No Paths Are Bound

Дорога была неблизкая, но в хорошей компании время пролетело незаметно: Повелитель Ветра по доброте душевной то и дело подкидывал их в воздух своим веером, и они пролетали за раз сразу десяток ли (Се Лянь был в восторге). И вот уже их цель показалась на горизонте, окутанная алой аурой. Призрачный Город. — Вы бывали здесь раньше? За время пути Се Лянь успел неплохо узнать Повелителя Ветров — отчасти потому что тайком читал о нём в свитке, водя по иероглифам пальцами, отчасти потому что младший бог ни на минуту не прекращал болтать. — Ох, нет, нет! — Ши Цинсюань качает головой. — Я столько упрашивал Мин И спуститься сюда со мной — мне до смерти любопытно, сами понимаете — а он до сих пор ни в какую… Се Лянь успел узнать, что «Мин И» — это Повелитель Земли, по совместительству лучший друг и ближайший спутник Ши Цинсюаня на Небесах. Ближе него к Повелителю Ветров был только его старший брат и (возможно) женщина, которая сопровождала его на Перевале Полумесяца. Кстати, о его брате… — Удивительно, что двое из одной семьи, а уж тем более братья, оба вознеслись на Небеса, — замечает Се Лянь. — Должно быть, ваши родители невероятно вами гордились. Се Лянь, если уж на то пошло, ни разу в жизни даже не слышал, что такое возможно. — Думаете? — Ши Цинсюань пожимает плечами. — В любом случае, это останется тайной: я не знал наших родителей. Призадумавшись, он добавляет: — Нет, я их знал, когда был младенцем, но я совсем их не помню. — Ох, — Се Лянь хмурит брови, уже жалея, что поднял эту тему. — Я соболезную. — Не стоит! — Повелитель Ветра улыбается также ярко, как и обычно, и голос у него ничуть не обеспокоенный. — Мы всегда были вдвоём: я и гэгэ. Он был мне и братом, и отцом, и матерью, всей семьёй сразу. И он очень гордился мной, когда я прошел свою Небесную Кару, так что вы не так уж и неправы! Принцу удивительно слушать такое описание старшего брата Ши — оно разительно отличается от описания, которое когда-то дал Повелителю Вод Саньлан: Водный Тиран. Князь Демонов говорил о Ши Уду как о холодном, жестоком и гордом божестве, которого не заботили жизни смертных. Какие противоречивые взгляды… — В Зале Собраний вы схлестнулись с Генералом Мин Гуаном… — Се Лянь с беспокойством склоняет голову к плечу. — Мне казалось, он дружен с вашим братом. Не думаете, что будут проблемы? В ответ раздаётся насмешливое фырканье; Повелитель Ветра с раздражением перебрасывает волосы через плечо и складывает на груди руки. — Если бы. Но нет, гэгэ знает, что я не выношу Пэя. Как бы мне хотелось, чтобы он перестал вечно ошиваться рядом с братом!.. Его репутации и так досталось после всей этой истории с «Тремя Опухолями»… Значит, нелестное прозвище для Ши Уду не секрет? Се Лянь поднимает брови: — …Что за история с опухолями? Ши Цинсюань с раздражением сдувает чёлку с лица: — Вы и о ней не слышали? — В отличие от остальных богов Небесного Двора, Ши Цинсюань произносит эти слова без крупицы осуждения. — Три Опухоли — это три очень влиятельных божества Верхних Небес, которых никто не любит, но между собой они близкие друзья. Мин Гуан, Лин Вэнь и мой брат. Понятия не имею, если честно, почему они приплели сюда Лин Вэнь — если не брать в расчет идиотские слухи… — Слухи? — Се Лянь с любопытством поднимает подбородок. Ему самому Лин Вэнь показалась весьма приятной богиней. Может, временами она немного холодна, но при этом всегда помогает и никогда не грубит (открыто). — Ох, обычная дрянь, которую говорят про всех успешных женщин, — Ши Цинсюань закатывает глаза. — Что она раздвигала ноги чтобы получить свое место, и всё в таком духе. Абсолютная глупость, все знают, что её повысили только после того, как прошлый верховный бог литературы ушел в отставку. Народ любит болтать, что с моим братом и Пэем она тоже спит… — Ши Цинсюань издаёт полный отвращения звук. — Как у них только язык поворачивается! Се Лянь морщится, выражая молчаливое сочувствие — такие слухи он имел несчастье испытать на себе. — А вот Пэй Мин ровно такой, как о нём говорят: напыщенный, наглый и самовлюблённый. И это если оставить за скобками все проблемы, которые принесла его маленькая привычка не ночевать в своей постели. Нет нужды объяснять, как Ши Уду причислили к их компании — с таким характером он успел досадить почти всем небесным чиновникам поголовно. — Ох, мы вот-вот окажемся в черте города. Думаете, стоит сразу поделиться с вами духовными силами? На всякий случай? Мысль здравая, так что Се Лянь кивает и протягивает ладонь: — Разве что совсем немного, не пере… — он останавливается, почувствовав, какой маленькой стала рука младшего бога (он запомнил размеры после того, как Ши Цинсюань протащил его за руку по всем Небесам). Он осторожно спрашивает: — …Вы снова сменили облик, господин Повелитель Ветров? Ему отвечает несомненно женский голос: — По правде сказать, люди чаще поклоняются богине ветров, а не богу, так что в этом облике у меня сил больше! — она вздыхает. У Лин Вэнь похожая ситуация, только её, наоборот, почитают как мужчину. — А ещё у женщин энергия инь сильнее, — объясняет она, шурша подолом одежд. — Так что для мира призраков маскировка что надо. Не хотите попробовать? — Ох… — наследный принц неловко улыбается и качает головой. — Не думаю… — Вас всё равно не почитают ни в каком конкретном облике, — замечает Ши Цинсюань. — Так что ваша сила не поменяется. Я не хотела вас обидеть, — поспешно добавляет она, осознав, как могли прозвучать её слова. Но Се Ляню, кажется, всё равно. — Вы и не обидели, вы всё верно сказали. — И, — Ши Цинсюань задумчиво потирает подбородок. — Если юноша рядом с вами и правда был Собирателем Цветов Под кровавым Дождём, то теперь он знает, как вы выглядите. Что ж, с этим не поспоришь. — Я не хочу прятаться от Саньлана… — с некоторым сомнением отвечает Се Лянь. — Мы друзья. Он не расстроится, если я решу заглянуть в гости. — Конечно нет, — соглашается Ши Цинсюань. — Но мы не в гости пришли, а заявились на его земли расследовать поручение небес. Все может обернуться… ужасно неловко. Се Лянь хмурится и беспокойно переступает с ноги на ногу. Он никогда раньше не использовал заклятье смены облика — в этом не было необходимости. Для богов процесс в корне отличается от смены обликов у демонов или создания двойника. Меняется всё тело вплоть до духовных вен и ауры, и … Что если Се Лянь и Ши Цинсюань разделятся? Если у принца закончится духовная энергия и он не сможет превратиться обратно? Застрять в женском облике… он же сгорит со стыда. Но… У Саньлана могут быть проблемы, если он узнает, что Се Лянь здесь и с какой целью он здесь… — Вы не знаете, как…? — Знаю. Ши Цинсюань подпрыгивает, услышав голос своего… своей спутницы. Когда он оборачивается, процесс уже завершен. — Ах! — она прижимает ладони к щекам и даже встает на цыпочки. — Ваше высочество! — …Я сделал…а что-то не так? — Нет! Прекрасно выглядишь, цзецзе! Принцесса морщится, теребя прядь волос (по крайней мере они на ощупь такие же). А вот «цзецзе» — это что-то новенькое. Должно быть, она стала ниже ростом: теперь её одежды немного волочатся по земле. А ещё в плечах стало слишком свободно, а в области груди тесновато. Ей пришлось перевязать пояс и запахнуться поплотнее, чтобы верхний халат перестал соскальзывать с плеча. — Я выгляжу достаточно по-другому? Ши Цинсюань останавливается и задумчиво потирает подбородок, оглядывая Се Ляня с ног до головы. Если начистоту, то принц изначально не был огромной горой мышц, так что превращение не лишило его некоторого портретного сходства. Се Лянь теперь ниже ростом, черты её лица приобрели изящную мягкость — губы стали пухлее, а линия скул нежнее. Куда более заметные изменения произошли с её фигурой. Ши Цинсюань скорее всего не узнала бы принцессу, не перевоплотись та прямо у неё на глазах. И вообще — чтобы узнать её сейчас нужно быть абсолютно помешанным и помнить Се Ляня до мельчайшей черты. Значит, всё в порядке! — Совершенно по-другому! Что ж, если Ши Цинсюань звучит настолько уверенной, то беспокоиться не о чем, так? Се