Клятва

***

— Поклянись. Шёпот раздался у самого уха бывшей рабыни, прикрытого рыжими волосами. Он пробирал до мурашек по телу, а сердце билось так, словно госпожа была мышью, у которой оно отбивает ритм в несколько сотен ударов за минуту. Как в страшном ночном кошмаре, выл ветер, который, казалось, с минуты на минуту сорвёт крышу беседки, где находились султанши. Первая была с чёрными, как смоль волосами. Она была холодной во всех смыслах этого слова. Вторая же была яркой и огненно-горячей, с такими же огненными волосами. Под светом кровавой луны заблестела сталь, подготовленный одной из султанш кинжал. Шах-и-Хубан, таковым было имя темноволосой, взяла в свою руку ладонь рыжеволосой госпожи, повторив: — Поклянись. Хюррем Султан лишь робко взглянула на старшую и кивнула, промолвив тихое: — Клянусь. Мигом раздался тихий писк жены падишаха, а из раны на ладони хлынула бордовая кровь. Затем, Шах Султан провела лезвием и по своей руке, хотя, во мраке ночи это было почти не разглядеть. Совсем не вскрикнув, она взяла рыжеволосую за руку, переплетая пальцы. Указательный палец другой руки сестра государя приложила к губам Хюррем, параллельно приближаясь к её лицу, тихо нашёптывая что-то невнятное. Пять органов чувств: слух, нюх, зрение, прикосновения и вкус. Звон стали, упавшего на мраморный пол кинжала. Аромат жасмина, исходящий от чёрных волос. Горящие во тьме красные глаза. Ощущение чужих губ на собственных, частые покусывания. И металический привкус во рту. Хюррем была в этой ситуации, словно маленьким безвольным ребёнком. Сейчас она повиновалась Шах во всём. Темноволосая спускалась дорожкой из мокрых поцелуев вдоль шеи, к ключицам. Затем поднялась выше, снова к шее, прильнув к мягкой, молочного оттенка коже. Жена падишаха вскрикнула от боли, как только почувствовала на шее укус рядом с горлом, но он был не таким обычным, как могло показаться. Два острых клыка вонзились в плоть, будто когти лисы в её добычу. В голове помутнело, рассудок затуманился… Наконец, когда Шах-и-Хубан отстранилась, придерживая рыжеволосую за тонкую талию, дабы та не упала, она уложила младшую наземь, присев рядом. Хюррем прикрыла веки, за шторами которых скрывались голубые глаза, постепенно превращающиеся в кроваво-красные. Сестра государя поглаживала руки, волосы и всё тело жены своего брата, садясь сверху. Поцеловала в лоб. — Я дарю тебе вечную жизнь в обмен на вечную верность, — прошептала Шах.