My candy hell

      Всё началось с самого обыкновенного утра.       Дядя поднял меня ни свет ни заря. В квартире было душно, за окном уже палило солнце — настоящее начало сентября, когда воздух к утру ещё не прогрет, но в глаза слепит так, что будь здоров.       Мой дядя хорошо разбирается в моде, чего от него требует его работа, и в силу этого зачастую приходится стойко выдерживать шквал его модных советов. И в это утро, конечно, не обошлось без критики моего внешнего вида, которую я даже не пытался парировать.       Я, признаться, часто гощу у дяди, но тут мне пришлось жить у него ввиду того, что родители в очередной раз уехали куда-то заграницу. И не просто на каникулы, а, наверное, на весь год. А может, два. Странная у них работа, да и подход к воспитанию странный: «сам вырастет». Вот и вырос, ещё узнаете в кого.       «Сегодня мне очень везёт», — подумалось мне, как только я удачно добрался до школы, что было уже достижением, несмотря на то что прямая и уверенная дорога занимает от силы двадцать минут. Я совершенно не ориентируюсь на местности, и прожив столько лет в Париже, я не выходил за пределы района, где находился дом моих родителей. А мог бы гулять по Ришелье, Вожирар, Сен-Жермену или что у нас там ещё есть... Да Эйфелеву башню я видел только из окна автомобиля.       Я стоял у самого входа в школу и высматривал кого-нибудь постарше, кого-нибудь, кто был бы похож, к примеру, на директора или завуча. Правил я не знал, оттого и жался в дверях, как бедный родственник, о на десятой минуте выловил наконец того, в ком больше всего нуждался, — мужчину средних лет с пробивающейся сединой и чуть властной улыбкой (признаюсь, она совсем не соответствовала его простецкому образу).       — Добро пожаловать к нам в школу. Надеюсь, ты привыкнешь к нашим... нашему особенному образу. — Мне показалось, что он хотел сказать что-то другое, невразумительное и пугающее. — Я рад был лично убедиться в том, что новый ученик здесь, но ты уже не ребёнок, а потому самостоятельность на первом месте. Сходи первым делом в учительскую и обсуди со старостой вопрос о твоём переводе. А мне пора, — директор, приветливо улыбаясь ученикам, прошёл мимо, — дела ждут!       Дела? За пределами школы? Где-то в сауне? Или на балете?       Вокруг не было никого, кто смог бы мне помочь с ориентировкой: пара парней, довольно метросексуального (петушиного?) вида, выжидающе глядевшие в противоположную от меня сторону. Тревожить их больные фантазии (или рушить свои?) мне не хотелось, и я пошёл прямо по единственному коридору и почти сразу увидел табличку с надписью «УЧИТЕЛЬСКАЯ». Я громко постучал и решительно открыл дверь. В светлом душном кабинете, напоминавшем обстановкой гостиную дяди (все эти стульчики в один цвет да цветочки в горшках, а некоторые из них настоящие даже настоящие пальмы), окружённая разномастными стопками бумаг, сидела длинноволосая блондинка, одетая слишком официально для обычной школы без каких-либо требований: брюки со стрелками, белоснежная рубашка и пиджак. Я махнул рукой в знак небрежного приветствия.       — Привет, я ищу старосту.       — Это я, — девушка встала из-за стола и представилась: — Натали. Чем могу помочь?       — Директор просил проверить документы для перевода.       — А, так ты новенький? — Натали улыбнулась.       Девушка повернулась ко мне спиной и принялась рыться в ящиках, время от времени звеня ключами. Осматривая стол, я заметил у неё смартфон последней модели и кожаную брендовую сумку. Наконец, она нашла, что искала.       — Знаешь, — Натали медленно развернулась, листая содержимое папки, — тут не хватает твоей фотографии и подписи родителей, — она посмотрела на меня, не выражая абсолютно никаких эмоций, как ботоксом накачали. — И ты должен принести двадцать пять долларов на школьные нужды.       