1
— Рэй, пойдём! Мы уже теряем время. Грубый голос привёл в чувство, и Рэймонд, пошатываясь, поднялся с пола. Дилер так и остался лежать. Едва шевелил конечностями и остекленело пялился в потолок, после того как Рэймонд мучил его сорок минут. — Подождёшь. — Рэймонд довольно потянулся и осмотрелся. — Где находится основная партия товара мы узнали, теперь можно не торопиться. Пить так хочется… Как думаешь, в этой квартире ещё не отключили воду? — Убери свои долбанные щипцы от моего лица. — Харди оттолкнул его руку, когда Рэймонд сделал пару шагов в сторону кухни и едва не задел его. — Капризный сукин сын оказался. У тебя, кстати, кровь на манжетах осталась после всего, что ты с ним делал. Кто вообще на дело одевает белое? Рэймонд заметил запачканные рукава рубашки и цыкнул. Дёрнул рукой, пряча их под пиджаком. Обычно он работал аккуратнее, но в этот раз увлёкся, пока вырывал несговорчивому парню зубы. — Выкинуть придётся. Жаль — это от Dólche. Харди покачал головой. — Работал бы чисто, а не как… — с пренебрежением фыркнул он и направился к выходу из квартиры. Задумавшись о грязно проведённой работе, Рэймонд забыл про намерение освежить горло и посмотрел вслед ушедшему напарнику. Хмыкнул, снова осмотрелся и подошёл к сейфу, что стоял в углу комнаты. После проведённой с дилером беседы понадобилось всего несколько секунд, и замок поддался с приятным щелчком. Рэймонд принялся копаться в содержимом. Пачки банкнот отпихнул в сторону и быстро нашёл несколько папок с документами. Пролистал, уловил несколько нужных фраз, отложил лишнее и собрал все нужные листы в одну папку. Спрятав их во внутренний карман пиджака, поднялся и последовал за напарником, который уже нетерпеливо дожидался его в длинном коридоре и обеспокоенно поглядывал на двери соседних квартир. — Не придётся тратить кучу денег на новые костюмы, — продолжил занудствовать Харди, стоило дверям лифта сомкнуться за спиной. Сухость во рту напомнила о себе, и Рэймонд оторвался от изучения пятен крови и мыслей о внезапной потере самоконтроля. — Или попробуй, наконец, химчистку. — Во-первых, никакой химчистки, — резко ответил Рэймонд, прислонившись к стене лифта плечом. — После неё ужасный запах. А, во-вторых, я не люблю игнорирование. Это неуважение. — Он достал из кармана крохотную пластиковую таблетницу. — Что? — приподнял он бровь, заметив осуждение в глазах напарника. — Господь бы не создал фармацевтику, если бы не хотел, чтобы мы заедали стресс химическими добавками. В них только один неприятный минус — постоянно хочется пить. — Твои заказчики не задают вопросов о том, какими методами ты работаешь? — на вопрос Харди Рэймонд лишь скептично хмыкнул. — Окей, это же не офис, никто не проверяет. Я понимаю. Но всё же… Ты реально слетаешь с катушек. Никто после не задаёт вопросов? Или ещё интереснее. После такого тебя никто не ищет? — Какие-то странные вопросы ты задаёшь. — Рэймонд усмехнулся и положил в рот таблетку. Она захрустела на зубах, заполняя рот горьким привкусом. — Ты же стоял рядом, но не вмешался. Если бы тебе это так сильно не нравилось, ты бы остановил меня. Примерно так это и работает. Всем плевать, Харди. Что бы ни происходило, ты будешь стоять в стороне и молча наблюдать. Считай, это делает тебя «нормальным человеком». Харди спорить и поддерживать его слишком мрачные размышления не стал. Двери лифта со звоном распахнулись, и он, вместе с Рэймондом, вышел в освещённый искусственными лампами холл. Консьерж отвлёкся от мобильного и добродушно попрощался. Харди криво выдавил из себя ответную улыбку. Рэймонд социальный ритуал проигнорировал и прошёл мимо. Стоило выйти на улицу, шум бьющего по асфальту дождя отвлёк обоих, и на пару мгновений Рэймонд и Харди синхронно уставились на заволоченное серыми тучами небо. — Перекинешь деньги за этого парня на мой счёт. — Рэймонд достал сигареты и, зажав одну зубами, поджёг. Огонёк меж сложенных домиком ладоней на миг осветил лицо, сделав похожим на гримасу, и погас. — Мне ещё нужно заехать в полицейский участок. — Однажды тебя посадят. — Харди натянул шляпу, хмуро поглядывая на небо. — Надеюсь, больше мы с тобой не будем работать вместе. Второй раз вижу, как тебе сносит крышу, и… — Знаешь, почему ты зациклен на этом? — перебил его Рэймонд, выдохнув дым. — Осуждая, как киллера, меня, пытаешься обелить себя. Но занимаешься тем же самым, так что мы мало отличаемся. Твои попытки осветлить волосы до противного отсутствия цвета и закрыть тёмные глаза линзами посветлее, хотя зрение на единице — жалкое подсознательное желание выставить себя «светлее», чем ты есть. Эти мелочи не делают тебя. Взгляд убийцы не перекрыть силиконом. Можешь хоть до бесконечности повторять, какое я чудовище, раз от этого легче. Фактов это не