Всё для твоего счастья

Озен не собиралась откладывать в долгий ящик план по началу тренировок. Марулка, чудом задремавшего за какие-то минуты до рассвета, вырвали из забытья поистине жуткие удары в дверь – аж петли заскрипели: – Утро, бездельник! Где мой завтрак? – Уже бегу, учитель! – спохватился юный Джесеку, запрыгивая в кюлоты и шустро влезая в свежую рубашку. Снаружи уже царил переполох: гостьи, не привыкшие к такому подъёму, стартанули из комнат с твёрдой уверенностью, что стряслось какое-то экстренное событие. – Госпожа проголодалась, ничего такого, – охотно пояснил им сонно позёвывающий Симрод, – Озен, ну хоть бы ещё часочек. – Ага, чтобы вы у меня, того и гляди, размножились почище дворовых кошек, – Белый свисток зыркнула на хихикающую Талли, показавшуюся из-за спины Йелла, – Раз выбрала себе ухажёра, с ним на раскопки и пойдёшь. И чтобы что-нибудь принесли, а не тёрлись там по штольям, понятно? – Да, босс, – довольную улыбку молодого археолога, казалось, не могло стереть ничто. – Гритта, ты пойдёшь с Симродом. Забо, на тебе Ракша. – Но... – начала было рыжая, однако Белый свисток подняла руку, призывая к молчанию: – Если я что-то делаю, то точно не без причины. Забо покажет тебе животных и научит наблюдать за ними, оставаясь незамеченной. Или ты уже передумала становиться натуралистом? Ракша даже дёрнулась, затем неловко забормотала слова благодарности. – Сильно не радуйся, на вас вопрос по добыче ужина. – Но у нас же остался здоровенный кусок оттобаса, – выкатила глаза Талли. – Ох, золотко, – Озен усмехнулась в своей фирменной манере маньяка-убийцы, – Уверяю тебя, он задержится здесь ненадолго, аппетит у меня зверский… Марулк, какого беса ты ещё не на кухне? – Уже ухожу, только телескоп... – На мне, – тепло улыбнулся ему Лероро. – Пока он готовит, наметьте маршрут и соберите вещи. Марулк, им еду с собой, всё понял? – снова принялась за распоряжения Белый свисток. – Да, учитель, – чтобы случайно не дождаться пинка, юный Джесеку шустро отправился на кухню. И хотелось бы верить, что Озен выдворяет всех, чтобы побыть наедине, но нет: Марулк знал, что наставница терпеть не могла вставать рано и таким образом обеспечивала себя тишиной и покоем, чтобы оклематься от подъёма. Да и поесть нормально: иные гости не выносили вида того, как Недвижимый лорд расправляется с практически сырым мясом, пусть и понимали, что раскочегарить настолько большое тело едва ли не сложнее, чем печь, на которой готовили в лагере Искателей. Мысленно пересчитав всех нынешних обитателей гигантской порты и закончив с сырыми ингредиентами, Марулк выдвинул нижние ящики, вмещающие в себя десятки баночек с различными семенами. Заглянул в бочку, из которой донёсся острый копчёный запах. Стебли волоконника, вымоченные в соде. Когда парень первый раз попробовал это в детстве, ему показалось, что кто-то шутки ради придал этому изыску вкус сливок, которыми предварительно вымыли пепельницу. Однако, как ни странно, волоконник умудрялся дарить довольно деликатный аромат всему, что в него заворачивали, становясь приправой и контейнером одновременно. Марулк ловко выуживал по одному листу кулинарными щипцами, начиняя их до момента, пока волоконник не начинал твердеть на воздухе, а затем перевязывал бечёвкой. – Какая славная пирамидка из эккотацев, – заметил вошедший на кухню Забо, – Сделай-ка мне порцию с перцем, парень. – Конечно-конечно, – согласно покрутив мельничку над новой порцией, улыбнулся Марулк, – Сейчас будешь убеждать молодёжь, что это именно не перекус с собой, а эккотац, что бы это ни значило? Старик довольно закряхтел: – А то как же. Это словечко когда-то было модным, знаешь ли. – Что оно вообще значит? Сколько бы я ни спрашивал, все только плечами пожимают, мол, исторически сложилось, – юноша отвлёкся, чтобы сделать пометку о том, запасы каких семян необходимо пополнить в ближайшее время. – Эккотац – это перекус на ладошку, и этим всё сказано, – густые брови Забо пришли в движение, – Надо же, а я помню парня, придумавшего это. Как же его звали?.. Юный Джесеку постарался сдержать улыбку, хотя бы ради уважения. Забо был в весьма преклонном для археолога в возрасте, у него частенько болело то одно, то другое, и все обитатели лагеря время от времени следили за старшим товарищем, ведь его слух и зрение, несмотря на постоянные уверения в обратном, уже не были столь чувствительными. Плюс, старик обожал ударяться в воспоминания, силясь воскресить в памяти тех, кто уже давно ушёл в своё последнее путешествие по Бездне. – Вспомнил! – вдруг воскликнул Забо, едва не заставив Марулка выронить лопаточку, – Закри! Как пить дать, Закри. Черноволосый такой парень. Я был помладше тебя, а он уже ходил с лунным свистком. Помнится, бегал по лагерю, уверяя, что это именно так это и называется. – Закри? – Марулк сосредоточенно нахмурился, сверяясь со вчерашними воспоминаниями. Озен точно произносила его имя, ошибки быть не может, – А что ещё ты о нём помнишь? – Я почти не был знаком с ним, просто вспомнил, – сделав паузу – вдруг молодой товарищ решил поизмываться? – всё же продолжил археолог, – Дальше я ушёл учиться с кем-то из более опытных искателей, а он вроде как ждал сестру. – Сестру? – Да, так и говорил, мол, вот смеху будет, когда она вернётся, а перекус называется как зря. И ведь добился своего, паршивец... Ты чего так побледнел, поплохело, что ли? – Слушай, Забо, это будет нестандартный вопрос, но... – Марулк перевязал последний эккотац верёвочкой и лишь затем добавил, – Этот Закри был похож на... Озен? – Ох, дай подумать… – старик пожамкал губами, соображая, – Я не то чтобы хорошо его запомнил, но кожа у него была потемнее. А так разве что черноволосый, и глаза тёмные. Ты думаешь, сестрой, которую он ждал, была Озен? – Если честно, не знаю, что и думать, но она упоминала некоего Закри. – А. Ну так, – развёл руками Забо, – может, давнишний кавалер? Марулк ощутил весьма чувствительный укол где-то возле сердца. Даже несмотря на то, что версия с братом звучала достаточно правдоподобно, шанс того, что Закри был любовником наставницы, всё же оставался. Как она там говорила? «Закри, ты не зря меня отговаривал». Может, не так понял?.. – Парень, у тебя пригорает, – заметил старый искатель. – Похоже на то. – Мясо на сковороде, – уточнил Забо, и Марулк, вынырнув из раздумий, за долю секунды поднял грозно шкворчащую посудину: – О, нет-нет-нет! – Я заберу это и не буду тебя отвлекать, – принял решение археолог, складывая армаду перекусов в сумку. Марулк походя кивнул ему, больше взволнованный тем, чтобы случайно не подать наставнице угли на завтрак. Дался ему этот Закри! Можно было ведь просто спросить, когда выдался удобный случай. И при этом сама мысль о том, что это мог оказаться один из кавалеров наставницы, заставлял сознание юноши лезть на стену. – Учитель, завтрак готов! – накрыв небольшой столик, высунулся в окно Марулк. – Скоро приду, – донёсся до него приглушённый расстоянием голос. Приглядевшись, юный Джесеку заметил наставницу у пристани: так искатели неофициально наименовали систему мостиков, которая помогала археологам и их ученикам добираться до мест раскопок. Должно быть, Озен провожала новоприбывших и снизошла до пары