Сакура
– Сильнее! Ещё один удар! Теперь левой ногой! Сакура, я сказала левой! Сквозь мои сжатые зубы, сорвались до неприличия красочные слова. Нохара важно наблюдала за нами со стороны, скрестив руки, но то и дело хмурясь. – Я всё слышу! – прокричала Рин. – Ещё один подход! Вот зараза. И всё пошло по очередному кругу. Удар левой. Наклон. Удар правой. Удар ногой по бедру. Нужно было следить за дыханием и умело уворачиваться от ударов Рэна. Он бил вполсилы, но для меня это было равносильно пытки. Из меня словно вытряхивали всю мою душу. Пот стекал по лицу, к губам. Из-за влаги щипало в глазах. В лёгких бушевал пожар, не поспевая снабжать тело кислородом. Не привычная физическая нагрузка, высосала из меня всю душу. Хоть и было желание похныкать, пожаловаться, убежать и обматерить сложившуюся ситуацию, я стиснув зубы терпела. Заставляла не видевшему доселе физической нагрузки телу, не рыпаться и двигаться. – Не смотри на то место, куда собираешься нанести удар, - проговорил Рэн, сверкнув своими ярко-янтарными глазами. – Постараюсь, - буркнула я, хотя внутри дала себе смачную оплеуху за просчёт. Ему нравились наши тренировки, точнее то, как он мог свободно меня мутузить по всему пространству. И ему за это никто ничего не мог сказать. Рэн схватил меня за майку, и попытался обхватить свободной рукой за горло. Но я рывком подалась вперёд, перехватила его запястье и занесла ногу для удара в голень. Но снова просчиталась. Парень понял куда последует удар, отвлек меня обманным маневром и… через секунду я оказалась на полу. Боль пронзила копчик и правую часть спины. Рэн быстрой и сильной – прошу заметить – подножкой сбил меня полностью с ног. Я смачно выругалась сквозь зубы, за что получила его укоризненный взгляд. Мистер сторонник девушкам-не-идёт-материться. Хотелось его послать в далёкие края, но… я понимала что он прав. С самообороной у меня дела обстояли хуже чем с выносливостью. Сколько не злись, а Рэн указывал на мои слабости с удивительной точностью. – Я же сказал не смотреть. Не забывай все приёмы в совокупности. Ты ослабила хватку на запястье, - заметил брюнет, смотря как я потираю пятую точку. Янтарные глаза потемнели от негодования. Мои сверкнули от нарастающего раздражения. В последнее время, контролировать свою агрессию становилось всё сложнее и сложнее. Иногда я выходила из четырёх стен своей комнаты, чтобы просто убежать от тишины, и дерущихся друг с другом за первенство - мыслей. Прошло несколько дней с моего похищения, но мне показалось, что прошла вечность. Иначе как объяснить эту тяжесть, давящую в груди, от одной только мысли о Какаши. Я думала о нём каждую свободную секунду. – Что ты от меня хочешь? – раздражённо огрызнулась я, протирая со лбу пот. – Отдачи. Максимальной. Едва сдержавшись от новой порции ругательств, я с трудом проглотила ядовитый ответ, и встала, заняв боевую стойку. Хочешь отдачи? Что ж, предоставлю. Сфокусировав взгляд на его плече, я пошла в наступление. Рэн издевательски ухмыльнулся, и в следующую секунду я поплатилась за свою ошибку: его рука перехватила мою, не дав ударить в живот, затем резко скрутила, прижав мою спину к груди. От резкой боли в глазах заплясали чёрные точки. – Обманный манёвр? Не плохо. Но ты не учла одно, – дыхание сзади опалило мне ухо. Рэн дёрнул руку снова, вызвав боль. Чёртов садист. – Скорость. Поработай над этим. Так, тебе не удастся спасти свою принцессу. Мы оба прекрасно знали, кого он имел в виду под «принцессой». Рэн чуть ослабил хватку, и уже намеревался отпустить, но даже не подозревал, какой резонанс во мне вызовут эти слова. Сдерживаемая волна агрессии захлестнула с головы до ног. Стремительный удар локтём пришёлся по его солнечному сплетению, не раздумывая ни секунды, я полуприсев, одной ногой ударила его по коленной чашечке, и пока Рэн не успел найти прежний баланс, я тотчас повернулась и всей силой толкнула его наземь. Ухмылка с его лица исчезла. Растерянность сменилось удивлением. В плену ярости я мало что осознавала. И в последние дни, я находилась под постоянным давлением тревоги, и вывести меня на эмоции получалось с полуоборота. – Прекращайте! Сакура, достаточно! – послышался голос Рин издалека. Оказывается, она кричала несколько раз. Я прикрыла глаза – взывая к остаткам своей адекватности. – Прибереги энергию для другого. - холодно сообщила Рин, устремляя выразительный взгляд то на меня, то на брата. Строгий взгляд. Ровная осанка. Само воплощение силы и власти. Два изверга. Со скрежетом зубов, не хотя, я признала – Рин не могла не восхищать. Так вот она какая Какаши. Внутри слегка уколола ревность. Превозмогая нытье мышц, я немного успокоилась. Мои капризы и необъяснимая ярость, ни к чему не приведут, разве что к и так расшатанным нервам. Чем быстрее я освоюсь и подготовлюсь к осуществлению общего плана, тем быстрее вся эта Гэмпейтокицу-каша закончится. (Гэмпейтокицу - союз священных кланов Японии, регулирующие дела внутренней и внешней политики страны. Самые влиятельные фигуры). От бессилия, и жары хотелось протяжно завыть громким басом. Выровняв всё ещё сбивчивое от двухчасовой тренировки – дыхание, я погрузилась в свои мысли. – Цветочек, на попей, - раздался мягкий, – только со мной, голос Саске. От этой мысли щёки вспыхнули. Я с неохотой, медленно подняла голову, и увидела Учиху, протягивающего желанную бутылку воды. Чёрт… – Спасибо, - поблагодарила я, вытерев пот со лба майкой. Оголённый живот и направленный взгляд темноволосого меня не парил. Нетерпеливо открыв крышку, сделала пару жадных, больших глотков. Струйки стекали по моему горлу. Но мне было плевать на то, что я веду себя как свинья. До головокружения хотелось пить. Времени на переживания о манерах, отошли на самый задний план. – Само изящество, - рассмеялся темноволосый, опустившись рядом со мной. Мои глаза были закрыты, но я чувствовала на себе его взгляд. Мы видели друг друга блюющими после клубов и пьянок. Не думаю, что простая водичка, текущая по горлу, его оттолкнет или покоробит. С друзьями мы часто возвращались в хлам. С опухшими от похмелья глазами приветствовали друг друга по утрам. Обычно после наших похождений, мы не могли доехать до дома, и просто вываливались на хату к Наруто, а на утро невольно слышали, как кто-то делает свои дела в туалете. При этом издавая не совсем приятные звуки. Так что стыд – это последнее что я перед ним испытывала. – Отвянь, - прокашлялась я, выдув полбутылки воды. Рваное дыхание никак не хотело настроиться на ровный лад. Пробормотав под нос словно мантру проклятия, я с облегчённой душой опустила голову на уютное плечо Саске. – И спасибо. – Всё для тебя, цветочек, - в его голосе сквозила улыбка. Саске растрепал мои потные волосы, и тотчас поморщился. – Кому-то в душ. – Кому-то к чёрту. Мы синхронно рассмеялись. Я – устало. Он – весело. Наш обмен любезностями прервали брат и сестра. – Сноровка хороша, - вынесла вердикт Рин. Хотя в её голосе не было ни намёка на одобрение. – Но стоит поработать над физической выносливостью. Твои движения как рухли. Через пару часов продолжим работать. Жду в тире. Я нехотя оторвалась от мягкого плеча Саске, взглянула на Рин, внимательно слушая её замечания. Самооборона, в осуществлении плана необходима как воздух. Одна ошибка, и я буду валяться как бездыханный кусок мяса, в сырой земле – цитирую Рин. Я нервно сглотнула. Такая перспектива меня не претила. Она говорила о моём недостатке тонуса в мышцах, медленной реакции и полном отсутствии навыка анализировать ситуацию. За несколько дней моего присутствия в их резиденции, я не превратилась в киллера элитного ранга, но закрепила кое-какие основы. Повисла тишина. Мой смиренный кивок, кажется удовлетворил её. Тряхнув длинными, чёрными собранными в высокий хвост волосами, девушка распорядилась всё тут за собой прибрать, поесть, и вышла