all the time;

— чонгук-и, не передашь мне соль? чонгук отрывается от телефона и поднимает взгляд на чимина, маму |тот давно просит называть его так по ему одному известным причинам, но чонгуку до сих пор немного некомфортно|. он оглядывает стол в поисках солоницы и замечает, что та стоит куда ближе к его отцу, чем к нему самому. решив не припираться лишний раз, он выполняет просьбу. чимин на это мило улыбается и протягивает руку, поглаживая по плечу и сопровождая действие словами благодарности. чонгук скомкано отмахивается, говоря, что все в порядке, и что он не сделал ничего особенного. его действительно порой смущает чимин. в своих мыслях он продолжает называть его по имени. тот слишком к нему внимателен и обходителен, чересчур обволакивает лаской и заботой. даже его родная мать не вела себя так. чимин любит хвалить его за каждый поступок, каждое незначительное достижение. а еще он нередко бросает долгие взгляды в его сторону, от которых мурашки бегут по коже. с тех пор как чонгук поступил в университет и стал приезжать домой лишь по выходным, чимин стал вести себя, словно изголодавшийся по ласке кот. незаметные касания тут и там, нелепые поручения и просьбы о помощи, выполнить которые может только чонгук. прямо как сейчас. чонгук чувствует, что ладонь с его плеча так и не исчезла, он поворачивается в чиминову сторону и видит, как тот неотрывно смотрит на его бицепс, сжимая. он прокашливается, тем самым выводя чимина из транса. — твои занятия в зале не проходят даром. только посмотрите на эти мышцы, уверен, ты скоро сможешь раздавить меня, — хихикает чимин, отстраняясь, и вцепляется в столовые приборы. он пытается сосредоточиться хоть на чем-то, лишь бы не ощущать фантомного тепла чужой кожи, — да, дорогой? — да-да, — на автомате отвечает его муж. чимин уверен, что тот даже не слышал его слов, а согласился, чтобы от него отвязались. он смотрит, как чжухон старательно вчитывается в какие-то письма в телефоне, переводит взгляд на чонгука, который тоже успел с головой погрузиться в мобильный, и тихо вздыхает. чимин встает со своего места и начинает собирать посуду со стола. ужин, очевидно, подошел к концу. — чонгук, помоги маме убраться, — чжухон тоже встает и, поцеловав чимина и отблагодарив за ужин, уходит обратно в свой кабинет. чимин не знал, что, выходя за него замуж, получит в придачу любовницу в виде работы. хотя, с недавних пор его это не особо заботит. они замужем уже почти 6 лет и, несмотря на большую разницу в возрасте, всегда понимали друг друга с полуслова и поддерживали. ему порой становится совестно, что мысли больше не занимает чжухон. тот не сделал ничего, что могло бы понизить его значимость в глазах чимина, просто… он немного сместил центр своего внимания на другого мужчину в их доме. — ты можешь идти к себе, я сам справлюсь, — отнекивается чимин, загружая тарелки в посудомоечную машину. он не глупый и замечает, как порой тушуется в его присутствии младший. не знает основной причины, но предполагает, что тот до сих пор не может смириться с наличием еще одного человека в их семье. — я хочу помочь, — отвечает чонгук, убирая остатки в холодильник. да, ему бывает не по себе рядом с чимином, но он видит, как тот старается, как уютно преобразился дом с его появлением. он не слишком проявляет свою благодарность, порой даже никак не способствует облегчению чиминовых мыслей, но это действительно так. родители развелись давно, и почти весь подростковый возраст чонгук видел, как одиноко его отцу, поэтому он правда рад чимину. его немного смущает, как открыто порой тот одевается либо ведет себя, но винит в этом только себя и свои озабоченные мысли. чимин сияет. он рад, что чонгук не норовит поскорее сбежать из его компании. его глазам приносит удовольствие вид подкаченного тела и симпатичного лица. он поворачивается спиной к столешнице, опирается на нее поясницей и обращает все внимание на мальчишку. — как дела в университете? мы в последнее время редко разговаривали, — тише добавляет чимин. чонгук понимает причину, ведь сам избегал чимина последние недели. ему тяжело видеть, как порой тот порхает по дому в коротких нарядах. чимин на десяток лет старше чонгука, но не возраст мешает ему разглядывать длинные ноги и накаченные ягодицы, этим чимин богат сполна. это муж его отца. чонгук не может думать о чимине в ключах, иных от семейных. — да, все хорошо, — односложно отвечает он. не оправдывается и не пытается высказать опасений. — ты