~•|•~
– Господи, Щербакова! – откуда-то издалека слышится знакомый голос. – Она приходит в себя, – куда-то в сторону кричит этот человек. – Тебе запретили здесь появляться, почему ты вышла на лёд? – человек ругается, всё сильнее и сильнее повышает голос. А я не знаю как реагировать, и вообще смогу ли я. – Нет, ну не первый же раз всё это, почему нельзя сразу послушать врача? – и голос отдаляется, будто обращается к другому человеку. Сквозь густой туман капелька сознания кричит мне, что это Саша, и я мечтаю верить в это, но не могу. Я уже не могу ни во что верить. – Этери, я не знаю что она тут делает. Я клянусь, я её не заметил, – отвечает второй голос, и по ощущениям подходит ближе. – Она как будто просто тихо пришла и легла терять сознание в углу арены, а у меня помимо неё ещё 10 человек, с которыми надо работать. Аню я вообще в ближайшие дня три не ожидал. – Ну так я тоже не ожидала. Куда дети-то смотрели... Неужели не заметили? – Да и я бы не заметил. Она вообще на себя последнее время не похожа. Надо было её сразу в Москву отсылать, там бы отсидела прыжковый турнир. – Ну, теперь уже поздно. – пауза. – С другой стороны тут квалифицированные врачи, они ей точно помогут. На тренировки её, конечно, нельзя. Надо как-то ограничить. А то совсем плохо. – На прыжковый ей тоже нельзя. Россия под сильным вопросом. В общем я с ней поговорю. – И в этот момент я понимаю, что это Даниил Маркович и Этери Георгиевна. Слишком тяжело подавать вид, что я всё слышу и почти всё понимаю. Но нужно. Через силу открываю глаза. – О, – выдаёт женщина. – Всё, проснулась. – И хореограф тут же подходит ко мне. – Аня, тебе сильно плохо? И я едва заметно, переступая через огромные трудности, киваю ей в ответ. Та вздыхает. – Окей, врачи уже приходили, сейчас позову ещё раз. – и тут же уходит из моего поля зрения. Но в покое меня, конечно, не оставляют. – Аня, – начинает Глейхенгауз. – Мы с Этери Георгиевной поговорили, – небольшая пауза, – И решили, что ты не поедешь на прыжковый турнир, и скорее всего, снимаешься с чемпионата России. – вздыхает. А у меня на секунду останавливается сердце. – Это очень опасно для твоего здоровья, и мы хотим перестраховаться полным отсутствием тренировок хотя бы пару недель, – А он всё говорит и говорит, но я ничего уже не слышу. На глазах пропадает единственная моя надежда на какую-то отдушину. У меня теперь ничего нет. А тренер что-то объясняет, пытается связать всё в единую мысль и оправдаться. А мне уже всё равно. Хочется только спросить, где Саша, но сил нет даже не это.~•|•~
Спустя пять часов в местном стационаре Сергей Викторович помог дойти мне до пугающей тишиной и пустотой комнаты. Врачи запретили мне тренироваться и выступать, и теперь активно следят за тем, чтобы я не появлялась в залах и на льду. А в номере всё так же пусто, и совершенно нечего делать. Без Саши он как будто умер, потерял идентичность и важность. Теперь мне всё равно. Хочется лечь и всё на свете игнорировать. Так я, собственно, и поступила, пролежав на кровати до самого вечера.~•|•~
– Сашенька, Саша! – Бегу за ней в черном коридоре, видя перед собой только исчезающие во тьме рыжие волосы. – Саша, пожалуйста, остановись! – почему то она идёт пешком намного быстрее моего бега, и я никак не могу её догнать. – Саша, я же люблю тебя, Саша, ответь мне! – А Сашенька всё дальше и дальше идёт, всё больше и больше пропадает в ночной тишине. – Прошу тебя, Саш... – Да что тебе нужно, Щербакова? – слышится её тихий, разъяренный голос. – Ты хочешь узнать ответ на вопрос? Да? – поворачивается ко мне и за секунду появляется прямо рядом со мной. – Нет, я тебя не люблю. Ты мне даже не нравишься. Ты никому не нужна, тем более мне. – и тут же исчезает из поля моего зрения. И я падаю вниз, переставая ощущать пол под ногами.~•|•~