из помещения, не забыв предупредить меня ещё раз о предстоящей тренировке. – Интересно, она когда-нибудь отдыхает? Просто ночная фурия какая-то. - протянула вопросительно я. Рэн мигом встрепенулся, и ровным голосом произнёс: – Отдых – беспокоит только таких как вы. Я дернулась. Вскинув подбородок ухмыльнулась. Просить пояснить брошенную им фразу было бы глупо. Ну конечно, представителям священного клана не дано узнать, что такое отдых. Таких как вы. То есть людей, не имеющих отношения к их миру. Я медленно встала. Рэн оглядел меня с ног до головы, немного щуря янтарные глаза. Странно, что такие высокомерные засранцы, чаще всего очень привлекательны. – А знаешь, что еще, беспокоит таких как мы? Рэн засунул руки в карманы классических брюк, и изогнул бровь, терпеливо ожидая моих дальнейших слов. На лице было так и написано: “удиви меня”. Волнение, своими ледяными пальцами пощекотало мой желудок. Было невдомёк: почему я уловила какой-то… иной смысл в его словах? Однако, зацикливаться на этом не стала и уверенно расправила плечи, подошла вплотную. – Зловоние. – Зловоние? - повторил он насмешливо-удивлённо. Я хмыкнула. – От пролитой крови во имя власти. Янтарные глаза на секунду широко распахнулись, но Рэн быстро нацепил маску равнодушия. Намёк касаемо его отца, возымел эффект. Нет никаких сомнений. Не дожидаясь ответа, я кивнула Саске в сторону выхода. Восхищаться нашим правительством, не входило в мои планы.***
Белые коридоры, хай-тек стиль с голубыми отливами. Сенсорные навигаторы и функционал всего здания. Вилла была лишь прикрытием. Под ней же, Рэн воссоздал поистине футуристический мини-город. Дизайн внутри комнат, не особо пестрил вычурными и ажурными узорами, или той же мебелью. Минимальное количество мебели, максимально количество вычурных, непонятных мне пикалок, красных, белых, голубых неоновых кнопок. – Сакура… - нагнал меня Саске, и приостановил аккуратно за локоть. – Всё.. в порядке? – Саске… - прикрыла я глаза – успокаивая себя, и пробормотала: – Прости. Просто… - слова застряли где-то в горле. – Просто, понимаешь… Он ничего не ответил, и просто пристально посмотрел мне в глаза. Словно искал в них ответы, на ведомые только ему вопросы. Его – черные, цепко-изучающие, как безграничная бездна.Но я была уверена в том, что сейчас в них выражается сталь. Непоколебимость. Мои – изумрудно наивные, потерянные, плохо скрывающие спектр противоречивых чувств – злости, страха, бессилия. Я ошибочно полагала, что он сейчас начнёт спорить, или вновь кольнёт укоризненными словами, но он меня удивил. Вдруг сократил расстояние между нами и распахнув руки, прижал к себе. – Я всё понимаю, - протянул он спустя несколько минут молчания. В глазах предательски защипало. Его объятия меня успокоили. Приободрили. Мы продолжали так стоять, пока ком в горле окончательно не исчез, а раздражение испарилось. Прикосновения Саске были уютными, как совместные посиделки с друзьями, под треск костра с разлетающимися в разные стороны искрами. Надёжные как зонтик, во время моросящего дождя. Бережные, будто держащие хрупкое сокровище. Но чёткое ощущение не правильности, колошматило моё сердце. Руки нежные. Объятия – комфортные. Но просто… не мои. Не приносящие покоя в душе. Не вызывающие трепет и забытье. Вдруг вспомнились руки Какаши. Но даже тряхнув головой, или попытавшись подумать о чём-то другом, я не смогла себя отвлечь от жарких воспоминаний. Его тёмно-серый, полный желания взгляд – направленный только на меня. Рваное, тяжёлое дыхание, опаляющее мою кожу – затем чувственный поцелуй в шею, заглушающий стон на пике оргазма. Он шепчет что-то нежное, вызывающее трепет и покалывание на кончиках пальцев, и замыкает неистовство новым поцелуем. Неспешным. Долгим. Со вкусом. Физическое притяжение к нему было почти болезненным. Щёки от наваждения вспыхнули, сердце заныло от тоски и беспокойства по нему. Как он там? Мучают ли его? В порядке ли он? «Но в плену не бывает хорошо, наивная» – напомнил голос внутри меня. И я была с ним согласна, но зайти негативным мыслям дальше – не позволила. Молилась всем существующим и несуществующим силам, чтобы с ним ничего не сделали. Изводила целыми днями Рин, с просьбами говорить мне обо всех новостях. Но та только отвечала односложными фразами, уфкала, и попросила её больше не дёргать, и что мне следует сосредоточиться на тренировках. Мы молча простояли так несколько минут, пока мне стало некомфортно в потном теле, и надо было готовиться к тренировке. Самой сложной. Комок волнения в солнечном сплетении, держал мышцы тела в напряжении. Рин должна была научить меня стрелять из тира. Мы с ней прошли пока только теорию. Пора было переходить к практике. – Мне нужно в душ, – хотелось поскорее привести себя в порядок. Ощущение въевшейся в поры – грязи, безумно раздражало. Но Саске явно не планировал меня отпускать. Даже не шевелился. – Саске? – осторожно позвала я вновь, тронув его колено. Он вздрогнул, что меня немного удивило. В последнее время он был погружен в какие-то неотвязные мысли. Интересно, какие именно? – Саске, всё в порядке? - голос дрогнул. Я неловко отстранилась. – С тобой всё хорошо? Мои руки ободряюще сжали его плечи. – Да... – не размыкая губ, выдохнул он. – Всё хорошо, цветочек. Он натянул улыбку. Я отчётливо чувствовала что, что-то не так. Но настаивать и давить на него, дело безрезультатное. Он проводил меня до комнаты, и… зачем-то наклонился. Неужели… Я затаила дыхание и зажмурилась. Если он попытается снова меня поцеловать, невзирая на мои слова, то… Но Саске так ничего и не сделал, в какой-то момент мне показалось, что он дотронется до моего лица, и.. Учиха простоял так секунды две. Не выдержав, я распахнула глаза – чуть не задохнувшись вдохом. В них читалась безысходность, как тогда, когда он увидел нас с Какаши вместе. Затем вздрогнул, сжал кулаки. Его поведение не на шутку меня обескуражило. — Саске… - округлились мои глаза. – Жду за обедом. И больше ничего не сказав, скрылся в своей комнате напротив меня. Ладно… этому обязательно должно быть объяснение. Устало перебрав содержимое гардероба я направилась в душ, смыть с себя этот чёртов день. Чуть позже, Саске зашёл ко мне снова и молча проводил до белой железной двери (как и другие в этом здании). И не сказав ни слова, погладил по волосам, развернулся и ушёл. Я тяжело выдохнула, провожая его удаляющуюся спину взглядом. К этому вернёмся чуть позже… Внутри комнаты не особо пестрило мебелью. Только два железных столика, на котором покоились пистолеты различных калибров, в которых я ничерта не смыслила. И мишени, окружности которых были разных цветов. Как радуга. Рин стояла ко мне спиной. Её цепкий взгляд оценивал лежащие на железных столах пистолеты. При виде самого внушительного, она почему-то сморщила нос. К счастью, мне пока предстояло практиковались из тира. – Я тебя без фиолетовых наклеек и каштановых волосы и не узнала, – вырвалось у меня прежде, чем я отфильтровала разговор в голове. С ней нужно было быть максимально осторожной. Она по какой-то непонятной причине, меня напрягала. – Пришлось. – равнодушно ответила Рин, и никак не отреагировала на моё появление, продолжая пребывать в каких-то собственных мыслях. Но спустя несколько секунд повернулась ко мне лицом с округлившимися глазами. – Но откуда ты… Я бесстрастно пожала плечами. Вдаваться в подробности своей ревностной истерики, которую я устроила как-то у Какаши дома, мне совершенно не хотелось. Тогда увидев её портрет, висящий на стене его дома, захотелось вышвырнуть всю мебель и вещи. Но я обошлась кратким: – Увидела как-то. – Где? Ками-сама… Значит, я тут сдерживаюсь всеми силами чтобы не пустится в пляс вопросов, а она думает, что может задавать их в бессчетном количестве. Откровенничать, конечно, не входило в мои планы, но на этот безобидный вопрос я