❱❱ 20 ФЕВРАЛЯ, 20ХХ ГОД ❰❰
— Госпожа, вы действительно добровольно готовы поступить на службу? Готовы ли вы пройти ускоренные курсы обучения и отправиться на передовую через пятьдесят дней? — Да, сэр. Я более чем готова. — Прошу, приступайте к присяге. — Я, Эстель Винсент Лукас Деро Инграм, торжественно присягаю на верность своей стране — Сен-Вентии. Клянусь соблюдать порядки армии, строго выполнять требования воинских уставов и неукоснительно следовать приказам командиров. Клянусь достойно исполнять воинский долг и защищать свободу нашей страны. — Прекрасно! Вы замечательно прочли присягу! Подпишите здесь. С этого дня вы — курсант Инграм. Добро пожаловать на службу в армию Сен-Вентии!***
После зачтения присяги и подписи документов новоиспечённых курсантов рассадили по грузовым военным фургонам для перевозки в части. Путь пролегал по спокойным заснеженным улицам Кальтизера. Через маленькое окошко в задних дверях фургона виднелось пасмурное небо и медленно падающие хлопья снега. Столица и её умиротворяющая атмосфера позволяли насладиться видами прекрасных зданий с колоннами, мостиками и изящными тёмно-синими черепичными крышами. Насмотревшись, Эстель бегло оглянула попутчиков. Недалеко от неё сидел угрюмый высокий юноша с перевязанным наполовину лицом. Наверное, пострадал во время пожара в Арсиасе. Рядом с ним сидел ещё один в больших круглых очках. Другие сослуживцы расположились на дальней скамье в полумраке, и разглядеть их не удалось. Теперь все они служат в одной воинской части, формирования которой проходят подготовку к сражениям с дикими врагами. Химеры довольно быстро оккупировали Арсиас. Для борьбы с ними требовалось много подготовленных войск. Курсант с бинтами на лице достал из рюкзака что-то красное и круглое, протёр это об подол пальто и приготовился откусить. — Что это у тебя? — спросила Эстель, с интересом глядя на невиданный фрукт в его руках. — А? Яблоко. — Чего-о-о?! — не поняла она. — Дурить меня вздумал? Яблоки ведь белые! — Ну да, внутри белые, — он откусил кусочек и показал ей место укуса. — Вот. Ты что, никогда не видела яблоко в кожуре? — Да куда уж ей! — съязвил парень в очках. — Наверняка слуги чистили ей фрукты всю её жизнь! Поди ещё не знает, что кожура у бананов жёлтая! Такие заявление оскорбляли Эстель. О бананах она, конечно, знала, но решила промолчать. Лучше лишний раз не выставлять себя гордячкой. Многие вещи среди простого народа будут ей неизвестны и непонятны. Она осознавала это и готовилась к жизни, с которой ещё никогда не сталкивалась. Ей предстояло научиться быть солдатом. К этому относятся и отношения с товарищами. — Эстель Инграм снизошла до нас, простых смертных, — колко сказала девушка из дальнего угла. — Каково тебе оказаться среди плебеев? Она снова промолчала и не издала ни звука до конца пути.***
Новая, только что выданная тёмно-синяя форма приятно ложилась в руки. Запах свежей ткани наполнил воздух. Встав перед зеркалом, которое было установлено в дверцу личного шкафчика, Эстель взяла полевой китель и замерла в нерешительности. Поглядывая на товарищей через отражение, она пыталась уследить за их движениями. — Что с тобой, Инграм? Стесняешься? — с усмешкой спросил кто-то из сослуживцев. — Нет-нет... Я просто никогда не делала этого сама… — Эстель сконфузилась и опустила глаза. — Чего не делала? — Одеваться... Я не умею. Мне помогала моя экономка. Гулкий смех пронёсся по всему пункту сбора. — Вот те раз! — рассмеялся некто из толпы. — Прислуга настолько у знати на побегушках? Они одевали тебя с самого детства?! Мне бы такую жизнь! — Хочешь быть неумёхой, как Инграм? — Не порти мои сладкие мечты! Для многих традиции дворян смехотворны. Эстель и сама стыдилась некоторых своих привычек. Например, она никогда не открывала сама дверь. Разумеется, за неё это делал дворецкий, но ещё в школе ей пришлось быстро избавиться от этих наклонностей. Хоть она и училась в элитной школе, никто там не стал бы открывать ей двери. Будущие соратники продолжали хохотать и подшучивать над ней, пока переодевались в обмундирование. Инграм молча стояла в стороне, отвернувшись от них. — Давай помогу, — Люсия положила руку на её плечо. Она наспех закончила надевать свою форму и поторопилась помочь подруге. К тому моменту в комнате остались лишь они. Все закончили и ушли в следующий зал. — Не обращай внимания на этих придурков. Им лишь бы найти повод посмеяться над кем-то. Ты быстро всему научишься. Слова подруги немного её обнадёжили. Эстель приготовилась быть обученной всему в считанные минуты, но обнаружилось, что её реальные навыки никуда не годятся. Инграм не умела даже расстёгивать пуговицы. Простое движение стало для неё сложнейшим испытанием. Несколько минут она тщилась совладать с двумя пуговицами своего пиджака, пока подруга не пришла ей на выручку. На рубашке и кителе пуговиц было больше, так что Люсия взяла эти задачи на себя. Курсантскую форму ей выдали самого маленького размера, но она всё равно оказалась великовата. Рукава можно подогнать, а вот с длиной была беда. Подол доходил её чуть ли не до колен и очень мешал. Да и всё остальное: плащ, винтовка, сабля, кивер были чересчур большими. Кивер вечно сползал на глаза. Волосы, собранные в хвостик сбоку, распадались и мешали. Сабля, длинная и неудобная, постоянно билась об ноги. Винтовка и вовсе чуть ли не доставала от пола до макушки Эстель. Благо последнее она учла, привезя свою, которая была короче стандартных винтовок. Одной морокой меньше. Плащ она надевать не стала. Его ношение, как и ношение кивера, было добровольным. Со второй тоже решила расстаться. Люсия мучилась с её портупеей. Регуляторы дошли до предела, однако ремни по-прежнему были длинноваты для роста подруги и топорщились волнами во все стороны. Портупея должна плотно прилегать к телу, но ничего не выходило. В итоге они оставили её как есть. Со штанами тоже вылезла проблема. Они были такими же длинными, как и китель. Вся лишняя часть ушла в сапоги, сильно мешала и давила. Тут только привыкать. Наконец закончив, Эстель прикрепила к груди любимую металлическую брошку — миниатюрный семейный герб и посмотрелась в зеркало. Первое, что бросилось в глаза, это то, что двубортная синяя форма хорошо сидела на её подруге, стоявшей рядом. Люсия вполне себе может подходить на роль курсанта, но она, Эстель, никак не может. Нынешний образ Инграм выглядел скорее нелепо по сравнению с прежним — элегантным и аристократичным. Внутри у неё всё съёжилось. «Я выгляжу как посмешище, — подумала Эстель, чуть ли не плача. — Отец бы посмеялся надо мной». — С-спасибо… — промямлила она подруге. — Я попробую вечером сама. И попрошу, чтобы мне её ушили.***
