Всё для твоего счастья

В некоторых особенно волнующих днях есть привкус. Виновата в этом вчерашняя еда или же брожение бактерий неясно. Ясно для Марулка было только одно: утро ухода на глубину, как и утро подъёма обозначились для него какой-то сложноватой нотой на языке. Возможно, крови. Своей ли, змеиной ли, кто знает. Озен проснулась раньше, но юноша, уже пребывавший на грани дрёмы, тут же открыл глаза следом за ней. Пояснения не требовались: пора. Накануне Белый свисток запретила ему завтракать, но, видимо, волнение отразилось на всяческом отсутствии голода. Набрасывая потяжелевший рюкзак на плечи, Марулк бросил печальный взгляд на кучу-малу из подростков-шароколов. Гириг спал вместе с ними. Погладить – проснётся. Всё, что мог юный Джесеку, так это надеяться, что его воспитанник найдёт территорию подальше от людей, и смерти искателей будут на чьей угодно, но только не на совести этого малыша, выкормленного из тростинки с немалым трудом. Озен задержалась возле Кюфты, но в итоге лишь кивнула в такт собственным мыслям. Может, думала, что самка шарокола достаточно взрослая, чтобы понять её. А может, не придавала расставанию особого значения: просто идёт в другую комнату, как и сама говорила. Перед самым мшистым пологом Марулк замешкался и обернулся. Это место стало ему убежищем и ощущалось как родное. Здесь произошло столько хорошего… Но пора было прощаться. Быстро смахнув набежавшие слёзы, юноша всё же нашёл в себе силы отвернуться и последовать за Озен. Где-то там, наверху, ждал лагерь Искателей, а ещё, самую малость повыше, Орт с его солнцем, где и станет понятно, подействовало ли лекарство. В любом случае Марулк знал: их экспедиция на четвёртый уровень была не напрасна. Хотя бы потому, что… – Боишься потеряться? – спросила Озен, ощутив, что парень взял её за руку. Они уже отошли достаточно далеко, чтобы начать говорить без боязни разбудить шароколов. – Нет. Просто рад, что ты со мной. Белый свисток хмыкнула, но всё же улыбнулась: – Я ещё не раз пригожусь тебе за сегодня. И я… тоже рада, что ты со мной. Их поцелуй был быстрым, только для того, чтобы обозначить связавшие их узы и укротить тревоги, но дальше они пошли не разжимая переплетённых пальцев. Лес пробуждался. То тут, то там слышались голоса существ, имена которых было не суждено узнать не только Марулку, но ещё и нескольким поколениям искателей. Огромное разнообразие жизни, которую нужно изучать, даже если оно не в состоянии дать тебе нечто пригодное для продажи. При всей своей жестокости Бездна – сакральное место, полное чудес. И создание музея должно стать наиболее важной вехой для осознания этого человечеством. – А не настала ли пора перенести наши изображения в артефакт? – спросила Озен, останавливаясь, – Пока мы ещё бодры, в хорошем настроении и не истекаем кровью. Что скажешь? Марулк не сразу понял, о чём речь. Тот разговор на втором уровне, казалось, был аж в прошлой жизни. – Эм… Излом Памяти? – Он самый, – Недвижимый лорд вытащила из-под полы плаща небольшой цилиндр, – Так что скажешь? – С удовольствием! – Значит, так тому и быть. Становись поближе, – с этими словами она подула в свисток, активируя артефакт и держа его на вытянутой руке. Марулк обнял её со всей нежностью, на которую был способен, и почувствовал, как пальцы Озен тоже зарываются в волосы на его макушке. Места на кадре хватило бы и без таких мер, но им хотелось быть как можно ближе друг к другу. В момент, когда они были счастливы. – Готова, – Белый свисток вернула реликт на законное место, – А теперь ноги в руки и пошли. Надеюсь, ты не забыл, как вязать узлы. – Твою науку забудешь, как же, – хихикнул Марулк, – Изучал то, что не запомнилось, когда ты меня голышом