ответила: – У Какаши дома. – Что?! - взревела она, начисто забыв о том, что держит в руках пистолет. Заряженный или нет, я не знала, но против воли сглотнула. – Шутишь… – Почему это? - я упёрла руку в бок. Мне не понравился намёк в её голосе. – Я просто не предполагала, что у Какаши, - она сделала паузу, и осмотрела меня с ног до головы. Даже если и внутренне я съёжилась, но не подала виду. Выдержала этот оценивающий взгляд. – Когда-то появится девушка. – Я ему передам. Ему точно будет приятно. – Я не имела ввиду его неспособность иметь девушек. - подчеркнуто выделив это слово. – А его крайнюю незаинтересованность в девушках. Я считала, что у него совсем другой вкус. “Ну да, конечно, ты считала, что он всю жизнь будет валяться у твоих ног”. - пронеслось у меня в мыслях. Ревнивый монстрик внутри меня был недоволен её заявлением. – Какой такой вкус? - оскорбилась я, сдвинув брови к переносице. – Специфичный. – По подробнее пожалуйста, - чтобы хоть как-то отвлечь чешущиеся руки, я взяла среднего размера тир. Только бы не треснуть им. – Я не думала, что его вообще заинтересуют долгосрочные и серьёзные отношения. Вот это я имела ввиду. Он встречался с девушками, но они долго не задерживались. И почти всегда были одинаковой внешности. Высокие брюнетки с широкими бёдрами. Правда в высокомерии им было не отказать. - снова сморщила свой маленький носик Рин, погрузившись в воспоминания. – Я очень удивлена, что он запал на девушку столь взрывного темперамента. И к тому же, младше себя на целых… Сколько тебе лет? – Двадцать четыре, - процедила я, чувствуя как внутри снова кипит злость. – На целых девять лет. Я заскрежетала зубами и перестала церемониться с интонацией. С губ, вырвалось грубое: – И что? – Ничего, - вильнула высоким хвостом Рин, и улыбнулась. – Думаю, что если мой старый добрый друг счастлив, то счастлива и я. Я застыла. Вся злость куда-то мигом растворилась. На место гнева, пришло удивление. Рин продолжила. – Мало кто готов рисковать другим человеком. Только если им движут искренние чувства. Но и то не факт. - она подцепила ногтём нитку кожаного костюма. – Трусость чувство едкое, и сильное. Оно разъедает почти всё хорошее, что когда-либо в человеке было. Я презираю таких. В голосе сквозила… боль. Мне показалось, что сказанное, задело какие-то неведомые струны её души. Которые не зажили, и продолжали кровоточить. Она подняла на меня глаза: в них не было ни намёка на ехидство или насмешку. Взгляд помрачнел, от недавней улыбки не осталось и следа. – Начнём? Я хотела её расспросить о многом, но вместо этого, согласно кивнула. Времени было в обрез. Мы и так рисковали безопасностью Какаши. План был довольно прост в теории, но безумно рискован в исполнении. Пока Рин начала объяснять теорию, показывать правильную стойку, прицел, куда и как стоит стрелять в первую очередь, желательно, чтобы обездвижить противника, а не убить, я в свою очередь, – снова прокручивала план в голове. Первое: Церемония по случаю юбилея торговых отношений с США, отвлечет внимание Масаши, и его людей от нас. Но охраны не миновать. И так как это не каменный век, (хотя было бы легче), придётся достать ключ-карту от комнаты, где держат Какаши. И тут моя задача, любой ценой её достать. Второе: я выступаю в качестве дочери Английского магната, прибытие которой придется к самому началу открытия церемонии. Рэн сообщил что выиграет время, и отвлечет её до середины мероприятия, и никто не заподозрит подмены. Какими методами он это собирается сделать, я спрашивать не стала. Этого времени будет вполне достаточно, чтобы провернуть дело. На лицо её никто не знал, так как это был её первый выход в свет, что безусловно сыграло нам на руку. Проблема заключалась в том, что после завершения переговоров этих шишек в закрытой комнате, Господин Хартфорд к тому времени, начнёт искать дочь. На случай если кто захочет со мной заговорить или увлечь беседой, мне нужно было знать: я, точнее – Эмилия Хартфорд, окончила Гарвардский университет, факультет международных отношений, у меня была аллергия на алкоголь, орехи, и лактозу. Мне двадцать три четыре года, и я не имею никакого понятия, относительно политики дел отца, и пришла просто для поддержки. Как же на самом деле, я не знала. Рэн описал её как легкомысленную, и наивную особу с налётом дурости. Также любезно добавил, что у той громкий смех, плавно переходящий в лошадиный. Но привлекать внимание было категорически нельзя, поэтому Рин предупредила, что желательно ни с кем не вступать в беседу, а сразу переходить к главному, но при этом нужно не выделятся и не вызывать подозрения. Найти меж этим тонкую грань, с учётом моей нетерпеливости, очень сложная задача.. Но тем не менее я должна сделать всё, и даже чуть больше, чтобы вытащить Какаши. Даже если жизнь меня к этому не готовила. Даже если от мысли о том, что придётся стрелять из пистолета, или получить пулю, тряслись поджилки, внутренности скручивались в узел, и холодел затылок. Могла ли я представить, что однажды мне скажут, что жизнь подкинет мне честь, встретиться с верхушкой Японского правительства? Я бы расхохоталась, и не оценила бы сумасбродную шутку. Но выбирать не пришлось. Дальше, мне предстояло незаметно выскользнуть из зала, и добраться до отсека личного пользования Масаши. Оно было внушительным. Благодаря Рэн, достать схему здания было не так сложно. Все деловые мероприятия проходили тут. В западной части Токио, в часе езды от Синдзюку, граница с городом Сагамиха. Рядом находились личные владения Рэна. И где мы сейчас находились, был его отдельный дом, а точнее штаб-квартира, замаскированная под пентхаус. Значит его отец его не навещал, а люди служащие у него дома были отобраны им лично. Иначе как объяснить неосведомленность Масаши? Это и было нашим главным козырем. Он даже и не подозревал о двойной жизни собственного сына. Как вообще они скрыли тот факт что она умерла? И самое главное – зачем? Их мотивы мне были не ясны, но если подумать, то в голове всплывают некоторые догадки: возможно они хотят изменить политику отца, дожидаясь пока Рэн унаследует его место после смерти, либо… от этой догадки волосы на затылке зашевелились, – либо они намерены силой отобрать всю власть. Моё сознание полностью погрузилось в омут собственных мыслей, поэтому я не услышала Рин с первого раза. – Я так поняла, уроки уже излишни, и ты сейчас меня удивишь, сообщив, что ты опытный стрелок под прикрытием. – Прости… я не могу сосредоточится, - тряхнув головой, мысленно себя обругала и постаралась встать в ту же позу, что и она. Об этом я могла подумать чуть позже. – Ну, и … - Нохара зажмурила один глаз, и прицелилась. Через секунду раздался приглушенный щелчок. Могу поклясться что тир отскочил от центра мишени. Я с силой заставила прикрыть свой рот. Даже думать не хотелось, какой бы она оставила след от реального пистолета. – О чём ты думаешь? – О том, почему ты для всех “мертва”. - я надеялась увести разговор в сторону, спросив лишь полуправду. Признаваться в собственном страхе, от которого я начала просыпаться с дрожащими руками, мне претило. Да, боятся — это абсолютно нормально, а признаться в своих страхах, это уже половина пути чтобы его преодолеть. Но если я поделюсь с этим с Рин, она просто напросто снимет меня с миссии. Хотя это, конечно, врядли. Аргумент Рэн, что риск потерять то, к чему они стремились, слишком велик, подействовал на неё как пощечина. Что именно они боялись потерять не знал никто. Даже Саске. Мне действительно было интересно, зачем она окутала себя завесами тайн, и ушла от любимого человека. Который, причём, чуть не оказался за гранью безумия от её потери. Я не знала, как бы отреагировала на такую новость. Одна только мысль, что я потеряю Какаши таким образом, отзывалась острой болью. Что же это такое? Я наконец поняла Обито, и