Моя любимая больная 2

Ладно, с электрофорезом все понятно. Там ничего страшного и болезненного. Но этот душ… нет, с этим нужно что-то делать. Жаловаться Арсению — вообще не вариант. Но если например перестать ходить на эту процедуру, то это возможно поможет. Правда не известно как, но тем не менее. Вот уже подошло к концу время пребывания в больнице. Анфиса все же исполнила свою задумку, объявляла забастовку по поводу нового лечения. Но одному из психологов удалось слегка улучшить отношение девочки к процедуре. По большому счету, в ней не было него страшного. Просто она не нравилась на вид. Но отменять душ только из-за этого никто не собирался. — Привет, Фиса, — Попов зашёл в палату, закрыв за собой дверь. Вообще, сейчас были интерактивы с психологами, на которых девочка обычно присутствовала. А сейчас, лежала на кровати, обняв любимую гусеницу. — Угу. Привет, пап, — она повернула голову на голос, — А ты меня обманул, — пациентка села, накрыв ноги одеялом. — Чем? — удивился врач. — Ты говорил, что лечение не будет болезненным. А оно было! — На какой из процедур тебе было больно? — сейчас можно было глубоко вздохнуть и сесть на стул. Подобные высказывания не предвещают ничего хорошего. — Уколы. Знаешь как их больно делать? — Это витамины, — согласился мужчина, — Они всегда такие. — Ты не предупреждал, — фыркнула Анфиса, — А вообще, ты два раза обманул. Ты говорил, что в палате камер нет, а они есть! И прослушка в розетках ещё. — В палатах нет камер, — Арсений вздохнул, проходя по помещению. Параноидный бред, ничего хорошего. — А вот и есть! Вот откуда ты узнал, что у меня была истерика? Увидел по камерам! — Знаю о твоём состоянии со слов медсестры. — А вот и не правда! Ко мне не заходил никто. Значит она тоже увидела запись… — Дежурная медсестра после жалобы мальчика. — Да ну его. Он неадекватный. Сам смеётся, а потом про слезы рассказывает. Хорошо, что его уже выписали. Разговор как-то не пошёл. Ну да ладно, самое главное, что девочка не устраивает истерик, а-то такое уже было пару раз. По всей видимости, она просто привыкла к обстановке и не хотела ничего менять. Отношения Арсения с Анфисой… Он любил её больше жизни. А она… Начала показывать любовь ещё давным давно, когда была только гусеница, большой леденец и он. Врач, который вытащил её с самого дна, на которое девчонка уже успела попасть в стол юном возрасте. Идеальные отношения отца и дочери. Та научилась доверять Попову в тот же период, что и полюбила. Иногда было непонятно, как у мужчины хватает нервов выслушивать истерики во время приступов и обострений. Да и остальные причуды, что не редко случались, тоже нужно было терпеть. Зачастую, больше количество эмоций, которые пациентка пусть и пытается контролировать, но это не всегда получается, берет верх. Тогда нужно просто ждать. Это когда-нибудь кончится. Они уже вернулись домой, прошла половина дня. Прошла абсолютно спокойно. Вот за окном стемнело. Одиннадцатый час вечера. Каждый занимался своими делами. Анфиса соскучилась по такой атмосфере. Тихая музыка в наушниках, некое умиротворение. Но в какой-то момент, захотелось общения. Моральное состояние резко изменилось. Но нарушать эту тишину и уют не хотелось. — Пап?.. — девочка толкнула дверь кабинета, не смело проходя вовнутрь, — Пап, ты очень занят? — Что ты хотела? — Арсений разбирал шкаф с какими-то бумагами, документами. — У тебя ещё остались мои прежние таблетки? — в ответ на этот вопрос врач обернулся, — Мне буквально одну штучку… — Фис, мы уже говорили с тобой на эту тему. Тот препарат никак не поможет тебе от побочных эффектов нынешнего. — Ну мне грустно… — она села на высокий стул, — Давай поиграем во что-нибудь? — Тебе уже спать пора, — Попов посмотрел на дочь. Казалось, она была готова заплакать. — Только если ты со мной посидишь… Или почитаешь мне. Можешь пожалуйста? — Пойдем, — он положил бумаги на стол и направился за девочкой. На самом деле, это не было чем-то тягостным. Иногда помогало