изменит. Ты такой же, прими это. А если боишься последствий типа осуждения, чьей-то мести или тюрьмы, работай над страхом. Или обезопась себя, или бросай эту кривую дорожку. Харди сжал челюсти. Не дожидаясь ответа, Рэймонд шагнул под дождь. Хлюпая туфлями по лужам, дошёл до машины и, прежде чем завести двигатель, стряхнул с пиджака капли влаги. И ему вовсе не сносит крышу. Под шум мотора Рэймонд вытащил таблетницу из кармана. Недавно пришлось купить новые. Может, поэтому эффект сильнее, чем прежде? Он и раньше впадал в ярость, особенно, когда попадались несговорчивые «клиенты», но совсем забыться… Рэймонд убрал с лица влажные от дождя волосы, положил таблетки обратно во внутренний карман пиджака и взялся за руль. Ехать предстояло долго.2
В полицейском участке, как всегда, царила суматоха. Постоянно чем-то занятые работники, бесконечный звон телефонов, цокот каблуков. Невыносимый шум и лишние телодвижения раздражали, вызывая ассоциации с роем пчёл. Каждый раз приходить сюда для Рэймонда было подобно пытке. Хотелось заткнуть уши и оттолкнуть каждого, кто оказывался рядом. Не успел он пройти и половину этажа, мимо пробежал работник в помятом костюме. Рэймонд брезгливо поморщился и едва успел отойти, чтобы его не задели плечом. Выбраться, наконец, из этого адского холла, где работала основная масса сотрудников было истинным счастьем. Пришлось преодолеть несколько узких коридоров, где он чувствовал себя уже лучше, и Рэймонд толкнул стеклянные двери. Войдя в просторный кабинет, из которого открывался живописный вид на серую стену стоящего через дорогу банка, он резко бросил на стол бумаги. — Будешь должен мне за это, Цин. Следователь в тёмно-синем свитере и очках с пластмассовой оправой широко улыбнулся и отложил документы в сторону. Жадно схватился за бумаги, что принёс Рэймонд и забегал глазами по строчкам. Цин придерживался строгих убеждений: если в свои тридцать пять походить на подростка, к нему на допросах будет больше доверия, и шансы достать информацию будут выше, нежели в образе «типичного сурового следователя в строгом классическом костюме», как сам Цин любил выражаться. По этой же причине улыбался он каждому встречному так, словно они давние друзья. По мнению Рэймонда, это срабатывало исключительно потому, что Цин ростом не достиг выше пяти с половиной футов, а по телосложению, несмотря на постоянные тренировки, оставался щуплым, как девчонка. Да и выглядел лет на двадцать. — И я серьёзно. Третий раз за месяц выполняю твою работу. Не пора ли самому? — Зачем, ведь это можешь сделать ты, а я потом заплачу? — самодовольно улыбнулся Цин. Рэймонд дёрнул уголком губ. С виду Цин производил впечатление человека безобидного, но под свитером у него висела кобура на поясе, и однажды Рэймонду выпала честь наблюдать, как метко тот стреляет. Кровоточащая дыра вместо глазницы его жертвы ещё несколько дней преследовала Рэймонда во снах. А уже на личном опыте он убедился, как больно Цин бьёт по яйцам. — За этот месяц ты мне ещё ни разу не заплатил. С Цином Рэймонд познакомился ещё в юности, на лекционном курсе по судмедэкспертизе. Его последний год обучения на медицинском, и последний год для Цина на юридическом. Рэймонд подозревал, что будущий следователь подсел к нему лишь из-за гремящей на весь университет репутации. Не первый, кто хотел помощи на халяву, и далеко не последний. В отличие от прочих, Цин оказался засранцем хитрым, но честно и показательно приносящим пользу взамен. Много лет спустя по стечению обстоятельств их дороги снова пересеклись, и Цин просил у него помощи в качестве «неофициального консультанта» на особо сложном деле, которое по юности и неопытности не мог раскрыть сам. И хорошо за это заплатил. С тех пор подобные просьбы вошли у Цина в привычку. Но Рэймонд помогал не за одну лишнюю пачку денег. Главный плюс работы с Цином заключался в том, что тот профессионально отмазывал его от любых возникающих вопросов. Когда кто-то догадывался о нелегальной деятельности «консультанта», что так часто появлялся на расследованиях вместе со следователем, Цин методично и ловко избавлялся от любого, кто осмеливался дышать в сторону криминального коллеги. — Да ладно тебе, Рэй. — Цин ухмыльнулся и сложил пальцы домиком. — Я же знаю — тебе это только в кайф. Рэймонд пожал плечами. — Ты прав. Живём один раз. При всей их долголетней дружбе, Рэймонд опасался Цина. Тот мог дать под дых или подставить, стоило пожелать. Цин обожал делать подобное с теми, кто вёл себя слишком нагло, по его скромному мнению. А наглыми считал тех, кто не признавал его гениальности и таланта. Рэймонд не считал его ни гениальным, ни талантливым, но не произносил этого вслух. Цин ко всему прочему отличался излишней ранимостью. — Пойдём, угощу кофе, — встав