напутственных слов. Интересно, каких. «Постарайтесь, чтобы тенекошки не выпустили из вас кишки»? Да, очень в её стиле. Белый свисток действительно вернулась достаточно быстро, и при полном параде: в массивной форме, увенчанной огромной цельнометаллической шляпой. – Я повешу, – Марулк с готовностью протянул руки, чтобы принять походный плащ, а затем и металлическую блямбу, в детстве едва не заставившую каждый сустав в его руках навечно разругаться с соседями по телу. Сейчас экипировка была хоть и более терпимой, но всё равно тяжёлой для парня. Главное не поморщиться, не хотелось казаться слабым в глазах Озен, пусть это и было совершившимся фактом. – Приятного аппетита, – управившись с бронёй, Марулк привычно встал возле правого плеча наставницы, держа кувшин с горьковатым морсом из местных ягод. – Сядь, – мимолётно взглянули на него чёрные глаза, – Мне было комфортнее, когда ты был мне по ляжку. А сейчас надо душой стоишь. – Извини, я вырос, – пододвинув стул и себе, сел напротив неё юноша. – Кто ж тебя винит, – она принялась есть, медленно, как и всегда, когда чувствовала себя сонной. Марулк терпеливо ждал. С ней тишина никогда не была звенящей или угрожающей, бывали дни, когда наставница не произносила ни одного слова, будучи погружённой в свои раздумья или воспоминания. – Тут вот какое дело, – наконец озвучила мысли Белый свисток, – Тебе не помешает размяться перед полноценной тренировкой, а я что-то пока не в настроении устраивать колотушки, ещё и голова трещит с перепоя. Так что я собиралась позвать тебя помочь с перестановками в кабинете, чтобы расширить его, как и планировалось. – Хорошо, учитель. – И ещё, – она оторвалась от тарелки, взглянув на парня, – Там стоит какая-то коробка. Что в ней? – Ну, – поскрёб затылок юноша, – Я взял на себя смелость пополнить твои запасы книг, но поскольку я не знаю, по какому принципу они стоят, оставил в коробке. – А, – Озен задумалась, а затем еле заметно кивнула, – Хорошо, пусть так. Спасибо. Васильково-голубые глаза буквально засияли от радости: – Надеюсь, они придутся тебе по душе. Озен снова взглянула на него, молча. И опять сосредоточилась на тарелке: – На днях понадобится сходить в лавку с одеждой. Снаряжение тут на любой вкус и цвет, а вот костюм для экспедиции лучше подогнать как следует. – Да, понимаю, – Марулк посерьёзнел, – Ты это… Словом, не переживай за меня, ладно? Я могу за себя постоять. – Неужели? – собрав остатки соуса и гарнира на хлеб, поднялась Озен, – Раз так, тебе потребуется доказать мне это. Но для начала помоги в кабинете. У тебя всегда лучше получалось соскабливать слой древесины, не вредя растению в целом. И да, – Белый свисток обернулась через плечо, – Я заметила, что Ракша посматривает на тебя как-то рассерженно. Когда вы успели поссориться? – Без понятия, ведь мы даже не дружили, – едва ли не в интонации наставницы ответил Марулк, – Знаешь, я бы тоже хотел спросить насчёт вчера. – М-м? – она остановилась, ожидая, пока ученик закинет тарелки в мойку и возьмёт с собой последний оставшийся эккотац. – Ты вчера говорила… – Когда было пьяная? Не обращай внимания на ерунду, мой тебе совет, – судя по выражению лица, Озен не пыталась ничего скрыть, но от этого сам вопрос, пусть и мучивший Марулка почище адового пламени, вдруг показался ему до смешного незначительным, – Так и что я там молола? – А… Нет, пожалуй, ты права. Ничего такого, – ученик улыбнулся ей, чувствуя, как некая тёмная тайна опускается в лёгкие, скребя по горлу словно залежалый сухарь. Марулку и хотелось, и одновременно не хотелось узнать, кем был этот таинственный Закри.