Моя любимая больная 2

— Ты… скинешь мне денег? — девочка сидела в кресле, обдумавая дальнейшие действия, — Ну. Для поездок по городу? — Да. Возьми документы на льготный проезд. Мало того, что ночь оставила неприятный осадок, так ещё и у Арсения не получится приехать так скоро, как хотелось. Должен был уже сегодня, а теперь, хорошо, если завтра вечером сможет. А-то, может, задержится ещё. Мужчина предложил Анфисе отправится к бабушке. Да, они не очень любили друг друга, но это в любом случае лучше, чем быть в одиночестве. Собрав в рюкзак таблетки, наушники, да и просто вещи, что могут понадобится, девочка поехала на вокзал. Вызвала такси, иначе добраться до Москвы из коттеджного поселка проблематично. Там с вокзала до нужного города и готово. По приезду в гости её напоили чаем, предложили еды. Но ребёнок отказался. По уже известным нам причинам. Отказ от пищи не совсем приняли, с неким возмущением. Девочка попыталась объяснить, почему не хочет. Вроде бы, её поняли, хотя, кто знает. Может быть, так только кажется. — Надолго ты у меня? — пожилая женщина посмотрела на Анфису, что убирала наушники. — Не знаю, может на день, может больше. Пока папа не приедет. — Как твоё здоровье? Нет больше этих…- тишина. Через мгновение снова продолжение разговора, но, будто, с каким-то отвращением, — Припадков? — Истерики? — Ну да, эти твои ненормальности. — Нет, бывают иногда. От препаратов например. От них, кстати, бывает прям очень плохо. Почти депрессия даже. — Давай честно, эти все депрессии ваши от лени. Нужно меньше на диване лежать. Пол помыла и все, сразу легче станет. Напридумывали для дурачков, а вы и верите. Вообще, бабушка не хотела понимать и вникать в проблемы и болезни внучки. Считала их выдумкой. Что касается профессии Арсения, не очень любила её. Не «мужская» работа по её мнению. Нравилось только то, что мужчина был владельцем собственной клиники. Услышав очередную фразу о том, что все болезни от лени, Анфиса внутренне скривилась. Стало обидно. Значит, ни о какой поддержке не может быть и речи. В крайнем случае, позвонит любимому папе. Час прошёл, другой проходит. Дело к вечеру. Девочка старалась из комнаты не выходить, ни с кем особо не контактировать. Рисовала, читала что-то, слушала музыку. Да и просто, занималась своими делами. — Что за ребёнок такой! Ты пойдешь есть или нет? — пенсионерка строго посмотрела на Анфису. Та просто вышла из-за стола. — Я уже сказала, что не хочу! — она в ответ повысила голос. Обычно не делала так, но обычно с ней так и не обращались. — Значит конфеты и таскать будешь, а суп — не хочу. Нет, дорогая моя, пока нормально не поешь, сладостей не дам. Девочка покосилась на тарелку. Её просто стошнит, если она попробует съесть хоть пару ложек. Но суп с соком не поешь. Да его и нет собственно. Тяжело… Больная вздохнула, входя из-за стола. Врачу что ли позвонить, спросить, как поживает? Анфиса Попову так и не позвонила. Возможно, он смог бы решить проблему с питанием, может подсказал бы что. Но девчушка посчитала, что взрослая и справится сама. Отравилась в магазин. Накупила еды, той, что сможет нормально есть. Сухие завтраки, фрукты и прочие сладкие вещи. На ночь обошлась лишь грушей. Ну не может она доказать бабушке, что ей плохо от простой еды. А показывать это на практике не хотелось. Ребёнок было лег спать, да воспоминания о ночных кошмарах заставили вскочить. Глицин помог успокоиться и, кажется, не допустил повтора ужасов. Поэтому было принято решение выпить его. Не так много, как в прошлый раз, но и не так мало, как с Арсением. Шестнадцать штук. Вновь на помощь пришла вода, отправляя таблетки в желудок. Теперь можно ложиться. Достав из рюкзака гусеницу, что постоянно ездила с Анфисой, она укутялась в одеяло, прикрыла глаза. В этой квартире почему-то всегда прохладнее, нежели дома. Но не суть, сейчас это даже не пользу. — Доброе утро, — в глаза ударил яркий свет от только что раздвинутых штор. — М?.. — девочка скривилась, залезая с головой под одеяло. — Вставать пора, говорю, — пожилая женщина села на край кровати. — Ты чего, бабуль? Только восемь часов же… — Ну вот. Все здоровые люди уже встали, а ты все лежишь. Анфиса выдохнула. Издевки какие-то… Обидно. Обязательно нужно рассказать об этом Арсению. Но сейчас и правда нужно вставать. — Я кашу сварила молочную. Будешь? — Какая каша? — Рисовая. Вареньем польешь, как любишь. Ну если вареньем, то ладно. Оно сладкое, а значит всё будет хорошо. Все хорошо было бы. Девочке очень не нравилось отношение к себе. Арсений никогда просто так не затрагивал диагноз и болезнь. А тем более, не шутил над этим. Анфиса иногда позволяла себе шутки про себя