Золото

Ламис. Милая, милая леди. Так явственно выделялась среди толпы гостей, хоть и жалась к стене. Снова вспоминаю как многослойные воздушные юбки путались в ногах, пока мы кружились по залу. А ее ручки были такими маленькими. Не говоря уже об очаровательном румянце на нее щеках, когда она поняла, кто я на самом деле. Качаюсь на задних ножках стула, положив ноги на стол. Положение опасное, но я умею балансировать. Годы тренировок не прошли даром. Как бы сильно не билось твое сердце, нужно сохранять холодный рассудок. Клод не смог этого сделать. Разгорелся от одного дуновения, хотя долгие годы походил на потухший уголёк. От него всегда веяло опасностью. И это замечали все вокруг, кроме него самого. Возможно, будь он немного сдержаннее и расчетливее, то скрывал бы свою гнусную натуру за маской дружелюбия. Как Эрс. Только, пожалуй, он и правда был дружелюбным, но от этого не менее опасным. Жаль, Клод сразу этого не разглядел. Оба парня мне не нравились. А их работа и подавно. Марать свои руки в крови, подчищать путь для королевской семьи для них - цель, обязанность, смысл жизни. Так считает король. Только он не учитывает, что его псы имеют силу убить и своего хозяина, если у них будет достаточная мотивация. Интересно, по каким критериям Рагнор выбрал этих двоих? Отринутый семьёй оборванец, у которого пелена перед глазами. Он идёт по головам. И мою голову он без сомнений снесет, если это потребуется. И любимец судьбы с добрым сердцем. Не сдержавшись, фыркаю. А ведь и он меня убьет, если посчитает нужным. Да уж, тяжело быть наследником. Закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. У меня только двадцать свободных минут перед уроком фехтования. И это время я должна была провести за книгой, но я ее даже не открыла. Лучше проанализирую события последних дней. Мне нужно понять как действовать дальше, чего опасаться, а на какие рычажки надавить. Подслушанная на приеме сцена дала мне некоторые преимущества. И хоть своими глазами я не видела ничего, моя маленькая птичка кажется смогла рассмотреть все в деталях. Значит, мне нужно как-нибудь к ней наведаться. Мысль о возможной встрече с Ламис меня радовала. Мне было жутко интересно как она себя поведет. Ее имя означало "нежная на ощупь". Внешне она и правда казалась хрупкой, словно бутон пиона. Но то же ли самое таилось внутри? В тот вечер она вела себя весьма стойко, даже не заплакала. Хотя я уверена, что многие дамы на ее месте после произошедшего зашлись бы в истерике. В дверь стучат. Я со стуком опускаю передние ножки стула и сажусь нормально. Ручка неуверенно дёргается и в просвете показывается детское личико. Неестественно бледная кожа с блестящими темными глазами, смотрящими из под серебристого берета. - Входи. Сжимаю руку в кулак и накрываю ее ладонью. Удачное положение, чтобы не выдать своих эмоций. Он был очень наблюдательным ребенком. Дети в его возрасте всегда остро чувствуют любые перемены в собеседнике. Поэтому приходится вести себя чертовски сдержано и аккуратно. Это утомляет. - Ты что-то хотел? - Отец запретил мне кататься на лошади. Он сказал, что это опасно. Я понимаю его, но мне правда хочется попробовать прокатиться хотя бы раз. Знаю, что мне его не переубедить. Он любит меня, но когда дело касается моего здоровья, он слишком строг. - смотрит точно в глаза и говорит всегда то, что думает. Люди, беседующие с ним впервые, часто теряются от такой прямоты. Даже будучи младше на восемь лет, он иногда ведёт себя гораздо увереннее меня. - Не могла бы ты попробовать с ним поговорить? Он ждёт. А я не хочу ничего делать. Ненавижу чувство долга перед ним. Ненавижу лгать в полные надежды глаза. Ненавижу не чувствовать ничего к нему. - Я не могу обещать, что он послушает меня, но... - вздыхаю, внутренности камнем тянут вниз. - Я поговорю с ним. Он улыбается. Обойдя стол, обхватывает меня руками за шею, заставляя наклониться, и чмокает холодными губами в щеку. Я кладу руку ему на спину, чтобы ответить на ласку, но думаю только о том, чтобы поскорее остаться одной. Внутри ничего не откликается. И каждое мгновение его объятий становится мукой. Тихие слова отзываются уколом вины внутри, словно прикоснувшись к розе, я вновь натыкаюсь на шип. - Спасибо, сестрёнка.