Кошки-мышки

Их разделают доли секунды, Эндрю оставалось сделать два шага навстречу Сету. Покрепче перехватил в руке нож, большим пальцем оперившись на незаострённую часть лезвия, чтобы ладонь точно не соскользнула. Желание изувечить нежданного гостя было непомерно огромным. Нельзя ведь всё время держать себя в руках? Рано или поздно это выльется в приступ неконтролируемой агрессии и навязчивое желание причинить вред кому-то или себе. Злость похожа на костёр. Лишнее слово, поступок, совпадение подкидывает палку за палкой. Насколько тебя хватит выстраивать это кострище? Подсознание пропитывает древесину бензином в виде обид, сожалений, остаётся ждать человека с искрой. Искрой, которая вытравит сознание и смысл, оставляя за собой лишь полыхающее кострище из ненависти. В дело входят эмоции, унять их сложнее, чем шторм в открытом море. Только вот к кому будет направлена эта ненависть? Заставит исполосовать ножом первого встречного, а, быть может, первым встречным станешь ты сам. Сидя в ржавой ванной, придётся зажимать рукой через чур глубокий порез, ощущая, как тело становится картонным, пустым. Эндрю решил калечить других. Пришёл к этому он не сразу и тайно был благодарен судьбе за мир без добра и справедливости. Жизнь стремительно теряла цену, а он был этому рад. Если раньше за убийством шло неминуемое наказание, то сейчас люди считали это сродни нормы. Миньярд не успел сделать последние шаги. Сет с грохотом повалился на колени, чертыхаясь, он зажимал рукой лицо. Эндрю остановился, его костёр беспощадно залили водой, давая тому нескончаемо расти ввысь дальше. Он перевёл взгляд с Сета на Кевина, потирающего сломанную несколько лет назад руку. Никки вернулся и, стоя в метре от входа на кухню, наблюдал за происходящим, будучи готовым вмешаться в любой момент. Сет поднялся, оторвал руку от лица, вытер окровавленную ладонь о штаны. Оскалился, но не самодовольный как обычно. Что-то было не так в этом выражении, и Эндрю не мог понять, что именно. Стекающая по губам кровь попадала на зубы, рядом с бледной кожей та выглядела неестественно ярко. Эндрю спрятал нож обратно в карман на бедре, прикрываемый полами его рубашки. Все молчали. Гордону оставалось лишь покинуть дом, крикнув напоследок пару едких фраз. Но, вопреки всем ожиданиям, он, смотря в упор на Эндрю, сквозь зубы проговорил: — Херню сморозил… Сожаление. Вот что было написано на его лице. Натренированная годами улыбка дала осечку, оскал, созданный для защиты, сам того не осознавая, показывал уязвимость своего обладателя. Ранее пухлые, розовые губы стали бледными и обветрившимися, их уголки слегка подрагивали. Взгляд без былого задора, на лбу пара новых морщин. К двадцати семи, оставшись лишь с зависимостью за пазухой, он вынужденно пришёл в дом, где ему не рады, пожалуй, больше, чем в прочих. А всё это из-за зыбкой надежды на помощь. Помогать ему не собирались. Не из неприязни или прошлых обид, нет. Просто Сет не умел просить. Всех их жизнь научила не лезть в чужие проблемы. Ваймак же несколько лет вбивал мысль о шансе. О втором, о третьем, о четвертом, да хоть о тридцать шестом. Главное дать новую возможность, оправдать свои ожидания, дать уверенность. Особенно своим. Особенно Лисам. Взвесив все за и против, Эндрю вернулся обратно за стол. Блеклая копия Сета из прошлого окончательно потеряла вид. Страшно наблюдать, как знакомый тебе столько лет человек превращается в тень. Никки, суетясь, переминался с ноги на ногу, пока Кевин прожигал взглядом затылок Гордона, скрестив руки на груди. В голове у Миньярда нашлись с виду подходящие кусочки пазла. Любая теория должна быть проверена. Что