В следующем зале их ждало распределение по классам и комнатам дортуара. Пока Эстель и Люсия возились с формой, основная часть курсантов уже покинула помещение. За столом в его центре сидел молодой и стройный артиллерийский офицер из второго звена, подзывая каждого служащего к себе по одному. Узкий галстук и ниспадающие на лицо каштановые волосы придавали ему сосредоточенный облик. Рядом с ним стояла табличка: лейтенант Эрвин Штрайт. Именно он и будет заниматься подготовкой новобранцев. Отличал его от других стоявших позади офицеров монокль, что он придерживал у левого глаза при чтении бумаг, и белые перчатки, коих старший не соизволил снять в помещении. Эстель многое знала об этикете, и такая вольность была его нарушением. Однако, похоже, на это есть свои причины, раз остальные не делают замечания. — Инграм! — лейтенант зычно назвал её фамилию. — Курсантка Эстель Инграм к вашим услугам! — она подошла к его столу и отдала честь. Из-за мешающей формы салют вышел не идеально, но впечатляюще. — Ты даже уже ознакомилась с военным этикетом? — с долей интереса спросил старший, глядя на её позу. — Да, сэр. Я подготовилась заранее, — Эстель ждала этих слов. Она целила произвести на инструктора хорошее первое впечатление о себе. — Очень хорошо, — Штрайт снова склонился к бумагам. — Приступим к документам. Подпиши здесь и здесь. У всех курсантов есть выбор, где служить в дальнейшем. Выбирай: отправиться на фронт в Арсиас или остаться в столице для защиты западных границ. — Я хочу на фронт, сэр, — уверенно ответила Инграм. — По окончанию обучения можно изменить решение. — Я не передумаю. — Прекрасно. Ты настроена серьёзно. Сразу видно — доброволец, — лейтенант говорил, не отрываясь от документов. Кажется, его не слишком интересовала курсантка перед ним. Эстель заметила это по его поведению и поняла, что ей нужно проявить себя больше. — У тебя второй класс, первый кадетский корпус, левое крыло. Дортуар номер три, комната девять, — Штрайт залез рукой под стол и передал ей вещевой мешок. — Следующий! Дикенс! — Удачи, — губами прошептала Эстель, когда Люси прошла рядом, и они переглянулись. Подруга чуть улыбнулась. Инграм направилась в коридор. Едва она вышла, как кто-то, стоявший за дверью, её толкнул. Импульс был резкий, неожиданный, и она чуть не свалилась носом в пол. Пошатнувшись и кое-как удержав равновесие, курсантка обернулась к обидчику. — Какого чёрта?! — возмутилась Эстель. Перед ней была девушка с короткой, неаккуратной, торчащей во все стороны причёской. Курсантка выглядела знакомо. — Припоминаешь меня, а, Инграм? — голос тоже всплыл в памяти, именно она говорила с Эстель в фургоне. Но Инграм никак не могла вспомнить, где видела её раньше. Светлые волосы цвета соломы, серые глаза — она точно когда-то знала эту девушку. Та негромко цыкнула и решила ей помочь: — Я же твоя любимая однокурсница! — Стефани Цвейх? Это ты? Инграм даже припомнила её имя. Для неё самой это стало неожиданностью. Она и подумать не могла, что встретит на учениях кого-то знакомого. Было бы намного лучше, если бы этот кто-то оказался хорошим знакомым. Но с Цвейх у Эстель было связано слишком много плохих воспоминаний. Неприятная встреча. Инграм не знала, чего от неё ждать. — Ну надо же! — воскликнула Стефани. — Великая госпожа меня всё-таки запомнила! — Я думала, что ты отчислилась из Клапейрона и переехала в другую страну. — Я бы и жила сейчас в Фестрии, если бы успела. Меня призвали. Надеюсь, ты понимаешь, что я здесь из-за тебя? — Из-за меня? — не поняла Инграм. — С чего бы? Причём здесь я? — Если бы не ты, то мне не пришлось бы отчисляться, — Стефани ближе подступила к ней, Эстель отошла назад, но скоро оказалась притеснена к стене. — Твои вечные нападки довели меня до желания бросить академию! Я надеялась не встретить тебя больше, но судьба свела нас здесь. Что ты забыла в военной академии?! Снова собираешься устроить деспотию?! Сколько ещё жизней ты хочешь разрушить?! — Не подходи, и-иначе… — приглушённо выговорила Эстель, но её голос стал предательски дрожать. — И-иначе... — Что? Пожалуешься отцу? Ах, твой папочка, Винсент Инграм! — изобразив гримасу, похожую на старшего Инграма, Стефани задрала голову, пародируя его позу. — Где же он теперь? Погиб из-за своего собственного творения! Благодаря этому идиоту мы теперь все в опасности и вынуждены сидеть в этой дыре! Твой папаша обрёк целую страну на погибель! На шум стали собираться другие сослуживцы. Они стояли неподалёку, и их привлёк громкий голос. Цвейх специально говорила на повышенном тоне, чтобы акцентировать на Инграм как можно больше внимания и выставить её в дурном свете. Стефани жаждала зрелища. Кажется, далеко не все заметили среди поступивших знатную личность. Эстель поняла это, услышав настороженные шептания позади себя. Тяжело было поверить, что такая особа очутилась в простой военной академии. Многие спорили, действительно ли перед ними Инграм. — Может, её призвали? — спросил кто-то из толпы. — Знать не призывают! — ответил другой курсант. — Думаешь, она доброволец? — Если это вообще она… — Очевидно, поступила, чтобы подмазаться и загладить свои грехи. — Ещё чего придумала! Гнать её! Только опозорит армию! — Задай ей как следует! — крикнул юноша с длинной чёлкой, вылезший вперёд. Он встал перед толпой и сложил на груди руки. — Среди нас ей не место! — Драка-драка-драка! — тут же нараспев подхватил хор голосов. Для Инграм