Лянь шарит по спине, находит капюшон и накидывает его на голову, пряча глаза. Проходит совсем немного времени, и им попадается небольшая процессия призраков. Все они женщины, и двум богиням не составляет труда затесаться среди них, слушая рассказы про уход за лицом в посмертии, стильные погребальные наряды в этом сезоне и всё в таком духе. — Как же я рада, что призрачный город снова открылся! — Ох, а разве он закрывался? — спрашивает одна из призрачных женщин. — Я ничего об этом не слышала. — Да, — серьёзным тоном отвечает её спутница, качая головой. — Сразу после Фестиваля Голодных Духов. Удивлена, что нас вообще пустили, моя подруга сказала, что Хуа Чэнчжу вернулся прошлой ночью в таком виде, аж дрожь берёт!.. Се Лянь оживляется и приподнимает подбородок. …Хуа Чэнчжу? Хотя логично — это его территория, конечно он будет хозяином города. И все равно от такого обращения у Се Ляня почему-то начинает покалывать кончики пальцев. Наверное, это волнение из-за задания… Так? — «Таком виде»? — Ага: он был вне себя от ярости, — женщина-призрак ежится, потирая щёки. — Но никто не знает, что случилось. — Как и всегда, когда дело касается Хуа Чэнчжу. Се Лянь закусывает губу. Он и правда был так зол? Даже если пропавший небожитель тут ни при чём… Неужели Се Лянь обидел его? Он не помнил, чтобы прошлой ночью говорил что-то обидное… Разве что… Он действительно немного резко повел себя прямо перед тем, как они пошли спать, потому что слова Саньлана выбили его из колеи. «Ни на Небесах, ни на земле ты не найдёшь никого более искреннего, чем я» Но Хуа Чэн не из тех, кого могут обидеть подобные мелочи, так почему же?.. Принцесса сама не поняла, когда успела подойти к призракам поближе — всё ради того, чтобы лучше слышать их разговор — но одна из женщин резко оборачивается на неё, подпрыгнув от удивления. — А эти двое тут откуда?! Они не с нашего кладбища! Се Лянь отшатывается и глубже натягивает капюшон, нервно улыбаясь. — Эм… такое дело… — Мы из другого захоронения, — легко прерывает её Ши Цинсюань, дружелюбно улыбаясь. — Приятно познакомиться! Се Лянь вздыхает с облегчением: как же хорошо, что с ней на этом задании оказалась Повелительница Ветра! Она кому угодно заговорит зубы, а потом солнечно улыбнётся, и ей поверят, в то время как Се Лянь совершенно не умеет врать. Остальные призраки принимают их без вопросов, пока… — Скажи-ка, сестрёнка… — мёртвая женщина вплотную подходит к младшей богине, пристально разглядывая её кожу. — У тебя лицо без единого пятнышка… к какому мастеру ты ходишь? — Ох… Я… эммм… хахаха… — Повелительница Ветра с натянутой улыбкой пытается отодвинуться подальше. — Ни к какому! Я сама за ним ухаживаю! Оказывается, это был неправильный ответ. — Что?! — Поухаживай и за моим! — Нет! — другая призрачная женщина громко фыркает и, схватив Ши Цинсюань за руку, резко дергает на себя. — Я первая! — Жди своей очереди! Се Лянь беспомощно протягивает руку, но совсем не представляет, как ей помочь… Принцесса не успевает вымолвить ни слова — Ши Цинсюань уже уволокли прочь. Оставив принцессу в полном одиночестве посреди бурлящей улицы Призрачного города. Она растерянно вертит головой, пытаясь разглядеть из-под капюшона хоть что-то. Есть лишь одна проблема… Улицы города кишмя кишат призраками всех мастей, и вспышки многочисленных демонических аур здорово сбивают с толку. И это если не брать в расчет невозможный шум — от гомона нечеловеческих голосов, криков, тявканья и визгов дрожит воздух. И как прикажете ей ориентироваться? Да и проблемы на этом не заканчиваются. — Эй, госпожа! — ухмыляется владелец ближайшего магазина, сверкая клыками. — Не желаешь прикупить новый язык? Се Лянь дергается и нервно закрывает рот ладонью — неужели можно купить настоящий язык?.. — Мне и мой нравится, спасибо, — выдавливает она и торопится убраться подальше. — Сестричка, ты голодна? Хочешь куриный бульон? — Ох, нет, нисколько—! — Привет, красавица! — один из торгашей даже хватает её за руку. — Тебе твоя обувь велика! Заходи ко мне, померь-ка новые сапожки! На твоих ножках будут смотреться отменно! — … — Се Лянь выдавливает улыбку и вырывает запястье из его хватки. — Благодарю, но нет! Я тороплюсь! Но каждый раз, стоит ей только избавиться от одного призрака, как она натыкается на другого. Очень утомительно, да и расследование такими темпами далеко не продвинется… Её настоящее тело никогда не привлекло бы столько внимания. — Только гляньте… Она отшатывается так резко, что врезается в стойку ближайшей лавки, и морщится. — Не переживай, малышка… — ухмыляется призрак, с любопытством склоняясь к ней. — Я не кусаюсь… почти. От его маленького пояснения принцесса хмурится: нельзя так разговаривать с девушками! (Пусть Се Лянь и не девушка по-настоящему). С другой стороны, если она затеет драку посередь улицы, сюда сбегутся все зеваки, а это совершенно лишнее… — Я просто… ищу своего мужа, простите— — Мужа! — призрак резко смеётся, потом сплевывает. — И это ты-то замужем? Не маловата ли будешь? — Она пытается тебя вежливо отшить, дубина, — раздаётся резкий голос, на этот раз женский. Он звучит хрипло и тяжело, будто падающие камни, будто его владелица последние пару столетий только и делала, что кричала на людей. — Отстань уже от неё! Се Лянь, выдохнув с облегчением, перебирается поближе к женщине. — Эй, Лан Чан, ты на кого раскрыла свой поганый рот? — выплёвывает один из призраков, выступая вперёд. — Все знают, что это твой квартал, вот ты и гонишь её, потому что конкуренции боишься. Ниже падать некуда… Се Лянь может только хлопать глазами (благо, всё скрывает капюшон). Конкуренции? Призрак — кажется, её имя Лан Чан — закатывает глаза, и Се Лянь чувствует её тяжелые ладони и острые наманикюренные ногти на своих плечах. — Тупица, она ничего не продает. Мне ещё раз сказать тебе сгинуть подобру-поздорову? — она шипит, обнажая клыки. — Или ты помнишь, что я не люблю повторяться? Пока двое призраков отвлеклись на разборки, Се Лянь, пробормотав пару слов благодарности, выскальзывает из-под руки Лан Чан и бросается вниз по улице. Стоит ей оказаться достаточно далеко, как она со стоном хватается за голову. Эта маскировка не работает! Как ей выполнять задание в таком виде? Она сама не ожидала, как много ей пришлось полагаться на Ши Цинсюаня, но это место такое беспорядочное… Оно сбивает её с толку. Вздохнув, она тянется к своим запасам духовных сил — скорее, к их остаткам — и перевоплощается обратно… — Погоди, ты что, МУЖЧИНА?! Се Лянь замирает и — о небеса, какой позор — его первой мыслью оказывается прижать руки к груди и проверить. Плоско. — Лан Чан, ты теперь обрезанных рукавов обслуживаешь?! — НЕТ! — выплёвывает она. — Откуда мне было знать, что она прикидывается?! — А мне откуда знать?! Разве женщины… ну… не должны друг друга нутром чуять?! — Что за чушь ты несёшь! — взвизгивает женщина. Стоит Се Ляню попытаться ещё раз улизнуть под шумок, как та же наманикюренная рука намертво впивается в его одежды. — А ты куда намылился?! — рявкает Лан Чан. Хватка у неё на удивление сильная, а взгляд (Се Лянь уверен в этом, хоть и не может узнать наверняка) внушает ужас. — Кто ты вообще такой?! Зачем вырядился и шатаешься тут… Что ты вынюхиваешь?! Се Лянь открывает рот, пытаясь придумать хоть что-нибудь, но с его губ срывается только… — …Мило же вышло? — тонким голосом спрашивает бог, чувствуя себя донельзя глупо. Лан Чан замолкает посреди гневной тирады и переглядывается с демоном, который только что приставал к Се Ляню. Оба выглядят ошарашенными. — Ну… да?... — соглашается призрак, почесав в затылке, а потом, поймав гневный взгляд Лан Чан, вскидывает руки. — А что ты от меня хотела, женщина?! Чтобы я соврал?! — Зачем тогда… другие причины!.. — выдавливает из себя Се Лянь, чувствуя, как с каждым словом лицо становится всё краснее и краснее. У Ши Цинсюаня вышло бы гораздо естественнее, но принц честно пытался. — А что это ты… — начинает Лан Чан, сощурившись… — Что за сборище? О, просто отлично. Ещё один зритель. Се Лянь не знает, смеяться ему