отчасти простила его и себя? Не знаю… Простить конечно, удастся не сразу, но это был значительный шаг на пути к этому. К освобождению от вины прошлого. Интересно, а она знала, какие отношения нас связывали с Обито когда-то? Наверное… раз они с лёгкостью владели информацией обо мне и Какаши. Мои щёки вспыхнули также внезапно, как раздался голос Рин. Чёрт. Как же было стыдно. – Я не могу тебя втянуть и в эту историю, - она взглянула мне прямо в глаза. От её проникновенного, достающего до глубины души взгляда, внутри всегда что-то переворачивалось. В этом, она, пожалуй, была полностью права. Я и так была в гуще событий. Да и так ли важно мне всё знать? Чужие проблемы не должны были меня трогать. Я хочу вызволить Какаши и дальше… А что делать дальше, мы вместе подумаем чуть позже. – Лучше скажи мне вот что, - Рин подошла к столу с кинжалами. Они были разных размеров, толщины и цветов (рукояти). Затем взяла самый мелкий, зажмурила глаз, и начала двигать рукой из стороны в сторону, видимо прикидывая расстояние к центру деревянной мишени. – Что ты сделала с бедным мальчиком? – С кем? - удивилась я. – С Саске, - пояснила она, медленно замахиваясь. – Не поняла. Нохара тяжело вздохнула и устало прикрыла глаза и опустила тир. – Тебе же известно, что мы тебя пригласили сюда не по доброте душевной? – Похитили, - поправила её я, нахмурившись. – Да, согласна с тобой. Доброты я не заметила. Деликатности – тоже. – Мелочи, - отмахнулась она, и усмехнулась. – А ты знаешь, что это была не нашей идеей? - покосившись на меня, Рин выразительно подчеркнула слово “нашей”. – Теперь сомневаюсь, - огрызнулась я, вспомнив тот злополучный день. Тряпка к носу. Страх. Неизвестность. На утро отходняк от побочки хлороформа. Паническая аттака. Воспоминания уже не внушали ужас, но впечатления были всё ещё свежими. – Так вот, это была целиком и полностью инициатива Саске. Даже Рэн не знал о том, что замышляет отец. Всякий раз, когда она говорила об отце, её тон голоса менялся. Едва заметно, по лицу пробегала тень. – Не знаю, откуда он узнал про то, что на тебя объявили охоту, - от этого слова я поморщилась. Охота. Звучит как игры кошки с мышью. Для влиятельных людей, впрочем, разницы не было. – Саске обещал нас разнести тут всё к чертям, и даже прибегнул к шантажу, если мы не обеспечим тебе безопасность. Но кто же знал, что отец прибегнет к более… радикальным мерам. Кинжал в её руках, яркой, серебристой искрой пронесся по воздуху, и застрял прямо в центре мишени. Я широко распахнутыми глазами уставилась на Рин. У меня перехватило дыхание, не столько от точности броска, сколько от произнесенных ею слов. Осознание, что Саске меня не предавал, лишь острее задело чувство вины. А я его обвинила на чём свет стоит… Столько событий стремительным потоком шли друг за другом, что я не успевала это как сл переварить. Сначала моё похищение, затем Какаши. В последнее время, психика плохо переносила сложившуюся ситуацию, и зажигала ярость, как чиркнутую спичку. Я подавила дурацкое желание швырнуть в кого-нибудь что-то тяжелое. – И вы ничего не потребовали взамен? - голос был тих. Рин ухмыльнулась. – Скажем так, мы пришли к взаимовыгодному сотрудничеству. - туманно ответила она. – Спроси его лучше сама. Если он, конечно, посчитает нужным тебе рассказать. Я чувствовала, как настроение стремительно падало, как сбитая камнем птица. Разговор, с которым я так долго тянула, должен состоятся немедленно. Мне нужно расспросить у него обо всём, поблагодарить, сердечно обнять, и… поставить точку в его чувствах ко мне. Но, это случится не раньше, чем я вызволю Какаши. – Самое интересное – Саске понятия не имел, что работает на очередного наследника клана. Какой же иногда судьба бывает непредсказуемой. - Рин смотрела на торчащий кинжал. – Круг проклятых, достаточно узок. – Много же вы знаете, - злобно зыркнула я на неё. Та повела плечом, мол, да, бывает. – При желании, достаточно о каждом. И даже больше. Повисла режущая слух, тишина. Затем она повернулась к тирам, и жестом велела начинать. Никто больше не возвращался к этой теме. Она молча наблюдала за моими неудачными попытками выстрелить в намеченную цель. Рин покачала головой - сердито и, как ни странно, с одобрением в глазах. И спустя два часа усердных попыток, и выслушивания замечаний, о том что у меня локоть опущен, спина горбатая, глаза косо смотрят, мы решили закончить первый урок. Каждый плыл в омуте собственных мыслей. В запасе оставалось всего два дня. Я толком не смогла уснуть этой ночью, презирая себя за трусость и дрожащие пальцы рук. Тревога в сердце, импульсами отдавались во всем теле. Пару раз меня переворачивало. Дыхательные упражнения, медитации, попытка сосредоточиться на чём-то другом, увенчались крахом. Мы решили сегодня детально обговорить план, сделать итоговую тренировку (уже с Рин). Её брату предстояло после полудня быть у Масаши, чтобы проконтролировать подготовку к церемонии. Интересно как там девочки? Прошло достаточно дней, чтобы Ино организовала панику. Выходить на связь с кем бы то ни было, безумно опасно. Даже если бы опасности не было, я всё равно не стала бы впутывать в эту историю своих девочек. Я надеюсь, что с ними все хорошо… Ино, по словам Саске – вне себя от ярости. А Тен-Тен и Хината стараясь не паниковать, надеются что всё хорошо. После того, как я попаду в зал, мне предстояло незаметно улизнуть, (где находились все гости) и сделать вид бедной, лёгкой на голову девушки, к тому же перебравшей спиртным, ищущей дамскую комнату. К тому времени Рэн уже передаст ключ карту, и после отвлечёт внимание охраны. Благо по случаю мероприятия там будут находится не так много. Но как её вывести в отсеке где держат Какаши, предстоит мне. И безумную идея, которая пришла мне в голову, не встретили с должным энтузиазмом, но и не совсем отвергли. В дверь постучали. И после моего выкрика “войдите”, на пороге появился Саске с подносом в руках. Не сказала бы что я удивилась… Но учитывая его недавнее поведение… Впрочем, это мы могли обсудить и позже. В животе от вида вкусностей предательски заурчало. – Я, кажется, вовремя, - улыбнулся он, ставя поднос на прикроватную тумбочку. Он сел на кровать под согнутым коленом, и погладив мне волосы, поинтересовался: – Сильно проголодалась? Сглотнув, я медленно кивнула. От этого взгляда и заботы, почему-то вспыхивали щёки. Ещё никогда макароны с грибами и сыром, так не привлекали моё внимание. Молча принявшись за еду, сделала вид, что не заметила этой нежности в тёмных глазах, как и вспыхнувшей в них следом – боли. Игнорируя сгрызающее сердце – чувство вины, я продолжала уплетать со звонким чавканьем содержание тарелки, следом запив всё это щедрым глотком яблочного сока. Моим любимым. Я на автомате приобняла его за шею. Откуда только узнал? – Спасибо, - улыбнулась одними губами я, отстраняясь, и ущипнула его за щеку. – Было очень-очень вкусно. Ты самый лучший. – Я рад. Несколько минут мы говорили об отсранённых темах, о работе, о том как идут дела у девочек. Я стабильно расспрашивала из всех об этом каждое утро. Саске сказал, что Ино рвёт и мечет, но он заверил их, что со мной всё хорошо, и я – Сакура – уехала вместе с Какаши на внеплановый отпуск в Майами... – Они меня убьют. Если это не сделает Масаши, то сделает Ино. Всеми делами компании руководит Орочимару. Что насчёт Обито, тот с помощью Рэна, скрылся. И уже очень скоро сможет покинуть страну. – Подожди, - удивилась я. – Ему не скажут что Рин… ну.. то что она жива? Саске покачал головой. – Но почему? - вскочила я с кровати, и Саске успокаивающе взял меня за руку, усадив обратно. – Рин не захотела чтобы он знал. – Да как она… - искреннее возмущение внутри нарастало. Как это она не захотела? – Так же нельзя, Саске! Он пожал плечами. – Сакура, это их дело. Оставим. – Не их, а только её. Она всё