это было не в новинку, она не раз отстаивала свою честь. Вот только драться она не умела, за неё всегда дралась Люсия. Её подруга была намного сильнее физически и неплохо могла дать сдачи даже очень сильным противникам. Сейчас Люсии рядом не было, и Эстель начала немного нервничать. Если подруга за неё не вступится, то она выйдет из драки проигравшей, а может даже покалеченной. Драки один на один с Франческой Инис в Клапейроне именно так для неё и заканчивались. Тем не менее отступать она не собиралась. — Ну, давай, покажи, на что способна! — с вызовом сказала Эстель, выставив перед собой кулаки. — Подержи-ка её, Гилберт! — проговорила та голосом, в котором слышалась безумная радость, и приблизилась на пару шагов. — Я ей вмажу как следует! Вышедший вперёд парень подступил к Инграм со спины и схватил её за плечи, сомкнув свои руки в замок и не давая ей пошевелиться. Вот теперь её охватила настоящая паника. Налицо было преимущество в силе. Эстель попыталась вырваться, но хватка курсанта была слишком сильной. — Вдвоём бить... н-нечестно! — в страхе захрипела она. — Можно подумать, ты дралась когда-то честно! Всегда втроём всех избивали! Это была наглая ложь, чтобы произвести впечатление на остальных. Эстель и её подруги никогда не дрались втроём. Инграм вообще всегда стояла в стороне. За неё всё делали Люсия и Крис. И то они лезли в драки, только если не было другого варианта усмирить недоброжелателя. Обычно такой человек оказывался слабаком с длинным языком, который только болтать горазд. Так что подруги Эстель быстренько ставили его на место. Со стороны, может, это и выглядело как избиение беззащитного, но Инграм так не считала. Она никому не позволяла марать свою честь. Вот только в данный момент она сама оказалась на месте беззащитного. Сердце лихорадочно забилось, кровь застучала в ушах. В Клапейроне все драки сходили ей с рук благодаря влиянию отца. Но сейчас... сейчас она была один на один с сильным врагом. Её изобьют без каких-либо последствий. Старшие офицеры, возможно, и вызовут Цвейх на допрос, если Эстель доложит об издевательствах, но вряд ли они примут действенные меры. Толпа курсантов приготовилась к зрелищу, выкрикивая и поддерживая Стефани. Та замахнулась, сжав правую руку в кулак. Эстель зажмурилась. — А ну прекращай, Цвейх! — послышался громкий голос, а затем резкий удар. Гилберт сразу отпустил Эстель, не желая попасть под раздачу. Толпа затихла, и Инграм с опаской взглянула на происходящее. Люсия как раз вовремя вылетела из дверей, нанесла ошеломляющий удар и встала на её защиту, закрыв собой. — Ты тоже здесь, Дикенс… — держась за челюсть, прошипела Стефани. Кулачный выпад застал её врасплох. — Да! И лучше бы тебе держаться от Эстель подальше, — она со злобой оглядела сборище. — Всех касается! Кто посмеет её тронуть, будет иметь дело со мной! Люсия выглядела грозной и настроенной серьёзно. Её светло-зелёные глаза недобро сверкнули. Она была сильнее многих, так что никто бы не захотел ввязаться с ней в драку. Толпа потихоньку начала расходиться, и вскоре не осталось никого. Цвейх и её приятель Гилберт ушли последними. По их лицам Инграм поняла, что они не оставят её в покое. — Похоже, что я нажила себе врагов… — досадно сказала она. — Так отвратительно… Прикроешь меня в случае чего? — Эстель, я… — обескуражено прошептала Люсия. — Меня определили в другой корпус…***
❱❱ 21 ФЕВРАЛЯ, 20ХХ ГОД ❰❰
Занятия начинались в шесть утра, и многие из курсантов не привыкли к такому раннему подъёму. Старший офицер будил весь дортуар минута в минуту и тех, кто не мог проснуться, сталкивал с постели. Для Эстель пробуждение не вызывало проблем. Дома Грета поднимала её так же рано, чтобы успеть собраться, позавтракать, свериться с расписанием и успеть к началу пар в Клапейроне. Первый день в военной академии мог бы быть удачным, если бы не одна проблема: Эстель всё ещё не до конца разобралась со своей формой, никак не могла совладать с пуговицами. Она застряла в общей комнате и опоздала на завтрак. Затем выявилась ещё одна напасть. Оказывается, свою постель нужно застилать, чего Инграм тоже никогда не делала сама. Офицер наорал на неё за оплошность, велел вернуться и застелить свою кровать. Благо с этим Эстель более-менее справилась. Она не раз видела, как экономка поправляет её простыни и укладывает одеяло. Но из-за этой задержки курсантка не успела ещё и к началу первого урока по военной стратегии. Будь бы рядом Люсия, то она бы помогла, но, к несчастью, её отправили во второй корпус на другой стороне академии. Конечно, они вполне могут встретиться в свободное время, однако все уроки, подготовку и жизнь на службе теперь вынуждены вести порознь. Урок уже начался. Эстель бежала по коридору в свой класс. Она влетела в кабинет без стука, сильно запыхалась и взмокла. Все курсанты взглянули на неё. Преподаватель тоже оторвался от доски. — Она что, ещё и часами не умеет пользоваться? — съязвил однокурсник. Задние ряды тихо усмехнулись. — Тебе штраф, Инграм, — строго сказал преподаватель. Он взял со стола журнал и чиркнул в нём ручкой. — За опоздание. — Поняла, лейтенант Штрайт. — Останешься после урока. — Есть. «Первый день, а я уже схлопотала штраф, — Эстель мысленно вздохнула. — Это моё первое в жизни опоздание». В основном все наказания в академии были в виде штрафных санкций. Они делились на простые и серьёзные. За простое нарушение, например, опоздание, не соблюдение правил или нарушение комендантского часа, давали исправительные работы. Обычно это уборка, готовка или чистка орудий. За более серьёзные, такие как неподчинение или неуважение к старшему по званию, отправляли в карцер на сутки без еды и воды. Репутация и оценки курсантов напрямую зависели от количества полученных и исправленных штрафов. Чем больше штрафов, тем больше взваливают на тебя обязанностей, как провинившемуся. Такие правила были неплохим стимулом к порядочности солдат. Все старались избегать минусов и не желая становиться тёмными лошадками. Лейтенант пригласил её на место. Инграм сидела одна за первым столом у самой двери. Вполне удачно. В случае чего можно быстро покинуть кабинет и избежать столкновения с сокурсниками. Но у всего есть свои минусы, даже в такой мелочи, как эта. — Эй, Инграм! — шепнул кто-то сзади. Она обернулась. Короткая причёска, широкая улыбка и хитрое выражение лица. Стефани сидела позади Эстель вместе с Гилбертом. Тот тоже изобразил коварство. — Не вертись, Инграм! — донёсся окрик преподавателя. — Иначе получишь ещё один штраф. Эстель отвернулась и открыла учебник. Не стоит обращать внимание на этих плебеев. Она слишком горда, чтобы показывать свой страх. Пугали её не Стефани и Гилберт, нет. Страшно ей было от того, что никто не защитит её и не поддержит. Хуже всего было остаться одной. Подруги рядом нет, а значит, эти двое устроят ей какую-нибудь гадость. К концу занятия она обнаружила в волосах жвачку и чернила. Ожидания сбылись.***