или плакать. Судя по голосу, вновь прибывший совсем молод — возможно, подросток. Девушка? Юноша? На слух сложно определить… — Н-никакого сборища, господин… — пристававший к Се Ляню призрак принимается отбивать поклоны, тряся башкой. — Уже расходимся! Уже расходимся! «Господин»? Значит, это всё-таки юноша. В животе у принца что-то радостно вздрагивает, и он бросает быстрый взгляд в его сторону из-под капюшона. Но… В ауре перед ним нет алого. Весьма условно, конечно же, — для Се Ляня всё вокруг окрашено в красные тона, потому что аура Хуа Чэна накрывает весь город. Странным образом эта мысль успокаивает. И всё же, в центре ауры нового призрака нет серебряного ядра, к которому бог успел привыкнуть. И всё равно её обладатель силён. Сначала ему даже кажется, что перед ним Ши Цинсюань, но нет. Хотя ярко-зелёные оттенки похожи, эта аура куда ярче, куда сильнее, а в её центре мерцает и подрагивает, будто язычок пламени, красно-оранжевый отблеск. — Лан Чан, — спокойно спрашивает юноша. — Ты теперь и к проезжим пристаешь? — Ох, всё совсем не так… — Се Лянь, нахмурившись, торопится вступиться за призрака, чем крайне удивляет саму Лан Чан. — Она пыталась мне помочь, только вот потом увидела, что я не тот, за кого себя выдавал… — Маскировка, значит, — бормочет юноша себе под нос, а потом вскидывает бровь. — Для чего? — Чтоб мозги запудривать ничего не подозревающим дамам, вот для чего! — Лан Чан, сплюнув, скрещивает на груди руки. — Обвел меня вокруг пальца! Младший призрак бросает на неё ледяной взгляд. — Уж не собирается ли Лан Чан сказать, что меняют облик только те, кто хочет насильничать женщин? Она так и замирает, раскрыв рот (её губы складываются в идеальную “о”), только сейчас осознав, как прозвучали эти слова. Даже под толстым слоем пудры видно, как побелело её лицо. — Нет… Нет, что вы… — Но всё равно странно, что он девушкой притворялся! — ворчливо бросает призрачный мужчина, из-за которого всё началось. — С чего удумал лицо-то прятать? — В этом городе половина населения носит маски, — сухо бросает самый сильный из троицы. — Он объяснил вам причину? — …Он сказал… что это чтобы выглядеть мило… К этому времени Се Лянь успел определиться, смеяться ему или всё же плакать (выбор пал на второй вариант). Осталось только договориться со слёзными протоками, потому что повиноваться они отказываются. — У него получилось? Се Лянь деревенеет, а Лан Чан аж заикается: — Ч-Чего?! — Выглядеть мило. У него получилось? — Н-наверное! Какая вообще ра—! — Тогда оставь его в покое. — Но ведь!.. — Прошу прощения, — Се Лянь прислушивается к голосу юноши, и что-то в нём кажется… знакомым, хоть принц никогда раньше не видел эту ауру. — Я нечетко выразился, или это вы оглохли? Определенно очень знакомо. — Мы —! — Сгиньте пока не выбесили меня окончательно, — шипит юноша, и двое призраков всё же убираются восвояси, обиженно переглядываясь. В переулке остаётся только Се Лянь. Поглубже натянув капюшон, он неловко кланяется своему спасителю. — Благодарю за вашу доброту, молодой господин, если бы не ваше своевременное вмешательство… Юный призрак оглядывает его с головы до ног, вскинув бровь. — Пустяки. Как вас звать? А голос у него совсем юный, даже подростковым его можно назвать с натяжкой… Как ему удалось так легко прогнать двух взрослых призраков? С другой стороны, в мире демонов и духов внешность часто бывает обманчива. К сожалению, с губ Се Ляня срывается его самый последний псевдоним — сила привычки. — Ох… Моё имя Хуа Лянь, — начинает он, дружелюбно улыбаясь, но обрывает себя на полуслове, едва вспомнив, на чьей он сейчас территории. Как это прозвучит… В ответ на его заминку слышится удивленное хихиканье, и Се Лянь понурится ещё больше — разумеется, именно так оно и прозвучало. — Я не… — Не стоит беспокойства, — качает головой юноша, всё ещё посмеиваясь, а потом склоняется в поклоне. — Приятно познакомиться с вами, господин Хуа. У Се Ляня так сильно горят уши, что он удивлён, как они еще не задымились. — Вы что-то искали? Выглядите потерянным… — призрак внимательно присматривается к нему, заставляя Се Ляня по наитию съёжиться. Принц начинает нервно теребить капюшон… — …Господин Хуа, — повторяет юноша, на этот раз куда мягче. — Вы плохо видите? Какая вежливая формулировка — Се Лянь давно не слышал такого в свой адрес. Он заставляет себя кивнуть и выдавить улыбку. —Боюсь, что да. Между ними повисает некое напряжение… но это не то напряжение, к которому Се Лянь привык. Юноша не собирается атаковать его, не злится, не… Кажется, он просто нервничает. Но Се Лянь не успевает расспросить его о причинах, потому что… — Скажите мне, что вы ищете, и я приведу вас туда. В его тоне нет ни намёка на дурные намерения, и, хотя это успокаивает Се Ляня… Принц не знает, как рассказать юноше о своих целях и не выдать себя с потрохами. Он ведь сам попросил передать эту миссию ему, он не может провалиться, едва начав!.. — …Я ищу своего друга, — объясняет Се Лянь. — Возможно, он ранен и укрылся здесь, дожидаясь помощи, так что… — …Он ваш супруг, ведь так? О Небеса, юноша все слышал? — …Нет… — хрипит Се Лянь, отчаянно надеясь, что капюшон закрывает его щёки. — Нет, мы просто друзья… — Ясно, — тянет юноша. — В любом случае, я не слышал ни о каких раненых в городе, но я знаю, где могут быть те, кто слышал. — …Правда знаете? — Ага, — юноша резко разворачивается на пятках, ухватив Се Ляня за рукав. — Я вас отведу. Юноша вежлив и не стал нарушать личные границы принца: обычно люди хватают Се Ляня за руки или обхватывают за плечи чтобы провести слепца куда нужно. Но призрак едва держит ткань белого рукава, мягко подсказывая направление. Наконец, они останавливаются перед ступенями (юноша тянет рукав принца в сторону, пока бог не кладёт руку на перила). — Здесь тринадцать ступеней, двери наверху уже открыты. Се Лянь благодарно кивает, крепче сжимая поручень, а потом всё же спрашивает: — Что это за заведение? Внутри шумно: слышны крики и смех. Наверное, это таверна или паб? — … — юноша бросает взгляд наверх, на вывеску, и голос у него наполнен горькой радостью. Он тихо читает, проглотив комок в горле: — Деньги важнее жизни, выгода превыше стыда. Се Лянь непонимающе склоняет голову к плечу, и призрак юноши с улыбкой поясняет, покачав головой: — Перед вами игорный дом, господин Хуа. Все важные призраки города собираются здесь. Юноша отступает, засунув руки в карманы, а Се Лянь… Се Лянь не может справиться со своим любопытством — аура призрака перед ним сильнее аур всех прочих духов, на которых принц успел наткнуться в городе. — Но не вы? Младший призрак замирает посреди шага, пристыженно почёсывая затылок. — Тут такое дело… Се Лянь был готов услышать многое… — Строго говоря… я всё ещё… вроде как… под домашним арестом. …но не это. — Вы… что? — но прежде, чем Се Лянь успевает задать больше вопросов, в воздухе слышится тонкий звон. Цзинь! Звяк! Аура мгновенно пропадает вместе со своим владельцем. — … — Се Лянь с любопытством смотрит ей вслед. Что это был за призрак? Такой сильный, а кто-то всё ещё может… не разрешать ему гулять? У призраков вообще так бывает? Принц был уверен, что в мире духов другие традиции… Его мысли прерывает громогласный взрыв смеха изнутри игорного дома. Смех перемежается с выкриками, визгами и скандированием — Се Лянь не может вычленить ни одного отдельного голоса среди этой какофонии. Юноша не соврал: для расследования нет места лучше. Се Лянь взбирается по лестнице, осторожно отсчитывая тринадцать ступеней, а потом заходит внутрь. Его встречает огромная комната, забитая посетителями. Работники Дома снуют между самыми разными столами, за которыми сгрудились азартные игроки всех мастей. Катятся кости, люди и демоны раз за разом испытывают удачу, то крича от радости, то стеная от досады, глядя на выпавшие числа. — Господин, добро пожаловать, — к нему уже спешит девушка-работница. — Какой столик желаете? Значит, так и работают игорные дома? Се Лянь никогда не был в подобных местах, да и к азартным играм всегда был равнодушен (ближе