Знакомство за полтос

Начало восхода. Федор проснулся. Глаза слепило солнце из-за занавесок, которые они забыли закрыть. Ночь, насколько помнит парень - была очень непривычной. Уснуть с первого раза для него, без ворочаний и непрерывного потока мыслей почти невозможно. Да и условия, при которых оба уснули крайне необычные. Кровать у Николая небольшая, одноместная, естественно. Вышеупомянутый спит как ни в чем не бывало, уткнувшись в грудь Фёдору и закинув на него одну ногу. Сам юноша далеко не ушел: голова располагалась на макушке Гоголя, а рука приобнимала его за талию. Для мерзлявого Достоевского, подобная поза для сна очень даже подходила. Как бы стыдно не было признавать - делить кровать с другим человеком, что ранее для парня казалось за рамками разумного - было удобно и тепло. Вставать все же надо было, но так, чтобы не разбудить дрыхнущего друга. Как можно аккуратнее, Фёдор отодвинулся от Николая, предварительно сбросив его ногу с себя и, чуть не упав, оказался на полу. Старые деревяшки чуть скрипели от тяжёлых шагов. Парень закрыл дверь в комнату приятеля, оставив того отсыпаться после нескольких дней бодрствования, а сам шагнул на встречу неизвестности - квартире в хрущевке. Выросший Достоевский, конечно, не глупый и понимал, что есть люди живущие не в самых лучших условиях, но оказавшись на их месте... Это останется не лучшим его опытом, но приспосабливаться к обстоятельствам парень умел. Квартира небольшая - однушка, поэтому он ещё вчера в голове накинул примерный план помещения, в котором находился. Ванна и без того малых размеров, была совмещённая с туалетом. На зеркале, что располагалось над раковиной, находилась довольно массивная трещина, которая расходилась на несколько маленьких. Одноразовых щеток, к сожалению для чистоплотного Федора - не было. Умывшись, он с досадой прошел на кухню. Покопавшись на полках и в холодильнике, единственной находкой парня стали два доширака с истекшим сроком годности. «Он издевается...» — подумал про себя Достоевский, обречённо вздохнув. Ближайших круглосуточных магазинов он не знает, что уж там о магазинах - он в районе Коли впервые в жизни. По Яндекс картам продуктовый находился в двадцати минутах ходьбы, что хоть немного облегчило задачу. Уснул Федя в той же одежде, что и пришел. Белая рубашка и классические брюки, галстук он закинул где-то в комнате друга. Беспокоить его сон прямо сейчас не было смысла. Один галстук не исправит ужасно помятый вид одежды. Достоевский накинул пальто, обулся и вышел из квартиры, стараясь не хлопать дверью слишком сильно, ибо по другому она не закрывалась. Прогулки ранним утром - отдушина, в сравнении с забитыми людьми улицами днём. По пути к магазину встретились пару работяг, бегущих к автобусной остановке и несколько собачников, выгуливающих своих тяфкающих созданий. Собаки Федору не нравились. Если бы он завел какое либо животное, то это были бы крысы, или на худой конец - кошки. *** С утренней прогулки, то есть похода в магазин, Достоевский вернулся к 7. Коля все ещё не проснулся, что, впрочем и неудивительно, но вероятность была. Брюнет приоткрыл дверь в комнату к, все ещё спящему, Коле. Тот развалился на всю кровать и мило сопел во сне. Невольно Федор улыбнулся и закрыв за собой дверь, поплелся на кухню с пакетом продуктов. Он купил немного еды на первое время и решил сам заняться готовкой. У себя парень редко готовил и питался с доставки, но навык, приобретенный с большим трудом - остался. К 9 утра у парня было готовое карри. Пришлось попотеть. Если у дяди кухонных принадлежностей немереное количество, то в квартире друга пришлось довольствоваться убитой кастрюлей и прожженной сковородкой. Что же ему делать до пробуждения Гоголя? Хороший вопрос. Жаль только, ответа он не знает. Будить не спавшего несколько дней, все равно, что преступление. Просто уйти домой, оставив этого белобрысого черта одного, Федору не хватит сил. Спать особо не