за него решила сама. – Сакура, - отдёрнул меня он. Его голос вдруг стал серьезным. Учиха никогда не любил вмешиваться в чужие дела, и от сплетен был на расстоянии. Но я всё равно считала, что она поступала ужасно несправедливо по отношению к нему. Сначала морально уничтожив его своей смерью, а теперь нежеланием встретиться с ним. Пусть у нас в прошлом было не всё гладко, и я всё ещё его не простила. Однако… я начала понимать его поведение. И причину по которой он так себя вел. Нет это его не оправдывает, но помогает понять. И к моему удивлению, сейчас – я искренне ему сочувствовала, и даже возмутилась. – Он ведь её любит. Разве можно поступать так с любимыми людьми? Причинять боль, убегать, и вместо того чтобы идти навстречу, принципиально пойти врозь? Учиха посмотрел на меня, и в его взгляде на секунду промелькнула боль. Но он проворчал что-то вроде «любопытная жаба», и невозмутимо ответил: – Нет. С любимыми нельзя, но… - он сделал паузу, придвинулся ко мне, и вдруг провел пальцами по моей щеке, заправив прядь за ухо. И то, что он сказал следом, я не смогу забыть, наверное, никогда. – С нелюбимыми, и не такое допустимо. Повисла тишина. Слова словно плеть — хлёстко ударили по мне. – Она его… - я проговорила страшную для Обито догадку. – Неужели… Саске медленно кивнул и убрал руку. Каждый погрузился в свои мысли. И в эту самую секунду, спустя долгие годы, злость и обида на бывшего возлюбленного за секунду превратились в сочувствие. Никогда не знаешь, каким образом, в какое время, что-то обязательно изменится. Чувства, время, взаимоотношения, дружба, жизнь. И даже сильные чувства, теряют прежнюю, яркую дозировку — как было в начале. Требуется всего пару секунд, чтобы привычное и воспринимаемое тобой, как должное – просто исчезнет. Рухнет. Погибнет. И то, что у меня сейчас с Какаши – не на веки вечные, как я мечтаю в своих розовых замках. Не на всю жизнь. Это звучало больно. Но в том, что некоторые вещи недолговечны, имеется свой особый смысл, который я упорно не замечала. Намеренно игнорировала. Стоит ценить каждый момент в жизни. Не делить — на плохое или хорошее. Если я раньше ныла, что обычный скучный день в офисе никогда не закончится, то сейчас я была готова пожертвовать всем, только чтобы вернутся обратно туда, где на меня обращен темно-серый взгляд — любимых, родных глаз. – Цветочек, будь осторожна. Пожалуйста. От неожиданности я вздрогнула. Хотела открыть рот, чтобы снова прервать вот-вот начинающийся поток нравоучений, но… Что-то в его глазах остановило меня вступать в спор. Беспокойство? Искренность? Тревога? Причём не за себя, а за меня… Накатившая грусть и усталость окончательно уморили меня. Я тяжело выдохнула и мягко накрыла его руку. Он заметно напрягся. – Саске, всё будет хорошо. Я тебе обещаю. - ободряюще улыбнулась я. К тому же Рэн меня прикроет. Всего-то мне нужно чуть-чуть похвастаться актёрским мастерством. Перебежать мимо охраны, и увести Какаши через черный вход. О камерах позаботиться Рин, а на тебе - охрана. И… - я сделала судорожный вздох и осеклась. Кого обманывала? Себя? Его? Это чертово самовнушение не помогало. Я говорила скороговоркой, воздуха стало нехватать. Могу тысячу раз повторять, что дело плёвое, но было трудно содрать с сердца укоренившееся в нём сомнение. Страх как тяжёлый камень давил на грудь, и поддаться ему, означало перестать бороться. И бросить Какаши. – Ты не будешь одна, - твёрдо пообещал он. – Я буду там. Рядом. – Саске, ты… - я хотела сказать, что он слишком переживает, но не смогла. Понимая, что сколько бы не твердила “все будет хорошо”, гарантировать наилучший исход, я не могла. Никто бы не смог. Почему-то вспомнились непринужденные дни в офисе, когда единственными проблемами были ошибки в отчётах, жалобы Ино, что снова на обед какой-то безвкусный суп, и пора настучать начальству на повара. Бездумно потраченная зарплата из-за той же Яманаки. Сетование на вечно недовольное лицо Какаши. Выкрики Наруто, и его нелепые шутки, о которых Хатаке каким-то образом узнавал, и заставлял разгребать архив документов. Сейчас я бы всё отдала, чтобы вернуться в это время обратно. Увидеть девочек, выпить с ними, а на утро с талантом голливудской актрисы, делать вид, что у меня ниче не болит. Хотя болели даже волосы. – О чём задумалась? - спросил Саске, вглядываясь в мои глаза. – О том, как Наруто выгребал архив, когда назвал Какаши восьмидесятилетним «стариком под прикрытием». Учиха нахмурился, вспоминая что-то, и через секунду зашёлся в смехе. В этом и был весь Наруто Узумаки. Несмотря на наказания, его длинный язык не знал границ и пределов. А Какаши только делал вид, что злился. Могу поклясться что ему самому нравилось изводить подчинённого и выслушивать его нелепые оправдания. Да и шутки он не воспринимал так остро. Это мне в нём и нравилось. Контроль эмоций, доброта, и справедливость – А потом он заявился ко мне домой, с криками, что их горячую воду почему-то отключили. Мы говорили о многих проколах Наруто, сплетнях которые витают вокруг да около Какаши (это я молчу о том, что думают работники насчёт его половой предрасположенности). Вспоминали походы в бар, вылазки на природу и много смешных ситуаций. Как оказалось, нам нужно сократить количество выпивки… В перерывах между вспышками смеха, я чувствовала как напряжение в мышцах ослабло, и дышать стало заметно легче. Мы не касались никаких щекотливых тем, и Саске старался меньше упоминать имя начальника. А может мне показалось? Похищение Какаши и предстоящая миссия были чем-то далёким. Будто совсем скоро ничего не произойдёт, и завтра я снова проснусь на работу, в надежде поймать взгляд Хатаке украдкой. Ино снова прожужжит мне с девочками уши про Сая, и мы запланируем очередную выходку в бар. Под успокаивающий разговор и весёлые шутки, я не заметила как задремала. Страх никуда не исчез, но больше не напрягал. Притупился. Первое, что я почувствовала был накрывающий тело плед, короткое прикосновение губ ко лбу, и тихий шепот у самого уха: — Сакура, у тебя тренировка. — Мм-м? - промямлила я, переворачиваясь на другой бок. И в следующую секунду вскочила как ошпаренная. — Чёрт, Рин с меня шкуру сдерет!! Саске звонко рассмеялся, глядя на меня снизу вверх. И задорно растрепал черные пряди. Я отобрала его телефон в кармане. Сначала было недоумение, а затем — осознание. — Идиот! Я ведь только с нее вернулась! - подзатыльник ему по голове, не охладил мой пыл и злость. Учиха все еще хихикал и поднял на меня виноватый взгляд. Но я то знала, что в его глазах нет ни капли раскаяния. Только смешинка. — Ну не злись, - он схватил меня за руку и притянул за талию. Я оказалась между его коленями. Он прижался щекой к моему животу и снова рассмеялся. Его смех прошелся мурашками. – Прости за это… - шепнул он, и поднял на меня серьёзный взгляд. В его глазах вспыхнули знакомые алые искры. Не поняла почему он просит прощения. – За что, ты… - не успев договорить, Учиха ловко опрокинул меня на на кровать и навис надо мной, упираясь руками по обе стороны от моего лица. — С-саске? - я нервно облизала губы. Его привлек этот жест. — Что ты… Слова оборвались. Превратились в приглушённый вздох. Его глаза потемнели и потеряли фокус. Он наклонился ко мне, провел носом по скуле, и медленно к шее… опалил кожу шеи дыханием, вызывая… чувства, которые были неприемлемы для девушки, у которой есть молодой человек. Смазано поцеловав в шею, в следующее мгновение, он переместился к моим губам и выдохнул. Воздух дошел до низа живота, потянув за нервные окончания. – Не могу уже… Сакура. Я пытался. Честно. Держаться подальше, но… - каждое слово он сопровождал дорожками поцелуев: от основания шеи, до ложбинки груди. Я почувствовала как мои соски твердеют, а дыхание стало глубже. Учащеннее. – Ч-что.. ты… - я окончательно растерялась, и попыталась