Я недоверчиво взглянул на неё. Неужели это очередная курица, возомнившая себя важной дамой только из-за богатеньких родителей и доверчивых учителей? Сразу же изобразил удивление. Нет, ну какого чёрта здесь происходит?       — Ты уверена? Я всё сдавал.       В моём голосе не слышалось ни нотки оскорбления, но в нём не было и трепета или сомнения. Ведь утверждение было верным — я сдал ВСЁ, кроме этой никому не нужной фотографии.       — Ну, если ты уверен, — девушка слегка смутилась, — я ещё раз проверю. Но ты позаботься о деньгах и фото. Я рада, что появился хоть кто-то ответственный. — Натали лучезарно улыбнулась.       Я кивнул и поспешил удалиться. Ага, мечтай об ответственности, детка!       Чтобы побыстрее разобраться со всем этим, я сразу отправился в ближайшее фотоателье на «Базаре». Ну, как ближайшее, два километра прогулочным шагом вдоль шумной автострады. Конечно, моим долгом было посещать уроки даже в свой первый учебный день, но ни преподаватели, ни ученики — никто не знал меня в лицо и, возможно, те не знали даже о моём прибытии. Проблем не было. За фото я заплатил десять долларов, мысленно сделав пометку вытрясти хотя бы половину этих денег из отца.       В школу я вернулся нескоро. Но, как бы то ни было, я уже успел заметить, что во второй смене мало моих сверстников, все в основном дети помладше. И зря я об это подумал. Зря.       — Привет!       Чьи-то тоненькие ручки обняли меня. Я, проклиная этот чертовски ужасный мир, населённый этими чертовски ужасными людьми, глянул вниз. Как я и ожидал, трепеща, ко мне в объятья бросилась низкорослая очкастая шатенка. Нет, она, конечно, милая, немного даже симпатичная, но меня страх как передёргивает от её нескрываемых чувств. С самого начала я сюсюкался с ней, терпел её выходки и был даже не против всего этого, но, должен признаться, она немного надоедлива, и когда я узнал о том, что переезжаю к дяде, был рад тому факту, что с ней не буду видеться минимум год. Но, увы, ничего не получилось. Она последует за мной даже на другой конец света, как последовала на другой конец города. Знаете, как бывает: кто-то открыто тебя любит, кто-то очень хороший, даже, наверное, без претензий (особенно если объяснить ему его же недостатки), но в результате ты подсознательно не можешь ответить взаимностью или заставить себя полюбить, навязать; ты можешь быть привязанным к этому человеку, дорожить им, но не будет уже той изюминки, что есть в отношениях, той эйфории, которую должен испытывать рядом с ним, — просто ведь закон подлости.       — Ты что тут забыла?       — А ты как будто не рад, — она заулыбалась и прижалась ко мне ещё сильнее. — Как только я узнала, что ты переводишься, я стала уговаривать родителей перевести меня в ту же школу, куда пошёл ты. Они были не против.       И тут-то я уже в конец не выдержал. Я неоднократно давал понять, что этот путь для неё закрыт, бывало, даже вёл себя как последняя сволочь. Какой резон ей постоянно видеть мою морду в школе? (Или: «Какой мне резон видеть её, извините за выражение, морду в школе?»)       — Боже, да прекрати строить из себя сталкершу, это ненормально, — я поджал губы, глядя, как Клара сжимается в испуге. — Научись самостоятельности и разумности.       Она замерла, остыла, как будто превратилась в холодную статую: стояла, молчала, потупив глаза, как будто даже не дышала. Не чувствовалось той её влюблённой ауры, что была всюду, где бы я ни видел одноклассницу. Девушка медленно бледнела; она отпустила меня, отступая на шаг назад с опущенной головой.       — Прости, я... я ведь...       