хотелось, да и своим появлением на кровати он мог разбудить спящего на ней. А ведь у них ещё и школа, про что Федор как-то и думать забыл. Его мысли прервало уведомление на телефоне. «Федя, привет. Как там Гоголь? Почему ты не пришел?» — вспомнишь солнце, вот и лучик?... Других слов парень подобрать не мог, хотя ожидал сообщения Вани. «Привет. С ним все в порядке. Я остался смотреть за ним, завтра оба будем в школе.» — отчитался Федор. «Угу, буду ждать!» — наверняка одноклассник сиял от счастья, увидев столь скорый ответ Достоевского. *** — Доброе утро. — Николай зевнул и потянулся за телефоном, на котором играл разбудивший его будильник. На часах ровно 10 утра. Отключив раздражающую мелодию, парень оглянулся по сторонам. Он не сразу заметил, что проснулся в одиночестве. Вставать очень не хотелось. Впервые за неделю он выспался и хочется продлить это удовольствие, но вставать надо. У него большие планы на этот день, если, конечно, Федор просто не ушел домой, предварительно забрав свои слова про дружбу назад. Коля не верил в то, что тот может так поступить, но это ведь не невозможно? Навязчивые мысли не давали покою. Он почти спрыгнул с кровати и ринулся рывком на кухню, чуть не врезавшись в дверь. — Коля? Доброе утро. Я ожидал, что ты проспишь дольше. — спокойно произнес Федор, сидящий за столом в телефоне. Тот выглядел крайне скучающим. — Доброе... Чем тут пахнет? — принюхавшись, спросил парень. Он решил забыть про то, что буквально минуту назад испугался ухода Фёдора, когда ещё вчера мечтал не встречать его. — Дивишься запахом еды? Я приготовил карри. Коля, блять, у тебя в холодильнике мышь повесилась. Ты чем питался? — Ой, хозяюшка ты моя! Как любезно с твоей стороны. — проигнорировав вопрос, в привычном, весёлом настрое, воскликнул Николай. Очевидно ведь, что ничем. Умереть от голода можно за две недели, а не одну, так что все в порядке. Гость тяжело вздохнул, почти прочитав мысли Коли. — Поешь лучше. Раз ты проснулся, я пожалуй, пойду. — Федор встал со стула и собирался выходить из кухни, но его остановили, схватив за рукав рубашки. — Федя-я... — понуро протянул последний слог. Гоголь подождал, пока собеседник повернется к нему, но отпускать рукав не спешил. Напротив, когда Достоевский остановившись, взглянул ему в глаза, тот наглым образом приложил ладонь друга к своей щеке, — Не уходи. — Коля, я схожу к себе домой в душ и переодеться. Если хочешь, пошли со мной. — не отстраняя ладонь, произнес парень, считая сей жесть - очередной забавой, его, как оказалось, тактильного друга. — Конечно хочу! — воспрянув духом, проговорил Коля, — Кстати, а ты уже ел? — логично предположить, что до его пробуждения Федор успел поесть. — Я не голоден. — он не врал. Пока Николай спал, тот просто листал ленты соц. сетей в телефоне, даже не притрагиваясь к еде. — Правда? Ну, настаивать не буду. — Гоголь наложил в тарелку рис с карри и принялся к еде. Еда Достоевского была... Отменной. Он впервые ел что-то настолько вкусное и приготовленное чьими-то руками. Восстановление после длительного голодания было не лучшей вещью, но прямо сейчас парень наслаждался вкусной готовкой друга, не особо задумавшись над этим. — Ты, случайно, не на повара поступаешь? — с усмешкой спросил Коля, за что получил хмурый взгляд, — Федь, а ты во сколько проснулся то? И в магазин сходил, и еду приготовить успел. — да, новые продукты на кухне он заметил, не слепой. Да и надо было из чего-то карри делать. — В 6 утра. — посмотрев на Гоголя, он продолжил, — Я всегда просыпаюсь так рано. — на облегчённо выдохнувшего парня, Федя улыбнулся. Дальше они продолжили почти в тишине, чему не особо порадовался Коля, но при каждой попытке заговорить - его затыкали. Дабы не подавился, конечно же. Вид Гоголя, кстати, не далеко ушел от друга. Зато он хотя бы уснул не в школьной одежде. Но растрёпанные патлы и полностью испорченная косичка, от ворочаний во сне, придавали ещё более неряшливый