отстраниться, толкая его в грудь, но он вжал одной рукой моё запястья друг на друге в кровать. Матрас жалобно скрипнул. Попытки сделать вдох и отстраниться, потерпели полный крах. Он меня не слышал. Пелена перед его глазами начала меня пугать. — Саске… Договорить я не успела. Он прильнул ко мне всем телом, потершись о мой пах своим. Выпуклость в его брюках была внушительной, и прошлась именно по той точке, где… — А-ах! - стон сорвался с губ, но снова потонул в поцелуе Саске. Его губы впились в мои – обезоруживающим, наглым, глубоким поцелуем. Грубо сминали, покусывали. Одно рукой он провёл по позвоночнику, заставив меня прогнутся навстречу. Трение туманило глаза и разум. На физическом уровне — было бы глупо отрицать — я возбудилась. Я успела только пискнуть и распахнуть глаза, когда его зубы вонзились в нижнюю губу. Язык Саске врывающимися движениями приоткрывал мой рот, бесстыдно поглощая весь воздух из лёгких. Покусывал верхнюю, посасывал, затем переместился к нижней. Мне стало не хватать воздуха, сопротивление стало совсем слабым. Наше дыхание перемешалось. Я растворилась в танце похоти, возбуждения и отчаянного желания, чтобы его член долбился в меня, пока я не забуду свое имя. Его рука с моей шеи переместилась к горлу и сильно стиснула. Ногой он отодвинул мои колени - и снова потерся бедрами. Ками-сама… это были безумием… Трение было быстрым. Даже сквозь ткань одежды, я чувствовала, как возбуждение усиливалось. — Ещё… еще… Он внимал моим просьбам и помогал себе руками. — Такая красивая… Такая нежная. Цветочек… Его шепот сопровождался яростными поцелуями. Словно он хотел оставить их внутри меня. Опечатать их на моей коже. Я не заметила как начала умолять вслух. Обхватив его ногами за талию, я поддалась на встречу. Терлась своим пахом о его как кошка. Я брыкалась, хныкала, нуждаясь в разрядке. Царапая его спину, молила сделать все быстрее. Саске услышал мою просьбу, и резким движением отодвинул шорты, погружая пальцы туда… Я не видела больше ничего. Все мысли улетучились. Все волнения — испарились. В каждое движение он вкладывал умеренную грубость и нежность, заставляя меня выгибаться, и стонать. Когда его большой палец оказался на клиторе, и указательный и средний скользнули внутрь, я прогнулась в пояснице и закатила глаза. Его движения были быстрыми, и когда он понимал, что я уже на грани, убрал руки. Я издала возмущенный звук, вызвав его хриплый, и глубокий от возбуждения голос. — Саске.. Я… Не надо… Он меня не слышал. И на сопротивления не реагировал. Оргазм приближался волнами, и как только начинал накрывать меня полностью, тотчас наваждение исчезало. Он дразнил меня, погружал пальцы так глубоко, что перед глазами начинало искриться. Хотелось плакать от отчаяния. Напряжение в пояснице горячим шаром нарастало в животе, и до боли требовало разрядки. Остатки разума требовали все прекратить. Часть меня кричала, что это неправильно. Отвратительно. Неприемлемо. Но я не слышала. Животная потребность накрыла все отголоски рациональности. Я хотела, чтобы Саске прямо сейчас меня взял. Сзади. Спереди. Не важно. Брал меня до тех пор, пока глаза не закатятся к затылку. До тех пор пока все тревоги не исчезнут. Я чувствовала, что если сейчас не избавлюсь от накопленного стресса, то просто сдохну. Расщеплюсь на атомы и умру. Его запах окутал меня полностью. Всё закончилось также стремительно, как и началось. Саске ошеломлённо смотрел на меня, тяжело дыша. Мои глаза распахнулись, когда он вытащил пальцы и облизал. Затем, молча, вытащил член, и не дав мне раскрыть рта, направил его в центр и глубоким движением вошел. Я стиснула его внутри себя и громко застонала. Притягивала Саске ближе, зарылась в его волосы и потянула у корней. — Саске! Ками… - я кричала его имя при каждом толчке. Выгибаясь в пояснице, притягивая его ближе. Одна рука начала до боли сжимать мою грудь, губы до алчности не отрывались с моего рта. Вырывая мою любую возможность - глотнуть воздух. Я задыхалась от острых ощущений. Толчки стали яростнее. Оторвавшись от моих губ, он горячо прошептал у самого уха и прикусил за мочку: — Сакура… раздвинь ноги шире и приподними бёдра. Я повиновалась. Изголовье кровати билось о стену, и одновременно с тем как он трахал меня, его рука переместилась на мой клитор. Дюйм за дюймом он погружался все глубже, поцелуи стали смазанными, с языком и зубами. Я приближалась к краю, Саске видимо тоже. Он рычал и кусал мою шею. Сбившимся дыханием шептал как ему нравится вдалбливаться в меня. — Как.. - он медленно вышел из меня. — Я… - его член снова оказался во мне. — Долго… - на этот раз Саске погрузился в меня до основания. — Ждал этого… Его глубокий голос заводит ещё сильнее. Почувствовав его у себя в горле, я почувствовала как яркими вспышками, проносился по венам, к кончикам пальцев. Нервы были оголены. Рассудок потерян. Остался только животный инстинкт. Я погружалась в это первобытное ощущение с головой. Его член вонзился в меня с такой силой, что я не сдержалась и громко застонала его имя. Его палец надавил на мой клитор, теребил, щипал, глубоко толкаясь в меня. — Саске! — закричала я. Мой голос сорвался на полуслове, пока я билась в конвульсиях на его члене, рот был открыт. Я просила его быстрее. Нет, умоляла. Рука двинулась, обхватывая моё горло, чтобы он мог проникнуть глубже. Другая обхватила за талию, толкая меня к нему на встречу. Его член несколько раз выскальзывал из меня, от чего я недовольно хныкала. Я стонала так громко, что мне кажется, сорвала горло. Это был такой момент, когда плевать на все. Всепоглощающий оргазм выталкивал все мысли кроме одного желания: быть грубо оттраханой и взорваться так сильно, чтобы потерять сознание. Оргазм начал быстро накрывать нас обоих с головой. Затем член Саске ворвался в меня невыносимо глубоко, с громким рыком, он впился пальцами в мою талию, и заглушив мой крик развязным поцелуем — излился в меня. Его тело обессилено упало на меня, Саске бормотал что-то мне в шею. Удовлетворение пронеслось по всему телу, утяжеляя всевозможные движения. Мы оба восстанавливали сбившееся дыхание, в унисон, старались успокоить бешено бьющийся пульс. Легкие горели огнем от безумия. Тело иногда вздрагивало после сильного оргазма и неги. Я не могла пошевелиться, да и не хотела. Пахло потом, его терпким одеколоном, и грубым, горячим животным сексом. Стресс, страх, дальнейшая миссия - отошли на второй план. Саске нашел силы привстать, накрыв нас обоих одеялом, он прижал мою спину к своей груди и велел спать. Но я никак не могла уснуть. Мешала внезапно появившаяся пустота. Сбросив напряжение, потихоньку возвращалась жестокая реальность. Где я… О Ками… что я наделала… – Я… Сакура… - он нервно привстал на локте, и повернул мое лицо к себе. – Не знаю.. что нашло на меня… Моё сердце билось как сумасшедшее. Кожа и губы всё еще горели от его прикосновений. К горлу подкатил ком горечи. Послевкусие всегда отвратительно, не так ли? Ведь я тоже не знала, что нашло на меня. Это как вообще… Я ведь… Я ведь люблю другого. Как я могла… – Убирайся… - прошептала я, севшим голосом. – Ч-чёрт побери… что я наделала… - несмотря на рваное дыхание, я была намерена кричать, рвать на себе волосы, метать и крушить окружающую мебель. Внутри всё мигом похолодело. И следом треснуло. — Он меня не простит… Четыре слова. Четыре пули выпущенных в лоб. Там где была нежность, тепло и уют, что-то оборвалось. Слезы катились по щекам. — Ты не любишь его. Не правда. — Люблю, - ком в горле мешал говорить. — Сильно люблю… - по щекам покатились горькие слёзы. Ками-сама… Я готова была поклясться, что услышала хруст. В голове стало пугающе тихо. И следом пришло осознание… Я навсегда потеряла его. Он меня никогда не простит. Это. Не простит. – Сакура… - умоляюще взглянул на меня он. – Я… – Саске… - стиснув зубы процедила я. – Выйди. Он