белла неуверенно сжала самокрутку губами и отвела взгляд, не то от стыда, не то потому что хотела поймать взгляд Рабастана. — Инсендио, — раздался тихий голос Люциуса, подпалившего табачный конец. Беллатрикс плохо понимала, что должна сделать, поэтому лишь затянулась ртом и тут же выпустила ароматный дым. — Белла, вы не затянулись, — Эрлен осторожно взял сигарету из её руки и вдохнул носом, позволив никотину уйти в чертоги горла. — Нужно сделать глубокий вдох носом и втянуть дым в себя, а после выдохнуть. Попробуйте. Она чувствовала себя невинной Нарциссой в кругу старшекурсников. Люциус перестал быть собой и стал больше походить на того, кто пытается выглядеть иначе. Он вёл себя так, будто то, что происходило вовсе не странно, а даже наоборот, абсолютно обыденно. Белла выполнила инструкцию в точности, как сказал Эрлен, и едкий дым беспрепятственно прошёл в горло, вызвав поток кашля, будто острыми когтями почесавшего внутренности. Ядовитое лицо Амелы исказила насмешливая гримаса, а вздернутый нос поморщился от запаха табака, будто она к нему не привыкла за то время, что была знакома с Малфоями. — Теперь затянулись, — одобрительно улыбнулся Эрлен. — Попробуйте ещё. — Я…не… — Белла попыталась уведомить о том, что больше не хочет, но кашель возобновился вновь. — Эрлен, я долго буду ждать? — негодующе процедила Амела, попровив платье и будто невзначай приподняв его выше. Малфой этот жест не заметил, потому что интересовался только Беллой, которая пыталась справиться с кашлем. — Глотни, — предложил Люциус, протянув огневиски. — Она опьянеет за секунду, — Эрлен встряхнул шелковистыми волосами, волнами лежащими на плечах. — Может, мы не будем носиться с ней, как с маленьким ребёнком? — наивно пролепетала Амела, со злости сжав карты в руках. — Помолчи, Амела, — шикнул Эрлен. Белла пришла в себя также быстро, как вышла, и ощущение, что она просто обязана докурить эту самокрутку, ударило прямо в голову. Эрлен смотрела на неё так, будто готов был вызывал колдомедика, хоть и знал, что первая затяжка не так уж и опасна. Его прежде холодное выражение лица тронула едва уловимая нежность, и Беллатрикс не сомневалась в том, что это ей померещилось. — Шесть? — спросил Эрлен у Трэверс, держащей карты. Она так жаждала начать игру, что не сразу вдумалась в суть вопроса. Амела продолжила смотреть на карты и хмуриться. — Девять, — ответил за неё Люциус. — У нас семь, мы ходим первые, потому что у нас меньший козырь, — пояснил Эрлен, бросив на кровать восемь бубен. — Затянитесь ещё. Малфой сделал последнюю затяжку и передал Белле тлеющую самокрутку. Элмис рядом курил белую сигарету, какие прежде она видела лишь у дяди Альфарда. Орион всегда предпочитал чёрные, Сигнус коричневые, а Вальбурга курила трубку. Ровно также ещё не приходилось видеть в глаза самодельную сигарету. Беллатрикс повторила затяжку, и на этот раз она не вызвала кашель, а лишь заставила ощутить горьковатый привкус во рту. Люциус использовал слишком тяжёлый табак, хоть и сам не любил его, но иначе его сочли бы слабаком, курящим ментоловые сигареты. Эрлен курил такие, потому что он мужественный аристократ, способный убить взглядом, а Люциус ещё только учился этому. Амела положила сверху восьми валет и метнула взгляд на Беллу, держащую в руках веер карт и самокрутку, которую курил Эрлен. — Если у нас есть восемь или валет, мы можем подкинуть их. Они у нас есть? Белла окинула взглядом карту, найдя восемь черви и, подумав, что подбрасывать козырь — плохая идея, отрицательно покачала головой. — Верно, бита. Белла протянула руку, пополнив веер одной картой и судить о правильности этого действия она