Золото

«Холодный ужин»

Звон столовых приборов разрезает тишину рваными полосами, словно тупые ножницы. Пламя свечей едва заметно дрожит. Королевская семья давно не собиралась вместе за ужином. Прошло два года с того момента как Лиссен уехала обучаться в дальнюю резиденцию, которую ещё несколько лет назад превратили в подобие одной огромнейшей библиотеки и место встреч высокопоставленных лиц. Хотя сам Король ее не посещал ни разу после смерти своей жены. У него внутри все сжимается в тугой комок от волнения, и руки немного дрожат. Отто украдкой смотрит на сестру, она изменилась. Черные волосы тускло блестят, они отросли до подбородка и вьются крупными локонами. На лице усталость и смирение. Взгляд опущен в тарелку, она явно не голодна. Да и сам он не хочет особо есть, хотя сегодня и подали одно из любимых блюд — запечённый мясной рулет с овощами и какую-то жёлтую кашу к нему. Он ждал ее возвращения сильнее своего дня рождения. Оно прошло месяц назад, и с тех пор каждый день приближал мальчика к встрече с ней. Он много думал, представлял их воссоединение. Иногда ему было очень страшно, что она вернётся и все будет как прежде. Но Отто всегда одергивал себя и надеялся, что она просто не показывает своих чувств, а за время разлуки сильно соскучится и станет ласковее. Он никогда не винил сестру за ее отношение к нему. Она была добра, отзывчива, но почему-то всегда это казалось брату лишь маской. Он думал, что она просто устает, ей не хватает времени на него, пока не задумался — «А вдруг она нарочно меня избегает? Вдруг она меня не любит?» «Почему?..» Он повторял этот вопрос сотни раз себе, когда думал чем заслужил ее немилость. Задавал Эрсу, когда не получал ответа на очередное свое письмо. Лишь месяц назад ему пришла короткая весточка с поздравлением. Это был самый лучший подарок! Он преисполнился надежды. В голове тут же расцвели мысли о подарке для нее. Да! Он непременно обязан был что-нибудь ей подарить, может тогда она улыбнется искренне и, расчувствовавшись, обнимет. Ещё в начале трапезы отец расспросил Лиссен о ее успехах, и больше никто не проронил ни слова. Отто казалось, что время течет мучительно медленно. И когда, отодвигаясь, скрипнул стул, он вздрогнул. — Отец, благодарю за ужин. Я пойду к себе, если позволишь. Дорога была долгой, и мне хотелось бы отдохнуть. Король сложил вилку и нож, оперев их кончики о краешек тарелки, и внимательно оглядел дочь. — Иди. Все произошло так быстро, что он даже не сразу осознал происходящее. В испуге сорвался с места спустя пару минут и побежал за ней. Отто сильно рисковал получить выговор от отца, но сейчас было важнее другое. Он догнал сестру в одном из коридоров ближе к спальням и схватил руку. За пару лет мальчик подрос и был ей уже по пояс. Она обернулась и взгляд ее поменялся. Виноватые глаза, за которыми скрывалось равнодушие. Лиссен мягко высвободила руку, встала прямо и терпеливо ждала. Он нервничал, мял пальцами край пиджака, собираясь с духом. Это было совсем на него не похоже. В глазах девушки мелькнуло удивление. — Что-то срочное, Отто? — ровный голос, в полутьме коридора он заметил как под ее глаза залегли тени. Видимо она и правда устала. Наверное он снова не вовремя… — Ничего. Он перестал перебирать пальцами и отступил, не поднимая головы. Развернулся и убежал к себе. Разочарование было таким сильным, что не хотелось двигаться, а просто упасть и заснуть, чтобы больше ничего не слышать и не видеть, и не думать. Только закрыв дверь своей комнаты, он отдышался. Отто так устал от ее вранья, пусть лучше бы в открытую показывала, что ей наплевать на него. Он ведь уже не такой глупый. Взгляд беспорядочно скользил по ковру комнаты, пока не ухватил какой-то отблеск. Он подошёл ближе. Узор вышитый серебристыми нитями от каминного огня казался оранжевым. Эту накидку он попросил вышить специально для нее. Сам выбрал ткань, модель, попросил даже подписать с обратной стороны. А теперь он не сможет отдать ее сестре. Все его мечты разом осыпались пеплом. В груди остался только жалко тлеющий уголёк, который монотонно пульсировал, причиняя боль. Он упал на колени, прижимая к себе новую накидку, и, не в силах сдерживаться, тихо заплакал.