отвлечься от повседневных забот, дел и проблем. С этим Анфиса помогала. Не всегда конечно. Бывают моменты, когда она совсем не хочется общаться. Тогда Арсений даже ест в разное время с ней. Иначе она просто перестанет питаться. Тем не менее, когда психиатр говорит, что занят и его не нужно отвлекать, девчонка старается изо всех сил держаться, даже, если очень плохо. Может выговориться какой-нибудь игрушке, просто поплакать или… Этот способ Попов не одобряет больше всего. Селфхарм — плохо. Это настолько критичная вещь, что ребёнок чаще может просто терпеть или сдерживаться, нежели калечить себя. После таких проявлений можно увидеть очень строгого Арсения. Такого Анфиса не очень любила. Поэтому и старалась не допускать подобных ситуаций. Хотя, так бывает не всегда. Во время сильных истерик, когда начинает бить себя, не справляетесь с эмоциями, мужчина не реагирует так категорично. — Пап… — прошептала девочка, устроившись на полу. На дворе глубокая ночь. В доме тишина, но её решили нарушить. Хотя, по мнению ребёнка, для этого веская причина. — М? — Попов лениво повернулся на голос. Анфиса иногда будила его ночью. Но в последнее время что-то стала делать это часто. — Можно я расскажу тебе?.. — Только не так долго, как в прошлый раз, хорошо? — Угу… — она кивнула, присев на край кровати. В прошлый раз рассказ затянулся аж на полтора часа. Все дело в ночных кошмарах, которые чересчур яркие. По их мотивам часто бывают галлюцинации и бред. Но этого зачастую удаётся избежать, если поделиться увиденным. Именно поэтому Анфиса и пришла к Арсению посреди ночи. Врачу рассказали про людей-пауков, каких-то собак мутантов и просто о ужасе, что творился. Слушал ли он? Частично. Находился где-то между сном и реальностью, хотя очень хотелось вернуться в тишину и продолжить отдых. При этом, не смотря на полудрему, будто следил за тоном ребёнка. Даже во время тихих слез он менялся. Еле заметно, но тем не менее. Это нужно было услышать. Как в этот раз например. Изменение в голосе, наподобие красного флага, на который нужно было обращать внимание. Казалось, на мгновение расслабился, провалился в сон. Проснулся от тихого всхлипа. Самое начало слез уже пропущено, по ещё не поздно. Как раз, самое время. Арсений медленно открыл глаза, находя взглядом девочку. Та сидела отвернувшись и опустив голову. — Тебе страшно? — эти объятия, как спасательный круг. Почувствовав их, Анфиса выдохнула. Здесь, рядом… Она аккуратно взяла его за руку, крепко сжав ладонь. Еле заметно кивнула в ответ, прижимаясь сильнее. — Я спать не хочу… Они придут снова… — прошептала девочка, прикрыв глаза. Она уже видит этих существ в темноте, не говоря уже о снах, — Ты мне давал какие-то таблетки серенькие… После них нет кошмаров. — Дать снова? — Угу… — она кивнула, стараясь успокоиться. Слезы стекали по щекам, заставляя время от времени открывать глаза. Они сидели в темноте и тишине. Наконец пациентка чувствовала себя комфортно. Хотя Арсений никогда не запрещал ей обнимать себя, да и по большому счету не был против, но все равно было до слез приятно, когда объятия повторялись снова, особенно с его стороны. — Фис, пойдём, я дам тебе таблетку и ты пойдешь спать. Иначе уснёшь здесь, — мужчина чуть отстранился. — А тут нельзя?.. — У тебя есть своя комната, тебе будет комфортнее. Хочешь, я посижу с тобой? — Хочу, — прошептала девочка, нехотя поднимаясь к кровати. Таблетки выпиты, теперь обратно в кровать. Присутствие врача в комнате делало засыпание более приятным, спокойным. От него сейчас не требовалось ничего больше, только побыть рядом. Плюс ещё одна ночь, когда пришлось вставать. Но завтра выходной, поэтому можно поспать больше обычного. Да и Анфиса после ночных походов проснётся позже. Она обычно будила мужчину. Даже не зная, зачем. Так, по давней привычке. Хотя Попов не сильно возражал. Последние несколько секунд, прежде чем провалиться в сон. Девочка лениво приоткрыла глаза, бросив взгляд на отца. Будто проверяя его