кажешься уставшим. сильно нагружают? чонгук слышит, как приближается мелодичный голос; чувствует, как на плечи ложатся теплые ладони, начиная разминать окаменелые мышцы. снова он ведет себя так. — уверен, ты упорно трудишься. наверняка это уматывает, — чимин сжимает пальцы на напряженных плечах. он коротко улыбается, заметив, как замерло тело перед ним. чонгук захлопывает холодильник и резко оборачивается. — нет, все хорошо, — резко выдает он. — я, наверное, пойду. думаю, мы закончили, — и убегает в свою комнату. — да, конечно, — в пустоту отвечает чимин, смотря вслед своему пасынку. он ухмыляется и направляется в их с мужем спальню. согласно его планам, чонгук еще недолго будет бегать. его мысли и так слишком долго занимает чонгук. он привык добиваться поставленных целей. °°°° так продолжается какое-то время, чимин продолжает наступать, а чонгук ретироваться. хоть ему и нравится эта имитация игры в кошки мышки, но слишком затянутая партия тоже начинает надоедать. он собирается действовать. чонгук как раз недавно вернулся домой на зимние каникулы. этого времени хватит, чтобы превратить в жизнь свой маленький план. все начинается так же невинно, как и его прошлые ходы: ласковые комплименты, затяжные касания и продолжительные взгляды. пару раз чимин «случайно» оставлял свои стиранные трусики на полке с бельем чонгука. отмазывался, что, видимо, не заметил в куче и отнес их в комнату младшего. его краснеющий малыш уже дважды возвращал чистенькое белье владельцу. однажды чимин стащил футболку чонгука и все утро готовил в ней одной. стоило видеть глаза младшего, когда он, еще не до конца проснувшись, спустился на завтрак. чимин тогда наигранно извинился, сказал, что, видимо, перепутал с футболкой мужа, да и вообще не думал, что мальчик встанет так рано. иначе, он бы точно оделся поприличнее. сегодня чжухон снова задерживается на работе, поэтому ужинают они вдвоем. — как тебе мясо? прожарилось? — пытается разбавить тишину чимин. чонгук всегда был немного антисоциален, даже в кругу семьи. но в связи с последними поступками старшего, он вообще старается избегать любого взаимодействия. чонгук кивает, продолжая молча жевать. — не хочешь вина? не люблю пить один, — он заглядывает в лицо чонгука, обезоруживающе улыбаясь. получив такой же согласный кивок, чимин подрывается с места и ставит на стол подготовленную бутылку. — не разольешь? нравится, когда за мной ухаживают, — снова улыбается чимин, возвращаясь на свое место, и двигает стул поближе к младшему. чонгук хоть и чувствует некое смущение и толику страха, но послушно разливает по бокалам напиток. он не слишком толерантен с алкоголем, поэтому старается не пить его часто и много. порой тот немного перегибает палку со своей заботой и лаской, но он надеется, что сможет держать ситуацию под контролем. распив почти всю бутылку, чонгук начинает понемногу втягиваться в разговор, который постепенно, как ему кажется, движется куда-то не туда. — чжухон отговаривает меня от маммопластики, но я думаю, что мне пошла бы грудь побольше, — говорит знатно покрасневший чимин. это его вторая бутылка за день, поэтому алкоголь ударил в голову быстро. — а ты как думаешь? — серьезно спрашивает он, но получает в ответ неуверенное мычание. чимин встает со стула и приближается к чонгуку. он обхватывает крупные ладони своими и подносит к груди. — потрогай, — уверенно произносит чимин. — скажи, что будь они побольше, было бы лучше. чонгук теряется. он никак не ожидал подобного развития событий и даже в самых влажных снах |которые, не стоит врать, порой с ним происходили| не разрешал себе таких мыслей. он всегда пытался оградить себя от пошлостей в сторону чимина, ведь тот часть его семьи. но у старшего, кажется, были совершенно другие планы. — я не думаю… — начинает он, пытаясь отодвинуть руки, но цепкие пальчики, несмотря на чиминову внешнюю хрупкость, не позволяют этого. — потрогай, гук-и. все в порядке, в этом ничего такого, — убеждает его чимин, помогая своими ладонями сформировать нужные чашечки из рук, подстать его груди. — многие детки трогают мамочкину грудь в детстве, а ты мой малыш, — ласково гнет свое. он видит, как нервничает младший. ему нравится, как в его глазах плещется сомнение, но в то же время рушится желание сдерживаться. — ну, что скажешь? — тише прежнего говорит чимин, разглядывая лицо младшего. тот сосредоточен, будто действительно размышляет над этим вопросом, а не втайне наслаждается мягкими