могла лишь по молчанию игроков и тому, что Люциус тут же сделал тоже самое. Лёгкое головокружение пришло со следующей затяжкой, когда Беллатрикс, не дав Эрлену опомниться, отбила валет дамой. Амела закусила губы и, скрипя сердцем, бросила козырную даму, заставив Люциуса дернуться. — Совсем дура? — возмутился он, ударив рукой по матрасу. — Отдай мне карты, немедленно. Эрлен был искусным игроком и одолеть его хотел каждый, но он всегда тонко ловил на ошибке, которую только что совершила Амела. Трэверс отклонилась вместе с картами, чтобы Люциус их не забрал, и выжидающе посмотрела на Беллу, сидящую так близко к Эрлену, что он даже не противился касанию их плеч. — Заберите. — Забрать? — переспросила Беллатрикс, освободив одну руку от самокрутки. — Да, если вы не можете побить карты, их можно забрать, в нашем случае все, — пояснил Эрлен, оставив Белле последнюю затяжку. Девушка забрала три карты и вложила их в веер, который напряженно держался в её руке, не привыкшей к этому. Малфой предложил Беллатрикс затяжку, крепко держа самокрутку между пальцами, это сказало ей о том, что стоит затянуться и тут же потушить. Белла вдохнула, ощущая ужасную неловкость от того, что Эрлен по-прежнему держал сигарету, почти касаясь пальцами её лица. Элмис поставил на кровать пепельницу с окурками, и Эрлен тут же потушил в ней сигарету, с отпечатками коричневой помады. Поверх семи Белла бросила девять, и на всеобщее облегчение Люциус постановил, что противники успешно отбились. Амела потянулась за картой, чтобы пополнить их счёт, а Беллатрикс даже в спешке не шелохнулась, помня, что у них на две больше. Эрлен молчал, позволяя девушке самой сделать выбор, и её выбор пал на валет, которым ходила Амела. Малфой одобрительно кивнул, узнав о её стремлении вернуть лишние карты их прежним хозяевам. Белла знала, что последняя не козырная дама ещё не вышла и была более чем уверена, что она у противников. Трэверс колебалась, но забрать карту у неё решимости не хватило, поэтому последняя дама небрежно накрыла валет. Беллатрикс подбросила последнего валета и Люциус не думая отбил его козырной девяткой. — Бита, — нехотя объявила Белла, гребя карты рукой, чтобы бросить их в кучу других. — У тебя сколько? — спросил Люциус, протянув руку к колоде. — Шесть. Девушке стало более чем понятно, что тот, кто ходил, берет карты первым. Неуверенность в знании правил пропала. Появился лишь азарт и желание утереть нос Амеле, которая метала недовольные взгляды на Эрлена, не обращающего на это внимание. — Белла, Вы ведь всё поняли? — спросил Эрлен, перекрыв карты рукой. — Я думаю, мы уже можем начать. Выигрывают те, что выиграли вдвоём. — Что это значит? — переспросила Амела, сложив карты в колоду. — Каждый играет против противоположной команды, выигрывают те, кто одержали безоговорочную победу, так понятнее, мисс Трэверс? Амела коротко кивнула. Властный голос Эрлена сразил её наповал, а желание смягчить этот голос лишь усилилось. Трэверс не помнила, когда ещё слышала его естественную интонацию, если не пару минут назад, когда Малфой учил Беллу курить. Все здесь были заинтересованы ею больше, чем Амелой, безжалостно уязвляя её эго. — Белла, идите сюда, — попросил Элмис, откупорив две бутылки. Беллатрикс заняла место, на котором до этого сидел Элмис и оказалась между Эрленом и Рабастаном, пока Люциус перемешивал карты, настраиваясь на победу. Всеми ими владел чистейший азарт, желание победить Эрлена, с которым они давно сражаются, но никак не могут разгадать его секрет. — Выпейте для храбрости. Белла хотела возразить, но что он мог о ней подумать? Что она слабачка, которая не может сделать