вид. После трапезы Достоевский почти силой заставил Николая умываться и причесываться. Со вторым он помог, но мучения от расчёсывания колтунов доставались одному. Длинные волосы Гоголь любил, но уход за ними - нет. Приведя друга в прилежный вид они направились на выход. Доехали до дома Достоевского уже на автобусе и даже не зайцем, как привык Коля, вечно забывающий проездной. Пока они ехали, тот, не находя себе места на фоне молчаливого Феди, приставал со своим «Хочешь анекдот?». Парень кратко отвечал «Нет», но за отказом следовала шутка. Дома у Феди они пробыли всего час. Могли и до вечера, чего хотел вышеупомянутый, но Гоголь вспомнил о своих «больших планах.» — Федь, пошли гулять. — навязчиво спросил Коля. Да, это и есть его планы. — Куда? — Не знаю даже. — самую важную часть прогулки - он не спланировал. Как же это в духе Гоголя, — Пойдем куда глаза глядят! — Ты серьезно? — увидев полную уверенность в своей затее, в глазах собеседника, тот вздохнул, — Ладно. — Какой же ты добрый! — весело воскликнул Николай, набросившись на Федю с объятиями. Второй, все ещё не привыкший к такому, впал на пару секунд в ступор. Не успевший ответить взаимностью первый отстранился. Оба были уже собраны. Сама судьба предсказывала эту прогулку! — Может сходим в кофейню? Я знаю одну неподалеку. Я плачу. Гоголь улыбнулся, показывая свое согласие. Кофейня, как и сказал Федя, была близко. Кажется, он часто там бывал. На его появление официантка не обратила внимания, а вот Николая не стесняясь рассматривала. — Здравствуйте. Мне, пожалуйста, эспрессо. — Федя обернулся, обращаясь уже к другу, — Ты что-то выбрал? Гоголь кивнул в знак согласия. — Я буду глясе с двойным ванильным сиропом! — улыбнувшись, произнес Гоголь. Он даже не удивился предпочтениям Федора в кофе. Наверняка ещё и без сахара будет пить. Девушка кивнула и прошла к кофемашине. Парни остались стоять в стороне, не присаживаясь за столики, коих в маленьком заведении было немного. Несмотря на размеры, место было уютным и подходило атмосферой Достоевскому. Спустя пару минут ожидания официантка передала напитки, а Федор, как и обещал ранее, расплатился за обоих. — Федя. — юноша придержал дверь своему другу на выходе из кофейни и прошел за ним, — У тебя есть сигареты? — Тебе не кажется, что ты слишком много куришь? У тебя под кроватью лежало 5 пустых пачек. 5, скуренных за неделю пачек... — Федор тяжело вздохнул, одарив Колю тяжёлым взглядом. Да, парень хорошо читает людей, но объяснить действия друга, со всем здравым смыслом, что накопился за много лет - он не мог. Какой нормальный человек мог голодать неделю, но при этом скурить 5 пачек сигарет? Гоголь точно не входил в общественные рамки нормы, да и не пытался. — Да... Я это за первые три дня выкурил, позже было лень идти до магазина. — сделавший до этого большой глоток горячего кофе Федор, едва не поперхнулся. — Кх... — парень откашлялся, подбирая речь без огромной кучи оскорблений и нецензурной речи, — Для тебя - сигарет нет. — Какой ты злой! — наигранно надувшись, воскликнул Николай. Не будь у него в руках стаканчика с согревающим напитком, театрально всплеснул бы руками, — А какие у тебя любимые? — Чапман браун, — без секунды раздумий ответил брюнет. Шут прыснул в кулак, а позже и вовсе рассмеялся. — Я так и знал! — вскрикнул юноша, продолжив смеяться. Федор не сдержал улыбки. — И это я тут проницательный? — Хах, стоим друг друга! Юноши прогулочным шагом дошли до ближайшего парка, попутно допивая уже остывшие напитки, чему не был рад Достоевский. Когда Гоголь крайне быстро допил свой кофе, начал клянчить у Феди попробовать. Тот хоть и не сразу, но согласился. Что в итоге? Белобрысый обжег язык из-за того, что торопился не ясно куда и начал жаловаться на ужасно горький вкус, вопрошая как же Федя это пьет. Брюнет лишь пожал руками, мол, не нравится - не пей. — Федь, ты ведь приезжий? — вышеупомянутый ответил кивком, на что парень