Весь мир для нас двоих

Вот и настал роковой день. Рейх кусал губы, глядя в окно. Вылазка к ЧАЭС. Ничего хорошего их там не ждало, он чувствовал, он знал. И даже экипировка не спасёт их от того, что ожидает их в заражённых радиацией развалинах... Ему вдруг вспомнился фантом, который не раз показывался ему. Он думал, что эта тварь могла придти оттуда. Но зачем же тогда оно помогло ему найти кибернетизированную одежду? Всё это напрягало немца, мысли о женском силуэте(фигура была женской, он был в этом более чем уверен) терзала его. «Она кажется мне очень знакомой. Эти черты, этот взгляд... Что же это за тварь?» Из мыслей его выдернул СССР. Он положил плечо фюреру на плечо, слегка сжав и ласково погладив. Третий Рейх на рефлексе положил свою ладонь поверх его, сйепил пальцы. -Волнуешься? - осведомился Союз. -Мы идём на верную смерть. И ты спрашиваешь, волнуюсь ли я? - младший нахмурился. СССР опустился на колени. Наколенники с глухим стуком ударились об пол. Коммунист взял его ладони в свои, посмотрел нацисту в глаза. -Послушай, всё будет хорошо, - он мягко улыбнулся. Рейх видел, как нервозно его спутник покусывал щёки изнутри, видел, что ему тоже страшно, но ему грело душу стремление успокоить его. -Ты не один, нас двое. Прикроем друг друга в случае опасности. Если будет туго, ты помни: я рядом, я с тобой. Всё будет хорошо. Я клянусь тебе. Рейх молчал. Смотрел на добрые голубые глаза напротив и улыбался. Тёплые слова заставили его улыбаться, а он этого и не заметил. Младший задумался. СССР всегда был таким добродушным... Сколько его не ломай, его душа всё равно оставалась открытой, широкой. Русский, ничего не скажешь. У них всех такая натура, Рейх знал это не понаслышке. Может, он и был жестоким и чёрствым, но не с ним и не с семьёй. С кем угодно, но не с ним. И немец знал: это знак, что он доверился, что любит искренне, по-настоящему. Но это, однако, не помешало совершить грех предательства... СССР поморщился. «Прокусил-таки до крови,» - догадался Рейх. Протянув руку к его лицу, он коснулся щеки русского, погладил большим пальцем возле уголка тонких губ, уповая на то, что это хоть немного облегчит боль. На подсознательном уровне он действительно желал облегчить боль Союза. А тот в ответ только улыбался. И если бы не страх и волнение в глазах Совета, Рейх не стал бы так беспокоиться. «В отличие от моего, в стрессовых ситуациях его разум был трезв и чист. Когда он просчитывал каждый свой шаг с пульсом шестьдесят пять и ровным дыханием, я пёр напролом. За что и поплатился. Впрочем, наверное, это к лучшему,» - прикрыв голубые глаза, нацист глубоко задумался. -А я тебе клянусь, что буду смелым. Не оставлю одного в беде. Уже больше никогда не предам... - подумав, произнёс Рейх. Быть может, волнение развязало ему язык, о чём он потом ещё пожалеет, но сейчас он был как никогда честен с русским. Союз застыл с приоткрытым ртом. Долго смотрел он на арийца, пока, наконец, не встал, вздыхая. -Нам пора, - взяв заранее заряженные ружья, СССР протянул одного из них Рейху, -идём. Полным волнения взглядом старший посмотрел в окно. *** Трасса осталась позади. Здание ЧАЭС высилось мрачным серым гигантом над головами СССР и Рейха, закрывая солнце. Рейху от такого стало не по себе, он потёр предплечья, стараясь унять дрожь. Союз взял его за руку, видя это. Немец непонимающе взглянул на того. Совет только улыбнулся, отпустил руку нациста и побрёл к первому энергоблоку. -Мы же не пойдём внутрь, правда..? - обеспокоенно спросил Рейх, нагоняя его. -Мы идём внутрь, - с какой-то даже насмешкой произнёс СССР. -Но Союз... - младший поджал губы. -Это первый энергоблок, там ничего такого нет. -Радиации там тоже нет? -Нам нечего терять, Рейх, - Союз произнёс это с улыбкой, но в голосе его была горечь, тоска, боль. Немец ничего не ответил. И правда, терять им было нечего. Мужчина замялся, ведь страх, не смотря на отсутствие смысла существовать, терзал его. Союз видел это. Протянув руку, он неуверенно, боязливо коснулся пальцами пальцев Рейха, взял его ладонь в свою. Нацист рефлекторно сжал её. -Если тебе так будет спокойнее... - начал коммунист. -Да, будет, - кивнул