— Курсанты! — обратился лейтенант к разрозненному построению. — Рад приветствовать вас на первом занятии по полевой подготовке. С этого момента вы каждый день будете проходить тренировку с полосой препятствий на время. Наш противник чрезвычайно опасен. Враги не только жестокие и безжалостные, но также и ужасающие хищники. Их натиск почти невозможно остановить. Вы должны научиться работать в тяжёлых условиях, чтобы суметь противостоять им. Приготовьтесь начать все вместе с точки старта, — он указал на едва заметную в снегу белую полосу, что была ровно начерчена краской на асфальте. — На выполнение у вас не больше двух минут, иначе получите штраф. Пробег — это одно из важнейших тренировочных упражнений, задуманное для улучшения способности к кооперации и сохранению бдительности. Но у большинства служащих появились трудности. Они не поспевали за темпом друг друга, сбивались и не справлялись с препятствиями. Самые большие проблемы возникли у Инграм. Из-за своего маленького роста она не дотягивалась до турника. Даже подпрыгнув, она не смогла схватиться с первого раза. Кое-как ухватившись, она перелезла через него. Дальше шло преодоление стены с помощью крюка и верёвки, что принесло ещё больше бед. Как следует размахнуться и зацепиться крюком за выступ ей не хватало сил, а восхождение отняло остатки энергии. После чего, спускаясь по стене, Эстель сорвалась на пол пути и приземлилась в сугроб. Бег по покрышкам тоже превратился в цирк с козлами. Сперва она запнулась, чуть не упала, затем всё же свалилась, поскользнувшись на гололедице. При попытке встать кто-то толкнул её в снег. Эстель упала рядом с ограждением полосы и зацепилась подолом кителя за колючую проволоку. В итоге она застряла и сильно отстала. К финишу добралась последней. — Два штрафа, Инграм, — безжалостным тоном отчеканил Штрайт. — За падения и за то, что не уложилась по времени. Дежуришь сегодня в столовой после обеда в качестве отработки. Молча отдав честь, Эстель приняла своё наказание. Ничего уж тут не поделать. Её дурные предчувствия сбывались всё больше. В снег её толкнул Гилберт. Она увидела, как он и Стефани переговариваются на том конце поля и смотрят в её сторону.***
— Как прошёл первый день? — спросила подруга, пришедшая проведать её во время перерыва. — Кошмар! Я опоздала и получила штраф! — пожаловалась Инграм. — Весь урок приходилось терпеть Цвейх и её дружка! Они сидят сзади меня! Ещё и на тренировке по полосе препятствий я пришла последней из-за них! Остыв, Эстель схватила сэндвич, раздражённо впилась в него и откусила. Второй сэндвич она предложила собеседнице. Вдвоём они сидели в столовой совсем одни. Все курсанты уже отобедали. Инграм как раз успела после них урвать единственную оставшуюся порцию. Эстель умудрилась опоздать даже на обед: она отрабатывала штраф. Весь день пошёл под откос. Люсия тоже пропустила приём пищи в своём корпусе, поскольку со всех ног понеслась к подруге. Так что теперь они делили последнюю еду на двоих. На обед сегодня был овощной суп и сэндвичи с ветчиной и сыром. Не гурманские изыски, к которым привыкла Эстель, но и не плохо. — А как твоё начало дня? — спросила Инграм у подруги. — С утра не было ничего такого, — та пожала плечами. — Но в классе… Я услышала некоторые сплетни о тебе… — Что они говорят? Люсия не ответила, немного стушевавшись. Ей не хотелось расстраивать Эстель плохими новостями. Подруге и так сегодня досталось. Люсия последовала за ней на учения, потому что догадывалась о предстоящих для Инграм испытаниях характера. Во время трагедии в Ингибе она перенесла немало ужасов. Ей нужна поддержка и защита. Она успокаивающе продолжила: — Я всегда буду на твоей стороне, Эстель. Что бы там не думали другие, но ты моя дорогая подруга... — Рассказывай уже, — нетерпеливо подогнала Инграм. — Я слышала, как многие говорили о той ночи, — тихо начала Люсия. — Они уверены, что ты причастна к случившемуся. А ещё они постоянно сквернословят твоего отца и всё ваше семейство. Некоторые даже норовят устроить тебе взбучку. Похоже, даже мои угрозы на них не подействовали. Знаешь, кто распространяет слухи о тебе? — Догадываюсь, — прошипела Эстель. — Именно она. Стефани на пару с Гилбертом подговаривают всех быть против тебя. — Даже не представляю, что теперь делать. — Держись от них подальше. И если вдруг что, беги ко мне, — она коснулась руки Эстель. — Прости, что меня нет рядом. Эстель слабо улыбнулась. Утешения подруги её умиляли. Несмотря на это, в плане, что предлагала Люсия, была маленькая проблема: она не сможет носиться за Инграм и постоянно присматривать. Ей и самой нужно учиться. Если Люсия не будет успевать, то нахватает штрафов, будет отрабатывать, и тогда уж точно никак не прикроет Эстель. Впрочем, Инграм была рада и тому, что Люсия рядом, всего лишь в соседнем корпусе. Её отправили ведь не на другую планету. Так что Эстель придётся смириться со своей ситуацией и научиться отстаивать саму себя.***