улыбнулся, — Бывал в этажах? — Слышал, но нет. — Как же так? Надо исправлять. Тут недалеко, на Лиговском. — не дождавшись ответа, Николай схватил друга за руку и повел к ближайшей станции метро. *** Место, в которое привел его Гоголь, явно бывавший здесь не в первый раз очень... Абстрактное. Да, такое слово, пожалуй, подходит. А также ужасно заполненное людьми. Неудивительно, что Достоевский здесь ни разу не бывал и вряд-ли придет сюда во второй раз. Николай таскал друга по магазинам с различными безделушками и подолгу рассматривал каждую, пока Достоевский сам не покупал их и не утаскивал к следующему магазину. Могло показаться, что Федя крайне недоволен подобным времяпровождением и в какой-то степени так и было. Единственное, что его напрягало - большое количество людей. Но с Колей обращать внимания на них не было времени. Гоголь предложил сделать Феде парные чехлы. Купить одинаковые прозрачные и разрисовать чем-нибудь, может наклеить стикеры. Да, такая идея показалась юноше глупой, но кто он такой чтобы отказаться? Час ушел на поиск различных украшений. Они решили оставить наполовину заполненный стразами, стикерами и брелками пакет на дом. До конца этот пакет заполнили сладости, которые очень пришлись по душе другу Феди. Сам он нашел даже пару вкусняшек для себя, не слишком сладких, естественно. С кофе любая еда пойдет на ура. Коля даже купил Феде какой-то подарок, на который запретил смотреть до прихода домой. Да, подарок Фёдору куплен на его же деньги, но одно другому не мешает. Заключительной частью их трёхчасовой прогулки по этажам стала покупка мороженого и поход на крышу. Смотровая площадка показалось Достоевскому довольно привлекательной. Они присели на кресла-мешки, на чем настоял именно Коля, и оба принялись поедать мороженое. Да, прохладно, но мороженое было вкусным, а остальное и не важно. Идиллию друзей прервали тихие капли дождя, перерастающие в ливень. Прогноз уже второй раз подводит... — Блять... — прошипел Федя. — Ужас, Федя. Что за выражения? — издевательски произнес Коля, — Давай под дождем бегать, а? — Холодно, а нам ещё мокрым на метро домой ехать. Как я объясню Сигме или Гончарову, что ты опять заболел? — Достоевский не успел договорить - Коля буркнул что-то вроде «зануда», парень не расслышал, и бросился из под козырька, который закрывал их сиденья, прямо в эпицентр непогоды. Гоголь выглядел по-настоящему счастливым, махая рукой Достоевскому и мокнув под дождем. Возможно это очередное его стремление к свободе? Ну, хорошие друзья, коим являлся Федя, должны поддерживать стремления друзей. Поэтому, он и сам не поняв как, подбежал к Коле. — Ну как? — уже почти полностью промокшему, пришлось срывать голос, ибо его обычную речь заглушали тарабанящие по поверхности капли. Федор задумался. Не то, чтобы ему нравилось. Ну, это и не так плохо... Пожалуй, вполне себе приемлемо. На лицо полезла несвойственно глупая улыбка. — Мокро... Гоголь рассмеялся от вида друга. Очевидно, что мокро. Так глупо он ещё никогда не выглядел. Не в плохом смысле конечно. Достоевскому не помешало бы иногда быть таким, желательно только с Колей. Дождь оказался спорым, но и этого хватило чтобы оба промокли насквозь. Благо, пакет остался под навесом, и очень важные покупки не испортились. Мелкие капли ещё немного моросили, но на промокших телах этого не ощущалось. Из-за туч вышло солнце. Лучи, конечно, не грели, но оказаться на свету было приятно. — Ну и куда теперь? — Мне-то откуда знать... О, придумал! — вид Гоголя говорил о том, что он только что придумал новый закон физики. На деле оказалось лучше, — Идём в магазин! Зачем им в магазин, Федор, конечно же, не знал. Еды они накупили предостаточно. Если пакет сладостей можно назвать едой. Коля с особым энтузиазмом повел Федора к пятёрочке, которая первая из магазинов бросилась в глаза. Подобный настрой немного пугал, но если юноша скажет, что ему не интересна задумка Гоголя - соврет. *** — Ты