Клара не поднимала головы, а я не собирался ничего делать и продолжал всё так же осуждающе (а может, ненавистно?) смотреть на шатенку. Кажется, на её глаза навернулись слёзы, отчего она сжала кулаки, чего-то ожидая — удара? пощёчины? извинений? Я в глубине сердца правда сожалел о своих словах, но возмущение было до такой степени огромное, что я даже не попробовал задуматься над тем, что делаю, или хотя бы попросить прощения и быстрым шагом пересёк широкий коридор. Я не хотел, чтобы кто-то видел эту картину с моим участием, а потому вошёл в класс и подошёл к первому попавшемуся парню. Им оказался юноша в водолазке и тёмных рваных джинсах с натуральными — «Ну хоть кто-то с мозгами, ха-ха», — рыжими волосами.       — Привет, я тут новенький. Отис.       Парень поднял на меня взгляд и пожал руку с улыбкой.       — Я Имбирь. Добро пожаловать. Натали сказала, ты неплохой ученик. Даже ответственный, — он не язвительно, но подначивающе выделил последнее слово, что моего хорошего впечатления о нём и в дальнейшем не пошатнуло. — Рад знакомству.       — Да, я тоже. У вас много человек в классе?       Невероятно номер два. Мама, я хочу домой, здесь слишком быстро разносятся слухи, даже такие незначительные. Будто в другой мир попал, в обособленную маленькую деревушку.       — Да не особо. Но и не мало, — Имбирь снова улыбнулся.       Он хотел что-то спросить, скорее всего, из вежливости, но в кабинет, вошла девушка с зелёными волосами в одежде садовника и позвала его в оранжерею с чем-то помочь. Я, собственно, не был рад такому обстоятельству, но что поделать, пришлось распрощаться.       — Что ж, извини, — Имбирь у выхода из кабинета бросил на меня виноватый взгляд.       — Ничего, — я махнул рукой в знак согласия и прощения, — до скорого.       Выходить вслед за ним я не стал: не хотел быть вовлечён в какую-либо секту типа ботанического клуба, школьной организации по защите природы или ещё какой дребедени. К тому же там всё ещё могла быть Клара, собиравшаяся дождаться меня и как-то загладить вину (кто это ещё её должен заглаживать-то? виноват-то я, так сорвался и испарился). Я так и видел эту картину: Клара, смущённая, запуганная, ходит мимо двери кабинета, в ожидании комкуя, теребя и дёргая край своей кофточки, из-за которой выглядит немного по-детски (или я просто не могу по-другому к ней относится, кроме как не как не к младшей сестре?); она думает, лихорадочно соображает, нервно кусает губы и видит, как открывается дверь, а оттуда выходит рыжий парень с высокой девушкой — неудача, и Клара смущена ещё больше: не договорив моего имени, она испуганно отворачивается к стене, а когда парочка проходит мимо, даже не заметив её за разговором, девушка возобновляет свои терзания, мечется из стороны в сторону, не знает, что сказать мне при встрече, когда выпрыгнет из засады, и вот, в самый неподходящий момент наконец выхожу я, а она что-то мямлит...       «Ну нет уж», — я встряхнул головой, отгоняя подальше видения: всё-таки Клара не настолько наивна и безрассудна — подходящее ведь слово для той, что руководствуется сиюминутными эмоциями и чувствами? В классе я не захотел больше ни с кем заговаривать — остались одни, как ныне говаривают, «гламурные чики» — и вышел прочь. Клары не было.       Зато встретил в коридоре Натали. Школа слишком тесна, и сложно упустить кого-то. Блондинка разговаривала с кем-то по телефону и поэтому, ничего не объясняя словами, протянула папку с документами, кивнула и ушла во двор. Что означал этот кивок, я понятия не имел, но в папку заглянул. Обыкновенное досье с табелем оценок, договорами, записками и прочим. В той школе мне все учителя доверяли, но всё же я не отличался примерным поведением: одно дело быть ответственным человеком (сам того не замечая, я признал это), даже правдивым, а другое — прогульщиком и зачинщиком всех бед. Не зная, куда это девать, я тоже вышел из здания школы, но Нат уже и след простыл. Зато мой зоркий глаз выцепил интересную девицу, явно благосклонную к металлу: об этом буквально кричали её цепи на тёмных, специально состаренных (такие вещи я научился подмечать благодаря дядюшке) джинсах, кожанка, да и футболка с эмблемой, что я пару раз видел в рекламе в Интернете.       — Эй, — я подошёл к девушке. Она сидела на скамье и слушала музыку, что-то разглядывая в телефоне. Ярко-красные волосы закрывали лицо, и она явно меня не слышала. Я вытащил из её левого уха один наушник, из которого доносилась очень старая песня «Крылатых черепов». Она сразу вскинула голову, пронзая недовольным взглядом серых глаз. — Дамочка с «Черепами», не подскажешь, куда новеньким девать своё досье, кое вручают им блондинки-заучки с завышенной самооценкой?       — А сам не сообразишь? — Она насмешливо усмехнулась, но тот злой взгляд пропал. Остался только интерес.       — Прости уж, — я развёл руками, отпуская её наушник.       Девушка выключила музыку, убрала телефон, встала и направилась ко входу в школу.       — Пошли, новичок. И фотку положи в досье.       Я последовал за ней, выполняя поручение.       — Я Кас. Касандра. Ты откуда?       — Отис, — я пожал ей руку. Девушка остановилась у кабинета директора. — С другого конца города.       — Ясно. Заходи и отдавай, — Кас кивнула на папку и указала рукой на дверь.       Я подозрительно на неё посмотрел. Как-то быстро мы дошли.       Она ничего больше не сказала, и я, собравшись с духом, постучал по деревянной двери. Никто не ответил. Я постучал ещё раз и приоткрыл дверь. В кабинете за столом сидел тот самый седовласый мужчина, изучающе глядя на бумаги в руках. Директор будто меня не заметил.       Я прокашлялся.       — Извините, — он вздрогнул и непонимающе на меня посмотрел, — досье.       — Досье? — Директор, похоже, не понял, о чём идёт речь.       — Досье, — я решил до конца оставаться кратким.       — Досье, — Директор произнёс слово так, будто пробовал его на вкус. Мне вновь повезло, и я смог сдержать смех. — Досье... Поклади сюда.       Мужчина небрежно указал на большую стопку таких же жёлтых папок, какую я держал в руках. Часть точно таких же я видел в учительской на столе Нат. Похоже, он вернёт их все Натали, она их рассортирует и вернёт директору. Замкнутый круг какой-то.       Я повиновался и положил своё досье поверх досье Клары. Сердце немного закололо, но я выбросил из головы чувство вины.       Директор снова уткнулся взглядом в бумаги, и я вернулся в рекреацию. Кас, как я и рассчитывал, там не было, и я решил вернуться домой, поскольку занятий уже не должно было быть и все ученики разошлись по домам.       Только я взялся за ручку двери, ведущей во двор, как меня за плечо схватила чья-то таинственная рука. Я повернул голову и увидел Натали. Позади неё стояла недовольная Касандра.       — Что ещё? — Я резко развернулся к блондинке всем корпусом и чуть было не ударил её по инерции. Она на мгновение застыла, но тут же пришла в себя.       — Поаккуратней, пожалуйста, — она отпустила мою руку и подтолкнула Кас поближе ко мне. — Касандра покажет тебе школу.       — А чего я?! — Девушка отпрянула в сторону, всем видом показывая возражение и ненависть. Причём последнее было направлено явно не в мою сторону.       — Потому что никого больше не осталось, все разошлись, — Натали строго на неё посмотрела, но тут же благосклонно добавила: — Разрешаю взять ключи.       Кас это ещё больше разозлило, и девушка быстрым шагом направилась в сторону лестницы. Неужели и Клара уже ушла? И кто ей школу показывал?       — Новенький, ты ещё здесь? — Она даже не повернула головы в мою сторону, продолжая идти.       Натали протянула мне связку ключей, попросив закрыть кабинеты, что окажутся не запертыми, и отдать ключи вахтёру, и вышла из здания. Мне оставалось только поспешить за Касандрой.       — Стой ты! — Касандру я догнал только на лестничной площадке.       Она разговаривала со странно одетой девушкой. Здесь многие были одеты так, словно каждый читает свой собственный «Vogue», но это... Её стиль чуть ли не полностью соответствовал требованиям Королевы Виктории, только на современный лад: белая рубашка с рюшечками и выделяющимся чёрным бантом, смахивавшим на жабо, юбка до колена со множеством подкладов; волосы были выкрашены в белый с проблеском серого цвет, а кончики — в чёрный.       Необычная девушка разговаривала очень тихо, и я с трудом мог слышать её нежный и почти безразличный голос, его перекрывал грубый бас Касандры. Как позже выяснилось, они — лучшие подруги, несмотря на огромную разницу в стиле и характере.       Собеседница Кас, увидев меня, замолкла и, казалось, не слушала Касандру.       — Новый друг? — Девушка внимательно посмотрела на Кас.       Мой путеводитель замешкалась.       — Не совсем, это... Э... — Она посмотрела сначала на меня, потом на подругу. — Натали заставила показать школу новенькому. Значит, эм, завтра не забудь принести текст.       — Ладно. До встречи, таинственный спутник Касандры.       Девушка распрощалась с нами в лёгком реверансе и неспешно и почти беззвучно скрылась за углом коридора.       — Это...       — Моя подруга. Лис. Какая разница? — Касандра говорила быстро, как ненормальная, пока мы поднимались по лестнице. — Пошли уже. Я покажу тебе одно место, оно не сравнится со всей школой. Тебе понравилась Натали, да? А Лис ты счёл изгоем-дуралеем, не так ли? В общем-то, это твоё...       — В общем-то, всё наоборот, — я перебил её речь, в которой чувствовалась нотка досады и недовольства, и Кас остановилась посреди лестницы и наконец повернулась ко мне.       — О чём ты?       Почему здесь никто ничего не понимает?       — О том, что Лис, как ты её называешь, не вызывает чувство отвращения. Просто своеобразная девушка, а Нат здесь вовсе не при чём. И ты уже достала тараторить без разбору. — Я коротко выдохнул остатки воздуха в лёгких. Наконец мне удалось хоть что-нибудь выложить. — Пошли уже.       Я легонько подтолкнул Кас, и девушка злобно посмотрела на меня сверху-вниз.       — Не указывай мне! И я не тараторю без разбору! Я... я...       Она застыла. Я удивлённо вскинул брови. То ли она привидение увидела, то ли она действительно ненормальная.       — Ты что?       Вдруг Кас резко повернулась и стала подниматься, перешагивая через две ступеньки. Я молча последовал за ней, удивляясь самой девушке. Вроде бы не любит общаться, а сама говорит безостановочно. Да и по характеру с той же Натали не сравнишь.       Когда я преодолел последнюю ступеньку и вышел в коридор, то увидел Касандру, стоящую возле закрытой на замок двери. Она протянула руку и молча забрала у меня ключи. Пальцы девушки были холодными, несмотря на полнейшую жару. Кас молча распахнула дверь и вышла на крышу. Голубое небо было освещено жёлто-красными лучами, затемнёнными в районе облаков, а из-за высоких домов выглядывало алое солнце. Я усмехнулся. Для меня не впервой смотреть с крыши на закат, но было странно осознавать то, что показываю это не я девушке, а девушка мне.       С Касандрой мы ещё немного поговорили о школе, музыке, развлечениях. Как оказалось, у нас немало общего, а сама Кас вместе с Лисандрой — мне было очень сложно выудить у собеседницы полное имя её подруги — основали свою небольшую музыкальную группу из двух членов, Касандра — музыкант, Лисандра — солист.       Домой мы разошлись около восьми часов. Ключи, вопреки своему обещанию Натали, я отдал Касандре: она поклялась, что отдаст их Нат, чему я не очень-то поверил.       — До завтра. Спасибо за крышу, — я махнул девушке на выходе из школы.       Кас ответила тем же и пошла в одну строну, а я — в другую.