если попробовать их сопоставить? Мысленно попрекая себя на чём свет стоит, он сказал: — На сутки, не больше. — Какого чёрта, Эндрю? — спросил Кевин, изумлённо подняв брови. — Ты ведь несерьёзно? Эндрю молчал, Никки по-птичьи склонил голову набок, вглядываясь в кузена, через время кивнул и, развернувшись на пятках, пошёл наверх, как планировал сделать ранее. Рискнув предположить, что Никки понял его задумку, Эндрю обратил взгляд на раздражённого донельзя Кевина. Сет, почуяв уверенность в своем даре убеждения, самодовольно поинтересовался: — А подлатать сожителя не хотите? — Требования выдвигать надо заранее, — ответил Эндрю, пожав плечами, смотреть на еду ему было тошно. — Кто знал, что безобидная фраза так расстроит королеву. Сказал он, едва уклонившись от ножа для масла, стремительно летевшего в его сторону. Кевин довольно фыркнул, но на Эндрю не посмотрел. Поняв что беда миновала, Гордон удостоил раздражённым взглядом сначала Кевина, затем Миньярда. — Если тебя приютили как собаку – не значит, что не будут избивать. Голос без интонации. Без эмоций. Без чувств. Лишь обманчивая улыбка от уха до уха. Даже толика угрозы в нём не присутствовала. Факт и не более. Сет, уткнувшись носом в пол, пошёл в сторону лестницы, грядущие сутки ему придётся существовать в непосредственной близости от Эндрю. Чувствовать высказанное и не высказанное осуждение вперемешку с презрением, зато под крышей. — И на кой чёрт? — спросил Кевин. — Научись пользоваться мозгами. Говорят, полезный навык, — незамедлительно ответил Эндрю. — Предупредишь Аарона, как придёт. — Иди нахуй, а. Разговор закончился, Эндрю поднял нож с пола и принялся мыть посуду. Он сидел на кровати в своей комнате, читая книгу, параллельно куря третью сигарету за минувший час. Буквы складывались в слова, слова в предложения, но внятный текст не выходил. Мысли словно разбежались, и мозг воспринимал только сухую оболочку. Какие-то слова, какой-то текст. Смысл он понять не мог, бестолку читая страницу уже в пятый раз. Мысли то и дело соскакивали не туда. Грохот в соседней комнате заставит понадеяться, что Сет не развалил недавно подлатанную комнату. На улице вдруг громко засмеются, выбивая все мысли звонким, перекатистым смехом. Вдруг лампочка затрещит от перебоя в электричестве. «Положим, я, например, глубоко могу страдать, но другой никогда ведь не может узнать, до какой степени я страдаю, потому что он другой, а не я, и, сверх того, редко человек согласится признать другого за страдальца. Почему не согласится, как ты думаешь? Потому, например, что от меня дурно пахнет, что у меня глупое лицо, потому что я раз когда-то отдавил ему ногу»,* — шёпотом прочитал он монолог персонажа, смысл усвоился, но читать так всю книгу будет невыносимо. Медленно тлеющая сигарета давно ждала, когда с неё скинут груз (пепел), но автоматическое действие пальцев дало сбой. Очередная затяжка, и пепел полетел на открытые страницы. Конечная точка. Захлопнул книгу, кинул её наотмашь в сторону, так что она, поймав баланс, чудом задержалась на углу кровати. Совет Рене игнорировался почти с неделю. Он хотел разобраться во всём сам, но даже не понимал, что это «всё». Разбираться было решительно не в чем. Паранойи и бессонница делали своё дело. Иной раз ему думалось, что странноватого вида человек ему мерещится. Тёмное пятно в ночи. Мало ли кто может быть этим пятном? Но что-то заставляло его думать о важности и связи этих мимолетных встреч. Он любил загадки. Они хоть как-то занимали его мозги и руки. Сидя в библиотеке, он перебирал старые дела, опубликованные на потеху публики. Многие он подвёл к логичному для себя выводу