из-за стола, Цин направился к дверям. Рэймонд уставился стол, где так и осталась лежать раскрытая папка и разбросанные бумаги. Несколько секунд, не моргая, гипнотизировал их, а затем цыкнул, подошёл и бегло сложил аккуратной стопкой. Цин понимающе фыркнул, не стал комментировать и вышел кабинета. Кофейный автомат стоял в коридоре, недалеко от общего холла, который Рэймонд с такой радостью покинул и теперь напряжённо косился в его сторону, пока Цин вальяжно опирался плечом о стену. — Мы не могли поговорить в кабинете? — уточнил Рэймонд. — Где не так много слушателей. Цин мотнул головой. — На меня недавно упало несколько подозрений из-за одного неприятного дела, и теперь в моём кабинете прослушка. Делаю вид пока, что не знаю о ней, но скоро от неё избавлюсь. — Намекнул бы сразу, чтобы я лишнего не болтал, — помрачнел Рэймонд, но припомнил, что ничего особенного не сказал. Мало ли, какую помощь за деньги Цин от кого-то просил. Заняться бумагами и что-то напечатать такая же работа. Уличить в этом следователя не страшно. Часть из них так издевались над большинством стажёров. Но начни Рэймонд вдаваться в детали… Хотя Цин вывел его из кабинета довольно быстро и под банальным предлогом. — Больше так не делай. — Ладно-ладно. — Цин махнул рукой и взял свой кофе. Незаметно осмотрелся и добавил куда мрачнее. — У меня неприятная новость, и, раз ты здесь, скажу сейчас, а не буду ждать конца рабочего дня и похода домой. Я ещё не проверял, прослушивают ли мой мобильный. — Ты кому так насолил, что прослушивают со всех сторон? — удивился Рэймонда, когда автомат приготовил кофе и ему. — Не важно. — Цин ещё раз убедился, что сотрудники не слышат их разговор, и продолжил, понизив голос. — Помнишь Кристофера Брана? Этим утром его нашли мёртвым в собственной квартире. С пулей в виске. — Глаза Цина заблестели под очками, словно эта фраза доставила ему удовольствие. Рэймонд встречал Криса Брана всего раз, на общем деле с Харди. Приятный детектив, по словам Цина, никому ничего плохого не делал и часто помогал тем, кто просил. И Рэймонду тоже. Цин тогда активно акцентировал на собственном участии, чтобы о нём не забыли. Подвох в сообщённой новости почувствовался сразу. Крис Бран, как и Цин, покрывал преступников перед полицией. Неизвестно, на кого именно работал, но его внезапная смерть означала одно — все, кому Бран помог, могут всплыть в ходе расследования. — И кто это сделал? — Рэймонд поболтал чёрный кофе в пластиковом стакане. — Пока неизвестно. Наш отдел только начал собирать улики. — Это ведь не единственная проблема? Ты бы не стал сообщать мне об убийстве без повода. — Верно… — протянул Цин. — На это расследование уже назначен детектив. И это не я. — Цин сделал очередную драматичную паузу. — Майкл Уайт. Рэймонд непонимающе приподнял бровь. — Подожди, почему не ты? Это может поставить под удар, если ты не сможешь грамотно замять убийство продажного следователя. Тебе ведь всегда удаётся забирать эти дела себе. Цин колко посмотрел на него, как будто именно Рэймонд виноват в том, что дело не досталось ему. — Если бы я знал причину, подобного бы не случилось, поверь мне. Понятия не имею, какого чёрта дело досталось этому… — Цин недобро нахмурился и выдохнул. Принял спокойный вид и продолжил уже более деловито. — Майки пришёл к нам в отдел как раз накануне, как убили Брана. Какое совпадение, согласись? Зелёный совсем, новичок, жизни не знает. Ему всего двадцать девять, он и обучение закончил пару недель назад. — Рэймонд прикинул в уме цифры. Всего на десять лет младше его самого. Второе образование? Длительный перерыв? — Сперва я долго думал, как так вышло, что ему досталось сложное дело на первых же днях работы. Сам помню, каким трудом пытался вылезти с «побегушек» на что-то достойное. А потом поискал информацию и вопросы отпали. Он сынок очень влиятельного человека, владельца компании «LightOut». Видимо, папочка постарался ради карьеры. — Притормози. — Рэймонд оторвался от изучения кофе. — Той самой компании? Которая производит витто-протезы? У этого толстого мудака есть сын? — Трое. Слышал, все приёмные. А дочь родная. Младший решил податься на сторону закона. Смешно. Его отец нарушает этот самый закон по несколько раз за день — с таким влиянием, как у него, подобного не избежать… Ты бы видел Майки в первый день работы! Глаза горят… Дурной немножко, но суть не в этом. Он неровно дышит в твою сторону. Не знаю, в курсе ли он твоего знакомства с Браном, или может, ему что-то нужно, но… ты у него — первый подозреваемый. Слышал, как он говорил об этом с начальником, когда случайно проходил мимо. Рэймонд подавился, едва не расплескав кофе. — Чёрт, а я при чём?! Цин пожал плечами. — Поверь, мне тоже любопытно. Я прикрываю тебя, как