Достаточно распространить в народе слухи, чтобы испортить репутацию Эстель ещё больше. Цвейх следовала этой истине. Курсанты охотно верили рассказам Стефани, и Инграм осознавала, что никто её не послушает, если она попытается их опровергнуть. Случившееся в Ингибе сильно опорочило честь её семьи. Свободная пресса начала резко критиковать её отца. «Винсент Инграм — паразит, погубивший свою родную страну!» — подобные заголовки пестрили во всех газетах, и неудивительно было, что его дочь Эстель подвергается гонениям. «Да как она вообще смеет показываться на людях?» — думали многие сослуживцы и осуждающе сверлили её взглядами. Она старалась с ними не разговаривать, а при необходимости ограничивалась односложными ответами. Любые слова могут использоваться против неё. Не желая ввязываться в болото проблем, курсантка умалчивала всё, даже от старших. Возвращаясь в свою комнату, Эстель, вопреки всем своим ожиданиям, снова вляпалась в неприятности. На этот раз перехватил её Гилберт, стоя в дверном проёме и опираясь спиной на откос. — Я ждал тебя, — бесцеремонно сказал он. — Пошли со мной. — Зачем? — Эстель недоверчиво подняла одну бровь. — Пропусти. У меня и без тебя забот хватает. Я никуда с тобой не пойду. — Пойдёшь-пойдёшь, куда денешься, — он положил руку на её плечо и взглянул сверху-вниз. Эстель была на две головы ниже. Гилберт вежливо улыбнулся мимо проходящему офицеру, что подозрительно посмотрел в их сторону, а затем тихо зашипел: — Если будешь сопротивляться, то не поздоровится уже твоей приятельнице. — Ах ты, скотина! — взбеленилась Инграм. — Угрожать вздумал? Хочешь себе проблем? — Проблемы здесь только у тебя. Если посмеешь хоть кому-то разболтать… догадайся, что я тогда с тобой сделаю, — Гилберт с силой сжал руку на её плече. Эстель поёжилась от боли и покорно последовала за ним. Она попыталась представить, что её сейчас ждёт, и не смогла. Одно ясно — ей будет плохо! Взглядом Эстель выискивала в толпе курсантов кого-нибудь, кто остановит их, но все делали вид, что не замечают парочку. Вероятно, они знали о намерениях Гилберта. Быть одной среди потенциальных врагов: что может быть хуже? Паника уже захватила разум Эстель. Сейчас она полностью во власти Гилберта, и никто ей не поможет. Медленно они шли на самый нижний этаж, в фойе, к выходу и затем на улицу. На дворе уже стоял ранний вечер. Последние лучи заходящего солнца слепили глаза, пробиваясь между корпусов академии. Снег крупными хлопьями повалил с тёмного неба, застилая двор и остроконечные чёрные крыши со шпилями. Виднелись дорожки от колёс грузовиков, тяжёлых сапог, но чем дальше они уходили, тем меньше следов становилось. Вскоре их не осталось совсем. Идти пришлось уже по непротоптанным сугробам. Гилберт вёл её к отдалённому ангару, что выглядел давно брошенным. Его ворота были заперты на замок с толстой цепью и замазаны беспорядочными штрихами серой и тускло-синей краски. Предыдущие слои проглядывали сквозь новые, и только у краёв, где остались незакрашенные места, виднелась ржавчина. За ангаром оказалось ещё одно строение, шаткое и деревянное, похожее на какой-то сарай. Меж ним и ангаром оставалось небольшое свободное пространство. Именно там Эстель разглядела фигуру девушки, испускавшую из рта клубы дыма. — Долго ты, — дрожащим голосом выпалила Стефани и затянулась сигаретой. Похоже, ждёт она давно и уже замёрзла. — Все претензии к нашей графине, — Гилберт толкнул Эстель вперёд, Цвейх перехватила её и теперь сама прижимала к себе за плечо. — Простите за неудобства, госпожа! — любезно и наигранно извинилась она перед отворачивающейся Инграм. — Надеюсь, вы не против поболтать со мной в такой тихой обстановке? — после обратилась к напарнику: — Карауль двор, пока мы беседуем. — Угостишь? — он указал на её сигарету. — Мне скучно будет просто так стоять. С неохотой Стефани достала пачку из кармана и передала ему одну. Сигареты на учениях у курсантов отбирали, приходилось выменивать их у кого-нибудь из старших или воровать. Так что делится редкими вещицами ей не хотелось. Гилберт закурил и отвернулся ко двору. Стефани повела растерявшуюся Эстель к дальней стене. Тяжёлые удары сердца глухо отдавались в измученном мозгу. Преисполненная мрачным отчаянием, Инграм была напугана до глубин нутра. — Ты уже догадалась, зачем мы здесь? — спросила Цвейх. Та промолчала, стараясь не смотреть в её серые глаза. — Догадалась, конечно! Ты поплатишься за все мои унижения! — Послушай… я не хочу ввязываться с тобой во вражду, — тихо прошептала Эстель. Она не представляла, что ей уготовлено. — Из… Извини… за всё, что я сделала. Не стоит втаптывать в грязь тех, кто слабее тебя. — О-о-о! И это говоришь мне ты? А тебе не кажется, что с твоей стороны — это очень лицемерно? — Стефани наклонилась, Эстель почувствовала запах табака и тепло от сигареты, что она держала меж пальцев. Глаза Цвейх холодно блеснули. Свободной рукой она сгребла Инграм за воротник, а затем резко оттолкнула. Эстель ударилась затылком о стену. В голове загудело, ноги подкосились, но она нашла силы устоять. — Может, ты забыла, как в Клапейроне не давала никому прохода? Все знали тебя в лицо! Слухи, сплетни, чужие тайны! Каждый был тобою оскорблён или напуган! Многие переставали посещать занятия! Тебя боялась вся академия! Я никогда не забуду, как ты и твои подружки затравили одного парня до такой степени, что он чуть руки на себя не наложил! — Н… не было такого! — возразила Эстель. — О, ты не знала? Хотя я не удивлена. Ты, конечно, даже не задумывалась о последствиях. Тебе всегда было плевать на других. Тебе нравилось смотреть на наши страдания. Болезненный комок застрял у Инграм в горле. Желание расплакаться настигло её не из-за болезненного удара. Кажется, у неё проснулась совесть. Эстель впервые оказалась на месте того, кого унижают. Впервые испытала страх и отвращение к самой себе. Она не могла постоять за себя. Ещё один приступ боли разгорелся меж рёбер. Удар Стефани был сильным и резким, она явно хорошо тренировалась. В глазах предательски защипало. Ни за что! Инграм не позволит себе расплакаться. Цвейх не должна видеть, как ей плохо. Нельзя доставлять ей такой радости. Удивляясь, почему Стефани улыбается, Эстель поднесла руку к своей щеке и обнаружила, что