попытался вновь. – Он тебя не достоин. Никогда не был. На его лице вернулось равнодушие и та самая злость, когда он сталкивался с Какаши. Но мне было все равно. Предательство не прощают… – Я люблю тебя, Сакура. Как бы ты не отталкивала меня. И не прикрывалась дружбой. Не внушала себе, что все наши… поцелуи, встречи в прошлом – мои чувства не изменились. Никуда не делись. Он грустно улыбнулся и вновь продолжил: – Ты не вспоминала его, когда была подо мной. Не смей говорить мне, что ты ничего ко мне не чувствуешь. – Закрой рот! - я вскочила с места. Мне стало противно. От всего. От каждого своего вздоха. Внутри всё начало гореть. И ладонь следом – тоже. От пощёчины. Было больно, но на душе было ещё паршивее. К горлу подкатила тошнота, и если я сейчас скажу хоть слово, то разрыдаюсь. Учиха продолжал смотреть перед собой немигающим, широко распахнутым взглядом. И меня тотчас сковал ужас, а что если он сейчас меня… Но он оборвал все мои подозрения. – Сакура… Извиняться за это, я не намерен. Он встал. Оделся. В последний раз кинул на меня грустный взгляд и вышел. Хлопнула дверь. Раздался хор голосов. Зовущих. Обвиняющих. Я чувствовала чужое присутствие, прикосновения к коже. Грязная. Трусиха. Изменщица. Предательница. Голоса были безжалостны. Били наотмашь. Они были правы. Все. До единого. Меня не жалели, и резали по живому — правдой. Я вцепилась себе в волосы, начала часто дышать, темный туман окутал всё вокруг, и я зажмурила глаза, чтобы ничего не слышать… и закричала. Завопила во всё горло. Отчаянно. Вымещая всю накопившуюся боль. Все события, которые не отпускали меня, и правда о том мире, частью которого я не хотела быть, я передавала через крик. Кто-то звал меня по имени, но я не слышала. Я продолжала рыдать, и кричать его имя. Какаши. — кура… Са… «Грязная. Шлюха. Предательница» - твердили голоса. И были правы… — Нет! Нет! “Не простит” — Сакура! Черт. Сакура!! Голос… Но чей? — Сакура! Громкий голос заставил меня подскочить с кровати в холодном поту. Два силуэта склонились надо мной и обеспокоенно смотрели. — Что случилось, Сакура? - спросила Рин. Я была теперь совершенно сбита с толку. Как я могла не заметить чужого присутствия? Саске обеспокоено сел рядом, и покрутил лицо в своих ладонях, из стороны в сторону. — Боже, цветочек… ты меня напугала… Я дёрнулась от него в сторону. Саске ошеломлённо застыл. Сон всё ещё был слишком эмоциональным. — Успокойся Учиха. Это был всего лишь сон. Ничего страшного не произошло. – Сон? - хрипло шепнула я. – Да. Твой крик был слышен во всех этажах. - я испуганно-удивленно посмотрела на неё. В глазах поблескивало беспокойство. – А где были вы? – Как это где? На совещании. Саске сказал, что ты во время разговора уснула, пару раз позвал, но ты спала как убитая. Решили не трогать и завтра с утра – на свежую голову сообщить. Что? Я истерично рассмеялась и откинулась на подушки. Сон. Это был просто сон. Смех становился всё громче и напряжённее. – Так… у кого-то начала двигаться кукуха… – Нохара! Захлопни рот. - холодно процедил Саске, убийственно кинув взгляд на неё через плечо. – Как не смотри на меня Учиха, а я говорю как есть, - она издала смешок. Я нехотя призналась, что у неё приятный смех. – Лучше распорядись сделать чай и купить сладкого. Она присела рядом, и матрас прогнулся под её весом. – Успокаивать будем. А я всё ещё не могла прийти в себя от этого потрясения. Камни сдавливающие меня исчезли. Дышать стало заметно легче. Это был сон… Всего лишь сон… Мне вдруг стало жизненно необходимо присутствие девочек рядом. Я никого не предавала… Предательские слёзы покатились по щекам. Я окончательно расклеилась. Трусиха. Чёртова трусиха. Но слава всем святым что в одном голоса были неправы: – Я никого не предавала… Рин и Саске удивлённо переглянулись, глядя на мою тихую истерику. – Чего застыл, иди. - велела девушка. Он нерешительно посмотрел то на меня, то на выход. И в итоге решив, что так будет лучше – вышел. Мне стало заметно легче. Эмоции от сна всё ещё были свежими и горькими. Тошнота резко подкатила к горлу. – Ну, рассказывай. Какие мысли, зреют в твоей голове из сахарной ваты? И я рассказала. Всё, что накопилось во мне, бурным потоком, водой, что словно вырвалась из плотины, полилась наружу. Я рассказала о том, как мне страшно, как я боюсь потерять своих близких, и что я себя ненавижу за трусость и тревогу. Слова иногда сопровождались всхлипами, но Рин молча и внимательно слушала, не перебивала, и не задавала вопросы. Спустя несколько минут вошла девушка с подносом. Чай и сладости. Коротко поклонившись, она пожелала приятного аппетита и удалилась. – А она ничего… – Нет. Каждый персонал одобрен мной лично. Никто не проговориться. Рин передала мне горячий чай, и поставила поднос с пирожными, чизкейками и конфетами на кровать. От вида сладкого, настроение чуть-чуть поднялось с плинтуса. Затем, начала говорить об отстраненных темах, о студенческих годах с Какаши и Обито. Юмор у неё правда был жёсткий, местами чёрный. Но после очередной шутки, я позволила себе рассмеяться. – Слушай, Сакура. То, что ты чувствовала, абсолютно нормально. Я в первое время… чувствовала себя также. Когда узнала об этой стороне нашего мира.. Я застыла. Она впервые говорила о себе, не считая прошлого. – Скажи… а почему.. – Я оказалась здесь? Ушла от Обито? Притворилась мёртвой? Я сделала глоток обжигающего чая, скрывая смущение. – Извини. – Всё в порядке. Любопытство нынче, спасение. Я не стану вдаваться в подробности, однако скажу. - она допила чай и откусила пирожное. – То, что делает отец, не может продолжаться. Это всё что я могу сказать. Ради твоей же безопасности. Я выразительно изогнула бровь. – Слушай, если бы мы не предприняли радикальные меры. Ты бы вряд ли послушно пошла за нами. Ты бы не отлипла от Какаши. И дай угадаю, вы бы что-нибудь придумали. Против самого влиятельного человека в Японии? Я открыла рот, но тотчас его захлопнула. Зерно правды тут было. Она была права. – Значит… ты.. разлюбила Обито? Рин широко распахнула глаза и замерла. На её лице пробежала тень и тотчас исчезла. Что-что, а владеть собой она умела. Я подумала, что она не ответит, как она ровным голосом произнесла: – Люблю. До сих пор. Но, не смогу быть с ним вместе. – Но почему? - искренне удивилась я такому ответу. Я то думала… Она рассмеялась и потрепала мою голову. Этот жест был до боли знакомым… – Всего лишь любви – недостаточно, Сакура. Поболтав ещё несколько минут, она сказала, что не уйдет отсюда, пока я не засну спокойным сном. А то просыпаться от криков как от сигнализации – ей не хочется. Прежде чем уснуть, я почувствовала, как кандалы страха, тянущие меня вниз, ослабели. Всё обязательно должно получится. Ещё чуть-чуть, любимый. Подожди меня… Оставался один день. С самого утра я едва успела протереть сонные глаза, и произнести хоть слово, как в комнату влетел вихрь из Рин и десяти рабочих рук. Вокруг был переполох. Комната была забита визажистами, стилистами, какими-то непонятными дизайнерами которые морщили носы о вида некоторой одежды. Они придирчиво оглядывали мою фигуру, черты лица, крутили из стороны в сторону. И главная проблема наступила когда ко мне вдруг подошли с миской и кисточкой, которая щедро была сбагрена какой-то смесью. Это оказалась чёрная краска. Я испуганно вскочила. – Ни за что! Бурный поток неожиданно замер. Все повернулись ко мне с удивлёнными лицами. Даже Рин перестала что-то говорить. – Что случилось? Мои глаза гневно сверкнули. Я гневно повернулась к ней. – Я думала, что мы обойдёмся простым париком. – Это всего лишь тоник, - заверила меня девушка с короткими каштановыми волосами, и сделала ещё шаг. Я пригвоздила её к месту жестом стоп. – Не волнуйтесь, он смоется. Хотелось рычать и вылить накопившийся стресс на окружающих. Но часть меня понимала, что тяжесть