подвешивала. – И ещё подвешу, если что забыл, – выходя из джунглей, она хотела было отодвинуть отделяющие их от подъёма заросли, но тут подняла ладонь вверх, не дав Марулку отыграться по части остроумного ответа. – Что? Белый свисток молча показала на землю. Отпечаток лапы, похожей на собачью. Кудара! Сердце заколотилось где-то в горле. Раньше места подъёма на третий уровень было территорией самца шарокола, но, судя по всему, его кто-то согнал, а как известно, Природа не терпит пустоты, и участок где спускаются, а главное, поднимаются искатели, был облюбован… – Они уже здесь, – увидев вспышку синевато-белого света, Озен схватила юношу за руку, – Быстрее. Не оглянуться было невозможно. Время замедлилось. Раньше Марулк не мог взять в толк, что означают рассказы Чёрных свистков о том, что кудара буквально текут через лес. Человеку несведущему они представлялись вариацией на тему собак, но истина оказалась гораздо дальше от предполагаемого. Создавалось впечатление, что белые с золотым тела не подчиняются законам мироздания. Они неслись вперёд словно горный поток, отскакивая от практически вертикальных стволов и умудряясь не сталкиваться друг с другом. Образовывающие трапециевидные капюшоны уши были прижаты к шее, раздвоенные хвосты свёрнуты. Огромные голубые глаза от набранной скорости превращались в полосы, оставляя во влажном море тропического леса трассирующие зигзаги. Озен бросила в сторону один из сделанных в дорогу эккотацев, но хитрые твари отвлеклись всего на мгновение: к чему размениваться на мелочи, когда можно подстеречь кое-что повкуснее? Белый свисток резко затормозила, и Марулк по инерции впечатался ей в спину. Почему остановились? Неужели тупик? Выглянув вперёд и краем уха расслышав грязное ругательство Озен, юный Джесеку резко пожалел о том, что это был не тупик. С невысокой плоской лианы, растущей у самого подъёма, ведущего на третий уровень, на холм спрыгнули четыре хищника, угрожающе ероша шерсть. Недвижимый лорд рассказывала, что некоторые животные чуть более устойчивы к проклятию Бездны и пользуются этим, чтобы взять добычу в клещи. Теперь, чтобы пройти, требовалось вышвырнуть кудара с занятых позиций. Вот только по пути к ним гарантированно откроется кровотечение, и если вышерасположенные твари прыгнут путникам на грудь, приключения закончится гораздо раньше, чем предполагалось. Стая, примчавшаяся из леса, дисциплинированно затормозила у холма, буквально в паре метров от людей. Их было не меньше пятнадцати. В бой рвались лишь два неопытных выпеска, возбуждённые от предвкушения обеда. Атакуешь – отбегут, а те, что впереди, снова запрыгнут на чашу великана – и пойти достань. Кудара знали, что надо было их потенциальной добыче и чем это чревато: даже старые следы крови предыдущих искателей были тщательно зализаны. Нет ничего лучше, когда твоё место обитания делает половину дела за тебя, убивая добычу изнутри многочисленными кровотечениями. Напирающий сзади выпесок бросился на ногу Озен и едва не огрёб смертельный удар, успев увернуться в последнюю секунду. Путники встали спина к спине, прикидывая варианты. При малейшем поползновении назад кудара поопытнее приподнимали капюшоны, грозя знаменитыми вспышками, способными вызвать зрительные галлюцинации. Те, что стояли сверху, скорее всего, тоже готовились применить эту технику. Ещё два поменьше с рычанием обнажали ядовитые клыки. – Марулк, – старшая Феросе сжала челюсти, – Придётся бежать. Наверх. Терпеть изо всех сил. По моему сигналу. Раз... – Гравр! – второй голодный подросток стремительно напрыгнул на тюк со шкурой рогатого плакальщика. – Не смей! – Марулк схватил его за шкирку, но узкая голова, вывернувшись почище змеи, вонзила