Всё для твоего счастья

Убежище встретило их с распростёртыми объятиями и… следами чужого присутствия. Перочинный нож оставил на известняке вертикальную черту с насечками и пометками с обеих сторон от неё: язык опытных искателей. – Как хорошо, – даже улыбнулся Марулк, начав переводить отметку, – Экспедиция из пяти, на момент нанесения все живы. Две недели на уровне, видимо, их разведка идёт как надо. – Если только обвалы не обходили, – пожала плечами Озен, обустраивая место ночлега, – Но в целом да. Хорошо, что целы. – Как думаешь, это та же экспедиция, следы которой мы видели у источника? – Если и так, они поредели по пути туда, я засекла следы двух, максимум, трёх человек… Ты знаешь правила. Лезь первым. – Иду, уже иду, – Марулк нисколько не обиделся на эдакую спешку, поскольку их тела держались в пригодном для ходьбы положении исключительно на честном слове и огромной силе воли. Шкура рогатого плакальщика, расстеленная Озен, моментально расслабила натруженные мышцы, а тепло прижавшихся друг к другу тел довершило начатое. Оба нырнули в долгий сон без сновидений, помешать которому не могли ни попискивающие в своих норах неритантан, ни неистовый вой бесприютного ветра. Утром в их планы по подъёму не вмешалось ничего, кроме, разве что, некоторой дезориентации: Озен сказала, что они проспали почти сутки. Впрочем, едва ли кто-то мог попрекнуть путешественников ленью, ведь их тела использовали эту передышку для исцеления. Даже голод вернулся. – Разжёвывай хоть, – с улыбкой упрекнула Марулка Белый свисток, глядя, как он терзает зубами вяленое мясо: кальмар уже успел закончиться. – У меня хорошее предчувствие! – Неужели? – Да! Думаю, мы поднимемся безо всяких потерь. Недвижимый лорд промычала нечто невразумительное. Ничего не поделаешь, Бездна заставляет сомневаться во всём, такое уж это место. В силах человека только принимать бесконечные решения, надеясь, что они приведут к успеху, или, по крайней мере, к выживанию. Мышцы негодующе визгнули, но всё же позволили разместить на них рюкзаки. Особую опасность представлял финальный отрезок пути, ведь ни одна из пещер не вела на второй уровень. Подъём по почти отвесной скале, если не повезёт, в компании хищников. И галлюцинаций. Марулк бы с радостью последовал совету Озен и измыслил бы себе кого-то вроде Закри, но в итоге так и не придумал ничего подходящего. Вообще у некоторых искателей не бывает никаких обманов зрения и слуха. Возможно ли, что у него, Марулка, также? Тут только проверить. – Отсюда, – Озен, запыхавшаяся от протискивания в полости пещер, не стала тратить слова зря. Судя по всему, они перешли невидимую границу, знаменующую неизбежный эффект от подъёма. И действительно: началось всё с головной боли, которая, зародившись в висках, начала нарастать, вызывая вспышки на периферии зрения. Наверное, так и проявляется мигрень. На каком-то этапе световые пятна даже превратились в замысловатые узоры, буквально вальсирующие вокруг. Полюбоваться на это зрелище мешал осыпающийся Бездна его знает с чего песчаник, рыщущие под ногами даже не стаи, а стада неритантан, которым, оказалось, было совершенно плевать на эффекты проклятья, да ещё и нарастающая боль, к которой добавилось головокружение и спазмы в желудке. Пришлось покрепче зажать зубы, чтобы не расстаться с завтраком, и именно в этот момент, отведя взгляд от дороги впереди, Марулк понял, что его всё же посетило видение. Отец. Благо, его нельзя было перепутать с живым по зыбкому силуэту, а ещё по разверстой ране в животе. Мёртвые глаза смотрели с укором. Марулк негодующе зажмурился, чтобы, открыв глаза снова, увидеть, что мстительный признак пододвинулся к самому его носу. Запутавшиеся тело невольно сделало шаг назад, на хрустящие камни скалистого выступа, и юному Джесеку пришлось бы весьма худо, не схвати его Озен за запястье. Вниз было лучше не смотреть: пропасть. – Что, узрел? – усмешка Белого свистка выглядела саркастично, но зла она не желала. – Я не хотел, оно просто пододвинулось, и… – Мне можешь не рассказывать, я знаю, как развлекается на этих уровнях Бездна. – Ты не спросишь, что я вижу? – От моих уточнений он станет лишь чётче. Я бы предложила поговорить, но… – она болезненно сглотнула. Тошнота не обошла стороной и Недвижимого лорда. – Я справлюсь, – пообещал ей Марулк, сжимая руки в кулаки. – Конечно, щенятко, – она на всякий случай проверила соединяющую их верёвку, – Скоро уже дом, ребята заждались, а уж сколько баек надо потравить. – Озен! – заволновался юный