железами. — я думаю… — прокашливается. — думаю, все и так неплохо, — он поджимает губы и отрывает ладони от чужой груди. сцепляет в замок и зажимает бедрами, дабы не дай бог не вернуть их на прежнее место. чимин победно ухмыляется. хоть и не особо доволен такому «комплименту», но он чувствовал, как чонгук сам впивался пальцами в его кожу, как он едва-едва сминал полушария через ткань. он неслабо возбудился от таких невинных прикосновений со стороны своего сынка. даже соски с готовностью напряглись. но он знает, что пока нельзя. чонгуку нужно дать время. он не тот, кто бросается в озеро, не зная дна. но чимин готов ждать. его киска в предвкушении сжимается с тех самых пор, как чимин случайно увидел голого чонгука. это было после долгого дня вне дома, они все пыльные и уставшие вернулись обратно. чонгук первым делом пошел мыться, а чимин, не заметив этого, хотел забрать вещи из сушилки. он так и застыл в дверях, пялясь на стальные мышцы и крепкий мягкий член через стекло душевой. ему тогда казалось, что он в жизни так не возбуждался. даже секс с чжухоном казался чем-то другим… новым, ведь он представлял на его месте совсем другого человека. °°°° чимин не мог избавиться от ощущения чонгуковых ладоней на груди. стоя в этом же душе, он сминал пальчиками молочные железы и возвращался в тот вечер, когда на их месте были пальцы его пасынка. уж теперь-то он точно не мог спокойно смотреть на младшего: все представлял, как тот смотрит на него снизу-вверх своими оленьими глазами и мягко посасывает сосок. ему не хватало повода, какого-то знака, который мог быть дать зеленый свет дальнейшему развитию событий. и этим светом становится срочная командировка чжухона в соседний город. чимин уже проводил мужа и начал свои приготовления. он тщательно отскрабировался, натерся различными маслами и кремами, которые делали кожу нежнее и приятнее. вместо пижамы снова надел футболку своего мальчика и пошел к нему в комнату. — не спишь? — робко стучится в дверь и спрашивает в приоткрытую щель. он осматривает помещение, замечая, что в комнате царит не давящая тишина. рассеянный свет прикроватной лампы, стоящей позади чонгука на тумбочке, помогают ему разглядеть местоположение младшего. — как раз собирался, — тихо отвечает чонгук, отодвигаясь от компьютера вместе со стулом. — обещали грозу… а ты знаешь, как я боюсь ее, — начинает чимин, проскальзывая в тускло освещенную комнату. — можно я лягу с тобой? — часто моргает, с надеждой смотря на чонгука. он не долго думал над предлогом. видимо, сама погода сегодня была за него. он видит, как тот задерживается с ответом, но все же получает положительный кивок. — можешь ложиться сейчас, я скоро закончу, — напоследок произносит чонгук, поворачиваясь обратно к экрану. чимин радостно залезает под одеяло и укладывается на бок, разглядывая широкую спину. ему не терпится поскорее увидеть, как это мощное тело нависнет над ним. он мечтательно выдыхает и зажимает ладонь ляжками, ребром прижимаясь к пульсирующей киске в надежде унять тянущую боль. он долгое время одергивал себя от интимных мыслей с чонгуком в главной роли, но потом сошелся со своим «я» во мнении, что это не так и ужасно. по сути, их не связывают кровные узы. чонгук смышленый и куда более сильный, чем он сам. если бы ему это не нравилось, он бы давно пересек все его действия. именно так успокаивает себя чимин, в какой-то степени перекладывая ответственность на младшего. углубившись в мысли, чимин не замечает, как чонгук заканчивает и присоединяется к нему в кровати. он сразу же ложится спиной к старшему и, пожелав спокойной ночи, выключает лампу, погружая комнату в темноту. чимин не знает, сколько времени точно прошло, но, судя по дыханию, чонгук уже уснул. он слышит первые раскаты грома и инстинктивно прижимается ближе к младшему, сжимая в руках его футболку. да, он правда боится грозы, но сейчас позволяет себе немного гиперболизировать свой страх. чонгук, видимо, почувствовал тепло чужого тела и зашевелился. — все в порядке? — хриплым от дремоты голосом спрашивает он. чимин согласно мычит, а после добавляет: — можешь меня обнять? я успокаиваюсь, когда чжухон так делает, — жалобно тянет чимин. он ни за что не сознается, что просто использует беруши во время грозы. без лишних слов чонгук поворачивается лицом к чимину и обнимает, прижимая ближе к себе. — а теперь спи, — выдыхает он, снова закрывая глаза. чимин закидывает ногу на чонгука и льнет теснее, демонстративно вздрагивая