Сны. Снова эти сны. Я не хочу их видеть. Хочу лежать и не чувствовать ничего. Но, как обычно, в свое законное и неизменимое время, заставила себя встать с кровати и поплестись подышать свежим воздухом. Тем более что теперь там есть цель. На крыше дует холодный ветер и я смотрю в полную темноту. Медленно иду вдоль края, не торопясь прокручивая в руках телефон. Красиво. На небе светит большая, яркая луна. Я останавливаюсь и смотрю под ноги. Твёрдый бетон. Такой чужой, но одновременно знакомый. О него через несколько секунд начинают биться мои редкие слезы. Эмоции проявляются, но сил для них нет совершенно. Я могу плакать, но лучше от этого не становится. Меня сейчас никто не слышит и не снимает, я могу делать то, что захочу. Не нужно даже притворяться, что всё безоблачно и прекрасно. Но я не знаю что делать. Даже Камила сегодня не гуляет по тупиковой дорожке. Видимо, ей стало лучше. А мне ни капли. Всю свою жизнь я мечтала о некой свободе. О мутном чувстве того, что ты сама можешь решать, что делать и как поступать. И никто вокруг меня не был против. Мне давали свободу, я могла делать выбор самостоятельно. Но не учла я лишь того, что в ощущении свободы жить не способна. Ноги подкашиваются и я медленно опускаюсь на холодный бетон. Слезы стекают по моим розовым щекам, оставляя мокрые дорожки. Свободу я сама себе не обеспечила. Теперь у меня нет ничего. Ни друзей, ни тренировок, ни возможностей, ни даже Саши. Она давала мне глоток воздуха в душном и тесном мире, помогала справиться со всем, что происходило. Давала надежду. А силы медленно покидали меня с каждым часом без неё. Без неё я была и есть другой человек, без неё пропадают силы и желание. Хочется всегда поворачивать голову и видеть рыжую копну длинных волос. Но не всегда всё выходит как хочется. А ещё я хочу, чтобы Саша засыпала и просыпалась со мной. Чтобы она снова обнимала меня со спины на тренировках, чтобы снова подвозила на машине с соревнований, снова защищала меня перед Камилой. Хочу вставать рано утром и видеть, как она причесывается, приходить на программы и случайно пересекаться с ней взглядами с разных концов арены. Хочу слушать её голос, чувствовать её губы на щеках, улыбаться ей в ответ и ощущать поддержку с её стороны. Хочу чувствовать её давящий взгляд на тренировках, который частенько сбивает меня с прыжков. Но не всегда всё выходит, как хочется. С Сашей мне уже не хотелось ни дружить, не выигрывать. Мне нужна только она, Саша заменит мне всех. Я готова не учавствовать на чемпионатах, готова разорвать отношения с Камилой и другими, готова выйти ради неё из группы. Готова ждать её ответа на сообщения бесконечно. Я готова на всё, лишь бы она была счастлива. Но счастлива ли она со мной?~•|•~
С другого боку появляется Саша. – Валиева права. Всем на тебя параллельно, только выбешиваешь. – голос злой, но одновременно спокойный и равнодушный. – Мельтешишь где-то под ногами. Да разве в тебе может что-то понравиться? – усмехается. – Не думай, что я с тобой по-настоящему, это лишь игра, Щербакова. Ты никому не нужна. Ни фанатам, ни одногруппникам, ни семье, не друзьям. И мне ты тоже не нужна. Лучше бы ты сдохла.~•|•~
– Перестань. – тихо говорю я. – Саша меня любит, и я это знаю. – Откуда? – тут же интересуется Камила, с поддельным интересом поднимая на меня глаза. – Давай же, скажи мне, что она говорила, но это же будет ложь.~•|•~