могу, но, понимаешь, лишние косые взгляды мне не нужны. Так вот, если Майки вдруг начнёт приставать, ты в курсе происходящего и не сболтнёшь лишнего. Я предупредил, своё дело сделал. Рэймонд бездумно кивнул, переваривая информацию. После утренних похождений и нескольких принятых таблеток давалось это с трудом. — И, кстати, у тебя кровь на манжетах. Только ты можешь в таком виде прийти в участок и… Майки! Какая встреча. Этого ещё не хватало. Рэймонд выпрямился и осторожно подогнул края рубашки пальцами, пряча кровавые пятна под рукава пиджака. Майкл Уайт встал рядом с Цином. Он сразу не понравился Рэймонду. Слишком светлые волнистые волосы, неаккуратно торчащие в стороны, как будто он не знал, что существует гель или хотя бы расчёска, жилетка поверх измятой рубашки и очки с броским минусом. Но при небрежном виде, глаза за очками, светло-голубые, почти серые, насквозь пронизывали холодом. Майкл напомнил Рэймонду тех парней, над которыми издеваются в школе не за то, что они умнее остальных, а потому, что не могут дать отпор. Таких запирают в шкафчиках, макают головой в унитаз, разбивают их лбами зеркала туалетов. Сам Рэймонд подобным не занимался, но и не препятствовал действиям одноклассников. Одного, похожего на Майкла, парнишку в начальной школе привязали к стулу изолентой, пока тот заливался соплями и слезами. Но, если Майкл — сын влиятельного человека, вряд ли в школе подвергался подобным шалостям. А значит… ему никогда открыто не намекали на то, что нельзя смотреть на людей как на ничтожный мусор. — Рэймонд Рэтт, приятно познакомиться, — вежливо произнёс Майкл и завёл руки за спину, отчего показался выше. — Чрезмерно наслышан. — Вряд ли есть, о чём слышать. — Рэймонду захотелось скрестить на груди руки в закрытом жесте, но помешал стаканчик с кофе. — Разве? — Цепкий взгляд Майкла коснулся Цина, и тот натянуто улыбнулся. — Ким Бо Цин прославил своего «консультанта» на весь участок, приглашая на раскрытия безнадёжных дел. И он чудесным образом умудрялся выйти на след убийцы. Каждый раз, без исключений. Как будто чувствовал то же, что и они. — Годы тренировок и тонны прочитанной литературы, — ответил Рэймонд, не реагируя на провокации. — Рекомендую, поможет в работе. — Ни один опыт не сравнится с врождённым даром эмпатии. — Это не эмпатия. Это логика. Выучи термины. — Уже слышали о смерти Криса Брана? — поинтересовался Майкл более дружелюбно. — Я веду это расследование. Как насчёт работы консультантом? Это дело хотел Цин, но, так сложились обстоятельства, оно досталось мне. Вы бы и так пришли на место преступления. — С чего ты взял, что я соглашусь помочь? — Разве вы помогаете ради чего-то материального? Я изучил каждое дело с вашим участием, и у меня сложилось впечатление, что вы делаете это не ради денег или помощи обеспокоенным горожанам… а лишь бы потешить собственное эго. Цин усмехнулся. Рэймонд бросил на него предостерегающий взгляд. — Крис Бран был моим другом. И я помогу исключительно поэтому. Майкл довольно улыбнулся. Он так и лучился показным дружелюбием, но холод в глазах и руки за спиной выдавали искрящееся внутреннее напряжение. — Очень рад, — отозвался он. — Почему вы не снимаете очки в помещении? Вам хоть что-то в них видно? Цин хмыкнул. Первая фраза, которую он сказал Рэймонду при первой встрече: «нахрена тебе очки, придурок?» — Это стиль, — бросил небрежно Рэймонд и неосознанно поправил золотистую оправу круглых красных стёкол. — Стильно. — Майкл изучающе уставился на его руку и демонстративно приподнял бровь. — Цвет очков отлично сочетается с пятнами крови на манжете. Рэймонд мысленно выругался. Зря пытался прятать. И ведь так глупо, по чистой случайности… Как будто Майкл заранее знал и намеренно спровоцировал. — С цветом волос. — Он невозмутимо опустил руку, больше не пряча пятна. — Встретимся завтра в девять, мистер Рэтт? Рэймонд кивнул, и Майкл, добившись своего, скрылся так же быстро, как появился, не став размениваться на дальнейшие любезности. А может, опасался, что Рэймонд передумает. — Бран твоим «другом», значит, был? — иронично протянул Цин. — Пришлось соврать. Я понятия не имею, чего он привязался именно ко мне. Слышал, что он изучал дела? Это странно… К тому же… Друг вряд ли убьёт, в отличие от знакомого. — Это, кстати, сомнительное заявление, — заметил Цин. — А я говорил: он неприятный. Как легко он развёл тебя на «свидание». Да ещё и кровь сразу приметил. А уж как обнамекался на то, что знает о твоей нелегальной деятельности… — Не я убил Брана, мне нечего бояться. — Рэймонд пожал плечами, хотя напряжение от того, что кто-то в открытую решил заняться им всё равно проскользнуло в его жесте. —Откажись я от помощи, это вызвало бы лишние подозрения. — Или он прав, и тебе нравится