при каждом громовом ударе. — что еще тебе помогает успокоиться? — спустя несколько минут спрашивает чон. должно быть, он не может заснуть, когда тело рядом с ним постоянно содрогается и поскуливает. — ну, чжухон в такие моменты целует меня, — на пробу произносит чимин. он поднимает лицо и встречается с нечитаемым выражением младшего. сейчас. именно сейчас тот момент, когда либо все получится, либо придется потом с сожалением вспоминать о своих оплошностях, мучаясь от стыда и избегая младшего. — что-нибудь еще? мне кажется… — отводит взгляд чонгук. — поцелуй меня, — обрывает его чимин, подползая выше и привлекая его внимание. — все будет хорошо, никто не узнает, — уверяет он. чонгука терзают сомнения. он знает, что это неправильно, что так делать нельзя, но чимин сам виноват, он не первый год провоцирует его, чонгук знает это. знает, что все его действия — не случайность. он был в гостях у многих своих друзей и ни один из родителей не вел себя так, как чимин. он пытается удержаться за тоненькую ниточку, соединяющую его с пока что «нормальным» миром. — ты не знаешь, о чем просишь, — все-таки отвечает чонгук. он всегда был рассудительным и сохранял холодный ум даже в стрессовых ситуациях. обратного пути не будет. он не сможет потом смотреть на чимина, зная, каковы на вкус его губы, или как ощущается его кожа под пальцами. не сможет смотреть в глаза отцу. все это уже слишком давит, а ведь он даже ничего не сделал. — знаю, чонгук-и, — он приподнимается на локтях, — я хочу этого, — тише добавляет. забирается на чонгука верхом, прижимаясь грудью. чонгук сглатывает и смотрит на лежащего на нем чимина. руки раскинуты в стороны, он больше не касается старшего. — один маленький поцелуйчик и все, — настаивает чимин, приближаясь к его лицу. — обещаю. чонгук сдается. он надеется, что не его одного после будет сгрызать совесть или сомнения. обхватывает гладкие бедра и приподнимает голову, касаясь мягких губ. чимин отзывчиво наклоняется ниже, чтобы тому не приходилось тянуться. движения плавные и мягкие, что немного выводит чимина — он ждал этого слишком долго, чтобы вот так тянуть. он кладет ладони на шею чонгука и прижимается теснее. приоткрывает рот, намекая развить поцелуй. чонгук проникает языком в полость, проходится им по зубам, чувствуя один выпирающий передний. дышит шумно, пальцы сильнее вцепляются в мягкую плоть. он давно ни с кем не целовался, так как в последнее время и вправду был очень занят учебой. может, им и не повредит немного снять стресс таким образом. языки скользят друг о друга. чимин поворачивает голову набок и ерзает, устраиваясь поудобнее в руках чонгука. просовывает руку между подушкой и головой младшего, короткими ногтями почесывая затылок. он не раз замечал, как расслабляется чонгук, когда с его волосами играются, поэтому решил и сейчас использовать этот прием. чонгук действительно немного отпускает себя. плавно обхватывает губами чиминов язык, всасывая, заменяет его своим и проталкивается в теплый рот. ему нравится целоваться с чимином, потому что тот точно знает, что и как ему нравится. не то что девчонки из его университета, которые только-только оторвались от родителей и начинают познавать свои вкусы. когда чон пытается разорвать поцелуй, чимин протестующе стонет и тянется за продолжением. он хочет, чтобы руки чонгука поднялись выше, чтобы тот понял, что на нем нет трусиков. хочет узнать его реакцию на то, что это заранее спланированный акт, а не чистая случайность в виде «помощи» во время грозы. в нетерпении крутит тазом, забытое возбуждение дает о себе знать: клитор пульсирует, а из дырочки вытекает вязкая смазка. чимин отрывается, только чтобы быстро стянуть с себя чужую футболку. голые сиськи покачиваются от резкости движений, и он тут же снова ложится на чонгука, вминая их в младшего. — что ты делаешь, чим— — я не чимин для тебя, — перебивает. — твоей мамочке сейчас очень тяжело, ты ведь поможешь, да? он не ждет ответа и снова накрывает блестящие от слюны губы. в таком положении не очень удобно, но он как может трется клитором об чонгука, ткань домашних шорт кажется непривычно грубой. он постанывает в чужие губы, не давая тому времени опомниться. выпрямляется, что дает больше возможности двигаться. он скользит по скрытому одеждой члену, чувствуя, как нарастает эрекция. — все хорошо, мама с тобой, — успокаивает чонгука, видя, как на его лице снова зарождается паника. кружит бедрами, с каждым разом ткань пропитывается