всего к “игре с удачей” были те разы, когда принц в юности спорил с Фэн Синем, сколько книг он сможет удержать на голове), но… — Боюсь, у меня нет денег, — с улыбкой извиняется принц. — Могу ли я просто посмотреть? В любом другом заведении его уже бы обсмеяли и выставили вон, но здесь демоница-работница только легко улыбается в ответ. — Здесь мало кто играет на деньги, господин, так что это не страшно, — замечает она. — Но всё равно можете смотреть сколько хотите. Что за игорный дом принимает ставки не на деньги? На что еще играют эти люди и демоны? Как они… Долго гадать не приходится: Се Лянь практически сразу слышит ответ на свои вопросы. — Эх — Я ставлю свою руку! — заявляет человек за передним столом, громко стукнув кулаком по столешнице. Призраки вокруг не удостоили его вниманием, хотя кто-то в толпе посчитал его выкрики и размахивания руками довольно забавными. — Не пора ли тебе завязать, мужик? — Нет! — выкрикивает он в ответ. — Просто дайте мне бросить ещё раз! — Да кому нужна твоя бесполезная рука? — лениво тянет новый голос, и Се Лянь замирает. Под капюшоном его глаза широко распахиваются: он знает этот голос. Он звучит ниже, и оттого кажется более глубоким и манящим, но… …Саньлан? — Да тут всю ночь руками-ногами торгуют, отчего мне нельзя?! — воет недовольный мужик. — Люди, о которых ты говоришь, были знаменитыми трюкачами и мастерами меча, — снисходительно фыркает картёжник рядом. — А кому здесь нужна твоя рука, а? Мужик в ответ вертит башкой, его глаза под маской выкатываются, наливаются кровью. — ЛАДНО! — хрипит он. — ЛАДНО, дьявол вас раздери! Тогда я ставлю десять лет жизни своей дочери, как вам такое?! Се Ляня передергивает от отвращения: что за отец может так поступить со своим ребёнком? Но… — Принимается, — скучающе тянет Хуа Чэн. Судя по тому, как распространяется звук, он сидит где-то на возвышении, отдельно от толпы. — Господин, вам невероятно повезло, — сопровождающая игорного дома улыбается Се Ляню. — Сегодня ночью наш градоначальник изволил играть. Градоначальник?.. — Чёт или нечет? — Н-нечет! Но… Если Се Лянь правильно помнит, у Саньлана феноменальная удача — разве это не значит, что в азартные игры у него не выиграть? Значит, дочь этого человека..? — ХА! — визгливо вскрикивает мужик; перевернув свою чашу, он принимается всем показывать, как упали кости. — Нечет! Я выиграл! ВЫИГРАЛ!! У Се Ляня вырывается вздох облегчения, и он прижимает ладонь к груди — слава Небесам, всё хорошо закончилось… — Я хочу поставить ещё! — На что тебе ещё ставить? — ворчит один из призраков за столом. — Ты выиграл, теперь твое дело пойдет в гору! Чего ещё тебе надо? — Я хочу… чтобы все мои конкуренты передохли! — мужчина с силой бьёт ладонью по столу, потом ещё раз. — Дайте мне бросить снова! — Одним десятилетием теперь не отделаешься… — хмыкает другой призрак. — Придется заплатить больше, а тебе оно надо? Есть и другие способы—! — Я сам разберусь, что мне надо! — рявкает мужик. — Раз десяти лет мало, забирайте двадцать! Двадцать лет и её замужество! Се Лянь в ужасе, но призраки вокруг заходятся смехом и улюлюканьем. — Смертный готов из штанов выпрыгнуть, вы его слышали? — На собственную дочь поставил! ХА! Какое представление! — Ставки приняты, — соглашается служащая игорного дома, жестом говоря человеку продолжать. — Бросайте. Се Лянь закусывает губу и стискивает руки в кулаки. Стоит ли сказать что-то? Он… — Лучше не вмешивайтесь, — раздается за спиной знакомый голос. Се Лянь с облегчением выдыхает и, нашарив руку рядом стоящего Ши Цинсюаня, хватает его за локоть. Обычно он не стал бы фамильярничать, но с Повелителем Ветра не получалось вести себя как обычно: дружелюбный небожитель слишком легко располагал к себе. — Вы снова сменили облик? — Как только сбежал от тех демониц, — стонет он. — Пришлось выдумывать на ходу, а когда ничего не вышло, они пристали ко мне с вопросами: “Сестрица, а почему не сработало?” и “Ты обманываешь нас, сестрица?”. Сестрица, сестрица, сестрица! Ши Цинсюань фыркает и топает ногой от раздражения. — Так что… Я вконец растерялся и сказал, что это не моя вина, что они уродины… — признает он, пристыженно надувшись; Се Лянь торопится зажать рот рукой, но у него уже вырвался предательский смешок. — Ваше высочество, хоть вы не смейтесь! — Не смеюсь, не смеюсь! — Се Лянь прочищает горло, удерживая друга под локоть. — А как вы узнали, что следует искать меня здесь? Неужели Ши Цинсюань тоже наткнулся на интересного юношу-призрака? — Ох, проще простого, — отмахивается Цинсюань. — Игорный дом — самое популярное место в Призрачном Городе, здесь легко слиться с толпой. Поэтому я и выбрал его, чтобы тайно встретиться с Лан Цяньцю. Скрытые капюшоном глаза Се Ляня широко распахиваются, а пальцы крепче цепляются за локоть Повелителя Ветра. — …Что, простите? — Встретиться с Лан Цяньцю? — повторяет Ши Цинсюань, вскинув бровь. — Ох, я совсем забыл! Наверное, вы и о нём никогда не слыхали? В который раз за вечер Се Лянь не знает, смеяться ему или плакать. — Он Генерал Тайхуа, защитник Востока. Технически мы сейчас на его территории, так что я договорился заранее, чтобы он встретил нас здесь и помог уладить дело. Обычно он весьма полезен. Но конкретно в этой ситуации… — Он..? — начинает Се Лянь, но… БАМ! Ох. Ох, благие небеса. В игральный стол врезается кулак — и ломает не только чашу с костями, но и руку мужчины, который держал её. — Что ты за ничтожество такое?! Се Лянь вздрагивает и морщится. Молодой человек нависает над разбитым столом, сверля игравшего мужика суровым взглядом. — Что за отец поставит на кон жизнь собственной дочери?! Се Лянь прячет лицо в ладони и не может поднять головы. — Вы… говорили ему, что мы не должны привлекать внимание? — Я… — Ши Цинсюань бледнеет. — Конечно, говорил, но… У Тайхуа, некоторые вещи в одно ухо влетают, а из другого вылетают — кому как не Се Ляню это знать. Минуты не прошло как он ввязался в драку! Но ни Се Лянь, ни Ши Цинсюань не успевают вмешаться: с возвышения раздаётся знакомый смешок (у принца что-то вздрагивает внутри, хоть сейчас и не время). — А ты не робкого десятка, раз вздумал чинить беспорядки в моих землях. “Моих землях” Прошлой ночью Хуа Чэн сказал ему, что любой призрак сильнее всего на своей территории… В случае алого демона речь, очевидно, идёт о Призрачном городе. Даже в ослабленном состоянии Хуа Чэн скорее всего может обратить Лан Цяньцю в пыль, но здесь? Здесь у бога нет шансов. Даже до боя не дойдёт. — …Ты хозяин этого места? Отовсюду ползут шепотки. — Пришел и оскорбляет нас, хотя даже не озаботился узнать, где он! — Грубиян! — Непроходимый тупица! — выплёвывает другой призрак. — Он хозяин всего города! — Только не говорите мне, что это… — с каждым словом Ши Цинсюань становится всё белее. Се Лянь, хоть и не боится, остаётся мрачен: — Боюсь, что так и есть. — В-вы уверены? — Абсолютно. Се Лянь узнал бы этот голос где угодно, как бы он ни менялся… а ещё, когда принц смотрит в его направлении… Его встречает яркое серебряное ядро, излучающее тепло. Вопреки всему взгляд Се Ляня становится мягче. — Мы трупы, — бормочет Ши Цинсюань. — Мы самые мёртвые трупы во всей поднебесной… — Нет, — качает головой Се Лянь, успокаивающе сжав руку друга. — Все будет в порядке, вот увидите, главное чтобы он… — Что это вообще за место такое?! — Лан Цяньцю хмурит острые брови, пылая праведным гневом. — В вас нет ни капли человечности! — Конечно нет! — дразнятся демоны в толпе, насмехаясь над небожителем. — Мы ж не люди! — Кем он себя возомнил?! Ух я его —! — Ты мог отправиться на небеса, — голос у Хуа Чэна мягок, но он разносится по всей комнате. — Но вместо этого пришел в ад, ко мне. “Ох…” — думает про себя Се Лянь, наконец начиная нервничать. “Он точно знает, кто такой Лан Цяньцю…” — Хочешь уйти отсюда живым — играй по моим правилам, мальчик. Ши Цинсюань морщится, следя поверх веера за выражением лица Лан Цяньцю. Он всегда был вспыльчивым, излишне правильным, а ещё… — Кого ты назвал мальчиком?! — рычит он, снова ударяя кулаком по столу. …он