волнения в груди это не ослабит, сколько не скалься. И артачиться из-за волос в моём положении как минимум - глупо. Чем скорее я перестану сопротивляться, тем скорее мы с Какаши сбежим. Прикрыв глаза, я сделала пару вдохов и выдохов, затем сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладонь и пробормотала согласие. Но предупредительный взгляд на стилиста, сказал все за меня: “Испортишь волосы, спущу шкуру”. Девушка распахнула глаза, но говорить ничего не стала. Даже облегчённо выдохнула. – Мисаки, когда всё будет готово? - обратилась к парикмахеру Рин. – Через три часа управимся, Рин-сама. Робкий ответ визажиста кажется удовлетворил её, и та махнула рукой. Девушка стушевалась и продолжила наносить прохладный крем на мою кожу. – Встретимся через час, Сакура. Я нервно кивнула, стараясь не выдать волнение. Дыхательные упражнения помогли свернуть ком страха, и спрятать где-то глубоко внутри. Даже не верилось, что сегодня мы с Какаши будем далеко отсюда. «Потерпи совсем чуть-чуть любовь моя» - твердила я себе. В голове были только его глаза цвета густого дыма сигарет. Совсем скоро всё закончится. И не важно, что мне страшно до тряски поджилок. "Так, а ну-ка собралась, тряпка" - мысленно приказала я самой себе. Ровно через час я была готова. Подходить к зеркалу мешало какое-то липкое чувство волнения. Да что там такого, с чем можно возиться целых три часа? И если честно… пару секунд просто хлопала глазами, не веря, что в отражении зеркала – я. Чёрные как смоль волосы, макияжа столько, сколько я бы не нанесла за весь этот год. Друзья, взглянув на меня никогда бы не узнали, что это Сакура Харуно. Серые линзы придавал взгляду хищность, уверенность в том, что перед моими женскими чарами не устоит никто. Нет, моя самооценка не особо хромала и до этой чудесной трансформации, но сейчас… красота была иного рода. Дерзкой, острой, манящей… – Вот значит какая ты, дочь английского магната…. - руками потрогала лицо. Желая узнать – не видение ли передо мной. – Ого, - голос Рэна заставил меня на секунду вздрогнуть. – Даже не думал что… Он начал ходить вокруг меня с задумчиво-оценивающим видом. Пару раз кивнул каким-то своим мыслям, и внезапно оказался слишком близко. Я опешила, и вопросительно-удивлённо распахнула глаза. – Что такое? - растерялась я, и на автомате шагнула назад. Рэну было всё равно на приличия, и его рука скользнула по моему локтю к запястью. Он мягко поцеловал костяшки, погладил кожу, вызвав этим новую вспышку раздражения. Его взгляд исподлобья отражал его мысли. Что-то мне в этом не понравилось. Я отдёрнула руку, насупив брови. – Убери. - процедила я, стряхивая руки, словно тронула что-то липкое и неприятное. Он взметнул брови вверх. Удивился, но напирать не стал. И к моему облегчению – отодвинулся. Я глубоко вдохнула воздух. Опять эти вспышки агрессии, да сколько уже можно, твою трижды грёбанная, мать? – А вот этого лучше не делать, - он растрепал свои, и без того небрежно уложенные волосы. И следом, спокойно пояснил: – Дочь английского магната, скажем так… Слегка позволяет себе фривольности в нашем общении. Я изогнула бровь. – Господин Нохара. Намёки – не ваше. Так и скажите, что я должна смотреть вам в рот с восхищением, и радоваться любой возможности повиснуть на вашей шее. – Скорее ждать возможности… оседлать. Я чуть не задохнулась от возмущения. – Прошу прощения? Клянусь Ками-сама. Если Рин боялась что убьют меня. То теперь ей стоило опасаться, как бы я не рассвирепела и не сгрызла всем этим высокомерным засранцам их глотки, не забыв затем облизать на зубах горячую голубую кровь. Рэн покрутил запястьем быстрые круги, поклонился, и предложил мне полусогнутый локоть. Галантный засранец. Стиснув зубы до скрежета, я вынужденно, но обворожительно улыбнулась. Наверное, получился оскал. Плевать. Оставалось самое главное – утереть всем этим аристократичным задницам носы. И забрать своё. Забрать отсюда своего Какаши. *** Какаши снился раскинутый под ногами овраг. Ноги на краю скалы и противный шёпот. “Убегай”, “Не доверяй”. Ветер пробирал его уже успевшие отрасти пепельные волосы, сквозь свои прохладные пальцы. Теребил брюки у щиколоток. Шёпот не прекращался, и из-за потоков ветра то затихал, то становился совсем громким. Глаза были закрыты. Голова была свободна от лишних мыслей. Пустой. Звук шагов не был слышен из-за покачивающихся кронов деревьев. На его плечо вдруг легла чья-то рука, вызывав по телу дрожь. Какаши знал что будет через секунду. Чувствовал всем телом неименуемое. Самое удивительное было то, что Какаши не крикнул. Не испугался. Страх остался там, на остром каменном уступе. А внутри было пугающе…тихо. Даже когда его толкнули вперёд, он сам поддался навстречу пропасти и подумал, что рука толкнувшая его была маленькой. Определённо женской. Оставались пару жалких метров, как его пронзил чей-то полный отчаяния и ужаса крик. Он слабо улыбнулся и подумал: “Сакура”, и закрыл тяжёлые веки. И вдруг… Он вскочил с места тяжело дыша. Сквозь тяжелые вдохи и выдохи, Какаши начал оглядывать комнату. Вспышка белого света больно резанула по глазам. Что это за место? Последнее что он помнил – тупой удар в голову и открытая дверь в его квартиру. Пустой квартиры. В мышцах ломило, словно его избили в бессознательном состоянии, затем прошлись крупными молотками. Первая пришедшая мысль: “Где я?” и сразу следом “Где Сакура?” Эта мысль словно ударила током, и Какаши превозмогая боль в глазах, начал оглядываться. На нём была его старая помятая одежда с офиса. Белая рубашка стала грязной, помятой и местами изорванной. В голове нарастал гул, и он слышал удары мелкими молотками. Какаши схватился за голову и прошипел ругательства. Похитили как маленького ребёнка. Рефлексы, отточенные много часовыми тренировками подвели. Остервенело оглядевшись, у него застыла кровь. Сакуры не было. Нигде. В комнате не было никакой утвари. Только белые стены. Электронный замок, где виднелись полосы на сенсорном экране. Паршивый вкус во рту вызывал в желудку волну тошноты. Чувство ужасающего отчаяния захлестнула его с головы до ног. Минуты две он просто стоял на месте, боясь пошевелиться. Прикрыв глаза, он взывал к остатку рассудка. К хладнокровности. Если поддаться панике, это только усугубит ситуацию. Вдох-выдох. Дыхание должно было помочь, но дрожь в руках не проходила ни через две, и даже не через три минуты… Чёрт… Самообладание ускользало сквозь пальцы, бурлящий гнев выходил из него сквозь поры, ткани клеток, хотелось только одного - разнести здесь всё к чертовой матери. – Чёрт-чёрт-чёрт. Распахнулась дверь. Человек, вошедший внутрь, удивлённо наблюдал за метаниями Какаши. Тот, даже не заметил как кто-то вошёл. Человек два раза кашлянул в кулак. Какаши вздрогнув, резко обернулся. Тёмно-серые глаза превратились в два блюдца. – Вам письмо от господина Рэна Нохара. От этого имени Хатаке передёрнуло, но он вернул невозмутимость на лицо обратно. Многие бы позавидовали такой способности контролировать эмоции. Привычное хладнокровие растеклось по его телу. Знакомая фамилия заставила Хатаке подойти к незнакомцу. Тот поклонился, исчез также, как и появился. Письмо. От брата бывшей возлюбленной. Если только не от неё самой… Нет.. Бред. Он тряхнул головой, прогоняя такие абсурдные мысли. Открыв письмо, он уселся на единственную кровать. В голове сразу же был сделаны выводы. Первое, его похитили. Сакуру - тоже. Он старался от этого осознания не оскалить зубы. Второе, кто-то собирался вызволить его отсюда. Интересно каким образом. В логове врага, имелся друг. Только... кто? Внутри конверта были билеты. На двоих. Сердце Какаши подпрыгнуло когда он прочёл, кому они принадлежали. Сегодня в три. “Сакура Харуно”. “Хатаке Какаши”. — Мышка… где же ты… Хатаке устало откинулся на спинку кровати, прикрыв глаза. Дерьмо. Оставалось ждать.