Ошибка Декарта

Как-то раз, через месяц после того, как Ухура начала ему ассистировать, Спок беседовал с коллегой в холле и вдруг увидел, что она идёт по коридору вместе с незнакомой орионкой. Вулканец отметил про себя, что кадет Ухура, похоже, функционировала в двух режимах: «рабочий» и «нерабочий». Пока она находилась в классе или ассистировала ему, она в высшей степени — прилежно и ориентированно «на задачу» — посвящала себя работе. Ухура была спокойна и профессиональна, почти как вулканка. Но стоило ей отойти от своей консоли, где она делала каталогизацию и переводы, в ней словно открывались шлюзы. Она улыбалась и смеялась — непринуждённо и легко. Он заметил, что при разговоре с сокурсниками Ухура часто шла на физический контакт: прикасалась к ним, обнималась. Сегодняшнее утро не стало исключением: она болтала с орионкой и на ходу то и дело беззаботно касалась руки девушки. Когда кадет Ухура прошла мимо, доктор Кселом, коллега, пробормотал себе под нос: — Ваша ассистентка, определённо такая... живая. Между тем Ухура поцеловала подругу в щёку на прощание и со счастливой улыбкой на лице вошла в лабораторию Спока. Доктор Кселом продолжил: — Удивительно, что при этом она ещё и умна. И, всё же, как вы сумели друг с другом поладить? В этот момент вулканец заметил, что во время разговора глаза коллеги неотрывно следили за довольно интимной частью тела Ухуры. Спок вообще считал разговоры с доктором Кселомом утомительными, и данный не был исключением. Этот человек, якобы полагавшийся на логику и здравый смысл, был одним из самых нелогичных людей, что он когда-либо встречал, — легко обижался на рациональную критику своих исследований и резко судил работы других, не утруждая себя поиском обоснованных аргументов. Лейтенанту захотелось поскорее закончить разговор, и ответил он сухо: — Наши рабочие отношения очень продуктивны, навыки сопоставимы. Мы проводим много времени вместе, и я не замечал никаких трений в отношениях. Однако я не знаю, как этот разговор относится к изучению ягодичной мышцы кадета Ухуры. Доктор Кселом явно смутился и, прошипев извинения, поспешно ретировался. Спок наконец направился в лабораторию, держа руки в типичном для него положении — за спиной. Но когда он вошёл, то обнаружил Ухуру не за работой на её обычном месте, а совсем рядом — изумлённо вытянувшись, она в упор смотрела на него. В тот момент она ещё не полностью перешла в свой «рабочий» режим, и даже вулканец мог прочесть её эмоции без труда. — Кадет, вы выглядите удивлённой. Его слова будто одёрнули её, снова вернув к обычной профессиональной манере поведения. — Я и правда удивлена, лейтенант Спок. Не могу отделаться от мысли, что вы сейчас пытались избавиться от доктора Кселома. Спок двинулся к одному из симуляторов, чтобы убедиться, верно ли установлены все индикаторы. — Так и есть, — ответил он. Ухура села, всё ещё внимательно наблюдая за ним. — Не знала, что вы столь хорошо понимаете человеческое поведение. — «Столь хорошо», — ответил он, цитируя, — не количественное выражение. Я действительно пытаюсь лучше понять людей. Однако всё ещё не понимаю мотивы, скрытые за некоторыми их высказываниями. Разве не очевидно, что вы компетентны, иначе я бы не принял вас? Что это — человеческий способ усомниться в моём уме и логике? — Пожалуй, да. И ещё я бы добавила, что вы ему не очень-то нравитесь. — Я вулканец. Популярность — не моя цель, — кратко отозвался Спок. — Я знаю, что это не ваша цель. Но надеюсь, что ваши исследования не зависят от него. Будьте, всё же, осторожней. Спок находил этот разговор крайне ненужным и слишком откровенным с точки зрения субординации. Несмотря на то, что кадет Ухура оказалась весьма полезна для него и, к тому же, достаточно опытна, она, увы, была человеком. Он решил сменить тему. — Кадет, вы закончили вчерашний перевод? — Как раз сейчас отправляю его вам, лейтенант Спок.