глоток огневиски? Девушка приняла бутылку из его рук, ощущая спиной взгляд Амелы и Люциуса. Будь здесь Нарцисса, и она бы сгорела от ревности, но сейчас такая участь постигала саму Трэверс. В глазах заплясали огоньки, поочередно внушающие, что она обязательно должна выпить и что этого делать не стоит, ведь она должна помнить, чем всё закончилось в первый раз. В конце концов Беллатрикс выглядела здесь как невинная девушка, которую каждый хотел лишить этой невинности. Белла сделала неуверенный глоток и подержала огневиски во рту, чтобы дать себе время привыкнуть и решиться вновь ощутить этот вкус. Люциус стойко принимал поражение от Элмиса, которому больше повезло с картами, чем противнику. Беллатрикс сглотнула горьковатую жидкость, и в этот раз вкус был не таким ужасным, потому что не обжег горло, а плавно прошёл в него. — Искусно, — похвалил Эрлен. — Не думал, что вы знаете, как улучшить вкус огневиски. — Вы меня недооцениваете, мистер Малфой. Который раз. Белла чётко отпечатала его слова в голове. Чтобы сделать вкус более глубоким и приятным, нужно немного подержать огневиски во рту, прежде чем проглотить. На пятом курсе эта мысль в голову не пришла, а резкий глоток и вовсе отбил всякое желание прикладывать руку к алкоголю. — Вы зовете меня «мистер Малфой», — усмехнулся Эрлен. — Я ведь не старик, можно просто Эрлен. — Выпейте на брудершафт, — подсказал Люциус, на мгновение оторвавшись от игры. — Иначе Беллс так и будет тебе выкать. — Точно, я сейчас присоединюсь к вам, мисс Блэк, — поддержал Элмис, бросив козырный туз перед отчаявшимся Люциусом. Белла смущенно улыбнулась, сделав глоток напитка, по всей видимости вызывающего привыкание. Янтарный цвет в свете желтоватой лампы был таким притягательным, что хотелось раз за разом ощущать этот вкус. Беллатрикс всегда было легко купить на аппетитные цвета, и это часто играло на руку Друэлле, когда маленькая Белла отказывалась принимать отвары от простуды. — Не думаю, что это обязательно, — Эрлен сузил глаза, следя за тем, как проигравший Люциус перемешивал карты. — А вам, Белла, стоит поскорее привыкнуть обращаться к Элмису по имени, иначе он полезет целоваться. Элмис злорадно хохотнул, встряхнув светлыми волосами, чтобы расслабить голову от тяжести мыслительного процесса. Амела со всей силы сжала ткань платья, вцепившись ногтями в свое бедро, и, от закипающих нервов, не почувствовала боли. Люциус лишил её права на выигрыш и унизил в глазах Эрлена, но его это совсем не интересовало. В прошлый раз пришлось отдать победившему денежный приз, а в этот об этом никто не договаривался. — Придурок, — негодующе фыркнула Трэверс, легко толкнув Люциуса в плечо. Эрлен сжал губами чёрную сигарету с золотым фильтром, подтвердив догадку Беллы о том, что Элмис предпочитает какой-то странный табак. Аромат мяты успокаивал нервозность и способен был излечить любого, кроме Амелы, обратившей внимание на то, что Эрлен какое-то время пил из одной бутылки с Беллатрикс, отдав свою брату. — Попробуй, — подкурив сигарету, Малфой сделал короткую затяжку, и передал Белле. — Это ментоловая сигарета, она взбодрит, а бодрость тебе сейчас будет нужна, как никогда. Белла пропустила мятный вкус в лёгкие, впитывающие пагубный табак, как юная Нарцисса слова родителей. Ментоловая сигарета Беллатрикс понравилась больше, чем самокрутка Люциуса. Она была легче и оттого лучше проходила через горло на пути к лёгким, не застревая где-то посередине. — Полагаю, я не получу её обратно, — резонно заметил Эрлен, подкурив ещё одну сигарету. — Нравится? — Я лучше чувствую вкус, — кивнула Беллатрикс, выпустив тонкую струю серого дыма. — А