его соками все больше, и это облегчает движение. даже не стыдно, что чонгук смог его так возбудить. опирается руками в грудь чонгука и стонет от прямой стимуляции клитора. это лучше всяких подушек, об которые он терся. хочется поскорее ощутить его член, залить своей смазкой. он велит чонгуку стянуть одежду и с облегчением выдыхает, когда усаживается на голый ствол. ему доставляет удовольствие даже простое соприкосновение гениталиями без проникновения. он опять упирается руками в грудную клетку, из-за чего грудь сдавливается и кажется больше, и движется вверх-вниз по члену, каждый раз неистово наслаждаясь, когда клитор задевает головку. — а вдруг папа… — чонгук замолкает, сам не зная, как продолжить. что именно он боится? вдруг тот узнает? вдруг вернется раньше? или вдруг выгонит чимина? — не думай ни о чем, — стонет чимин. последнее, о чем он сейчас думает — его муж. смазка пенится от скорости движений, влажные звуки ласкают слух, заводя еще больше. — ты делаешь меня таким мокрым, чонгук-и, — он приподнимается немного, показывая, как затопил чонгуков член. прозрачные ниточки растягиваются, истончаются и рвутся, когда поднимается выше. он опускает взгляд и единственное, что появляется в голове — это: «хочу попробовать». чимин отползает назад и слизывает собственные выделения с паха чонгука. поднимает взгляд на младшего: глаза потемнели, губа прикушена. он прикрывает веки, потому как не может смотреть на такого чонгука. покрывает член влажными поцелуями, двигаясь от яиц к головке. засасывает ее, обводя языком и втягивая щеки. слюну не сглатывает, возвращает обратно на пенис и размазывает рукой. возвращается к яйцам и втягивает мешочек в рот, перекатывая языком, пока размеренно надрачивает. он слышит, как пыхтит чонгук. еще бы, чимин в последнее время только и сосал чжухону, не желая заниматься с ним сексом. решая не оставлять себя без удовольствия, опускается чуть ниже и касается киской голени чонгука, зажатой между его ног. он стонет вокруг длины, тяжестью ложащейся на язык, понимая, как постыдно сейчас выглядит, трахая ногу своего пасынка. с самого первого дня, как он увидел его, хотел почувствовать во рту. и не разочаровался. собственная смазка в миксе с предсеменем чонгука создает какой-то дикий коктейль. слизывает каждую капельку, обсасывает каждый дюйм члена. он возвращается на прежнее место, забираясь на чонгука верхом. не выпуская член из руки, бьет головкой по вульве, растирает клитор и, наконец, опускается на толстый член. чувствует себя заполненным, как никогда, словно его чонгук-и — частичка, которой так не хватало. он начинает нерасторопно, поднимается вверх и садится обратно, сполна ощущая, как головка разводит собой стеночки. — чонгук, — шепчет он, — ты делаешь мамочке так хорошо. я так давно ждал этого, — глаза слезятся. он сам не знает, отчего. может, именно сейчас, получив то, чем так бредил, он осознал всю обширность проблемы. может, от счастья. решив разобраться с этим позже, продолжает скакать на члене, вырывая стоны из обоих. это не ощущается так, как всегда. не так, как обычный секс. будто для каждой частички его разума это значит нечто другое. он много раз прыгал на чьем-то члене, но никогда не чувствовал себя так. пальцы на ногах поджимаются, а клитор не перестает болеть, словно возбуждение и вовсе не собирается отступать, а лишь накаляется. руки чонгука становятся смелее, он сжимает покачивающиеся перед глазами груди, и чимина прошибает дежавю. старший вспоминает, как заставил его потрогать себя на кухне, как стеснялся мальчик в тот раз. сейчас все иначе, его пальцы агрессивно и немного болезненно сжимаются на коже, наверняка оставляя синяки. чимин цепляется за спинку кровати и наклоняется ниже к чонгуку, предлагая свою грудь. чону не нужны лишние просьбы, он не мог оторвать взгляда от манящих сосков с тех пор, как чимин лишился футболки. чонгук продолжает сжимать мягкую грудь — та идеально ложится в его ладонь, небольшая и округлая — и накрывает горошинку губами, причмокивая. — да, вот так, малыш, — стонет чимин. ему приходится замедлиться из-за позы, но стимуляция сосков в полной мере возмещает эту потерю. чонгук присасывается так, будто ждет появления молока, которого никак не может быть. он поднимает глаза на чимина, и тот радостно улыбается, смотря на мальчика влажными глазами с того самого ракурса, о котором мечтал. он медленно опускается на ствол, так же медленно поднимается. освобождает одну руку и