она мокрая. Слёзы текли ручьями. «Не справилась». — Ах, прекрасно! Ты не представляешь, как приятно видеть тебя такой, — с широкой улыбкой прошептала Стефани ей на ухо. Эстель резко кинулась в сторону. Сокурсница схватила её за плечо и вернула на прежнее место, ещё сильнее прижав к стене. — Не советую пытаться убежать, — спокойно произнесла она, чувствуя своё превосходство в силе. — В одиночку ты ничего не можешь. Никуда от меня не денешься. «Люсия, помоги мне!» — в мыслях молилась Инграм. Угроза Цвейх была не на пустом месте. Эстель действительно не сможет сбежать от неё. Она металась взглядом по пространству между амбаром и сараем, пытаясь найти пути отступления. Но куда бы она не побежала, Стефани всё равно схватит её. Здесь, в узком проходе, у неё преимущества. Пока она думала о побеге, сокурсница снова ударила её. Удар прилетел по носу, во рту появился привкус крови. В глазах потемнело, и Инграм опустилась на колени, прикрыв нос рукой. Цвейх наклонилась следом. — Знаешь, из-за кого эта привычка?! — она снова затянулась табаком и испустила клуб дыма ей в лицо. Эстель закрывала кровоточащий нос, но всё равно закашляла. Горький дым обжёг лёгкие. — Из-за тебя! Из-за твоих вечных унижений у меня начались приступы апатии! Я начала курить и теперь не могу остановиться! Поднимая взгляд на нависшую над ней однокурсницу, Эстель осознала, насколько отвратительно поступала с ней. И не только с ней. Со всеми, кто окружал её. «Может, портить людские жизни и вправду весело, но для меня недопустимо быть принимающей стороной. Как я оказалась в этой ситуации? Когда я успела поменяться ролями с ничтожествами, которых сама же задирала? — отчасти Эстель жалела саму себя. Негоже такой, как она, стоять на коленях перед кем попало. Но, с другой стороны, она понимала, что заслужила это. — Именно так они себя чувствовали? Ужасно. Стефани действительно выглядит как герой, что мстит давнему злу. Поделом мне». Снова удар, на этот раз в грудь. Воздух с кашлем вырвался из лёгких. Инграм согнулась, и на белом снегу пролилось алое пятно. Кровь потекла из её носа. Увидев агонию врага, Стефани раззадорилась пуще прежнего и толкнула Эстель в снег. Она приземлилась в глубокий сугроб, больно поцарапала запястья о что-то острое. Наверное, это были осколки стекла или камни. Вспотевшее лицо приятно холодило снегом, но совсем скоро форма промокла, и тело стало замерзать. Закрывая глаза, Эстель дожидалась новой порции кулачных выпадов. Мысли в голове превратились в спутанный комок. От боли разболелась голова. Кровотечение из носа не останавливалось, снег понемногу окрашивался в красный. Эстель слышала, как Стефани снова затянулась сигаретой, затем выкинула её в снег. Послышалось короткое шипение гаснущего окурка. После зазвучал её смешок. Однокурсница размяла пальцы и готовилась к финальному удару. Инграм плотно сомкнула веки. Может, это поможет и будет не так больно? Она всеми силами надеялась на это. Вместо удара она ощутила пинок, но тело уже отказывалось чувствовать боль. Сознание гасло. — Эстель! — прокричал кто-то. Голос был таким тихим и далёким, что Эстель почти не слышала его. Наверное, ей показалось. В её измученном состоянии вполне возможны слуховые галлюцинации. Но тихий голос снова повторил свой зов. После донеслись звуки шагов. Инграм стала прислушиваться, опасаясь даже шелохнуться. — Атас! — крикнул Гилберт и убежал прочь. — Проклятье! — выругалась Стефани и, судя по звукам, исчезла вместе с ним. Было слышно, как они оба убегают в противоположном от шумов направлении. Спустя секунду кто-то обхватил её за плечи и вытащил из сугроба. Чьи-то мягкие руки обняли продрогшую девушку. — Эстель! Эстель, ответь! — Люси? — Эстель не сразу узнала голос подруги. Голос был взволнован, а от одежды девушки веяло вечерней прохладой. Должно быть, она уже не один час находится на улице. Эстель насилу открыла глаза и взглянула на неё. Подруга запыхалась и была вся взъерошенная. На её плечи наспех был надет плащ. — Наконец-то я нашла тебя! — почувствовав дрожь подруги, Люсия сняла плащ и накинула его на Эстель. — Меня заперли на складе! Я еле выбралась и побежала тебе на помощь! — Не стоило приходить сюда. Они могут и к тебе прицепиться… — Да пусть только попробуют! И тогда я… — Не подвергай себя опасности из-за меня! — Инграм повысила голос в надежде, что подруга её послушает. Ей совсем не хотелось подвергать её риску. — Я сама должна научиться защищаться! — Я ни за что не оставлю тебя! Пусть хоть всей академией будут против нас, но я буду на твоей стороне! И я буду тебя защищать! Эстель вжалась в плечо подруги и расплакалась. Люсия бы ни за что не бросила её: Инграм это знала. Она будет рисковать и страдать ради неё. Но в сердце Эстель были сомнения. Со стороны их дружба всегда выглядела как доминирование и подчинение. Будто Люсия и Крис на побегушках у дворянки выполняют грязную работу, а взамен получают возможность быть под крылом знати. На самом же деле всё совсем не так. Их связь была искренней и непорочной. Иногда Эстель боялась, что их дружба рухнет, и подруги бросят её. Всё же после трагедии репутация Инграмов была хуже некуда. Себе дороже дружить с ней. Этот страх особенно сильно пробудился сейчас, когда она была загнана в угол своими нажитыми врагами. Страх заполнил сознание, не давая трезво мыслить. Подруга молча обняла её. На душе стало теплее. «Хоть друзья всё ещё со мной…»***