что предпочитаешь? — они стояли напротив стеллажа с алкоголем. — Вино, красное сухое... — Федор тяжело вздохнул, — Я обещал завтра придти в школу с тобой. Ты действительно считаешь, что идти с бодуна хорошая идея? — Наилучшая. — проигнорировав тяжёлый взгляд, он продолжил, — Может хотя бы полусладкое? — Полусухое. — Идёт! Федор взял какое-то итальянское дорогущее вино, марку которого Гоголь прочитать не успел, да и не стремился. Федор плохого не посоветует, в этом он был уверен. Иногда Коля думал, что карта друга безлимитная. Впрочем, он не мог утверждать обратное. — Теперь домой? — Какой ещё домой? — Николай достал телефон из кармана и взглянул на часы, — Шестой час только! Целый день впереди! — Куда тогда? — Мм... на набережную? — кажется, Федора эта идея устроила. Парни дошли до набережной обводного канала за минут 20. Могли и быстрее, но не торопились. Коля настоял на том, что они должны проводить закат. Дойдя до пункта назначения, Коля облокотился на парапет и достал из пакета бутылку вина. — Чем же мы ее откроем? — возник Достоевский с максимально глупым вопросом, как показалось Гоголю. — Ой, да легко. — парень порылся в карманах и достал ключ, повертев им в руках, — Меня этому ещё технолог научил! — Гоголь начал вставлять ключ в пробку и выкручивать, — Он, вообще, мужик крутой. Пообщайся с ним как-нибудь. Думаю, сойдетесь. О! Пробка чуть не зарядила Коле в глаз, но в общем-то открылась без проблем. Вышеупомянутый радостно повертел ключами. — Федя, давай в «я никогда не...»? Знаешь правила? — как всегда гениальные идеи нагнали голову белобрысого. — Не знаю. Гоголь решил оставить возмущения насчёт осведомленности Федора на потом. — Ну, смотри. Ты должен сказать вещь, которую никогда не делал. Если я это делал, делаю глоток, если нет - мой ход. И так пока не закончится бутылка. Выиграет тот, кто меньше выпил. — Понял. Я первый говорю? — Гоголь кивнул, решив уступить ход новичку, — Я никогда не дрался. Гоголь сделал один глоток. — Ну, по правилам необязательно рассказывать, но тебе ведь очень интересно, как я подрался? — вопрос был риторическим, и все же Феде было интересно, — Я гулял по девяткино с Сигмой. Нас застопали какие-то оффники и что-то пиздели про внешний вид. Ладно, я, но оскорблять Сигму! Уму непостижимо! Я послал их нахуй и назвал их толпой ебланов... Ну, трое против одного нечестно! Я, конечно, попытался дать сдачи и вырубил двоих, но у оставшегося была перцовка. Он хотел распылить ее мне в глаза, но... — Гоголь задержал паузу и, кажется, почти рассмеялся, — этот идиот рыспылил себе в глаза! — теперь он рассмеялся и без почти. Заливистый смех друга вызвал улыбку, — Так, теперь я! Я никогда не бывал в Москве. — Это нечестно... — шут хитро улыбнулся, и Достоевский сделал глоток. Так прошло какое-то количество раундов и счёт парней был равен, а бутылка скоро должна опустошиться. Последний, решающий. Алкоголь делал желание победить у обоих одинаково большим. Очередь Федора. — Я никогда не целовался. Гоголь собирался сделать глоток, но, как показалось по азартному блеску в глазах, придумал нечто лучше. Если он сейчас выпьет - проиграет. Не ему победа, значит никому. Замедленная реакция друга, из-за притупившего чувства алкоголя, позволило приблизиться к губам. Кажется, Федя не успел удивиться, как слился в поцелуе с Колей. У второго не было скованности в движениях. Виноват в этом красный напиток или же простое желание, тот не понял. Пульс участился, а румянец подступал к щекам и уже покрыл уши. Дыхания стало не хватать, Федор отстранился первым и с нескрываемым удивлением посмотрел на Колю. Губы ощутимо покраснели от резких движений Николая. Парень лукаво улыбнулся и рукой прильнул к лицу друга, большим пальцем поглаживая немного опухшие губы. Голова кружилась. — Теперь ты целовался. У нас ничья. Достоевский сделал последний глоток с особым рвением, будто это поможет ему моментом опьянеть и забыть этот день.