осознавать, что ты умнее других и можешь раскрыть то, чего не могут они. Помни, если Майкл Уайт вдруг «случайно» выпадет из окна… Есть кому этим обеспокоиться. Будь осторожен, Рэй. Цин отвернулся и направился обратно к своему кабинету. Рэймонд сжал уже пустой пластиковый стакан и раздражённо кинул его в ведро. Когда он покинул участок, дождь так и не закончился, а небо стало ещё темнее. Вавилон — крупнейший в мире мегаполис между Орегоном и Калифорнией — не баловал жителей хорошей погодой. Солнце редко выбивалось из-за плотных туч. В тон погоде в городе парадоксально сочетались мирная жизнь и повышенный уровень преступности. Набрав номер, Рэймонд позвонил Харди. — Какие планы на вечер? — спросил он, прикурив, и опёрся о влажный капот серебряной Хонды. — Надраться в хлам и забыть своё имя, — хрипло раздалось на другом конце. — Мне сообщили, что убили моего друга. Есть другие предложения? — Не Криса ли Брана, случаем? — Многозначительное молчание ответило за Харди. — Можешь составить мне компанию в «Космической игре». Иногда Рэймонда забавляло культурное разнообразие. В многоязыковом городе названия фирм и заведений часто отличались по произношению. Что-то ему нравилось, а что-то звучало нелепо. Но именно этот логотип, высеченный неоновыми красными буквами на двухэтажном здании, он особенно любил. — Нет, спасибо. Хватило мне и одного раза. Как ты до сих пор не сдох с подобным образом жизни? Рэймонд пожал плечами. — Проецирование своих проблем на меня не поможет, Харди, — напомнил он. — Ты говорил о желании напиться. А я, в отличие от тебя, везунчик. Харди хмыкнул и сбросил звонок.3
Ещё с прошлого века, под веянием моды Невады, в Вавилоне обширно началось строительство различных игорных заведений. Большая часть из них сосредоточилась в южной и западной частях Ма́йтера — третьего уровня города — и всего севера Рэйши́ха — второго. Посещение этих мест с самого начала существования оставалось легальным, не пресекалось законом, но в обществе, как и в большинстве городов и штатов, порицалось. Это не мешало многочисленным казино, которых на одном только третьем уровне насчитывалось больше сотни, собирать с горожан огромные суммы и оставлять в ямах нищеты и долгов. «Космическая игра» являлась одним из тех, что находились в южной части Майтера. В районе О́лмар оно и вовсе было единственным. Двое конкурентов, что пытались существовать с ним на одной улице, по итогу закрылись, а разорённые здания до сих пор пустовали. Рэймонд открыл для себя это казино больше года назад, и теперь заходил в него если не раз в месяц, то хотя бы, когда пребывал в плохом настроении. Весь смак для него заключался в местной дороговизне и эстетике. Здесь разгуливали джентльмены в смокингах, которые стоили больше, чем его машина, а под руку их держали перекачанные силиконом куклы в блестящих алмазами платьях и меховых шубах. Рэймонду нравилось сочетание цветных переливчатых огней, ослепляющих ярче такого редкого в городе солнца, звона автоматов и бряцания фишек под мелодичную музыку, крики проигравших, возгласы выигравших и терпкий сигаретный дым, витающий в воздухе. Здесь, в отличие других мест, скопление людей не раздражало, а веселило. В особенности за общим столом, когда под гнётом азарта, те проигрывали ему свои последние сбережения. Местные девицы, что приходили сюда без сопровождения, словно хищницы, высматривали лёгкую прибыль и, только кому-то улыбалась удача, а карты складывались правильной комбинацией, моментально притирались как можно ближе. Одна из таких встала за спиной Рэймонда и опёрлась о плечо донельзя мягкой грудью. Так плотно и близко, что Рэймонд почувствовал приторный запах дорогих духов. Жасмин и гвоздика. Затянулся сигаретой поглубже, чтобы перебить удушающий аромат. Карты легли идеально. В голове разливалась одуряющая лёгкость от таблеток, выпитых на подходе в «Космическую игру». Недостаточно, чтобы не понимать ход игры, но столько, чтобы не помнить, в котором часу он пришёл сюда и сколько бокалов выпил. Шампанское пенилось в бокале, дама за спиной тёрлась о него кошкой, желающей поскорее усесться на колени. Игроки за круглым столом недружелюбно косились на Рэймонда, пока фишки уходили к нему со стремительной скоростью. По подсчётам, если не сдаться или не проиграть сейчас, его обвинят в мухлеже и за шкирку вышвырнут отсюда. В ином случае поймают за углом. Однако ещё пару раздач он мог потерпеть. Пока действовали таблетки, пока сигарета не дотлела в руке. В подобном состоянии особенно хорошо работал мозг. Безразлично держа карты, Рэймонд размышлял. Убили копа. В собственном доме. Сейчас все, кто контактировал с ним или был близок, должны бояться, не случится ли подобное с ними, если это связано с деятельностью, что вёл Бран. С