В дортуар Эстель вернулась позже всех. Люси помогла ей перевязать запястья в медпункте и остановить кровотечение из носа. К счастью, он не был сломан. Закончив, Люсия поспешила в свой корпус, чтобы не прозевать отбой. День выдался ужасным. Тело ломило от усталости. Во время подъёма старшие не будут ждать, пока она оклемается, так что Инграм собралась на боковую раньше положенного. Ей нужно набраться сил перед занятиями. К тому же ещё предстояло нагнать пропущенную с утра тему по военной стратегии. Никто не дал бы ей списать лекцию. Она даже не пыталась просить конспекты у однокурсников. Ночь обещала быть тихой, но сну мешала ноющая боль. Синяки не давали покоя, и к ним ещё добавились абсолютно неудобные кровати. Твёрдые и колкие матрацы с пружинами больно давили в бока. Байковые одеяла на ощупь были словно солома, от них всё чесалось. Впрочем, жалобы тут неуместны, ведь некоторых курсантов за провинности лишали и этого. Несколько таких остались ночевать в коридоре в спальных мешках. Не найдя удобной позы, Эстель повернулась на другой бок. Но и там ей не удалось устроиться. Она ворочалась, пока не кольнуло в плече. Острая боль, словно от разряда, заставила её подскочить. Она села в постели и осмотрела комнату. Многие соседи уже спали. В поле зрения попала отцовская винтовка, что стояла около её кровати. В уголках глаз собрались слёзы, и Эстель накрыла их тыльной стороной ладони, повалившись на спину. Часто на неё накатывала тоска, сдерживаться было невыносимо. Особенно тяжело ей дались похороны Винсента. Хоронили старшего Инграма в закрытом гробу, и его дочь не лицезрела разодранное тело. Но момент его смерти навсегда останется с ней ярким воспоминанием. В день погребения Эстель до последнего надеялась, что это всего лишь дурной сон. Что она проснётся, зайдёт в кабинет отца и увидит его хмурое лицо. Перед отъездом в столицу она так и сделала, но, разумеется, не встретила его там. Только суровый портрет осуждающе взирал на неё со стены. Холодный взгляд будто следил за Эстель, когда та снимала с настенной подставки винтовку. Стиснув зубы, Инграм легла на спину и сомкнула веки. «Уничтожить, — говорило её сознание. — Я её уничтожу». Злость на химеру всецело заполняла её мысли. С каждой минутой Эстель желала мести всё больше. Растоптанная после трагедии честь её семейства не давала покоя. Даже во время похорон многие родственники смотрели на дочь Винсента с презрением. — Не думай об этом, — сказал мягкий голос. Эстель оглянулась. Позади неё стоял высокий учёный в очках. Светило нежное солнце. Тёплый ветер шевелил на раскинувшемся лугу мокрую от дождя траву и прекрасные золотистые подсолнухи. Вновь знакомый сон. — Рада видеть тебя, пап, — ответила она, утирая слёзы. — С тобой всё хорошо? — он увидел бинты на её запястьях. — Могу я посмотреть? Эстель протянула ему руку. Винсент сочувственно погладил её по запястью, затем подступил ближе и обнял. Прижаться к его широкой груди ей хотелось больше всего. — Пап, ты… не злишься за случившееся в Ингибе? — виновато прошептала Эстель. — Это не твоя вина, — спокойно сказал Винсент. — Но что же мне делать? Я не смогу защититься ни от сплетен, ни от сокурсников. Каждый в академии говорит гадости о нашей семье. Они пытаются меня унизить и винят в трагедии. Вся страна настроена против нас… — У тебя ведь есть цель? Для чего ты вступила в армию? — Я… я хочу отомстить за твою смерть, — стойко вымолвила Эстель и вытерла слёзы. — Хочу уничтожить эту мерзкую химеру. Хочу вернуть нашу честь и репутацию. — Раз у тебя есть цель, то ты справишься. Инграм всегда добиваются желаемого. Не забывай об этом. Я верю в тебя. — Ты всегда говоришь одно и то же. — Я говорю только то, что ты хочешь услышать. — Верно, — вздохнула она. — Ты всего лишь плод моего воображения... Послышались движения, щёлкнул курок. Неясные звуки напугали Эстель. Она проснулась и увидела около своей кровати солдата с длинной чёлкой. Гилберт проник в её комнату! В руках парня была её винтовка. Он уже собирался уходить. — Слышь, быдло, куда потащил?! — разъярилась она. Никто не смеет трогать её любимую вещь. Тем более такой, как он. — Моя фамилия Кайттель, а не «быдло», — огрызнулся Гилберт. — Мне приказано отнести её Штрайту. — Так я тебе и поверила! А ну отдай! — она попыталась схватить своё оружие, но ушибы заныли, заставив согнуться от боли. — Успокойся уже! — он поднял винтовку над головой, где Эстель точно не достанет. — Лейтенант сам мне приказал! Не веришь, пошли со мной и спросишь у него! — Я с тобой больше никуда не пойду… — прохрипела Инграм. Он же снова хочет заманить её в ловушку! Это слишком очевидно. — Да ты и не встанешь! — Гилберт посмеялся. — Штрайт сказал, что твоей винтовке нужно завести учётную карточку. В армии не принято расхаживать с личным оружием без его регистрации. — Верно... — его слова действительно звучали как правда. Личное оружие должно вставать на учёт и храниться в отдельной защищённой комнате. Держать огнестрельную винтовку не в сейфе запрещено. Инграм из-за своих заморочек совсем забыла пройти регистрацию. Рано или поздно кто-нибудь из старших отберёт её сокровище. Лучше избежать этого. — Ладно, я верю тебе, — она угомонилась. — Правильное решение. Сам бы я ни за что не прикоснулся к твоим гадким вещам, — не успела Эстель разозлиться, как он продолжил: — Что это за модель? Бист? — Да, 1932 года. — Ну и рухлядь, — сослуживец рассмеялся. — Чем она тебе приглянулась? — Сам ты рухлядь! Это фамильная вещь! — Заменила бы лучше, а то рванёт. — Мозги себе замени! — прорычала она. — Возьми винтовку, отнеси Штрайту, а потом сразу сюда! И только попробуй с ней что-нибудь сделать! Я твою шкуру пущу на армейские подошвы, гиена патлатая! Посмотрим, как ты будешь ржать! — Как страшно. Смотри, не надорвись, а то покойный папочка расстроится. Эстель замахнулась и нанесла удар: кулак пролетел мимо цели. Она не удержала равновесие и упала с кровати. К тому моменту, как она поднялась, Гилберт уже выбегал из комнаты и громко смеялся.***
❱❱ 22 ФЕВРАЛЯ, 20ХХ ГОД ❰❰