прижимает голову чонгука ближе к себе, поглаживая. младший с звучным чмоком отрывается от груди и произносит: — я скоро кончу, мам, — перемещает ладони на талию чимина и ускоряет движения, используя теплую киску в таком темпе, как хочется ему. — мгм-м, кончи в меня, — чимин сразу знал, что не продержится долго, поэтому тоже находится на грани и горячая сперма, бьющая в лоно — это то, что доведет его до оргазма. он возвращает руку обратно на перекладину и позволяет безвольно насаживать на член. ноги затекли и устали от постоянной нагрузки, поэтому такая альтернатива его не пугает. почувствовав, как семя объемными каплями стреляет в матку, его прошибает дрожь. чонгук после секса почти сразу вырубился, что не было для чимина сюрпризом, ведь он сам помешал ему спать. сам чимин долго не мог уснуть. он не думал, что после того, как трахнет своего пасынка, будет так жалеть об этом. не ясно, то ли это голос совести, что он изменил мужу, то ли разума, что он использовал своего, можно сказать, сына. различные опасения кружились в голове. слезы то подкатывали, то отступали. ему было страшно просыпаться завтра и как-то разгребать свои проблемы. будто завороженный он грезил лишь об одном и теперь, очнувшись, не мог себя простить. не дождавшись утра, он покинул кровать чонгука, вернувшись в их с чжухоном спальню. °°°° проснувшись, чимин долгое время не мог заставить себя подняться. все силы будто покинули его тело. не хотелось ни есть, ни думать. но поняв, что пролежав весь день в кровати, он ничего не сможет исправить, поднимается. первым делом идет в душ, жалея, что не сделал это перед сном. сперма все еще внутри него, словно напоминает о грязных деяниях. былого запала нет. то, чего он так желал, теперь кажется бредом сумасшедшего. как он мог додуматься заставить чонгука трахнуть его? что, если тот вообще не хотел? прошлые отговорки, которые он моментально мог найти на каждый свой подобный вопрос, будто испарились. что, если чжухон действительно узнает? ответ на конкретно этот вопрос он не хотел знать. спустившись на кухню, чимин бездумно открывает холодильник, надеясь найти там что-то, что можно быстро съесть. как на зло, молоко закончилось, а значит хлопья приготовить он не сможет. решив просто пожарить яичницу и не заморачиваться, он достает все нужное и раскладывает на столе. как раз в тот момент, когда он перекладывает еду со сковороды на тарелку, спускается чонгук. — доброе утро, — его голос бодр и весел, чего не скажешь о чимине. — доброе, — серо отвечает он. чимин садится за стол и принимается за еду. надеется, что получится избежать темы вчерашней ночи, но понимает, что это было бы слишком просто. то, что он сделал — не какая-то маленькая ошибка, которую можно просто забыть с восходом солнца. чонгук подходит к нему сзади и оставляет легкий поцелуй на макушке, что вводит его в смятение. парень никогда раньше не отличался особой тактильностью, и такое его поведение кажется странным. видимо, придется не временить и разбираться прямо здесь и сейчас. — чонгук, знаешь, — начинает чимин, от нечего делать размазывая жидкий желток по тарелке, — думаю, я погорячился, — он тут же хочет ударить себя, что выбрал не совсем верное слово. но, былого не воротишь, поэтому, с замиранием сердца он ждет ответа. — погорячился? серьезно? — усмехается чонгук, становясь рядом и поворачивая его лицо к себе. — чимин, — игнорирует старую просьбу, — ты тот, кто начал все это. не смей теперь говорить, что погорячился, — он наклоняется ниже и засасывает губы чимина. старший упирается в мощную грудь ладонями, отталкивает, но ничего не выходит. чонгук тянет наверх, заставляя подняться на ноги, и усаживает на стол, вставая между раздвинутых ног. — ты ходил в моих футболках по этой кухне, предлагал мять свои сиськи здесь, а теперь говоришь, что передумал? не понравился мой член? тогда я заставлю тебя поменять мнение, — выплевывает чонгук. чимин не узнает его. это совершенно другой парень, слишком своенравный и уверенный. он не будет скрывать, что такое поведение возбуждает, но чимин не позволит себе совершить ошибку снова. он уже предал верность мужа, и если он сейчас пойдет на поводу желаний, то предаст еще и самого себя. — чжухон должен будет скоро вернуться, — пытается найти отмазку, но видит по глазам напротив, что старания напрасны. в них нет ничего, кроме голимой похоти, которую больше никто не пытается скрыть. — уверен, что он сразу поедет в офис, а не домой, — парирует