присутствие. Хотя даже если бы его не было, она бы все равно уснула. Нет сил. Честно говоря, Арсений ждал этого момента. Медленно поднялся, вышел из комнаты, прикрыв дверь. Спокойной ночи. Эту фразу они мысленно сказали друг другу. В разное время, в несколько разных местах, но сказали. Утро оказалось чуть другим, нежели ожидалось. Мужчина проснулся раньше. Пока девочка спала, успел привести себя в порядок, приготовить завтрак. Сонная Анфиса неспешно заглянула на кухню. После тревожной ночи спала крепко и долго. Повалялась бы ещё, но запах еды не давал покоя. — Доброе утро… — она села на любимый высокий стул. Посмотрела на отца. — Доброе, — кивнул Арсений, отпивая кофе, — Больше не было кошмаров? — Нет, все хорошо, спасибо. А я не могу пить те таблетки постоянно? — Они вызывают привыкание. Более того, у тебя есть препараты, которые ты должна пить. Кстати, не забудь про них. — Фу… — скривилась Анфиса, — От них побочки… — У большинства твоих лекарств есть побочные эффекты. Но согласись, эти ты переносишь более легко. — Ну да, но все равно не хочу пить их… — предыдущие побочки — что-то страшное… Временами, девочка была чуть ли не в депрессии. А иногда наоборот тонула в слезах без повода. Сейчас все куда лучше, но это только первые несколько дней приёма. Дальше — больше и страшнее. — Ах, ты собрал клубнику? — обрадовалась она. Во дворе дома росли ягоды. Специально, для девчонки. Крыжовник и клубника. — Чем планируешь завтракать? — Нет аппетита что-то… — это как раз те самые побочки, — А фрукты ведь можно? — Почему нет? — Ну…не знаю, вдруг. Анфиса отказывалась от еды, что была не сладкой. Какие-то конфеты, сухие завтраки — пожалуйста. Фастфуд тоже не ела, как иногда бывало. Но нужно же было питаться чем-то ещё, кроме сладостей. В этой ситуации Попов пошёл на хитрость. В доме были запасы сока. Использовался он при каждом приёме пищи. Придавал еде сладости и делал подходящей к употреблению. Осмотрев кухню, Фиса решила, что не обойдётся одними фруктами. Взгляд упал на коробку с шоколадными хлопьями. То, что надо. А ещё, можно съесть тосты с карамельным сыром, запивая их неслдаким чаем. Чай с сахаром девочка в принципе не любила, и даже в нынешней ситуации не пила его. — Мне нужно будет уехать по работе. Буквально дня на два. Побудешь одна? — Арсений отпил кофе. — Да, без проблем, — кивнула девочка, выбирая тарелку. Этот процесс мог занять много времени. Так же, как с выбором кружки, носков, чехла для наушников и подобных вещей. На самом деле, Анфиса расстроилась. Не любила оставаться она на ночь. Но в этот раз это было нужно. В любом случае, она никак не сможет повлиять на отъезд Попова. Прощалась со слезами. Так, будто мужчина уезжает навсегда или на очень долгий срок. Грусти добавляло и то, что он уехал под вечер. А значит скоро нужно будет ложиться спать. В последнее время это действие стало напрягать, доставлять дискомфорт. Кошмары участились, стали более жуткими. От их стало сложнее отходить, доказывать себе, что этого нет на самом деле. Арсений следил за режимом дня ребёнка. Было правило, что ночью Анфиса спит. Пусть с таблетками или прочими препаратами, но тем не менее. Ночные походы не несут в ещё ничего хорошего, особенно, для психики. Да и сама девочка старалась контролировать распорядок. Но в этот раз что-то совсем отпало желание. Зачем делать то, что доставляет дискомфорт? Более того, ещё и оставляет осадок. Вот на часах уже второй час ночи. Около месяца не ложилась позже пол двенадцатого. Фиса лежала, листая какой паблик в социальных сетях. Что-то про любимый сериал. Последнее время в доме ночью не выключался свет. Какая-нибудь маленькая лампа все равно горела в коридоре. В темноте было гораздо проще «увидеть» каких-нибудь чудовищ из снов. Такие фатназии не редко становились причиной ночных истерик или сильной паники. А если уж это вдруг произойдёт в период обострений и галлюцинаций, то жди беды. Спать хотелось, на самом деле. Но девочка изо всех сил старалась игнорировать