терпеть не может, когда на него смотрят свысока. (Хотя, справедливости ради, Хуа Чэн на половину тысячелетия старше Лан Цяньцю и имеет полное право называть его ребёнком). Когда Лан Цяньцю бьёт в следующий раз, то одним ударом отправляет целый игральный стол в полёт — прямо Князю Демонов в голову. Но столкновения не происходит. Хуа Чэн даже не меняет своей расслабленной позы: он так и остаётся сидеть на своём троне, закинув ногу на ногу, одной рукой опершись о подлокотник. Он лишь поднимает ладонь, и стол зависает в воздухе. Затем, повинуясь ленивому движению пальца, тяжеленный стол устремляется к Лан Цяньцю. Бог войны пытается остановить снаряд одной рукой, и на шее у него вздуваются вены. Ши Цинсюань успевает заметить мелькнувшую за занавесью усмешку — богу войны всё же приходится использовать обе. Сила атаки отбрасывает Генерала Тайхуа далеко назад, и он упирается пятками в пол, пытаясь устоять. Затем длинные опасные пальцы сжимаются в кулак, и столешница разлетается в мелкую щепку. — Ты! — Лан Цяньцю, едва отплевавшись от трухи, бросается снова, но не успевает больше вымолвить ни слова: Хуа Чэн снова поднимает пальцы и… Щёлк! С одним звонким щелчком серебряные цепи появляются будто бы из воздуха, и каждая обвивается вокруг рук и ног молодого бога. Цепи с лязганьем натягиваются, поднимают его наверх и удерживают распятым под потолком. Лан Цяньцю всё ещё борется изо всех сил, так яростно, что от духовной энергии начинает сверкать его физическая оболочка. — Поставь меня на землю! ОТПУСТИ, Я СКАЗАЛ! — рычит он, барахтаясь под потолком. Се Лянь места себе не находит, глядя на разлетающиеся искры энергии: только бы Лан Цяньцю не сделал глупость и не раскрыл свою истинную суть… — ХА! Смотрите, заклинатель думает, что сможет использовать магию! — призрак заливается противным смехом. — Эти цепи выковал сам Градоначальник! Из них ничто не сбежит! Выковал...? Хуа Чэн сделал их сам? Как и сказал призрак, духовные силы Лан Цяньцю надежно запечатаны — методика чем-то напоминает железные ошейники, которые Се Лянь встретил в Гусу, но вот само заклятье выглядит… куда более искусной работой. Когда Се Ляню пришлось примерить железный ошейник, его тело испытывало невыносимые муки. Но Лан Цяньцю, похоже, страдает только от уязвлённой гордости. — ОТПУСТИ МЕНЯ! О-ОТПУСТИ НЕМЕДЛЕННО! — Сколько шуму… — раздаётся скучающий голос Хуа Чэна. — Мне попалась интересная зверушка. Клац, клац, клац! Звенят цепи, переворачивая в воздухе Лан Цяньцю, будто марионетку, на потеху толпе. Призраки внизу хохочут, визжат и улюлюкают. — И что мне с тобой сделать? Демоны бросаются наперебой выкрикивать предложения: — Ошкурить! — Срубить голову! — Мясо съесть, а кровь выпить! О Небеса, что за безумие? Хуа Чэну, однако, оно кажется забавным: — Предлагаю уговор: кто победит в следующем раунде сможет забрать зверушку себе. — “Зверушку”?! — Лан Цяньцю аж трясёт от ярости. — Я не зверушка…! — цепи вновь щелкают, резко подвешивая его вверх тормашками. — П-ПРЕКРАТИ! — Дальше будет только хуже, — бормочет Се Лянь и, склонившись к Повелителю Ветра, спрашивает шепотом: — Как у вас дела с удачей? — Ах… — Ши Цинсюань только беспомощно разводит руками. — Как у всех, наверное? Иногда везёт, иногда нет. А у вас как? — Ужасно, — мрачно отвечает Се Лянь. Ши Цинсюань в ответ начинает нервно хихикать: — Что вы, ваше высочество, не может же всё быть настолько плохо! — Мне никогда не выпадало больше, чем две единицы… — Се Лянь старается не звучать жалко, но против правды не попрёшь. — Ох… хммм… Это может сыграть нам на руку! — с надеждой предлагает Ши Цинсюань. — …Разве? — Постоянство результата — всегда хорошее дело! — бог улыбается от уха до уха, уперев руки в боки. — Просто поставьте на то, что выпадут две единицы! Что ж… — …Идея неплохая, — бормочет Се Лянь, потирая подбородок. — Хорошо, я попробую. — Стойте! — Ши Цинсюань успевает поймать его за локоть. — Выберите своей ставкой что-то очень важное и ценное, хорошо? Отнеситесь к ставкам со всей серьёзностью! — А… — Се Лянь в задумчивости склоняет голову к плечу. — Почему? — Просто поверьте мне! Что ж, Ши Цинсюань определенно заслужил доверие, так что принц без пререканий принимает его совет. Подойдя к ближайшему столу, Се Лянь с вежливой улыбкой обращается к стоящей рядом работнице Дома: — Извините, можно мне присоединиться? — …Конечно, господин, — щебечет девушка в ответ, склоняясь в глубоком поклоне. Со всеми остальными она бы так не церемонилась, но принц — особый случай. Все работники ведут себя с ним совсем не так грубо, как с другими демонами. — Прошу к столу. Для него быстро находится место и даже свободный стул. Сев, он спрашивает: — Обязательно ли играть на чёт или нечет? — Господин может играть на что пожелает, — отвечает девушка. — Какова ваша ставка? — Ах… — Се Лянь погружается в размышления. Что-то серьёзное… У него нет за душой ни гроша, а десяток лет у бессмертного ничего не стоит. Рисковать жизнью другого человека он никогда не станет, а он сам… даже конечности предлагать — пустое дело… Всё равно не сработает. Опыт подсказывает (к сожалению, подобного опыта у принца предостаточно), что отрезанная конечность небожителя со временем просто распадётся на энергию, вернётся к хозяину и вырастет заново. Но выиграть большой приз можно лишь поставив на кон что-то полезное… Наконец, он принимает решение, и в его оправдание… — …Мое тело, — быстро отвечает Се Лянь. Он не может видеть, как давно мертвая работница игорного дома побледнела ещё сильнее. — Этого достаточно? …он имел в виду что-то совершенно невинное. Может, физический труд? Он в этом хорош! Настроение в толпе неуловимо меняется, где-то позади него скрывшийся среди демонов Ши Цинсюань давится воздухом и прячется за своим веером, нервно им обмахиваясь. — …Конечно! — отвечает напряженная работница, выдавливая улыбку. — Г-господин, прошу приступать… Се Лянь кивает, берёт в руки гладкую отполированную чашу для костей, и он знает… Знает, что нервничать ему не стоит, ведь ему ни разу в жизни не выпало больше двух единиц… Клац! Клац! — Что там? Девушка сухо сглатывает, склонившись к костям. — …Две шестёрки, господин. — … — Се Лянь молча смотрит в ту сторону, где должны лежать игральные кости, потом вздыхает. — Этого следовало ожидать. Где-то за его спиной Ши Цинсюань в отчаянии прячет лицо в ладонях. — …Могу я попытаться сно—? — Простите за беспокойство, господин, но наш Градоначальник предлагает лично сыграть с вами! Се Лянь бросает на Хуа Чэна быстрый взгляд из-под капюшона, чувствуя легкое опасение. Глупо было с его стороны полагать, что Князь Демонов не почувствует его присутствия. Сердится ли он на Се Ляня за случившийся переполох?.. Строго говоря, Се Лянь не участвовал в нём напрямую… — …Хорошо, — соглашается он и начинает снова трясти чашу. Впрочем, он не успевает кинуть кости: его останавливает работница. — Градоначальник говорит, что вы неправильно бросаете кости, — объясняет она. — Он предлагает обучить вас. Се Лянь замирает, выгнув брови. Он, конечно, не заядлый игрок (вообще никогда не играл), но всё же… — …Обучить? — Да, он просит вас подняться к нему. Туда, где он царствует за тонкой вуалью, скрытый от глаз простых игроков внизу — но он всегда наблюдает, хоть никто и не смеет подойти к нему. Се Лянь не смог бы отказаться от этого предложения даже если бы хотел. — Хорошо, — тихо отвечает он, сжимая в руках чашу с костями. Принц пробирается туда, где по его представлениям должна быть лестница. Стоит ему попытаться нащупать ступеньку носком сапога, как вся лестница подсвечивается серебристой духовной энергией. Бог улыбается сам себе, поднимаясь наверх: Саньлан такой заботливый и внимательный. Когда он доходит до последней ступеньки, демон за красной занавесью подходит к самому краю и отводит её в сторону одной рукой. Другая ладонь Хуа Чэна мягко обхватывает чашу с игральными костями прямо поверх рук Се Ляня. Эта широкая ладонь против воли напоминает богу об их первой встрече… возле свадебного паланкина. Он замечает… Красная