Инграм не понимала, зачем Гилберт действует со Стефани, но сегодня утром всё встало на свои места. Эстель увидела их вместе под лестницей: они целовались. Романтические отношения в стенах академии были запрещены во время учёбы. Такое дозволялось только на выходных, так что это был неплохой повод настучать Штрайту. Без выговора они не останутся. Правда, донос был чреват ещё большими проблемами, Цвейх и Кайттель точно припомнят ей это. Так что Эстель откинула эту идею. На самом деле их отношения совсем не волновали её: она искала Гилберта, чтобы забрать свою винтовку. Но вместо этого Инграм случайно стала свидетельницей их интимной близости. Конечно, винтовки у Гилберта в тот момент при себе не было. Поняв, что курсант оставил её у Штрайта, Эстель сама пошла за ней. И снова её ждала неудача. Инструктора в кабинете не оказалось. Она занервничала: всё ли в порядке с её сокровищем? Её паника улетучилась, когда к ней подошёл Гилберт. Перед началом тренировки он вернул винтовку в срок. Эстель внимательно осмотрела её, протёрла. Заряжать до распоряжения было запрещено, так что она не стала проверять работоспособность. Не похоже, что Кайттель что-то сделал с оружием. Эстель закинула винтовку на плечо и встала со всеми в строй. Штрайт обошёл ряды солдат, проверяя их подготовку и обмундирование. Закончив, он объявил начало тренировки по стрельбе. Курсанты стали выходить по одному из строя, перезаряжать оружие и стрелять по мишеням, что располагались на другом конце поля, примерно в пятидесяти метрах от них. У нескольких курсантов пули прошли мимо мишени. Они стали выяснять, в чём была погрешность. — Кто может ответить мне, из-за чего происходит смещение точки попадания? — осмотрев строй, спросил лейтенант. — Рассеянные выстрелы в таких количествах — это не простая ошибка. Это неисправность ваших винтовок. Курсанты обменялись оружием, выискивая неполадки друг у друга. — Может, дело в износе секторных поверхностей? — высказался кто-то из строя. — Нет, они исправны. — Тогда очевидно, что это из-за ржавчины на стенках. — Тоже нет! — командир начал злиться. — А ещё собираетесь бить химер! Ведь случись подобное во время боя, химера вам только спасибо скажет! Солдаты стояли, опустив головы, молча выслушивали упрёки. Но окончательно подавлять их лейтенант не стал. Конечно, никто из состава не рассчитывал, что первая тренировка пройдёт совершенно гладко. Более того, именно сейчас нужно выявить как можно больше недоделок и упущений, чтобы в будущем их не повторять. — Не носы вешайте, а делайте выводы. Больше ответственности и предусмотрительности. Ещё раз перепроверьте своё оружие и оружие соседа. — Сэр, возможно, я знаю, в чём причина, — обратилась Эстель, осмотрев винтовку напарника. Она уже давно изучила строение их стандартных винтовок. Модель Вальтер была для неё как на ладони. Тем более изобретена она была её давним предком — Вальтером Инграмом. — Похоже, что погнулась прицельная планка. Если она сместилась книзу, пули пойдут вниз, а при смещении вверх пойдут вверх. Нужно выправить её. — Отлично, Инграм! — похвалил Штрайт. — Ожидаемо было услышать это именно от тебя. Снимаю с тебя один штраф! Я намеренно выдал вам несколько неисправных винтовок, чтобы проверить вашу внимательность. Пока только Инграм в совершенстве знает устройство планки и патронника. Думаю, проблем с прицеливанием у тебя не будет, так что продемонстрируй точное попадание. — Есть, сэр. Эстель вышла из строя, уверенно вскинула винтовку и прицелилась. Мушка легла идеально: уроки по стрельбе не прошли даром. Это был хороший шанс показать свои навыки. Она нажала на спусковой крючок. Прогремел выстрел, но… вместо пули из ствола и патронника вылетел огромный клуб чёрной сажи. Над Эстель образовалось пыльное облако, быстро начало оседать, накрыв её смогом. — Инграм, ты в порядке?! — крикнул Штрайт. — Кхе... Каже... тся да, сэр… — с кашлем ответила она. Облако рассеялось, оставив на курсантке слой сажи. Ярко-вишнёвые волосы стали серыми вместе с лицом. Увидев её новый имидж, солдаты загоготали приступом истерического смеха. — Кончайте ржать, уроды! — Эстель достала платок, вытерлась от сажи. — Ну и дрянь! Да я теперь в жизни не отмоюсь! — Ты же знаешь устройство патронника! — ещё громче рассмеялся Гилберт. Шалость развеселила его больше остальных. — Как ты не увидела эту неисправность? — Это твоих рук дело! — гаркнула Инграм. — Только ты брал мою винтовку! Лейтенант Штрайт! Кайттель всё подстроил! — Пф-ф! — солдат махнул рукой. — Не выдумывай! Я тебе говорил заменить эту древнюю пукалку. Ты не послушала, вот и результат. — Ах ты! Да я тебя… — Инграм, поменяй оружие, — приказал лейтенант. — Твоя винтовка опасна. Возьми стандартный Вальтер и больше не используй свою. — Но, сэр… — Сейчас же! — Слушаюсь, — сквозь зубы согласилась Эстель. Командир разрешил ей отлучиться в дортуар и умыться. Сажа отмывалась с трудом, большая часть въелась в форму и осталась тёмными пятнами. Но главное, что ей удалось оттереть её с лица и немного смыть с волос, коими Эстель очень дорожила. Произошедшее она забудет нескоро. Как и тот случай с кефиром около месяца назад: когда Франческа Инис запустила в неё коробочкой кефира в Клапейроне. Но молочную субстанцию отмыть легче, чем въедающуюся сажу. Эстель даже затосковала по тому времени. Тогда её жизнь была совсем другой. Вернувшись на полигон, курсантка ещё раз попыталась произвести выстрел уже из стандартной винтовки. Она была длинная, тяжёлая и неудобная для низенькой девушки. Выстрел лёг косо, пуля попала в третье от центра кольцо. Худший результат. Штрайт остался недоволен. Да и сама Инграм обругала себя за такую ошибку. Дальше по плану тренировки был пробег. В прошлый раз Инграм пришла последней, но теперь собиралась отработать свои штрафы. Нужно было проделать достаточно много усилий, чтобы Штрайт счёл её усердной для дальнейших заданий, и она была к этому готова. Сокурсники уже приступили к прохождению полосы препятствий, но вот ей лейтенант приказал пока оставаться в стороне и наблюдать. Вероятно, он хотел показать курсантке, как следует действовать. Другие бойцы уже неплохо справлялись и успевали по времени. Они прошли половину. Эстель не могла продолжать стоять и обратилась к старшему: — Сэр, разрешите начать пробег с препятствиями? — Нет, я дам тебе распоряжение позже, — строго ответил тот. — Сэр? — она снова обратилась через какое-то время, видя, как однокурсники уже почти закончили. — Можно узнать, почему вы не даёте мне разрешение на тренировку? — Я тебя записал в отстающих, Инграм, — с горьким вздохом сказал Штрайт. — И я не знаю, как ты намерена догонять свой курс. Ты отстранена от пробега.