Кошки-мышки

Пропитанный желчью ночной город прорезали сотни тихих звуков, сливающихся в единый шёпот. Небо сотрясали странные тарахтящие звуки дирижаблей, за место их привычного гудения. По всему Пальметто на улицах вряд ли нашлось бы и 10 человек, снующих в одиночку. Тёмными осенними ночами, когда зима наступает на горло вместе со страхом, – лучше не высовываться. Кошки и собаки забились в щели меж домов, боясь наткнуться на голодающих людей, что не прочь их отведать. Лишь крысы чувствовали себя прекрасно, бегая в одиночестве по улицам городка. Жить им незачем, и никто их потерю не заметит. Впрочем, это можно сказать и о людях, забившихся в дома, кабаки и оживлённые подворотни. Единственное различие между ними – страх смерти. Крыса, одержимая идеей выживания «во что бы то ни стало», не боится потерять то, за что так усердно борется. Люди же не готовы по-настоящему бороться за свою жизнь, они способны лишь трусливо прятаться по углам. Тяжёлый пропитанный дымом воздух густел с каждой секундой. Гнетущее предчувствие наступало на пятки всем последние сутки. Луна с трудом освещала крыши домов из всех возможных стройматериалов. Шифер, черепица, железо, ондулин, рубероид – у кого на что хватило денег и связей. Излюбленные ворами «тропы» в таком освещении было не разглядеть, а осмелившийся прогуляться по крыше в такую ночь обречён на скорое падение вниз. Эндрю Миньярд, стоя на крыше своего дома, окинул взглядом столь унылую картину и отправился обратно в тепло, решив отложить все свои дела на утро. Уголок его губ нервно искривился, а рука по возвращении в комнату потянулась к пачке сигарет. Откладывать запланированное он не любил, но выходить на улицу сейчас равноценно самоубийству. Провалявшись в кровати около полутора часа, Эндрю начал проваливаться в вязкую дымку сна, что приглушает все рефлексы и даёт мозгу столь необходимую разгрузку. Однако уснуть окончательно ему не удалось. Грохот и треск прокатились по дому. Не до конца очнувшись от дремоты, Миньярд выхватил небольшой нож из-под подушки и уверенными шагами бросился на звук. Выйдя из комнаты, он тут же заметил пыль, струящуюся со стороны кладовой. Несколько лет назад дверь в эту комнату выбили, так что, сделав два небольших шага вдоль коридора, он смог оценить обстановку и остаться незамеченным. В центре кладовки, свернувшись в комок, лежало тело. Ни живое, ни мёртвое. В потолке зияла дыра, а полусгнившие доски валялись на полу вместе со штукатуркой и обломками проржавевшей насквозь кровли. Клубы пыли обволокли всю комнату, опускаясь на старую кровать в углу. Рука Эндрю сильнее сжала рукоятку ножа, а взгляд вновь упал на лежавшее перед ним тело. Темнота не давала рассмотреть, кто же это. Неказистая девчонка или тощий мальчишка. Не разглядеть. «Уже и неважно. Всё равно труп», — подумал он и сделал шаг вперёд, по привычке вставив нож. Лезвие поймало лунный блик, осветив небольшой участок лица человека перед ним, так что получилось разглядеть страшного вида рану у виска. При виде неё Эндрю сщурился от отвращения. Раны в области головы всегда вызывали у него неприязнь, будто напоминание о хрупкости жизни. Мерзко. Сделав ещё пол шага вперед, он сдвинул световой блик ровно на глаз неизвестного человека и, не успев обдумать увиденное, Эндрю оцепенел. Мёртвое, по его мнению, тело перед ним резко распахнуло глаза и вскочило на ноги, издав при этом пронзительный, болезненный стон. «Живой труп» со всех ног ринулся к окну, что-то подхватив с пола, а Эндрю за ним. Два шага. Лишь два шага отделяли неизвестного от окна, а Эндрю от неизвестного. Вытянув руку вперед, он почти ухватил бежавшего впереди него за рукав, как раздался звон бьющегося стекла. Иногда секунды превращаются в вечность, а вечность в секунды. Сейчас два неизвестных друг другу человека попали в первый вариант временного искажения. Эндрю смотрел, как окно разлетается на сотни осколков, и вместе с ними во двор летит небольшой, но явно увесистый мешок, разбивший его. А человек, пару секунд казавшийся ему мертвецом, прыгает следом в окно, будто насмехаясь над судьбой. Миньярд окончательно запутался в происходящем. Изначально его интересовало кто и как додумался скинуть тело на его дом. Затем в его голову закралась мысль о подставе, и мозг судорожно начал придумывать варианты уничтожения тела. Потом, открывший глаза, труп его удивил и заинтриговал, но такой прыти от него он никак не ожидал. Так что сейчас, наблюдая за человеком, смело прыгнувшим из окна третьего этажа, он испытывал смешанные чувства. Что может так сильно напугать человека? Сколько смелости и безумства необходимо для столь отчаянного побега? С глухим стуком человек приземлился на гору отходов в подворотне, значительно смягчивших его падение. Жёлтый свет из окна соседнего здания осветил лицо нарушителя спокойствия. Эндрю успел лишь увидеть размытые из-за растояния черты лица, как за спиной послышались испуганные крики знакомых голосов. «Везучий», — подумал он, бросив последний взгляд на убегающего человека. В проходе появились два знакомых лица, одно удивленное, второе напуганное. Эндрю, стоявший посреди хаоса кладовой, заставлял его сожителей ужаснуться. Пыль, грязь, разруха, привычный оскал лица и странный блеск глаз, различимый даже в ночной темноте. Первым молчание нарушил Аарон коротким и емким: — Блять. — А я смотрю ты тут веселишься? — сказал Никки шутливым тоном, разительно отличавшимся от его скованной позы. — Что произошло? — вновь подал голос Аарон, перешагивая гнилые доски и осколки кровли. — Не знаю. — Эндрю зашагал в сторону своей комнаты. Аарон закатил глаза. — И что с этим делать? — Убирать, — ответил Эндрю. — Логично. А устроивший этот бардак тебя не интересует? — Никки скрестил руки на груди. — Эй, постой. Эндрю свернул в коридор, скрываясь из поля зрения близнеца и кузена. — Пошли хотя бы за веником, — сонно пробормотал Аарон. — О боже, ещё и окно! — сказал Никки, мысленно подсчитывая все убытки. Сидя на широком подоконнике у себя в комнате, Эндрю прокручивал в голове произошедшее. Он никак не мог отделаться от странного чувства незащищённости, появившегося около суток назад, а свалившийся с небес некто окончательно разрушил его чувство безопасности. Пепел падал ему прямо на штанину, но, поглощённый мыслями, он не замечал этого. Как и не замечал возню Аарона и Никки в кладовой. Сигаретный дым окутывал лёгкие и проникал во все клеточки организма. Раньше эта процедура успокаивала, но сейчас курение стало лишь привычкой, бессмысленным ритуалом. Отправив щелчком бычок в форточку, он лёг на кровать, отгоняя от себя дурные мысли. Ему необходим сон, хоть какой-то, но сон. С утра много дел.