нить всё ещё обвязана вокруг третьего пальца Хуа Чэна, он чувствует узелок. Кожа призрака теперь куда холоднее, чем раньше, но это скорее приятно. Вторая ладонь накрывает пальцы Се Ляня на чаше, и принц чувствует разницу в их размерах. “Когда мы встретимся в следующий раз, я буду в своём настоящем облике” У Се Ляня горят уши. Это…? — Хочешь поставить на большее или на меньшее? — спрашивает Хуа Чэн. Тон у него такой же низкий и мягкий, как принц помнит, но призраков внизу он почему-то поражает до глубины души. Они начинают яростно шептаться: — …Мы всё время неправильно бросали кости?! — Неужели и правда есть правильный способ?! Се Лянь прочищает горло и сухо сглатывает. — На… большее, — тихо говорит он, вспомнив, что ему только что выпало. — Хорошо, — легко соглашается Хуа Чэн, тепло улыбаясь. — Тогда я начну. Се Лянь молча кивает, и Князь Демонов начинает катать кости в чаше. Раз, два… когда кости выпадают, Се Лянь касается выгравированных в дереве точек: ему выпало пять и шесть. — Демон вас раздери, как кому-то может ТАК не везти?! — взгляд Лан Цяньцю мечет молнии, но сам бог не может даже шевельнуться и только медленно вращается вокруг своей оси, будто диковинное украшение. Се Лянь не обращает на него внимания. Забрав у Хуа Чэна чашу, он пытается как можно точнее скопировать движения призрака, но… — Нет, — Князь Демонов качает головой, снова накрывая ладони Се Ляня своими. — Давай покажу. — Ах… — Се Ляню кажется, что у него язык присох к нёбу от волнения, и он понятия не имеет, почему. Это же просто Саньлан, все в порядке. Склонив голову, он выдыхает: — Хорошо… Князь Демонов плавно покачивает чашу и не торопится отпускать. Се Лянь изо всех сил сосредотачивается на движении рук Хуа Чэна, на том, как он встряхивает кости. Но Бедствие… он просто рассматривает лицо бога, тепло улыбаясь. Взгляд у него мягкий и ласковый. — Видишь? Вот так. Се Лянь поднимает чашу, и… Наверное, он должен быть разочарован, но в его ситуации выкинуть две тройки — большая удача. И всё же он бросает на Хуа Чэна застенчивый взгляд: — Прости, я проиграл… — у него покалывает щёки, когда Князь Демонов склоняется ближе. — Не извиняйся, это лишь тренировка, — шепчет он, и между его губ проглядывают клыки. — Ты ещё учишься. Саньлан очень терпелив с ним — Се Лянь был бы не против, если бы он научил его чему-нибудь ещё… — Здесь всегда были тренировочные раунды?! Шепотки призраков внизу разнятся от поражённых до злых (с чего этот смертный получил такие привилегии?!), но Се Лянь не обращает на них внимания. — Градоначальник сегодня в отличном расположении духа… Разве не эти же женщины сказали ранее, что их хозяин в отвратительном настроении? Что поменялось? Единственный глаз вспыхивает, оглядывая толпу. — Тихо, — бросает он, и для Се Ляня его голос звучит совершенно спокойно, но… Принц не может видеть, как опасно сверкают обнаженные клыки демона (весь зал замолкает со страху). — А теперь, — он переводит на Се Ляня знакомый мягкий взгляд. — Хочешь попробовать снова? — … — Он кивает (слишком быстро, потому что нервничает), и улыбка Князя Демонов становится шире. Хуа Чэн снова направляет ладони бога к чаше. На этот раз под ней оказываются две четвёрки. — Видишь? У тебя получается всё лучше и лучше. Се Лянь медленно кивает, с удивлением наблюдая за своим прогрессом. Неужели ему всё же улыбнулась удача? Он освоил этот трюк? По правде говоря, он просто позволил Хуа Чэну двигать его руки как вздумается… В толпе раздаются понимающие смешки, из-за которых Се Ляню всё больше и больше кажется, что Саньлан его дразнит. — Саньлан, — шепчет он, слегка покраснев, и Князь Демонов мягко успокаивает его, нежно сжав его ладони. — Не беспокойся о них, просто бросай. Конечно, Се Лянь не посмел ослушаться, и после броска на его ладони оказываются две пятёрки. Лан Цяньцю, который наконец сделал полный оборот вокруг своей оси и потому мог видеть, что происходит, резко фыркает: — Не ведитесь! И дураку понятно, что он мухлюет! В толпе сразу раздаются обиженные вопли: — Вот ещё! Градоначальник никогда бы не стал мухлевать! — Он щедр, вот и показывает новенькому секретную технику! — И она работает! У тебя что, глаза на затылке?! Се Лянь улыбается: сразу видно, что Князя Демонов здесь любят и уважают. Не обращая внимания на болтовню и гам, Хуа Чэн продолжает: — Думаю, ты готов сыграть по-настоящему. Но прежде… гэгэ, позволь у тебя кое-что спросить. Се Лянь не может видеть, как Лан Цяньцю и Ши Цинсюань одинаково вздрогнули, услышав от Князя Демонов такое личное обращение. Он только поднимает голову и вскидывает бровь: — Что бы ты хотел узнать? — Когда ты озвучил свою ставку… — Я поставил свое тело, — кивает Се Лянь, непонимающе хлопая глазами под капюшоном. — Так и было, — принц слышит улыбку в голосе Бедствия. — Не мог бы ты объяснить мне, что ты имел в виду? — Ох… — Се Лянь хмурится, между бровей у него собирается морщинка. — Вдруг тебе надо будет что-нибудь помыть, постирать или очистить… Могу дров натаскать или… ещё что-нибудь такое? Я хорошо работаю руками. Толпа внизу снова взрывается смехом, и Хуа Чэн тоже с трудом сдерживает улыбку: — Я почему-то так и подумал. Се Лянь хмурится ещё сильнее: что их всех так развеселило?.. Но он не успевает подумать как следует — Князь Демонов продолжает говорить. — Однако, рабочая сила мне не нужна… Се Лянь морщится. Это же очевидно: у него скорее всего уже есть тысячи слуг для уборки и стирки. — Прости, но больше у меня ничего для тебя нет… Хуа Чэн обдумывает его слова. — А вот здесь я с тобой не согласен, — его единственный глаз мерцает в полумраке. — Есть пара-тройка вещей, которые ты можешь мне предложить. Голос у него сочится таким коварством, что Се Ляня мгновенно разбирает любопытство. — Ох? И какие же? Ответ Хуа Чэна чуть не заставляет его дух вылететь из тела: — Поцелуя будет более чем достаточно. Принц подпрыгивает на месте, широко распахнув глаза. — По… Правда —? Что-то видимо долетело до ушей Лан Цяньцю под потолком, потому что он взвыл: — Ах ты бесстыжий МЕРЗАВЕЦ—! Хуа Чэн щелкает пальцами, не сводя взгляда с лица Се Ляня, и Генерал Тайхуа резко замолкает: в его рту образовался кляп. — Я… — Се Лянь прочищает горло, щёки у него горят. — Эм… кхм… Он пытается подобрать слова, но ответить всё никак не выходит, и тогда голос Хуа Чэна становится очень мягким и таким тихим, что никто другой не смог бы услышать: — Не переживай, Дянься. Ты всегда можешь поменять ставку, если хочешь. — Т-так можно? — Обычно нет, — признаёт Князь Демонов. — Но я знаю о методе совершенствования его высочества. Я не стану просить у него того, что ему тяжело мне дать. Ох. Он… Он думает, что Се Лянь из-за своего Пути до смерти боится близости. Это, конечно, так, но принцу успело надоесть, что каждый встречный либо считает его человеком лёгкого поведения из-за дурацких слухов, либо относится к нему, как к невинному ребёнку. Ему восемь сотен лет. К удивлению Хуа Чэна, наследный принц Сяньлэ выглядит немного… …Уязвлённым. — Я не настолько невинен, Саньлан, — шепчет он, чувствуя, как всё лицо становится ярко-розовым. — Просто чтобы ты знал. Брови Князя Демонов поднимаются высоко наверх. — Прошу прощения, Дянься, — тихо отвечает он. — Я и подумать не мог. — Я… уже ц-целовался раньше. Тон Хуа Чэна меняется на весёлое удивление: — Правда? Се Лянь принимает его веселье на свой счет, мгновенно решив, что Князь Демонов ему не поверил (На деле же всё в точности до наоборот — Хуа Чэн всем сердцем убежден в правдивости этих слов). Принц даже готов признать, что из его уст это звучит неправдоподобно вдвойне. — Правда, — бубнит он, а потом очень тихо, но с упором добавляет: — …Это было с мужчиной. В других обстоятельствах он в жизни бы не рассказал об этой маленькой детали, но… Хуа Чэн сам попросил поцелуй, значит он тоже, как выражался бывший ученик Се Ляня, “придерживается открытых взглядов”. — О небеса, Дянься, ты меня смущаешь… Что бы он ни говорил, но это Се Лянь покраснел так сильно, что вот-вот упадёт в обморок. — Хватит смеяться надо мной, Саньлан, я