другой стороны, у него могли быть и личные враги. Месть дело привычное, её нельзя сбрасывать со счетов. Причин уйма. Рэймонду стоит найти их, раз чёртов Майкл Уайт готов обвинить во всём именно его. В качестве подстраховки, чтобы тот не повесил на него беспочвенные обвинения раньше, чем истинный убийца наденет браслеты наручников. Это логично. Но между собой и Браном Рэймонд логичной связи найти не мог, как ни старался. Никаких ниточек, что указали бы на подсказку. Тот единственный раз, что они виделись, не считается. Даже если Майкл каким-то образом об этой встрече узнал, не было в ней ничего такого, что могло бы сказать: «эй, этот странный киллер, который попросил у Брана информацию по делу об ограблении банка, а потом сам же в благодарность отвёл к следователю организатора ограбления, заскучал и решил этого самого Брана застрелить». Мысль эта звучала, как бред, от того Рэймонда и одолевали сомнения. Причина того, что Майкл, только взявшись за дело и даже не начав расследование, сразу же взял на прицел именно его и никого другого, явно лежала намного глубже. Хоть Цин и защищал его от собственных же коллег, его покровительство в последние месяцы становило шатким, а самолюбие следователя требовало слишком много взамен. Рэймонд и без Цина хорошо скрывал свою преступную деятельность от полуприкрытых век закона, но всегда существовала та самая вероятность в одну тысячную процента, что не всё пойдёт гладко. И он сейчас отчётливо складывалась в неприятное имя — Майкл Уайт. Рэймонд вращался в криминальной среде почти восемь лет, был чрезмерно осторожным, и оставался неуловимым как для полиции, так и для завистливых коллег-конкурентов. Почему именно теперь что-то пошло не так? Если бы Рэймонд где-то облажался, наследил или обидел кого-то авторитетного, он бы ещё допустил мысль, что кто-то решил отомстить. Но не мог припомнить ни единого момента, в который хоть что-то могло пойти не так. Всё было бы проще, будь Майкл Уайт юным неопытным следователем, решившим поиграть в героя. Схема, что однажды придумал Цин, работала на отлично, никого и близко не подпуская к Рэймонду. Но у Майкла влиятельный отец. Цин верно предостерёг: такой не выпадет случайно из окна. Пить таблетки и сидеть с фулл-хаусом в руках, пока напротив пылает ненавистью кучка людей, которых Рэймонд успел обобрать, не лучшая идея, когда пару часов назад его взяли на прицел. Но подобная обстановка располагала к размышлениям. Ради этого Рэймонд и наведался внепланово в «Космическую игру». — В очках сканер? — с усмешкой спросил один из игроков, когда Рэймонд бросил карты на стол и сгрёб фишки. Один из тех, кто совсем не переживал, что его обирают до нитки. Похоже, его это веселило. Видимо, эффект его таблеток нацелен на другое. Сколько людей, столько и эффектов. Сколько проблем, столько и побочек. Каждый выбирал таблетки по желанию, как ребёнок у ларька с мороженым. Клубничное — от проблем с сердцем, ванильное — для лёгких. А шоколадное — для головы, чтобы работала как надо. Рэймонд точно видел: этот улыбающийся от очередного проигрыша игрок с тёмными волосами и в голубой толстовке с капюшоном, которая выбивалась из общего светского антуража, явно что-то принимает. Дарящее беззаботность и безмятежность. — Конечно. Потому и красные. Для особого эффекта, — съязвил в ответ на замечание Рэймонд. Он решил, что это последний раунд. Нужно проиграть незначительную сумму и уйти незамеченным. Доказать, что он обычный человек, умеющий проигрывать, а не всемогущий Бог, знающий, как работает система казино и теория вероятности. Другие игроки решили остановиться и встали из-за стола, но прицепившийся к его очкам непоседа ещё остался и после недолгих размышлений с ухмылкой подвинул фишки в центр. — Ставлю всё, — довольно произнёс он, и Рэймонд от удивления в момент почти протрезвел. — Или боишься проиграть? Игрок растёкся в неприятной улыбке, что-то Рэймонду напомнившей. Примерно так же улыбался Цин, шепча на ухо очередную сплетню. Но… всё же таилось в этой улыбке ещё что-то знакомое. Рэймонд молча пододвинул свои фишки. Это уже дело чести. Но волнительно. Не показывая внутреннего напряжения, он выпрямился и оправил невидимые складки на и так идеально выглаженном чёрном пиджаке. Ничего не бодрит сильнее, чем адреналин. Никакие таблетки не идут в сравнение с эмоциями, ощутить которые, порой, слишком тяжело. Плевать, лишится ли фишек, проиграет ли. Одни эмоции насыщали так, что Рэймонд готов остановить время, лишь бы продлить их. Ведь естественный адреналин лучше любого искусственного заменителя. — Знаешь, что интересно, — продолжил игрок, пока крупье тасовал колоду. — В покер играют в тёмных очках, чтобы не выдавать эмоции. А у тебя стёкла красные, просвечивают, и глаза прекрасно