My candy hell

      За эти несколько месяцев я успел понять, что пришло то самое время, которое я всегда ждал, время приключений, драм, трагедий и изнеможения от пережитых комедий. Приближалось Рождество, и я выжидал с мыслью «что же на этот раз?»       Госпожа Судьба отдыхала недолго.       Подходила к концу третья неделя декабря — неделя, когда все ученики разделяются на два лагеря: те, кто не волнуется о своих отметках и уже забил на учёбу, и те, кто не упускают и шанса докучать учителям просьбами и обещаниями разного рода. Я относил себя к первым, поскольку окончательное решение об итогах четверти и полугодия ожидалось лишь от троих мужчин, два из которых были слишком заняты, чтобы вспоминать обо мне, а другой в принципе не склоняется в лучшую сторону, если у тебя спорная оценка. Поэтому я мог позволить себе изредка гульнуть или просидеть в телефоне весь урок с несделанным домашним заданием. Хотя когда такого не было и без причины?       Зима во Франции, конечно, красива, но достаточно прохладна для такого ленивца и теплолюба, как я: и одеваться, и закутываться, и брести пять кварталов до магазина по внезапной метели в целых два градуса по Реомюру*? Нет уж, увольте. И вот в предпоследний четверг месяца я мирно и вразвалочку вышагивал в сторону столовой, чтобы чего-нибудь перекусить, когда из кабинета директора донёсся возмущённый мужской голос. Дверь была приоткрыта, но чувство голода было сильнее, и он вёл меня вперёд, вдаль, к сладостной неизвестности. Не тут-то было.       Дверь резко распахнулась, отлетела к стене, и в коридор выбежала Натали. Она была готова расплакаться; директор кричал ей вслед о разочаровании и угрозе отстранения от учёбы. Я наблюдал за тем, как она закрыла за собой дверь в учительскую, однако стремлению заполучить еду я не изменил, и мои ноги сами привели меня в нужное место.       Столовая даже в солнечный весенний день забита до отказу, и зимнее снежное сегодня не было исключением из правила. Стоя в очереди, я размышлял: какую такую непристойность могла совершить Натали? когда? как об этом узнал директор? что она будет делать? что он будет делать в отношении меня как случайного свидетеля короткой, но насыщенной сцены?       Садясь за столик, я мигом прогнал нежелательные мысли о нежелательной Натали: не хотелось портить аппетит и работу кишечно-желудочного тракта ненужными движениями мозга.       — Отис Франк, пройдите в кабинет директора, — раздалось из радио-колонок над входом в столовую, только я поднёс сандвич ко рту. — Отис Франк, вас срочно вызывает директор.       Когда искажённый дешёвой аппаратурой голос смолк, я невозмутимо и размеренно жевал под взглядом тех, кто знал меня в лицо, окружённый тихими гипотезами о том, что я натворил. Одна из них заключалась в предположении о моей наркотической зависимости, но самая смешная была о том, что я предался плотским утехам за спортивный залом на улице.       У директора в кабинете было не только уютно, но и до жути тепло. Необычно пустой стол стоял преградой перед мужчиной, который был на грани того, чтобы наброситься на меня и пытать. Где-то в углу тихо шумел обогреватель.       — Отис, — начал пожилой директор, — я надеюсь, что ты никому не успел ещё рассказать о том, что видел пару минут назад.       — Волосы в салате?       — Нет, я говорил о моей ссоре с Натали. Этот инцидент с экзаменами должен остаться между нами тремя, — видя, что я собираюсь что-то ответить, он легонько хлопнул ладонями по столу, обозначив конец разговора. — Можешь идти...       — Но...       — ...а мне нужно заняться делами.       Его непривычно незаметная улыбка заставила меня послушаться. Я ничего не знал, но всё это очень интриговало, особенно сильно веселило недопонимание между мной и директором, поэтому я решил поговорить с Натали.       — Это ты их украла? — я вскинул брови, готовый засмеяться. — На какие только подлости девушки не пойдут.       — Нет! Ты всё не так понял! — завопила, раскрасневшись, Натали.       Дверь распахнулась, и в учительскую вошёл преподаватель искусства, тут же замерший и оглядевший нас обоих.       — Я не могу найти свой планшет, — объяснился он. Учитель большими шагами пересёк кабинет и взял свои вещи. — Извините, что прервал. Осторожнее, Отис, — мужчина, закрывая за собой дверь, подмигнул мне, почёсывая бородку.       — Мсьё Жаккар, нет! Мы не...       Натали в отчаянии села на диван, я же, качая головой, приложил ладонь к лицу. Очень скоро послышались всхлипы.       — Чёрт, ты что, плачешь? — я с испугом и отвращением посмотрел на дрожащую девушку. — Успокойся, найдём мы твои экзамены.       — Мне конец...       — Заткнись и поднимай свой таз! — я схватил её за плечо. — Мало кто мог взять у тебя эти грёбанные ключи и мало кто настолько отчаялся, чтобы красть экзамены!       Натали посмотрела на меня с надеждой в блестящих от слёз глазах.       — Вопросы.       — Что?       — Экзаменационные вопросы, а не экзамены.       Я снова хлопнул себя по лбу в неистовстве.       Решив, что нам нужно действовать по отдельности по ряду разных причин (не люблю ни сопли, ни женские компании, а вдобавок так всё разрешится быстрее), я первым делом поинтересовался у наиболее подозрительных ребят с параллели об их причастности к этому делу. Как выяснилось, Касандра о таких вещах даже не думала. Она знала об этой возможности, но ей в принципе было плевать на свою успеваемость, как и Кипу. Роберт и Камиль, на удивление, всегда справляются сами и, когда я невзначай так спросил, вскрыли бы они вопросы к экзаменам при удобном случае, ответили, что это, по сути, бессмысленно, так как после этого обязательно дали бы новые, и им слишком лень. К Мотиву я тоже обратился, хотя и оказалось, что он в курсе: он очень тесно общается с Натали. В коридоре меня сразу после разговора с Мо поймал Перри и стал расспрашивать об «утреннем происшествии». Я опять не понял, что от меня хотят, и прикинулся дурачком, однако выяснилось, что он говорил об объявлении директора. Пришлось соврать, что я просто потерял ключи от дома, а директор их нашёл. Не знаю, поверил ли мне этот парень, но оставил в покое на какое-то время, не собираясь обращаться со своими интервью для школьной газеты, это точно.       Я прошёлся по всем классам и коридорам, но так и не смог найти Лисандру.       — Значит, никто ничего не знает... — Натали обречённо вздохнула. — Лисандра тоже не в курсе, она даже напрямую сказала мне, что Касандра к этому не причастна. Но я как-то не уверена.       Я внимательно смотрел на неё с лёгкой улыбкой негодования. Это ведь я должен был поговорить с Лис!       — У тебя точно никто не вызвал подозрений? — она вновь обратила на меня свои слезливые глаза.       — Точно.       Вообще-то я соврал. Я невольно возвращался и возвращался к внезапно возникшей идее о том, что экзамены хотел сорвать Артемон. Я не смог поговорить с ним и его дружками, но Натали уверена, что он такого не стал бы делать. Что ж, Шерлок, может быть, и отказался бы участвовать в подобной затее, он всё-так сравнительно прилежный ученик, но за курчавого с китайцем я не ручаюсь. К тому же кто ещё мог взять особо ценные ключи у ко всему относящейся с подозрением девушки и остаться незамеченным? Кто-то, кто проводит с ней больше всего времени. Брат или друг?       Я улыбнулся от мысли о том, что у Натали нет подруги.       — Что такое?       — Я тут подумал... — Я стал лихорадочно соображать, что я могу предложить ей. — Нет, знаешь, это глупая идея.       Она продолжала вопросительно на меня смотреть, и я понял: не отвяжется.       — Мы могли бы пробраться в комнату отдыха и...       — Исключено.       — Но мы должны осмотреть там всё!       Я видел: Натали прекрасно понимала резонность моего нелепого предложения. Вздохнув, она согласилась дождаться момента, когда директор уйдёт обедать в кафетерий.       Это случилось через два урока, на которых я блеснул своими познаниями в истории перед учителем Фабиал. Натали встала на шухере, и я, когда все преподаватели ушли обедать за специально отведённым столиком, забежал в комнату отдыха. Оглядев помещение, я нацелился на шкаф и столы. На столах и за ними у стен не нашлось ничего интересного: только преподавательская канцелярия и некоторые личные вещи. В шкафу я также ничего не нашёл: личные дела, в которые должно было учителям внести определённые изменения, справки, записки и прочее. Понимая, что моя игра в детектива не удалась (действительно, какие улики может найти школьник в «деле» о пропажи экзаменационных вопросов?), я уныло и бесцельно просмотрел небольшую стопку классных журналов, взятых с полки в учительской, на журнальном столике и приблизился к дивану, когда вдруг послышался кашель за моей спиной.       — Мсьё Отис, что вы тут делаете? — директор многозначительно на меня посмотрел, краснея от злости. — Мне кажется подозрительным ваше присутствие здесь после нашего утреннего разговора!       Я остолбенел не от страха, но от осознания предательства, совершённого Натали: я её не видел даже в глубине коридора, не то что прямо позади директора. Я был в ярости и не мог сообразить даже несколько слов.       — Господин директор, — послышалось из-за него наконец. Увы, это всё ещё была не Нат. — Это... это я попросила Отиса зайти и включить кофемашину.       Оправдание было крайне нелепым и тем более звучало неубедительно из уст молодой учительницы истории, но директор, к моему удивлению, поверил окончательно и бесповоротно в мою благонамеренность, потому что, как он выразился, «кофе в нашей столовой подают и впрямь отвратный».       Он забрал кошелёк, а я искренне признался в причине своего пребывания в неположенном месте учителю Фабиал и вынес мусорные пакеты из комнаты отдыха и ещё из четырёх кабинетов, предназначенных для деятельности учителей: двух лаборантских, кабинета завуча и кабинета секретаря.       