говорил серьёзно… — ворчит он. — Я не смеюсь, — клянется Князь Демонов, но Се Лянь по голосу слышит, что он едва-едва сдерживается. — Но его высочество не должен заставлять себя… — Я не какая-то изнеженная принцесса, никогда не покидавшая своего дворца, — бубнит бог, поджав губы и нахмурившись… нет, скорее… надувшись. У него даже нижняя губа выпятилась. (Се Лянь не дулся с тех пор, как ему было шестнадцать). — Я уже сказал тебе, что это не мой первый раз. Я уже это делал, и это было очень с…страстно, так что… — принц пытался выдать всё предложение одинаково уверенно, но под конец его голос даёт петуха, и он замолкает ещё более пристыженный и выбитый из колеи, чем до этого. Если Хуа Чэн улыбнется ещё чуть шире, у него треснет лицо. — Страстно? Милостивые небеса… — Саньлан… — Если Дянься так хочет сохранить изначальную ставку, я не посмею ему отказывать. Се Ляню кажется, что он вот-вот лишится чувств. Так вот как его протесты выглядели со стороны?! — Я просто… не хочу, чтобы Саньлан менял правила из-за меня, — бормочет принц, опустив подбородок (хотя они и так не смогли бы встретиться взглядами). — Это нечестно. — Хммм… — Князь Демонов обдумывает его слова. — Думаю, ты прав. Могу я задать его высочеству ещё один вопрос? Се Лянь кивает и напрягается, когда Собиратель Цветов склоняется совсем близко, чтобы шепнуть у самого уха: — Ты целовал только одного человека? Что ж… лишь один из своих поцелуев Се Лянь выбрал сам, и только его он и собирается считать. — …Да, — тихо отвечает он, понятия не имея, зачем Хуа Чэн вообще спросил. Чтобы подразнить его ещё? Затем он слышит в ответ низкий и определенно довольный смешок. Принц сам не может сказать, почему вздрагивает. — Тогда он везунчик. Тук. Сердце подпрыгивает у Се Ляня в груди, а голова начинает кружиться, и… Хуа Чэн ведь просто дразнится, так? — Сань..? — Что ж, — Князь Демонов отстраняется и возвращается к обычному разговорному тону. — Теперь, когда ставка ясна, время бросить кости, ваше высочество. Лан Цяньцю начинает метаться в своих цепях особенно отчаянно — скорее всего потому что не хочет, чтобы Се Лянь “запятнал свою честь” из-за него, но… это дело уже решённое. Принц кивает, тяжело сглатывает и начинает покачивать чашу (руки Хуа Чэна всё ещё накрывают его собственные). В чаше три раза раздаётся мерный стук, и Се Лянь больше не пытается копировать движения призрака, просто позволяет Хуа Чэну делать всё за него. Клац! Клац! Клац! Он не осмеливается сам поднять чашу и проверить, но у Хуа Чэна нет таких страхов — внутри оказываются две шестёрки. У Се Ляня отвисает челюсть. Он… выиграл? Хуа Чэн (весьма наигранно) разочарованно прищелкивает языком. — Только посмотрите… — тянет он, вскинув брови. — Я проиграл. Теперь кажется болезненно очевидным, что демон изначально планировал назвать тренировкой все проигрышные раунды, пока Се Лянь не выиграет. И зачем тогда было так дразнить его из-за ставки? Не важно — сделка есть сделка. Взмахом руки Хуа Чэн отправляет Лан Цяньцю в короткий полет до земли. Тот падает на пол под громкую брань — свою и призраков вокруг. (Се Лянь, к своему стыду, только тогда вспоминает, на что же они изначально играли). Кивнув Хуа Чэну в благодарность, он торопится проверить младшего бога. — Вы в порядке? — спрашивает принц, присев рядом с ним на корточки. — …Лишь благодаря вам, — ворчит Лан Цяньцю, потирая голову. — Хорошо, что вы выиграли. У этого демона явно были нечистые намерения… Если бы у него действительно были нечистые намерения, Се Лянь никогда не смог бы отыграться, даже бросай он кости до конца своих дней. Звяк! Знакомый перезвон колокольчиков вырывает Се Ляня из раздумий. Следом он слышит разрозненные ахи и вздохи — это Хуа Чэн вышел из-за занавеси. — Его новый облик сражает наповал! — Ах, я так умру во второй раз! Он совсем нас не жалеет, выбрал такое красивое тело! — А какой высокий! Ты только глянь! Призраки восторженно перешептываются между собой, и Се Ляню становится любопытно вдвойне: в ту ночь, когда Хуа Чэн дал своё обещание, он сказал ещё кое-что… И теперь Се Лянь — единственный в этой комнате, кто знает, что перед ним Князь Демонов в истинном облике. И — весьма иронично — единственный, кто не может этот облик увидеть. Впервые за долгое время слепота начинает его раздражать. Лан Цяньцю начинает бормотать что-то нелестное о Призрачном Городе и гостеприимстве его хозяев, и Се Лянь решает увести его подальше, пока он ненароком ещё кого-нибудь не обидел. — Лучше больше ничего не говорите, ваше высочество, — вздыхает он, помогая принцу подняться на ноги. — Пойдёмте. Они пробираются обратно к Ши Цинсюаню, и уже надеются выскользнуть из Игорного Дома под шумок, когда… — Стойте. Все трое мгновенно замирают. Лан Цяньцю и Ши Цинсюань от страха, а Се Лянь — от любопытства. Призраки вокруг начинают уговаривать своего хозяина не отпускать чужеземцев с миром — лучше вызнать, что они скрывают и не шпионы ли они. Но, в противовес беспокойству принца, Князь Демонов остаётся скучающе-расслабленным. — Ты не собираешься заплатить свою цену? — Се Лянь только непонимающе смотрит в ответ, и демон напоминает ему: — Гэгэ, ты проиграл первый раунд. — Но я думал, что это была тренировка? — Да, — легко соглашается Хуа Чэн. — Но ты проиграл до этого. За длинным столом, помнишь? Ох. Се Лянь успел напрочь об этом забыть, но… так оно и было. Значит, он и правда собирается…? — Он меняет правила по ходу игры… — фыркает Лан Цяньцю, скрестив на груди руки. — Не слушайте его, ваше высочество! Мы можем просто решить вопрос боем! Я больше не попадусь… Даже если Хуа Чэн и менял правила, то только в пользу Се Ляня. — Нет… — бог качает головой и опускает руку юноше на плечо. — Я уже согласился, и не нарушу данного слова. Лан Цяньцю не находится с возражениями и только смотрит исподлобья за медленно идущим в их сторону князем демонов. С каждым шагом Хуа Чэна раздается мелодичный перезвон. Цзинь! Цзинь! Цзинь! Сердце Се Ляня ускоряет свой бег с каждым шагом Хуа Чэна; он слышит, как князь демонов подбирается всё ближе и ближе. Принц гадает, станет ли Хуа Чэн считаться с правилами приличия, поцелует ли он из вежливости его ладонь, или щёку, или… Но затем длинные прохладные пальцы подхватывают его подбородок, и все мысли о вежливости и приличиях улетучиваются у Се Ляня из головы. Хотя прикосновение демона отчетливо холодное, он едва может справиться с внутренним жаром, едва может заставить себя вдохнуть. Большой палец скользит по его нижней губе, и не задумываясь принц приоткрывает рот. Его глаза под капюшоном широко распахнуты, а щеки заливает румянец. В нём нервозность и страх смешиваются с… предвкушением, когда князь демонов склоняется ближе. Но его губ не касаются другие губы. Нет, они замирают на расстоянии волоса от его рта и шепчут: — Я бы предпочел насладиться своей победой без лишних глаз. Какое-то мгновение Се Лянь слишком одурманен и не понимает, что значат его слова. — Ты согласен, Дянься? Се Ляню требуется мгновение, чтобы собраться с мыслями. У принца подгибаются колени, и, к его стыду, Хуа Чэну приходится придержать его под локоть, чтобы он устоял на ногах. — Я… с-согласен… — наконец отвечает Се Лянь охрипшим голосом. Хуа Чэн улыбается, задержавшись на мгновение кончиками пальцев на подбородке Се Ляня. Хотя демону не нужно дышать, принц чувствует губами его холодный выдох — только потом Хуа Чэн отстраняется и отпускает его. Хотя Се Лянь и Ши Цинсюань оба утратили дар речи, у Лан Цяньцю нет таких проблем. Он фыркает демону вслед, сложив на груди руки: — Если он с самого начала собирался нас отпустить, зачем было устраивать представление? Чего он добивается? Се Лянь с трудом удерживается от того, чтобы с досады хлопнуть себя ладонью по лбу. Он с некоторым сожалением думает о кляпе — его Хуа Чэн мог бы и оставить, когда выпускал младшего бога из цепей. Рядом с ними уже собралась небольшая толпа призраков, готовых отстаивать честь своего Градоначальника, но в этом нет нужды: Хуа Чэн оглядывается через плечо, опасно сощурившись, и