видны. Ты ими бегаешь по всему залу, а сама игра проходит мимо. — Дались тебе мои очки. Ты что, психолог? — Нет. — Игрок улыбнулся ещё шире и взял карты, последовав примеру Рэймонда. Но больше, чем карточная игра и возможная потеря всего заработанного выигрыша, Рэймонда волновало: кто убил Криса Брана. Нужно найти убийцу. Не чтобы спасти самого себя, а как сказал Майкл… потешить собственное эго? В груди заскребло неприятное чувство. Будто кто-то решил поживиться за его счёт, сделав разменной картой в игре. Шлюха за чьей-то влиятельной спиной. Рэймонд раздражённо скривил губы. Крепко этот Майкл засел в голове, раз не помогали избавиться от него ни таблетки, ни азартная игра. — Флэш-рояль, непсихолог. — Рэймонд кинул карты на стол под ошарашенный вздох противника. — Удачи. Следи не за глазами незнакомцев, а за чужими картами. Под радостные визги девушки за спиной он сгрёб фишки и поспешил к кассе. Пора заканчивать вечер. Масти на картах уже начали смазываться, переходя одна в другую. В такие моменты Рэймонд обычно завершал игру, пока ещё не поздно. — Я сделаю для тебя что угодно, mon cher, — прошептала красотка, вжавшись в него всем телом. С натянутой улыбкой Рэймонд ухватил её за талию и отстранил от себя, пока кассир разменивал фишки на деньги. — Неужели не боишься того, какие грязные фантазии могут быть в чужих мыслях? Слишком часто ему доводилось видеть тела мёртвых искательниц лёгких денег, которых убивали не в порыве дикой и агрессивной страсти, а из-за странных фетишей вроде удушения или держания головы под водой. Та ещё неприятная работёнка для судмедэкспертов. Его спутница удивлённо промолчала. Но всё равно пошла за ним. На парковке «Космической игры», когда Рэймонд успел довести её до машины и галантно придержал дверь пассажирского сидения, его остановила рука на плече. Тело прошибла волна омерзения, и, обернувшись, Рэймонд вновь увидел игрока-недопсихолога. Поморщился, резко сбросил с плеча ладонь и отошёл на шаг. — Как ты это сделал? Я следил за тобой всю игру. — Я мухлевал, а ты невнимательный. Умей проигрывать. — Рэймонд стряхнул с плеча оставшийся невидимый осадок от прикосновения. Выправил складки рукава, а заодно нащупал под тканью пистолет. — Ты не мухлевал, я видел. Рэймонд бросил взгляд на спутницу, ждущую в машине. Пока стояла за его спиной и наблюдала за картами, она могла показывать сигналы этому игроку. А сейчас может выйти, долбануть его по затылку чем потяжелее, что помещается в женскую сумочку, и он отключится. У него заберут деньги, или, что хуже, угонят машину. Предатели повсюду. Рэймонд покачал головой. Пора перестать видеть их в каждом, подкармливая маленького монстра, имя которому «паранойя». — Да, не мухлевал. Считал. Простая математика и знание теории вероятностей. Если ты считаешь, что в казино помогает удача, мне жаль. И если ты здесь не для того, чтобы занять место девчонки в моей машине, предлагаю тебе свалить отсюда и подальше. Игрок усмехнулся. Посмотрел на машину, словно размышляя, кивнул и молча ушёл. Рэймонд ещё раз отряхнул пиджак, вернулся в машину и, не пристёгиваясь, моментально сорвался на высокую скорость. — Чего ты хочешь? — Он повернулся к спутнице, пока они мчались по ночным улицам. Фонари и неоновые вывески быстро мелькали в окнах, превращаясь на скорости в сто миль в непрерывные цветные полосы. Дождь продолжал заливать стёкла, смазывая картину ещё сильнее. — Чтобы ты сбавил скорость… — На выдохе она вцепилась наманикюренными коготками в ручку двери. — Украшения? Дорогой алкоголь? Оплату долгов? Счета в больнице, где лежит больная мать? — продолжал Рэймонд, петляя между полосами и подрезая сигналящие вслед машины. — Что-то должно быть причиной тому, как ты тёрлась рядом со мной весь вечер и села в мою машину, хотя я не тот, кто похож на приличного мужчину, который не прирежет тебя в кровати. Как попутчица крупно вздрогнула. — Хочешь сказать, вечер проведён напрасно? — сквозь едва заметный акцент, который она пыталась скрывать, просочились деловые нотки. Рэймонд нахмурился. Он часто слышал подобную манеру речи у следователей. Не у Цина, конечно, тот разговаривал так, что в его профессию не верилось. Но у других. Она элегантно оправила узкое платье. Минималистичное, приятное. Нежного янтарного оттенка, напоминающего свет ночных фонарей. — Почему же? — Рэймонд отвлёкся на стрелку спидометра, поднимающуюся всё выше. Скорость, как и азартная игра, будоражила кровь сильнее, чем таблетки, заставляла чувствовать себя живым. Но к высокой скорости Рэймонд привык больше, чем к случайностям, выпадающим в картах. Её легко контролировать, а от того она не приносила подобного результата, как азартная игра. — Наоборот, предлагаю. Ты дошла почти до финала. Мне остаётся привести