чонгук. он придвигает чимина ближе к себе, усаживая на самый край и вжимая в свой твердеющий член. проснувшись утром, чонгук думал, что на него накатит стыд или любая другая смежная эмоция, но… ничего подобного не было. он проснулся как обычно, будто ничего не случилось. даже больше, он наконец-то выспался и поднялся с новыми силами. спустившись вниз он не думал, что человек, который так долго ходил вокруг да около, а потом открыто предложил свое тело, даст заднюю. это расстроило и разозлило. чонгук ощутил себя использованным. не сказать, что он строил как-то грандиозные планы на чимина и собирался признаваться в любви после того, как помочил в нем свой член. — перестань, чонгук, — он отворачивается, не желая смотреть младшему в глаза. ему не по себе от этой ситуации. он всегда старался быть взрослым и нести ответственность за свои поступки, но сейчас шел против всех своих убеждений. борьба жгла внутренности: разум настойчиво скандировал «уходи», но пульсация в киске просила остаться и не отвергать того, за кем они так долго охотились. — мамочке стоило подумать вчера дважды, — шепчет чонгук, прижимаясь носом к чиминовой щеке. — я тоже просил тебя одуматься, но теперь посмотри, где мы, — ленивыми поцелуями спускается к шее. чонгук прижимает руку к промежности чимина, вдавливая шов от пижамных штанов в киску. он втирает твердые круги в клитор, вылизывая шею. чимин больше не пытается оттолкнуть, он кладет ладони на плечи чона и склоняет голову набок, позволяя. стоит принять расплату. он сам виноват в этом. возможно, если они будут достаточно осторожны, то получится жить как прежде. его трусики только начинают мокнуть, когда раздается щелчок замка. — черт, — выдыхает чонгук, отходя от чимина. старший тут же спрыгивает со стола и поправляет одежду, после направляясь ко входу, чтобы встретить мужа. на чонгука он даже не оборачивается. весь оставшийся день чимин избегает пасынка, стараясь сводить контакт к минимуму и отдает всего себя чжухону. ему все еще страшно, он не может нормально себя контролировать в присутствии младшего и кажется, что даже просто взгляд может их раскрыть. ночью он сам предлагает мужу заняться сексом, чтобы стереть триггерящую весь день мысль о чонгуке и его члене. утренний инцидент распалил. даже после всего произошедшего, он не может перестать об этом думать. стыд и возбуждение связываются воедино. он изо всех сил старается не сравнивать, пока чжухон не торопясь двигается. но не выходит. закрывая глаза, он представляет чонгука. ему даже кажется, что воздух пропитан чонгуком. каждую секунду он одергивает себя, ругает и проклинает. засыпает в объятьях мужа, снова думая о его сыне. чимина будит раздражающее шевеление позади, но он предпочитает не обращать на него внимания, решив, что это чжухон проснулся. поняв, что движение не прекращается, он решает вмешаться: — чжухон-а, перестань, — шепчет, приподнимаясь и открывая глаза. вот только перед ним лежит спящий муж и, обернувшись, он обнаруживает чонгука. — чонгук! что ты здесь делаешь?! — пытается придать голосу агрессии, не повысив его. — ложись обратно, — игнорируя вопрос, произносит чонгук. он ложится на бок рядом с чимином и толкается ощутимой выпуклостью в его задницу. — мы, кажется, на чем-то остановились. чимина прошибает шок от такой наглости. образ милого и чуткого чонгука слишком быстро сменяется на распутного и дерзкого. да, порой он задумывался об ответном влечении, но не предполагал, что мальчик настолько сдерживался. неужели он действительно собирается войти в него прямо рядом со спящим отцом? — ты с ума сошел? твой отец спит рядом, — шипит чимин. он чувствует жесткую эрекцию, и киска, словно по команде, начинает пускать слюни. какое бы это ни было табу, но его вагина всегда была немного шлюшкой. — я вчера тоже засыпал со своей мамой, а проснулся… — чонгук не продолжает, лишь снова толкается бедрами. залазит рукой под майку, сжимая мягкую грудь. приходится ненадолго оторваться, чтобы приспустить свою и чиминову одежду, но после ладонь снова плотно накрывает грудь. — господи, — себе под нос бормочет старший, поднимая глаза на чжухона. тот во сне отвернулся, и он рад, что не видит сейчас его лица. — подними ногу, — командует чонгук, потираясь головкой об сочащуюся дырочку. — чонгук, пожалуйста… — хнычет он. — мы с чжухоном недавно занимались любовью, я не могу, — это правда. у него до сих пор немного ноет влагалище, и, зная чонгука и его размер, легко он не