Натали уже долгое время рыдала в учительской, пока преподаватели заканчивали свою трапезу. Я не утешал её, но и не давил на неё. Как выяснилось, она, только завидев директора, испугалась и убежала в учительскую, где просидела всё время в слезах и сейчас досиживает.       — Ты меня кинула.       — Отис, нет...       — ...кинула, и я чуть не оказался виноватым в твоей проблеме.       Она не поднимала на меня глаз, но попыталась спросить о найденных уликах. Не дав даже закончить вопрос, я ответил ей быстро, холодно и резко, что ничего не обнаружил. Конечно, это оказалось ложью, но я уже не хотел сотрудничать с ней (о, да, для меня, ещё ребёнка, это действительно было работой, сотрудничеством... да целым расследованием!). Сунув руки в карманы джинс, я вышел и направился в свой класс.       На математике я всё время пялился со своей последней парты в затылок Артемону, сидящему, можно сказать, в центре класса, в двух партах от меня, и ощупывал пальцами новенькие брендовые часы, которые нашёл под диваном в комнате отдыха. Несомненно, эти часы были его: именно он так хвалился своим приобретением две недели назад, и именно он сейчас сидит с пустым левым запястьем.       По окончанию урока я поднялся и медленно подошёл к Артемону, выжидая, пока класс опустеет. Заметив меня, он остановился помахав своим друзьям, прося тем самым не ждать его, и уставился на меня, чуть задрав голову. Я помахал перед ним часами со сломанным замком, и его наглая ухмылочка тут же испарилась.       — Где ты?..       — Там же, где ты взял экзаменационные вопросы.       Артемон понял, что, не подготовившись к такому варианту событий, прокололся с первой секунды разговора и с сожалением улыбнулся.       — Уже, похоже, шум подняли. Тебя из-за этого вызывал директор и из-за этого ты расспрашивал Камиля? Сестрёнка, наверное, головой о стену бьётся, — он рассмеялся. — Она никогда не поверит, что это я их взял.       Он спокойной протянул руку, чтобы забрать часы, но я не позволил, чуть развернувшись. Парень закатил глаза.       — Да в подсобке они, я их даже открыть не успел, как прозвенел звонок. Я же не думал, в конце концов, что их пропажу обнаружат в этот же день. Потерпели бы до завтра — и все были бы счастливы.       — Ты никогда не думаешь, — послышался тихий голос со стороны двери. Мы и не заметили, как сюда вошла Натали.       Пока Артемон осознавал, как он влип, я, не делая резких движений, ретировался, оставляя брата и сестру в одиночестве выяснять отношения. Я здесь Шерлок Холмс, и я должен вернуть на законное место потерянную вещь!       Вопросы для экзаменов действительно были в подсобке под лестницей. И они действительно были не вскрыты. Пока все расходились, роясь в шкафчиках и звеня дверцами, я стоял в тесной комнатке среди швабр, ведер, граблей, моющих средств, тряпок и прочих хозтоваров и сжимал в руках жёлтый конверт, отделявший меня от блистательных результатов весной. Я иронично улыбнулся в темень и вернулся к Натали в учительскую, где она сидела за отведённым ей преподавателями столом и смотрела прямо перед собой. Я мягко положил перед ней пакет с экзаменами. Она подняла на меня взгляд, проговорила тихое «спасибо» и, уткнувшись лбом в предплечья, сложенные на столе, заплакала. Я снова не знал, куда себя деть, поэтому неуклюже погладил её по спине, она вздрогнула и засмеялась, замахав рукой. Я понял, что могу уйти и не волноваться.       Я и до этого не волновался за неё.       Когда я собирался выходить со школы, кинув в рюкзак нужные конспекты, кто-то сильный вжал меня в шкафчик и ещё несколько раз вдарил в него щекой и грудью, вывернув мне руки.       — Из-за тебя меня отстранили от учёбы на две недели, — прошипел Артемон над моим ухом. Я лягнул его в бедро, но он только крепче сжал меня. — Сволочь.       Артемон развернул меня и зарядил кулаком мне по скуле. Я ударил его в солнечное сплетение, и, когда он, согнувшись, навалился на меня плечом, обхватил его руками, выставив вперёд колено.       — Вы, мужчины, такие дикие.       Я машинально расслабился, повернув голову на звук голоса. Артемон тоже резко выпрямился, случайно стукнулся затылком о мой подбородок, и мы обы охнули в унисон. Лисандра грозно смотрела на курчавого, пока тот приводил себя в порядок.       — Артемон, неужели тебе не хватило выговора от директора? — она встала перед ним, закрывая меня.       Блондин с усмешкой посмотрел на неё и ушёл домой.       — Спасибо.       — С его стороны было некрасиво нападать со спины.       Она дотронулась до моей щеки белоснежным платком, смоченным холодной водой. Я, как привороженный, уставился в её ледяные и вместе с тем читающие мою душу глаза.       — Когда ты успела?       — Вас трудно было не услышать.       Она спокойным голосом убедила меня проводить её до дома. Но я был только рад и ещё раз поблагодарил её, не прибавляя, что за такую возможность побыть наедине.