или мысленно оправдывал обвиняемого. Выступая в своём сознании как следователь, адвокат, прокурор и преступник, Эндрю коротал иные вечера. Своеобразный детектив. Единственный минус – постоянное пребывание в общественном месте на протяжении часов, а то и дней, если дело окажется через чур плотным и запутанным. Иногда его голову посещала мысль о том, что стоило попробовать вывести свои умения в заработок, но борьба с преступностью приносила меньше, чем сама преступность. Глаза у Эндрю начинали слезиться от усталости, дурацкая книга раскачивалась, словно дразня. Ужасно хотелось спать. До дрожи во всём теле. С «набитой ватой» головой мало что сделаешь. Он опрокинулся на кровать, послышался глухой удар, а затем более звонкий шлепок – это гравитация наконец подействовала на книгу. Уснул он далеко не сразу. Почти два часа крутился каждые 10 минут, неспособный улечься нормально. Пару раз порывался встать и покурить, но так и не приводил мысль в действие. В конце концов уснуть ему удалось, даже не закрывая окна шторами. Тёмная прокуренная комната была похожа на нору. Большую часть помещения занимала кровать, на полу была раскидана одежда, вперемешку с книгами, бумагами и атрибутами дней минувших. Несмотря на захламленность, комната не выглядела грязной или неопрятной. Всё как будто было на своих местах, в определённой последовательности, известной только хозяину. Третий этаж в целом является самым тёмным и узким. Дом начинал резко сужаться именно на нём, архитектор зачем-то перенёс системы нагрева и подачи газа наверх, а не в подвал, как это сделано почти везде. Вот и получалось, что на втором этаже вместилось три просторные комнаты, а на третьем кладовка, комнатушка да чулан, переделанный в ванную и набитый всякой дореволюционной техникой. «Техника» – громкое слово. Техникой Эндрю мог назвать автомобиль, купленный много лет назад за деньги, выданные после смерти матери. Своеобразная страховка или откуп от государства, не желающего разбираться с проблемами. Тильду Миньярд своей матерью он не считал и, в отличии от Аарона, не сильно заботился воспоминаниями о ней. К слову, холодный ящик Аарона он тоже причислял к технике. Электрическая лампочка да дирижабли с трамваями. А вот «систему», стоявшую в его ванной, техникой было не назвать. Полуразвалившееся медное нечто, до которого до сих пор не дошли руки. Эндрю вскочил с кровати, когда ему на живот прилетел несильно тяжелый, но ощутимый предмет. Он по привычке вскинул руки, готовый к любой ситуации, и уже тянулся за ножом, припрятанным в изголовье кровати. — Спокойней, — сказал человек сбоку таким же, как и у него самого голосом, за исключением отсутствия лёгкой хрипотцы от многолетнего курения. — Блять, Аарон, в следующий раз я кину в ответ нож, — ответил Эндрю, весьма бодрым голосом, постороннему было бы сложно сказать спал тот всего минуту назад или просто лежал. — Я рассчитывал услышать благодарности, а не угрозы, — ответил Аарон. Эндрю, не смотря на кинутый в него предмет, мог сказать, что это. — Мы с Бэтси, между прочим, изрядно заебались из-за тебя. — А меня заебали вы. — Растянулся он в улыбке. — Поразительное совпадение. Закатив глаза, Аарон вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь, оставляя Эндрю наедине со стеклянной баночкой, забитой специфическими на вкус пилюлями. «Crataegus sanguinea»** были редкими гостями в продаже, доставать более-менее сносное лекарство можно было лишь незаконно из-под полы благодаря медикам. Совмещая в себе обезболивающее, успокоительное и снотворное, они делали повседневную жизнь проще, но реакцию затормаживали, и от работы во время их приема