теперь, окажи Рабастану честь остаться в проигрыше. — Но если я выиграю, мне придётся играть против тебя? — поинтересовалась Белла, пересев на поле карточного боя. — Твоя глупость меня раздражает, — прошипела Амела, словно змея, ищущая добычу. — А меня цвет твоего платья, — парировала Беллатрикс, запив затяжку огневиски. Эрлен теперь не одаривал её взглядом, потому что его куда больше интересовала помрачневшая Амела, будто пришедшая в скверном настроении, хотя до этого за ней такое не замечалось. Трэверс не в состоянии контролировать внезапные всплески злости, ревности и гнева, вызванного тем, что она перестала быть в центре внимания. Так или иначе, Белла была готова добровольно отдать ей это внимание, потому что её оно скорее раздражало. — Я слишком пьян, чтобы играть, — пожаловался Рабастан, взявшись за голову, будто услышав внутренний голос. — Признай, ты просто боишься проиграть мне, — хмыкнула Белла, сделав ещё глоток. Она почувствовала, как огневиски ударил в голову, слегка закружив её. Затуманенным рассудком Беллатрикс предположила, что это было вызвано курением, поэтому, не думая, сделала затяжку и запила её. — Не стоит так делать, — вмешался Эрлен. — Ты опьянела за считанные секунды. — Я трезвее вас всех вместе взятых, — заявила Белла расслабленным голосом, сведетельствующим о том, что хмель овладела ею окончательно. Карие глаза заволокла дымка слабости, а голова закружилась, вызвав полную пассивность действий и боль в висках. Должно быть, это и есть начальная стадия опьянения, которую Беллатрикс достигла без труда. По её телу прошёлся жар, а в голове была только одна мысль — прилечь. Огневиски и сигареты — опасный тандем. Лишь одна затяжка способна заставить опьянеть за считанные секунды. Сделав две, Белла загнала саму себя в угол, из которого в силу качаний и кружений, никак не могла выйти. — Ну-ну, — Люциус погладил Беллатрикс по волосам, заставив предположить, что она лежит на его плече и не противится объятиям, потому что на это катастрофически не хватало сил. — Беллс, ты такая хорошенькая, когда пьяна. Малфой осторожно приподнял её лицо за подбородок, оценив степень опьянения. Беллатрикс будто смотрела сквозь него, видя лишь расплывчатую картинку. Царство слабости и головокружений лишило её сил, вместе с возможностью сопротивляться прикосновениям. Она чувствовала, что кто-то горячо дышит прямо в лицо, склоняясь всё ближе и закрывая собой свет лампы, но не могла понять, кто. — Эй-эй, — знакомый голос, принадлежащий Эрлену, послышался справа, куда Белла старательно отклонялась, ища опору. — Люциус, она же совершенно ничего не понимает. — Это же хорошо, — Люциус провел тыльной стороной ладони по её щеке, предвкушенно улыбнувшись. — Утром она ничего не вспомнит. Эрлен грубо одернул кузена за руку, притянув Беллу ближе к себе, чтобы дать ей время сбалансировать опьянение, пока Люциус, чего доброго, не наделал глупостей. Ему безоговорочно хотелось поцеловать её, потому что в Беллатрикс есть то, чего нет ни в ком другом, и это едва уловимое качество так манило, что противиться почти невозможно. — Прекрати или я вышвырну тебя за дверь, — предупредил Эрлен, уложив Беллу на своё плечо, чтобы кружения перед её глазами прекратились. Люциус недовольно сжал кулак, глядя на Амелу, которую постигло ещё большее разочарование. Всем вокруг было всё равно на то, что задумал Люциус, никому и дела до этого не было, но Эрлен так зацепился за эту девицу, что готов был отбросить кузена в ближайшую стену. Никогда за всю историю их знакомства, берущую начало далеко в детстве, Малфой не рвался защищать Трэверс, предпочитая неумышленно обижать её.