Джесеку, поняв, что этот монолог стоил Белому свистку нового рвотного позыва. Живая легенда лишь упрямо зажала рот ладонью, делая вид, что всё в порядке, и повернулась к подъёму. Их недолгий разговора отогнал галлюцинацию, и Марулк наивно полагал, что по отвесной скале это усмертие не поползёт. И зря: призрак отца полез за ними, цепляясь пальцами за малейшие уступы. И – это было ещё хуже – заговорил. Несуществующий голос, скорее даже шорох, смешивался со свистом ветра, и, казалось, это воздух выходит из раны на животе. – С-сынок. С-сдайся. Взгляни на с-себя, ты обуза. Ответить ему? Ну уж нет! Марулк лишь решительнее вонзил в податливую скалу крючья, подаренные мужем Эмири. Эти галлюцинации всего лишь мысли, Озен ведь на полном серьёзе говорила, что можно выдумать образ себе по душе! А значит, если не прикладывать усилия, проклятье берётся за сомнения. – Взгляни на с-себя. Ты ус-стал. У этого пути не было результатов, – продолжал вещать нереальный ползущий по стене труп, – Или ты думаешь, что Озен обрадуетс-ся, увидев, что ты не ис-сцелился? Вот это было реально больно. На самом деле Марулк опасался не провала, а именно реакции Озен на неудачу. Она потратила слишком много времени, и если это было напрасно, то… Нет! Нельзя, нельзя об этом думать, подкармливая эту нежить! Пускай себе шипит, он не может ничего сделать. – Откуда ты знаешь, что я не могу до тебя дотронутьс-ся? – сладко пропел призрак, одним скачком преодолевая разделяющее их расстояние. У самой щеки. Не двигаться. Шаг вправо – и нога сорвётся, карниз очень хрупкий. Марулк и сам не понял, как и кому взмолился. Это было нечто за гранью его понимания, животное безумие. Наверное, о чём-то подобном просит попавший в капкан зверь, чтобы уговорить себя вцепиться зубами в уже потерянную лапу в попытке вырваться на свободу. Но юный Джесеку просил как человек. О том, чтобы его сознание породило нечто, способное оказать сопротивление призраку прошлого. Когда сознание наконец изволило исполнить его просьбу, Марулк было решил, что оно издевается и действительно желает ему смерти. На уступе в полутора метрах от его головы появился силуэт ребёнка лет шести от роду. Кажется, это была девочка. С толку сбивала стрижка: волосы оттенков фуксии, характерные для купцов торгового каравана, были сняты на висках, и по центру образовывали гривку, словно у маленькой лошадки. Она сидела на корточках, с немалым интересом наблюдая за происходящим внизу. На её шее виднелся... Свисток? Что-то изогнутое, нереальной формы, казалось, состоящей из сотен сложных элементов. Артефакт! Усмехнувшись, юная особа подула в свой музыкальный инструмент, но не через конец, а сбоку, будто это была свирель. И произошло невероятное: образ умершего начал распадаться. Отвлекла Марулка натянувшаяся верёвка: Озен ждала, пока он подтянется выше. Дёрнула один раз, мол, всё ли хорошо. Ответив ей тем же, юный Джесеку снова взглянул на карниз, но маленькая незнакомка уже исчезла, равно как и гнетущий призрак прошлого. А ещё... Цвет скал изменился. Кое-где в щелях притаились клочья лишайников. Второй уровень был совсем близко! Ещё пару рывков! Отыскав точку опоры, Марулк, приободрённый, полез наверх, навёрстывая упущенное время. И вот наконец под его пальцами оказалась трава, а не голый камень. – Привет, – заметив юного Джесеку, Озен без проблем вытащила его за границу Великого Разлома, придержав за локоть, – Давай к деревьям, здесь небезопасно. – Порты, – увидев знаменитые очертания Перевёрнутого леса, умилился Марулк. Второй уровень. Место, где он провёл лучшие детские годы. – Я тоже рада видеть привычные пейзажи, – в голосе Белого свистка слышалось облегчение, – Галлюцинации ещё беспокоили? – Да, отчасти, но мне помог ребёнок. – Ребёнок? – Не знаю, откуда её выцепило моё сознание, но это пришлось весьма кстати, – очутившись под сенью деревьев, юный Джесеку опёрся об могучий ствол, выдыхая, – Мы сделали это. – Ага, – Недвижимый лорд мимолётно взглянула себе за спину. – Ты видела Закри? – Да, – она вздохнула,– Как и много раз до этого. Ностальгия. – Озен. – Чего? Подождав, пока она наклонится, юный Джесеку приобнял живую легенду за шею: – Спасибо. Без тебя я бы не справился. – О, да, ученик Белого свистка всегда беспомощнее котёнка, – Недвижимый лорд поцеловала его в висок, снова выпрямляясь, – А теперь ноги в руки и бегом до лагеря, нам ещё наводить порядки и точить лясы со всем застрявшим там сбродом. – С радостью! – только и мог что воскликнуть Марулк, поспешая за Белым свистком.