это чувство. Кто знает, что в очередной раз приснится? К сожалению, долго бороться с сонливостью не удалось. Потребность взяла своё. Анфиса уснула с телефоном в руках. Организм решил взять дело в свои руки, раз его обладательница не желает сама. До чего же это надоело… Эти вечные ночные пробуждения, которые никак не утихнут. Вот и в этот раз очередное. Кошмары будто специально сыграли на отъезде Попова. Мало того, что сон был с его участием, так ещё и рассказать не кому. Звонить ему — не вариант. Раз он по работе, значит, наверняка устал и хочет отдохнуть. Но нельзя же всё так оставить… Анфиса встала с кровати, с опаской оглядывая комнату. Тихонько вышла в коридор. — Пап?.. — позвала девочка, где-то в глубине души ожидая ответа. Но его не последовало. Значит, дома точно никого нет. Нужно что-то делать. Самой. Больная бросилась на кухню. Там, как правило лежали препараты, которые ей были нужны. Била мелкая дрожь. Это конечно всё сон, но… Черт, он слишком похож на реальность. В доме так же никого, Арсений так же уехал, а вдруг и то, что произошло дальше — правда? Навернулись слезы. Ещё чуть-чуть и Анфиса перестанет сдерживать эмоции. В этом случае истерика до утра неизбежна. С другой стороны, мужчина говорил о контроле себя. С другой стороны, как в такой ситуации вообще можно контролировать себя? Вдруг и правда случилось что-то страшное? Этого сейчас и не знает никто. Никто, кроме самого Попова. Ударив по выключателю, девочка бросилась к таблеткам. Она даже не помнит, как называются те, что давал ей врач. Какие-то серые, кажется. С минуту подумав, Анфиса принялась искать нужные среди баночек, коробочек и пластин. Кажется, нашла нужное. Но где гарантия того, что это они? Не хочется, чтобы было, как в прошлый раз. Лезть в интернет за ответ не было ни сил, ни желания. Хотелось лишь скорее унять эту тревогу, панику и ужас. Слезы, они уже как пять минут есть. Несколько помогают, хотя их польза заметна очень слабо. Есть привычные успокоительные, но их нельзя в комплексе с теми препаратами, что девочка принимает сейчас. Значит… Нужно найти что-то другое. Но, что? Кажется, выхода из этой ситуации нет. Появились навязчивые мысли высыпать в рот все лекарства. Тогда точно будет хоть какой-нибудь результат. С другой стороны, промывание желудка — вещь до жути неприятная. И повторять её нет никакого желания. Более того, есть риск попасть в государственную психушку. А с ней были очень плохие отношения. В конце концов, нужно что-то делать! Иначе это невыносимо. Выговориться какой-то игрушке, как Анфиса иногда делала, не получится. Слишком много эмоций. Есть вариант позвонить на горячую линию больницы Арсения. Там точно помогут, но говорить чужими людям, пусть даже врачам, подобные вещи было крайне тяжело. Особенно, в таком состоянии. По второму кругу перебрав медикаменты, девчонка вытащила новую пачку глицина. Вроде как Попов говорил, что от этого лекарства не может быть передозировки. А зачем мужчине врать дочери? Опираясь на эти суждения, Анфиса принялась выдавливать маленькие таблеточки себе в руку. Пять, десять, пятнадцать. Вот уж перевалило за двадцать тридцать. Когда в ладони оказалась половина упаковки, тобишь пятьдесят штук, девочка потянулась за кружкой. Дабы запить это всё. Иначе у неё не хватит терпения рассасывать их. Вода была выпита залпом. Таблетки быстро пролетели в желудок, оставив во рту сладковатое послевкусие. Анфиса опустилась на пол, крутя в руках стакан, на донышке которого остались капли. При поворотах они стекали по стенкам и падали на пол. Будто слезы. Но долго сидеть на полу не входило в планы девочки. Как только глицин начал действовать, и истерика чуть притихла, Фиса медленно поднялась. Пошла в комнату Арсения, оставив стакан где-то на кухне. Упала на кровать, обняв подушку. Она пахла духами, что в какой-то степени успокаивало. Запах напоминал о присутствии мужчины, помогая прийти в себя. Ребёнок так уснул в комнате Попова, в обнимку с его подушкой.