– Ты либо освобождаешь себя от сумашествия, или, чего хуже, летального исхода из-за Трусовой, либо остаёшься с ней, но тогда можно открывать сборы на лечение, в которых никто из твоих друзей участвовать не собирается.~•|•~
– Я думала ты будешь ругаться... – Девушка тут же приподнимает брови, озадаченно смотря на меня. Тут же отпускает меня и уходит к своей кровати. – Щербакова, – окликает она спустя несколько секунд. – Поверь, лучше бы я кричала. – И абсолютно спокойно, не волнуясь ни о чём, обувается и исчезает за дверью.~•|•~
– Да что тебе нужно, Щербакова? – слышится её тихий, разъяренный голос. – Ты хочешь узнать ответ на вопрос? Да? – поворачивается ко мне и за секунду появляется прямо рядом со мной. – Нет, я тебя не люблю. Ты мне даже не нравишься. Ты никому не нужна, тем более мне. – и тут же исчезает из поля моего зрения. И я падаю вниз, переставая ощущать пол под ногами.~•|•~
– Но всё-таки зря ты мутишь с Трусовой, – непринуждённо говорит Камила, разбирая вещи на дальней кровати. – она мерзкая манипуляторша, а ты ведëшься на это.~•|•~
– Нет, Щербакова, мы не дружим, не общаемся, не обнимаемся и не разговариваем вне рамках интерьвью. – стальным голосом говорит она. – То, что я поддержала имидж фигурки вообще не значит, что мы теперь лучшие подружки. Оставь меня в покое, и больше, повторяю это ещё раз, не лезь в мою жизнь.~•|•~
Саша, откидывая назад волосы, быстрым шагом подходит к нам. Здоровается с тренером, молча оглядывает нас с Камилой сверху вниз и усмехается. – А что мы смешного сказали? – сразу же спрашивает Камила, провоцируя спор. Черт, нашла когда. – Да ничего особенного, – сразу же отвечает Саша. – Выглядите как два клоуна. Не удивительно, если так же и говорить будете. Всего лишь первый канал, подумаешь! – восклицание она. – как вас там назвали? Олимпийская чемпионка и мисс талант мира? Ярлыки что надо, соглашусь. ~•|•~ Я помню каждый момент. Помню всё, что убивает меня изнутри. Я хочу, чтобы всё это было огромным сном, мечтаю о той реальности, где всё прекрасно. Но здесь Саша меня ненавидит. Здесь меня ненавидят все. И я себя ненавижу. Слезы текут сильнее, ветер дует усердней, а луну закрывают темные тучи. Валиевой всё ещё нет внизу. На телефон в руках никогда не приходят сообщения, и для всех я абсолютно бесполезна. Хочется, чтобы всё было хорошо, но не всегда всё идёт как ты хочешь. Но главное, о чём я мечтаю – чтобы всё шло, как хочет Саша. А Саша хотела, чтобы я умерла. Раньше я боялась смерти, а теперь мне не страшно. У меня всё равно никого, а так Саша будет счастлива. Все мои цели были выполнены, и смысла теперь нет. Я олимпийская чемпионка, чемпионка мира, чемпионка Страны трижды. Мне ничего не нужно, я получила всё и потеряла за считанные месяца. Я пожертвовала всем и всеми ради Саши, и смогу пожертвовать больше. Всё ради неё. С трудом встав на подкошенных ногах, я подхожу к краю и смотрю вниз. Будто в бездонную яму. Вот, я свободна, могу делать всё что захочу, поэтому выбираю умирать. Внизу почему-то не зажглись фонари, почему-то нет Камилы, внизу нет никого. И в моей жизни тоже. Всё так и подталкивает... А на крыше дует холодный ветер, и я смотрю в полную темноту. Закрываю глаза, глубоко вдыхаю и отбрасываю телефон назад. Прикладываю руки к груди и теряю равновесие. Назад пути не будет. Падая вперёд с закрытыми глазами, пару секунд чувствую сильный ветер, бьющий по лицу, а потом секундное опустошение. Теперь я по-настоящему смогу быть свободна, и по-настоящему осчастливить Сашу. Последние моменты самые спокойные, потому что я вспоминаю только её.