приходилось отказываться. Впрочем, Эндрю никогда не пил лекарства по рекомендованному Бетси курсу. Он то и дело растягивал содержимое небольшой банки, в надежде дотянуть её к началу завоза новой партии. Растягивать никогда не получалось, даже с учётом его экономии. Бэтси, будучи доктором с более чем десятилетним стажем, смотрела с ужасом на то, как он относится к препарату. — Эндрю, будь добр, пей таблетки, как я тебе прописала, — говорила она каждый раз при их ежемесячной встрече, потягивая из нелепо большой в её руках чашки какао, сваренный на воде. — Это было бы эффективнее. Разумеется, её не слушали. Трезвая голова на плечах и быстрая реакция стояли в приоритете над самочувствием и сном. Однако он не раз переходил грань, когда его состояние без таблеток становилось ещё более несуразным и дубовым. В такие моменты он на чём свет стоит проклинал генетику, не думая о том, что Аарон вроде вырос без серьёзных проблем. Разорвав слой плотной бумаги, закрывающий горлышко банки, Эндрю вытряхнул на ладонь две таблетки. Одну сразу положил в рот и проглотил, не запивая, вторую убрал назад в баночку, а её саму поставил в ящик комода. Глядя на часы, он не мог сказать, сколько точно времени он проспал, но надеялся, что не менее пяти часов. Перед тем, как спустя два часа после пробуждения уйти к Мэтту в бар, он убедился, что лекарство действовало как обычно. Заглянул в кладовку и, увидев, что Сет спит, вылез на улицу через крышу. Пройдя пол квартала по чужим головам, он спустился на землю, вовремя заметив, что вновь забыл надеть более походящие ботинки. На улице с каждым днём становилось всё холоднее, а крыши начинали покрываться неприятной, скользкой изморосью. Оставшийся путь он проделал, виляя по улицам Пальметто. Иногда в тупиковых с виду улицах прятался проход сквозь подъезд или подвал дома, приезжий турист потеряется, ходя без карты или объяснений местных жителей. Бар или, лучше сказать, кабак Мэтта достался ему от матери Рэнди Бойд, ушедшей преподавать детям и взрослым основы самозащиты. Дело он вёл на пару с Дэн, которой, по слухам, он уже третий год планировал сделать предложение. Эндрю с ними не особо ладил, если можно ладить с людьми, которые за глаза о тебе говорят, как о «том близнеце», пока твоего брата называют «который нормальный». Кевин часто пропадал у Мэтта, могло сложиться впечатление, что они неплохо общаются, но у Кевина просто было не слишком много вариантов, где можно напиться без риска, быть обокраденным или выгнутым. Либо Мэтт, либо Рене. Худощавую блондинку с протравленными краской волосами он, откровенно говоря, побаивался. Не зря ведь та общается с Эндрю. Эндрю вошёл в здание с главного входа, людей внутри было ещё немного, большинство только закончили работу и придут сюда не раньше, чем через час. Брови Мэтта изогнулись в немом вопросе, когда он заметил Эндрю, идущего к нему в плаще, под которым была бесшовная кофта чёрного цвета. — На улице потеплело? На тебя посмотри и не скажешь, что зима близко. — Улыбнулся он своей типичной улыбкой, она могла показаться искренней, но таковой не являлась. — Слышал, что у вас тут произошло. Нашли виновников? — Сменил он тему. — Это у тебя и хотел спросить. — Эндрю тоже улыбнулся типичной улыбкой, похожей на оскал. — Рене сказала, что происходит какая-то хуета, а твои сплетники. — Он кивнул на немногочисленных посетителей, — обо всём всегда знают. Мэтт довольно кивнул, налил в бокал виски и передал Эндрю. Подошёл клиент, сделал заказ, Мэтт непринуждённо болтал, периодически косясь на Эндрю. Было непонятно, с кем из них двоих он ведёт диалог. Разобравшись с заказом, он передал