поднимает одну руку. Все призраки мгновенно затихают. — Думаю, все здесь согласятся, что я справедлив, — тихо говорит он, сцепив за спиной руки и расправив плечи. — Но когда кто-то посягает на моё… — на мгновение оскаленные клыки отражают свет многочисленных фонарей. — Договориться со мной невозможно. С учётом того, что они вторглись в его земли, да ещё и сами же учинили здесь бардак, Хуа Чэн более чем в своём праве. По крайней мере Се Лянь так думает. (Разумеется, никакого подтекста принц не уловил). Только на свежем воздухе Се Ляню удаётся прочистить голову. Он идет вниз по улице рядом со своими спутниками, стараясь дышать поглубже. Когда они отходят на приличное расстояние, принц слышит, как Ши Цинсюань бормочет себе под нос: — …Что за херня? Се Лянь оборачивается, вскинув бровь. Интересно, что могло заставить младшего бога так… переполошиться? — О чем вы… Его перебивают громкие крики и гам — что-то случилось впереди на дороге. В призрачном городе крики не редкость, но… — ПОМОГИТЕ! — надрывается маленький ребёнок. — УБЕРИТЕ ЕГО! ОТЦЕПИТЕ ЕГО ОТ МЕНЯ! — Быть того не может… Се Лянь с любопытством прислушивается и вдруг… — ЕГО ЛИЦО! ПОСМОТРИТЕ НА ЕГО ЛИЦО! Бог разом бледнеет, как полотно. — …О нет, — выдыхает он и бросается сквозь толпу на звук. Теперь он чувствует слабость в ногах совсем по другой причине. — Ваше высочество? — он слышит голос Ши Цинсюаня где-то позади. — Что такое? — А—! — ЧЕРТЁНЫШ НЕ ДАЁТ НАМ СНЯТЬ БИНТЫ! Это ведь тот самый ребёнок, так? — Ничего! — бросает Се Лянь в ответ Повелителю Ветра, который пытается пробиться сквозь толпу за ним. — Я отлучусь по личному делу, а вы расследуйте дальше! Я нагоню вас! — Но..! Ваше высочество! — Лан Цяньцю хмурится. — Вам будет тяжело одному! Позвольте нам идти с вами! У бога сжимается сердце. Сколько прошло времени… а он всё такой же честный и добрый мальчик, да? — Не беспокойтесь обо мне! — в конечном итоге, это территория Хуа Чэна, и князь демонов знает, что он здесь. Се Лянь сомневается, что здесь с ним может случиться что-то серьёзное. — Просто оставайтесь с Повелителем Ветра! Будем надеяться, что Ши Цинсюань не даст ему вляпаться в новую передрягу. С этими словами Се Лянь исчезает в толпе, оставив двух младших богов стоять и переглядываться. — …Эх, — вздыхает Повелитель Ветра. — С ним всё будет в порядке, а нам надо продумать план действий. Они отходят в сторону, но даже здесь улицы кишмя кишат разной нечистью, гогочущей на все лады. Призрачный Город — объективно красивое место, здесь мерцают огни, горят тысячи фонарей, пестрые ленты и флаги заманивают покупателей, а лавочки и магазинчики выкрашены в яркие цвета. Над городом нависает огромная полная луна. Но ещё здесь всегда царит суета и бедлам — и Лан Цяньцю беспокоится об их незрячем товарище. — Какой план действий? — ворчит он, сложив на груди руки и оглядывая суетящихся всюду призраков. — Разве мы не собираемся просто дождаться его и потом решать вместе? — Тогда мы впустую потратим время, а в этом месте нам лучше не задерживаться, — Ши Цинсюань хмурится. Мин-сюн рассказывал про Призрачный город — он был здесь когда-то проездом ещё в смертной жизни — и не горел желанием наведаться сюда вместе с младшим Ши. Он предупреждал Повелителя ветров, что Призрачный Город — опасное место, особенно если у тебя есть секреты. Скорее всего он будет вне себя от ярости, когда узнает, что Ши Цинсюань сюда сунулся. Сколько бы он ни пытался притворяться, что ему наплевать, он такой же параноик, как и гэгэ. Пытается укрыть от всего и вся, будто Ши Цинсюань ещё ребёнок. Будь он действительно таким неумехой, разве стал бы Небесный Император отправлять его на такие важные поручения? Вряд ли. Хотя скорее всего Мин-сюн что-то заподозрил: он не ответил утром в духовной сети. Справедливости ради, раньше он никогда не отвечал. Но в последнее время Повелителю Ветра достаётся хотя бы ворчание… Ну и ладно! Ну и что, что он разозлился и не ответил, кому он вообще нужен! Это же совершенно нечестно, Ши Цинсюаню уже четыре сотни лет! Он может—! — …Повелитель Ветра? Точно. План. — Так, — он потирает лоб. — Благодаря вам наши личности уже были раскрыты, а с учетом серьёзности ситуации… и того, что Собиратель Цветов знает, что мы пришли с его высочеством… (А ещё того, что он уже видел девушку-Цинсюаня…) — …Нет никакого смысла уходить и пытаться проникнуть внутрь снова в другой личине, — бормочет Повелитель Ветра. — Быстрее всего будет разузнать, где живет Хуа Чэн, привести туда его высочество и с его помощью выудить побольше сведений… — Так нельзя! — … — Ши Цинсюань замолкает, бросив в его сторону недовольный взгляд. — Это ещё почему? — Потому что… не важно, что мы с вами думаем, эти двое явно друзья, — объясняет Лан Цяньцю, распахнув глаза. “Друзья”, ага. — Нельзя просить его высочество обманывать друга! Что ж… Лан Цяньцю, может, и слишком честный, но по крайней мере его честность распространяется на всех одинаково. Он не из тех, кто использует мораль выборочно и по удобству. Ши Цинсюань массирует переносицу и вздыхает. Несмотря на… всё… ему хочется, чтобы Мин-сюн был здесь. Строить планы у него всегда получалось лучше.

***

Се Лянь спотыкается и оглядывается — он снова потерялся в тумане разноцветных огней и вспышек; ауры смешиваются и перекрываются, но… Как бы он ни прислушивался, он больше не слышит детского плача и криков о лицах. Нет, вокруг лишь толпа призраков, и все они кричат на него: — Ты куда помчался, умник?! — Смотри куда прёшь! — Всю улицу растолкал, грубиян! — МОЯ ЛАВКА! МОЙ СУП! — огромный призрак с петушиной головой закудахтал, ухватив Се Ляня за воротник. — ЧЕМ МНЕ ТЕПЕРЬ ЗАРАБАТЫВАТЬ НА ЖИЗНЬ?! — Я… эм… — Се Лянь неловко улыбается, бормоча извинения; его ноги уже начинают болтаться над землёй. — Простите, я не рассчитал силы—! Он падает на землю: это девятифутовый демон с телом человека и головой борова толкнул демона-петуха. — В ОЧЕРЕДЬ! МОЮ ЛАВКУ ОН РАЗВАЛИЛ ПЕРВОЙ! — А ПОЙМАЛ ЕГО ВСЁ РАВНО Я! — Да никому не нужно было твое мерзкое пойло! Продавал вместо бульона воду, в которой мылся, ПО ЗАСЛУГАМ ТЕБЕ! — визжит боров, на что петух взвивается в ответ: — А ТЕБЕ ПО ЗАСЛУГАМ ПОЙТИ В ЗАЖАРКУ! — ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! Се Ляня двое огромных призраков перетягивают, как собаки — тряпку. Пока не раздаётся резкий голос: — Угомонитесь и отпустите его. Призраки немедленно замолкают и только неловко мнутся, а настроение у Се Ляня падает ниже некуда: скорее всего более сильный демон заявился по его душу, потому что бог снёс его магазин или дом… Се Лянь так никого и не догнал, а теперь к нему явился… кто? Тигр? Медведь? Бедный Саньлан, Се Лянь опять устроил в его городе бардак… — Посланник Убывающей Луны… осторожнее… …Кто? Оба призрака опускают Се Ляня на землю. Собравшись с духом, он бросает короткий взгляд на этого Посланника и видит темно-фиолетовую ауру, устроенную совершенно иначе, чем ауры демонов вокруг. Потому что она принадлежит не демону и не человеку. Нет, это аура… Небожителя?.. Но она перетянута посередине, скована тугой пылающе-чёрной цепью, которую Се Лянь знает слишком хорошо. Она — единственное, что Се Лянь видит, когда смотрит на свои ноги. Проклятая канга. Но что изгнанный небожитель забыл в Призрачном городе? Небожитель меж тем вежливо склоняет голову перед Се Лянем. — Прошу прощения, господин. Градоначальник желает видеть вас в Доме Блаженства. …Он говорит о Саньлане? — …В доме блаженства? — спрашивает он вместо этого. — Это личная резиденция Хуа Чэнчжу, — объясняет Посланник. Он с головы до ног одет в чёрное, волосы убраны в простой аккуратный хвост, а лицо его скрывает плачущая маска демона с рогами. — Прошу, следуйте за мной. У Се Ляня нет причин отказываться. Сам он мальчика явно не найдёт, зато точно найдёт неприятности или опять окажется втянут в драку… В общем, он решает следовать за этим “посланником”, держась чуть в стороне, в его тени. Они молча путешествуют через Призрачный город. И, хотя Се Лянь не может видеть Дом Блаженства… Он прекрасен.