отделается. — я, блять, слышал, как он трахал тебя, — выдает чонгук. без особых прелюдий проскальзывает членом в лоно, сразу же заполняя на всю длину. из чимина вырывается тихий писк, тогда чонгуку приходится оторваться от манящих сисек и прижать ладонь ко рту чимина. — старайся быть тише, тогда никто не узнает, — шепчет ему на ухо чонгук. чимин кивает и кладет руку поверх чонгуковой, чтоб наверняка. движения размашистые, но слишком медленные. чимину не приходится жаловаться, ведь сейчас главное — не потревожить чжухона. он прислушивается к ровному громкому дыханию мужа, концентрируясь на нем в надежде отследить, когда начнет просыпаться. — нравится? — чонгук продолжает давить на его губы, не давая ответить. чимин опять кивает и прикрывает глаза. теперь ему не нужно ничего представлять. чонгук прямо за ним, трахает, пока чжухон спит рядом. чимин сжимается, развивая мысль, на что чонгук тихо посмеивается, но ничего не говорит. они оба стараются не издавать лишних звуков. чонгук задерживает дыхание, когда толкается особенно резко, и постепенно выдыхает. это занимает слишком много сил и времени. дышать трудно, так как стоны просятся наружу. он покрывает короткими чмоками заднюю часть шеи чимина, чувствуя пальцами, как тот глубоко дышит. чимину душно. он не может сделать нормально вдоха. кислорода не хватает, и он словно тонет в ощущении кайфа. член разрывает не так давно растраханную киску, отчего в уголках глаз скапливаются слезы. тело не может расслабиться от страха, что их в любой момент поймают, что заставляет его сжиматься на члене чонгука. — я сейчас уберу руку. будь тише, хорошо? — получив в ответ ярый кивок, чонгук скользит рукой вниз, ненадолго сдавливает шею, переключается на грудь и после останавливается на киске. окунает пальцы в хлюпающую влажность и растирает по клитору. чимин прикусывает губу и жмурится. он боится даже сделать громкий выдох. все в его теле напряжено, как никогда. копошение со стороны мужа заставляет его резко открыть глаза. даже без зеркала он может с уверенностью сказать, что в них застыл ужас. чонгук не замедляет своих движений, что дико его злит. неужели ему плевать на все? поняв, что чжухон не проснулся, чимин поворачивается головой в сторону чонгука. — ты сумасшедший, чонгук! о чем ты думаешь? — страх и адреналин заставляют сердце биться быстрее и кажется, что даже его звук может разбудить чжухона. — тише, — он плавно обхватывает чиминовы губы, скользя и перебирая их по очереди. пальцы на его клиторе, член во влагалище, губы на его губах. чонгука слишком много. его запах, его вкус. чимин будто сам начинает постепенно сходить с ума. стимуляция слишком сильная и он пытается остановить руку чонгука, накрыв своей. — чонгук-и, хватит, — хнычет он, но у младшего другие планы. вчера он предоставил весь контроль чимину, поэтому сейчас решил отыграться. он чувствует, как второй оргазм за ночь снова подступает и предупреждает об этом чонгука. — только не внутрь, пожалуйста, — скулит он после слов о том, что чонгук тоже близко. — почему? в прошлый раз ты меня умолял об этом, — толчки становятся более хаотичными, неравномерными. — я… я не хоч-чу потом вымывать ее, — шепчет чимин, заикаясь. слишком много сил уходит на то, чтобы контролировать дыхание, поэтому говорить, не задыхаясь, выходит тяжело. мурашки покрывают тело от желания кончить. чонгук все решает в своей голове и без предупреждения изливается внутрь. под тихие протесты он вспенивает сперму внутри, заталкивая как можно глубже. он выходит из разбитой киски и ныряет под одеяло, разводя чиминовы ноги. подставляет язык, ловя свою вытекающую сперму. если чимин не хочет вымывать ее, то это сделает он. лакает мокрую киску, высасывая все семя и помогая себе пальцем. у чимина в голове даже ни одной мысли. если он скажет, что не шокирован, то соврет. за прошедший день чонгук столько раз удивлял его своим поведением, но чтобы так. он просовывает обе руки под одеяло и вцепляется в волосы чонгука. позволяет себе учащенно дышать через приоткрытые губы, хоть и выходит немного громко. не может сдержать в себе глухой скулеж, когда тело сковывает спазмами перед тем, как окончательно расслабляется. растрепанный чонгук вылезает из-под своего укрытия и, не сдержавшись, целует. язык еще скользкий от спермы и смазки, и он обводит им по всему чиминову рту, втирая их вкусы в каждый его рецептор. с громким шлепком отрывается от губ и заглядывает в покрасневшие глаза. — спасибо, мам.