Рейх, прижимаясь плечом к чужому тёплому плечу. СССР двинулся вперёд. Они шли вдоль железнодорожных путей, тянущихся по территории Зоны. Очертания первого энергоблока появились вдали. Рейх вскоре отпустил руку СССР. Страх отпустил его, и мужчина уже не нуждался в чужих касаниях. Через главный вход они вошли в огромный комплекс. Это место было действительно мрачным. Стены золотого коридора, заржавевший, покорёженный металл, жуткими чешуйками покрывал пол и всё те же стены. Двери были намертво заварены железными пластинами и даже время и коррозия не смогли уничтожи сплав. Однако, коридор неплохо сохранился. Какой никакой, но порядок здесь был. Это показалось Союзу и Рейху странным, но оба посчитали, что это мелочи. -Что тут есть? - поинтересовался Рейх, подбежав к СССР и перепрыгнув обломок не то потолка, не то стены. -Особо полезного ничего нет, но можно вытащить детали из аппаратуры. Пригодятся. -Какой ещё аппаратуры? -Дистанционного управления системами обеспечения реактора, - СССР поднял голову, глядя на лестницу, к самому реактору и верхним уровням. Он поджал губы, задумавшись. «Всё было распланировано до мелочей, я был более, чем уверен в этих сооружениях. И ведь они совершенно одинаковые... Что же такое произошло?» - он размышлял об этом ещё долго, до своей...смерти? Да, смерти. Он умер. Но, почему-то, снова здесь, на земле, среди живых. Им обоим здесь не было места, но из всех стран именно им дали второй шанс. Союз взглянул на Рейха, и тревожные мысли покинули его. -...в тайне от всех мои учёные вели свои исследования, пытались создать нечто похожее на это. Но я так и не увидел результата, - Рейх рассказывал о чём-то, но Союз не сразу начал вникать в смысл его слов. -Ты меня слушаешь? -Да, - кивнул СССР, зная, что от части солгал. -Что здесь ещё есть? Из полезного. -Думаю, для выживания нам понадобятся только запчасти. При всём желании, мы не сможем запустить станцию, чтобы обесточенные Чернобыль и Припять вновь осветили фонари... -Да уж. Звучишь сейчас, как какой-то рассказчик или поэт, - Рейх усмехнулся. -Романтику наводишь? -А если и так? - русский улыбнулся. Он, несомненно, шутил, но позабыл, что Рейх по натуре своей многое воспринимал всерьёз. -Тогда иди сюда, давай поцелую, - немец приблизился к нему и встал на носочки, собираясь поцеловать в губы. -...у меня герпис! - воскликнул СССР и, собственно, не соврал. Над верней губой у него действительно появилось воспаление, покрытое коркой. Но нациста это совсем не смутило. Губы его, сладковатые от утреннего чая, накрыли губы Союза, и он застыл, не в силах пошевелиться. Однако, пропустив несколько минут ленивого поцелуя, СССР разорвал его.    —Так, всё, достаточно. Пойдём дальше, а то не успеем ничего, - он смущённо отвёл взгляд, и Рейх ухмыльнулся.    Союз вёл их по коридору, хотя и сам не знал, куда идти. В памяти не осталось воспоминаний об этом месте, что он находил странным, но ссылался на время, проведённое в небытие после смерти. Там мысли стараются в прах, не оставляя за собой ничего.    Наконец, они наткнулись на не заколоченную дверь. Та была распахнута настежь, а внутри, ожидаемо, было темно. Окон здесь попросту не было. Тогда было принято единственное верное решение - достать фонарики. Это оказалось обычное помещение с оборудованием и, судя по всему, люди продолжали свою деятельность здесь, пока неожиданно не исчезли.    —ОРУ триста тридцать кэ вэ, - прочитал надпись на массивном приборе Рейх, число произнеся на родном языке. —Это что?    —Открытое распределительное устройство мощностью в триста тридцать киловатт, - пояснил СССР, вспомнив это совершенно случайно, и сам удивился.    —Для чего оно? - немец подошёл к русскому, изучающему бумаги на столе оператора.    —Для того, чтобы... - мужчина замолчал, вчитываясь в текста на бумагах. —О, похоже, после аварии, через несколько лет после моей смерти эта станция была полностью остановлена, но являлась транзитной точкой.    —Передавала энергию от одной станции к другой, то есть? - Рейх заглянул ему через плечо, пытаясь хоть что-то разобрать в округлом почерке.    —Всё верно, - кивнул коммунист. —Об этом кто-то написал. Вот здесь.    