тебя в дом, раздеть и бросить на кровать. А дальше, считай, заслужила. Всё по классической схеме. Ответа так и не последовало. После недолгих вихляний по улицам они приехали к парковке возле дома Рэймонда. Его спутница раскрыла рот при виде высокого небоскрёба в самом центре Майтера. Удивлённо осматривалась, пока Рэймонд вёл её до огромного лифта. Поднявшись на верхний этаж, он пропустил её в квартиру, и девушка моментально начала осматриваться с жадным любопытством. — Красивое платье, — сказал Рэймонд и оставил её одну, поспешив к ближайшей стене, где висел барный шкаф. — Из последней коллекции Джан’ти. С настоящим янтарём, вшитым в ткань. Обычные шлюхи, выживающие краткими ночами, не могут себе такое позволить. Если, конечно, любовник не окажется достаточно щедрым, а их умения на высшем уровне. — Он достал из шкафа бутылку и внимательно уставился на этикетку. Текст расплывался, пришлось несколько раз моргнуть, чтобы восстановить чёткость зрения. — Но для той, кто имел богатых любовников, ты слишком удивлённо озираешься, как будто не бывала в таких квартирах. Отвлёкшись от этикетки, Рэймонд осмотрел гостью. Та сделала шаг назад, но не растеряла живости. — Не думала, что человек, прожигающий свою жизнь в столь жалких местах, способен разбираться в моде, — ответила она и провела пальцами по блестящим камням на платье. — Или твоё предложение тому игроку на самом деле не было ироничным? Рэймонд усмехнулся и открыл бутылку. Вышло без лишнего шума, лёгкий дым заструился из горлышка, мгновенно растворившись в воздухе. — Жизнь в жалких местах прожигают разные люди. — Рэймонд взял с полки пустой бокал и, опрокинув бутылку, наполнил его. — Чтобы знать, к кому из них подойти, нужно уметь их читать. А ты не умеешь. — Всё продолжаешь намекать на то, что я поехала в неизвестность с кем-то потенциально опасным? Рэймонд видел, как сильно она хотела отойти, когда он подошёл вплотную. Задрала голову, не теряя визуального контакта. В таких же янтарных глазах с приподнятыми уголками, что и цвет платья, играли вызов и азарт, но под ними тонким слоем стелился страх. Вся сияющая янтарным блеском. Даже короткие осветлённые кудри до плеч с отросшими тёмными корнями отливали им. — Ты ни разу не дала понять, чего хочешь. — Рэймонд протянул ей бокал с пенящимся шампанским. Она деликатно взяла его тонкими пальцами, не замечая задорной игры пузырьков. Рэймонд засмотрелся на узкие золотые кольца. Не выбивающиеся из образа, лишь подчёркивающие смуглость кожи. — Приятно провести вечер? — предположила она, приподняв бровь. — Люди ходят в казино ради азарта, так почему бы не поехать в дом к мужчине ради того же самого? А чем опаснее, тем сильнее вкус адреналина. Хмыкнув, Рэймонд отошёл от неё, разрывая зрительный контакт. — Ты очень красивая… — Он вернулся к барному шкафу и налил себе виски из уже начатой бутылки. — Жаль, что глупая. В её глазах сверкнула обида, а пальцы сжали бокал сильнее. Обычные шлюхи не обижаются на оскорбления. Они натянуто улыбаются, зная, что клиент скажет что угодно, лишь бы заплатил. — Даже не спросишь, как меня зовут? — уточнила она, проигнорировав колкость. Рэймонд сделал глоток крепкого алкоголя. Комната наклонилась. Поменяла угол. Начала расплываться. Эффект таблеток не стоило с ним мешать. — Как тебя зовут, незнакомка? — Áмбер. — Она усмехнулась, всё ещё окутанная страхом. — Амбер Лоу. — Имя тоже красивое. Настоящее? — Амбер удивлённо уставилась на него, и Рэймонд улыбнулся. — Ты похожа на свет, Амбер. Свет, который освещает тьму, вываливая на поверхность все её пороки. Люди темноты боятся, но, когда светит солнце, уверены, что они в безопасности и бояться нечего. — Стало быть, бояться не стоит? — спросила Амбер, не сводя с него взгляда. Подняв бокал, она пригубила шампанское и довольно зажмурилась. — Я бы так не сказал, — раздался звон разбитого бокала. Стекло разлетелось по полу, Амбер прижала ладонь ко рту, глубоко вдохнув. — Тебе ведь не ночь со мной нужна, не деньги, а лишь вкус адреналина. Она выдохнула через силу и схватилась рукой за горло. — Мне он тоже нравится. — Подойдя, Рэймонд подхватил не удержавшуюся на ногах гостью. Амбер потеряла сознание. Рэймонд уложил её на диван и, ослабив галстук, отошёл к панорамному окну. Что-то в поведении Амбер настораживало, но действие алкоголя и таблеток напрочь притупило разум. Амбер казалась непростой, но Рэймонд не мог уцепиться за мысль. Дождь на окнах пожаром смазывал горящие огни города. Рэймонд приложил ладони к начавшим наливаться болью вискам. Слишком много событий для одного дня, чтобы оценить их, будучи под кайфом. Рэймонд сделал ещё глоток виски. Отстранился от окна и, пошатываясь, пошёл вдоль комнаты под хруст разбитого стекла. Подумает обо всём утром.