зубы ему в предплечье. Озен отшвырнула хищника от юного Джесеку, но поздно. Глаза путников встретились всего на мгновение. Яд. Парализующий яд! – Вперёд! – не своим голосом рявкнула Озен, подхватывая Марулка поперёк туловища, когда тот, сделав всего пару шагов, ощутил, что ноги становятся ватными. Мир поплыл, и пульсирующая боль в руке начала распространяться по всему телу. Яркая вспышка. Кудара впереди получили по мордам тяжёлой шляпой Белого свистка, ещё один сломал зубы об доспехи на её ногах. Надо было преодолеть подъём, условную границу, куда не могут достать даже кудара, где проклятье Бездны властвует над всеми живущими, где… Слезящиеся от вспышки глаза наполнились липким маревом. Она не должна его тащить! Хотя бы пару шагов! – Не рыпайся, – голос Недвижимого лорда прорвался через уши приглушённо: их тоже заливала кровь, безжалостно выдавливаемая силовым полем. Последний из дерзнувших кудара всё же вцепился в плащ Белого свистка, но Озен, почти не глядя, схватила полы одежды и отшвырнула хищника далеко вперёд. Кудара взвыл, давясь кровью: проклятье Бездны заставило его глазные яблоки взорваться. Стая вторила ему, но прийти на помощь не решилась. Озен села возле ещё подёргивающегося тела хищника, трясущимися руками укладывая пострадавшего на землю: – Лежи смирно. – Озен… – сквозь кровавую пелену еле-еле зашевелил губами Марулк, чувствуя, как кровь толчками бежит из повреждённой руки. Снизу слышалось сытое чавканье: кудара, и не думавшие скорбеть о сородиче, лизали скатившиеся к ним ручьи жизни. – Рука заживёт, – Белый свисток в последний момент сжала зубы, но не успела: рвущийся наружу кашель выпустил багровый ком из крови и слизи. Закровоточили и шрамы, скрытые причёской, рисуя на лбу и висках затейливые решётки, и вид этого причинил юноше едва ли не более сильную боль, чем последствия и укуса, и подъёма. – Я бес… полезен, – он с трудом повернул голову набок, давая крови, устремившейся из горла и носа, стекать на равнодушные камни. – Молчи, – Озен не с первого раза, но всё же смогла вытащить из рюкзака припасённую склянку с останками лекарства, – Ты выпьешь всё. Возражать было запрещено. Укушенная рука ощущалась как свинцовый монолит. Если бы не эта глупость, лекарства хватило бы на двоих! – Пей. Мучнистый привкус смог ненадолго, но всё же смог перебить горечь сожалений. – Далась тебе эта шкура, – убедившись, что Марулка не тошнит, Озен принялась вязать верёвки для подъёма. – Она .. ты так её хотела и… трудилась. – Глупый, – она осторожно погладила покрытый испариной лоб юноши, – Потерпи ещё немного. Я привяжу тебя к себе, чтобы подняться, и мы будем в безопасности. – Прости… меня, – Марулк неловко прижался к её плечу, вспоминая день, когда Озен выманила его из-под обломков дирижабля. Безумно хотелось спать, тело буквально вопило о том, что ему нужно восстановить силы, а прикусывание губы действия не возымело: слишком слабая боль по сравнению с агонией во всём теле – Не спи. – Я не умру… – Заснёшь когда я скажу. Натянувшаяся верёвка заставила юного Джесеку издать стон. От Белого свистка не последовало ни звука: её силе воли можно было только позавидовать. – Озен… Когда мы поднимемся, я бы хотел… – Не болтай. Как оказалось, и сама Недвижимый лорд держалась из последних сил: они буквально шмякнулись на каменную нишу, которая, судя по прохладному сухому воздуху, уже принадлежала третьему уровню. – Вот теперь спи, – Озен без обиняков подоткнула рюкзак ему под голову, снимая плащ и укутывая в него юного Джесеку, – А я посторожу. Мы сделали это. Отдыхай, щенятко. Марулка захлестнула волна благодарности, но его «Я так тебя люблю» уже было не в состоянии преодолеть истощённое забытьё. Спать…