какую-то бумажку на кухню и вернулся к Эндрю. — Честно, чувак, сам нихера пока не понимаю. Все болтают о заводе, заброшенном том. Вообще ничего полезного. Адекватный парень предположил, что тот заработал и вот вам смог. А дед, напившийся, орал на всё заведение про ведьм, — протирая столешницу, сказал он. Эндрю покривило от бесполезности этой информации, но тут, слегка стукнув кулаком о столешницу, он продолжил: — Дэн говорила, что слышала о том, что «какая-то странная парочка в углу сидит» от старушек-постоянниц. Они всё Пальметто в лицо знают, так что были удивлены. — Нихуя не помогло, спасибо. — Обращайся. Сиди здесь и слушай, раз от нас, смертных, проку мало, — ответил Мэтт. — Смертных? — подойдя к Мэтту сзади, переспросила Дэн, возможно, на автомате. — Монстры, возможно, бессмертны, — подернув плечами, произнес Мэтт, как некий очевидный факт. — Но ты ведь не монстр, — с улыбкой не сказал, а выплюнул Эндрю, взглянув на Мэтта. Намёк был понят сразу, Дэн хохотнула и удалилась, а Мэтт тихо продолжил работать на почтительном расстоянии. Через пару часов стало ясно, что ничего полезного за сегодня узнать ему не удастся, но он продолжал упорно сидеть и чего-то ждать. Мешать алкоголь с таблетками была не особо хорошая идея, периодически он слишком сильно задумывался, глядя в одну точку. Да и мысли были странные, из разряда: почему зелёный это зелёный, а солёное такое солёное. Вечер скрасило два недальновидных парня лет двадцати, решивших, что в кабаке Бойда можно устраивать драки с Эндрю Миньярдом. Наивным ребятам досталось вдвойне. Утром, идя домой с сигаретой в зубах, он смотрел, как люди, спеша на работу, кутаются в куртки да плащи. Алкоголь согревал изнутри, но пальцы всё равно были безумно холодны, он спрятал их в карманы. Домой он пришёл ровно к негласному завтраку, выпил чашку так называемого чая. От былого напитка осталось только название, года два назад у напитка ещё был приятный, нежный вкус, сейчас он больше напоминал крашенную воду. Каков же на вкус был чай десять, а то и двадцать лет назад? Вероятно, никто из его знакомых не сможет ответить на этот вопрос. Сет спустился с лестницы, когда Аарон, стоя в коридоре, завязывал шнурки, в комнате повисло напряжение более плотное, чем обычно. Ума смолчать Сету не хватило, началась обычная словесная потасовка, но до драки дело не дошло. В какой-то момент, не выдержав гомона вокруг себя, Эндрю вплотную подлетел к Гордону, приперев того к стене. — И что мне сделает ребёнок? — зажатый в угол спросил Сет. — Думаешь, стоит говорить такое людям, у которых с собой ножей больше, чем у тебя мозгов? — прижав лезвие к чужому горлу, просил Эндрю. — Сутки прошли. Пора бы тебе свалить, уёбок. — Отчаянно ты защищаешь свою шайку. Педик, калека и карлик тебе на пару, — опасливо прижавшись к ножу, ответил Сет. Эндрю рассмеялся. Непонимающие взгляды устремились на него, кровь тоненькой струйкой потекла из царапины, оставленной ножом. Отступив на шаг, он убрал оружие, провёл большим пальцем по губе, как бы вынуждая себя прекратить смеяться. На лице вновь появилась жутковатая улыбка, глаза блестели от осознания намерений Сета Гордона. — Ты ведь просто сдохнуть хочешь. Что, смелости не хватает довести дело самостоятельно? В какое же дерьмо ты попал? Лицо у Сета искривилось, до всех ещё какое-то время доходил смысл сказанных Эндрю слов. Никки бросал взгляды на окружающих по порядку, Кевин и Арон уставились на Эндрю, смотрящего в глаза Сета. — Нахуй вас, — тихо сказал Гордон, выскользнув за дверь. — Пока, пока, — проворковал Эндрю и стал подниматься наверх, через пару тройку часов ему надо вновь идти к Мэтту.