СССР вручил Рейху бумагу, а сам продолжил осматривать помещение. Он пощёлкал рычажками включения, но, как ожидалось, ничего не произошло.    «Остановлены... Или, вернее, после случившегося, уничтожены основные электростанции. Без них тут просто невозможна работа. Хорошо, что я нашёл заряженные генераторы. Их хватит ещё на пару лет,» - думал Союз, глядя на приборы. Вытаскивать оттуда он ничего не стал.    —«Золотой» коридор тянется по всей территории ЧАЭС, охватывая все очереди. И правда золотой. А что за очереди? - читал Рейх, попутно задавая вопросы.    —Никакой он не золотой. Жёлтый просто.    —Тут в кавычках. Так что за очереди?    —Энергоблоки.    —В декабре двухтысячного года работа ЧАЭС была полностью прекращена: остановлен последний, третий энергоблок.    —Кому понадобилось оставлять здесь об этом записи?    —Да чёрт их знает. Оставили и хорошо, знаем хоть, что к чему.    —Возьми с собой, если хочешь. И пойдём дальше.    СССР вышел из комнаты. Рейху показалось странным поведение товарища. Он юркнул за ним и пристроился у правого плеча русского.    —Что с тобой сегодня? - поинтересовался нацист.    —Сильно заметно, да?    —Достаточно. А теперь изволь объясниться.    —У меня дурное предчувствие.    —Да успокойся ты. Ничего с нами не будет.    Остановился немец у обвалившейся стены и выглянул наружу.    —О. Вагон. В них топливо перевозили?    СССР подошёл сзади.    —Да. А вон ХОЯТ-один стоит, - русский указал на серое здание с лестницами, скрытое лёгкой пеленой тумана.    Рейх быстренько порылся в записях неизвестного автора.    —ХОЯТ-один - хранилище отработанного ядерного топлива мокрого типа, - прочёл он. —О. Ясно. Тут ещё написано, что в том же направлении располагается хранилище свежего топлива.    —Наверное, это всё написал работник этой станции.    —Но записи довольно свежие.    —Кто знает, из чего стали делать бумагу... Но газеты пожелтели и истлели.    —А я о чём. Ладно, не об этом сейчас, идём.    Рейх, будучи довольно любопытным, заглядывал в каждый угол. Он надеялся и одновременно боялся вновь встретить загадочный силуэт девушки, который им уже один раз помог. Шёпот нескольких голосов, который издавал фантом пугал его, но в то же время к этому существо его бесконечно тянуло.    —Здесь нет двери, - заметил Рейх, указывая на комнату,ту которой действительно отсутствовала дверь и, судя по всему, это было запланировано строителями-архитекторами. Мужчина включил фонарь и пошёл туда.    —Знаешь, чьё отсутствие меня больше напрягает? - Совет последовал за ним, вооружившись фонарём. На случай нападения у него на поясе под плащом имелся пистолет. —Мутантов. Здесь их просто нет.    —Оно и к лучшему. Охота тебе патроны тратить? - Рейх осветил оборудование. —Ого... Что это? Не похоже на то, что мы видели. Кстати, в каком мы сейчас блоке?    —Третьем, похоже, - СССР пожал плечами. —А это... Система контроля централизованного управления реакторного оборудования, - мужчина старательно выговаривал каждое слово. —В какой-то момент всё здесь заменили компьютеры. Но диспетчеру всё равно приходилось за этим всем присматривать.    —О как. Здесь есть полезные детали?    —Есть, но я сейчас не полезу за ними. Пока мы просто исследуем.    —Как скажешь. Тогда пошли дальше.    Выйдя из комнаты с системой, они направились дальше. Рейх подметил, что коридор золотым быть перестал.    —И фонить, соответственно, стало больше, - Союз вручил немцу дозиметр, который показывал два микрозиверта.    —А норма какая?    —Единица.    —Ой... - Рейх убрал приборчик в карман и побежал за товарищем, от которого значительно отстал.    Стена в коридоре, когда они свернули влево, преградила им дорогу. Тупик. СССР коснулся стены и погладил её.    —Ты чего это?    —Её тут не было. А там вовсе забетонировали...    —Так значит, за ней эпицентр взрыва?!    —Да. И тут есть проход в четвёртый, взорвавшийся энергоблок. Но... Мы туда не пойдём.    —Это ещё почему? - возмутился Рейх. В его планах было залезть в какую-нибудь заварушку. Равносильную войне на два фронта.    —Не сегодня. Тут где-то должен быть зал с насосами. Пойдём посмотрим. Там точно будет, что скрутить.    —Погоди! Тут табличка, - немец подошёл к стене и стал рассматривать металлическую табличку с высеченными на ней буквами.  —Ходимчук Валерий Ильич... Старший оператор главных циль... Тьфу, ну его. Насосов каких-то. Это кто?    —Он Ходемчух, неучи... - проворчал Союз, потерев буквы. —Работал он тут.    Рейх вновь залез в записи.    —Один из тридцати человек, который не был найден. Возможно, на момент взрыва оказался в зале с насосами. О...    —Да уж... - вздохнул СССР. —Страшное зрелище перед смертью.    Третий ничего ему не ответил. Он молча вышел из коридора, созданного уже после аварии.    Союз пошёл следом. И вскоре они зашли в тот самый зал. Самый тёмный и мрачный. Фонарики с трудом освещали огромные насосы. Мужчины постояли там, глядя на постройки, затем переглянулись и вышли, не решившись ходить по проржавевшим лестницам.    Они бродили по энергоблоку, пока Рейх, раздери его и прихлопни, не залез в маленькое помещение, куда он мог запросто заныкаться, в отличие от Союза с его ростом чуть больше двух метров. И всё же, он протиснулся в эту каморку.    —Куда полез, знак повышенной радиации висит, - возмущённо ворчал Совет. И вдруг замер.    —Обалдеть... - на чистом русском и даже без акцента проговорил Рейх, оглядывая помещение, которое за дверью оказалось огромным.    Русский достал фонарь помощнее и осветил темноту.    —Это...реактор... - проговорил Союз, подходя к крышке реактора.    В крышке зияли дыры каналов, куда загружалось стержни с топливом, поэтому ходить нужно было осторожно.    —А что это за хрень? - Рейх пнул ногой трубу, но тут же пожалел об этом и, айкнув, отпрыгнул в сторону.    —РЗМ. Разгрузочно-загрузочная машина. С помощью неё стержни с ядерным топливом в активную зону помещали.    —Понятно, Рейх подошёл ближе и едва не свалился в канал, но был пойман Союзом. —Твою ж... Мог и предупредить, что здесь дыры. Не видно ничего.    —Прости.    —Пять, - сообщил Рейх, глядя на дозиметр.    —Думаю, нам этот фон не особо вреден и норма для нас выше. А вообще, чёрт его знает.    Они побродили ещё немного по залу с реактором третьего блока, а потом ушли. Мужчины вернулись к выходу, но уже по верху, на третьем уровне. Стоя на лестнице, они смотрели вниз.    —Ух, там, похоже, пол проломился, - Рейх указал вниз. —Интересно, что там?    —Самые нижние уровни и ничего больше. Их, вероятно, затопило. Что-то там блестит, похожее на воду.    Тишина повисла всего на несколько минут. Но прервала её не очередная озвученная мысль, а звук шагов. Союз обернулся первым.    —Мутант! Прогремел выстрел. Мёртвая тварь упала на пол. На секунду Союзу показалось, что он убил человека, но потом пригляделся и осознал, что это лишь подобие человека. На лице ни глаз, ни носа, только огромный рот с кривыми и острыми зубами, неестественно длинные конечности, согнутые под прямым углом, в на пальцах когти. Тварь была пятипалой. Поморщившись, СССР опустил ружьё. —Совок! - воскликнул Рейх. —Он не один! Справа и слева, шипя и что-то шепча посыпались мутанты. Они передвигались быстро, поэтому медлить было нельзя - одна ошибка, одна потерянная секунда могла стоить жизни. СССР и Третий Рейх благополучно отстреливались, да только позабыли, что сзади них тоже имелся проход, из которого и вылезла первая тварь. Оттуда, по следам предшественника вылез ещё один уродец. Союз заметил его только тогда, когда он был уже совсем рядом и собирался наброситься на Рейха. —Рейх! - крикнул Союз. —Осторожно! Ноги сами понесли его вперёд. Коммунист оттолкнул партнёра, и тот рухнул на пол, грохнув одного из мутантов прикладом, но вдруг его охватил леденящий ужас, и он замер. Совет боролся с монстром врукопашную. До перил, огораживающих их от падения вниз оставалось каких-то пару сантиметров, и в этот момент тварь резко подалась вперёд. Оба стремительно понеслись вниз, не прекращая борьбу. —Союз!!! - душераздирающе заорал имя русского Рейх. Он вскочил на ноги, подбежал к перилам и, опираясь о них, чтобы не опрокинуться следом, посмотрел вниз. Послышался глухой всплеск. «И правда. Грёбаная вода,» - успел нервно подумать нацист, прежде чем получить удар по голове и погрузиться в темноту.