же, как самоирония. Но на это было желание. А здесь… Неприятно, даже колко как-то. Толком не позавтракав, Фиса села читать. Но долго делать это не смогла. Бабушка позвала ее собирать черешню, что росла во дворе. У женщины был небольшой домик в частом секторе города. Ребёнок отказался, чем вызвал негодование. — Вон у соседей внуки по хозяйству помогают, — начала было бабушка. Девочка терпеть не могла, когда её сравнивали с кем-то. — Они здоровые дети!.. — навернулись слезы. Не понято, от чего. Из-за побочных эффектов настроение было крайне нестабтльным. — Да хватит реветь-то. Можно подумать у тебя рук, ног нет. — У меня шизофрения! Это достойное оправдание. Более того, сейчас даже не ремссия! — Это все дурость. Напридумывали проблем себе, а потом ещё якобы лечатся. Анфиса подняла мокрые от слез глаза. Облизнула губы, закрывая книгу. Покачала головой, как бы обдумавая дальнейшие действия. — Я папе расскажу. — Скажи, скажи. Поверит он тебе, ненормальной? Такого ответа девочка не ожидала. Что-то там, внутри, отдала сильной болью. Да как она смеет вообще?.. Как ей не стыдно? Пациентка схватила телефон с наушниками и быстрым шагом пошла на выход. Прогуляться. Может легче станет. На самом же деле, никакого желания возвращаться обратно не было. Арсений всегда верил ей… Даже во время сильного бреда. Хотя нет, здесь не воспринимал всерьез, но мастерски делал вид. За это Анфиса любила его ещё больше. Но как Анфиса уже сказала, ремссия ещё не наступила. Поэтому могут быть большие проблемы. Но в конце концов, это лучше, чем терпеть унижения. Не известно, узнает ли обо всем этом врач и как отреагирует? Она так и не сказала ему о том, что случилось прошлой ночью и сколько таблеток глицина она выпила. Нужно было отвлечься, погулять. Возможно, это поможет состоянию. Бодрая музыка в наушниках поднимала испорченное настроение. Если была возможность, девочка всегда делала так. В городе много мест, куда можно пойти. Вот например… Например фонтанная площадь. Там стоять больше качели, много лавочек, да и вообще, было чем заняться. Сев на нужный автобус, Анфиса погрузилась в мысли. Так как они с Арсением жили в коттеджном посёлке, на общественном транспорте девчонка ездила довольно редко. Обычно её везде возил мужчина. Или, на крайний случай, был водитель. Но им чаще пользовался врач, для каких-то деловых поездок. Думая о чём-то, погружившись в музыку, больная почти почти дошла до нужного места. Неожиданно переход проезжей части стал представлять огромную сложность. Посреди пешеходного перехода Анфиса вдруг потеряла ощущение реальности. Остановилась, смотря по сторонам. Такое знакомое место вдруг стало абсолютно чужими. Что она вообще здесь делает? Мысли прервал ускорившийся писк светофора. Но осознала это девочка слишком поздно. Зелёный сигнал сменился красным. Тревога, что и так брала верх, стала невыносимой. Что делать?.. Девчонка стоит по среди дороги. Бежать вперёд, не вариант… Сделала небольшой шаг назад, вставая на разделительную полосу. Раздался шум. Машины, стоящие на светофоре, резко надавили на газ. Все, нужно стоять. Никуда уже не денешься. От каждого приезжающего рядом автомобиля бросало в дрожь. Ждать целый две минуты. Они казали адом. Мало того, что Анфиса не понимает, где находится, так ещё и эта ситуация изрядно давила на психику. Кое-как, еле стоя на ногах, девочка смогла дождаться завтеного момента, когда светофор наконец позволил переходам пойти. Анфиса побежала, даже не понимая, куда. Да и неважно, куда-нибудь, подальше. Она до сих пор не разобралась, где находится. Облоготившись на какую-то ограду, вытащила из рюкзака пластину таблеток. Принялась выдавливать медикаменты себе в руку. Когда их число достигло рекорда — три штуки, ловким движением они были отправлены в рот. Больная сделала большой глоток воды из бутылки, которую достали оттуда же, откуда и лекарства. Постепенно становилось легче. Осознание того, где она находится, медленно приходило. В это время ребёнок продолжал гулять по городу. В какой-то момент пришла мысль, что неплохо было бы съесть что-то. Ближе всего ресторан фастфуда. Там можно купить мороженое. Именно за этим Анфиса и пошла туда. С маленьким рожком справилась быстро. Но решила еще посидеть, чуть отдохнуть. Решение было правильным. Резко заболел желудок. Медленно подступающая тошнота не давала покоя. Посидев с минуту в зале, девочка ринулась в уборную. Рвота накрыла с головой. Самое главное, что не получалось остановить её. Только спустя несколько минут появилось возможность нормально сесть на колени. Сидеть на полу общественного туалета плохое решение, но что уж теперь. Все равно придётся стирать, одежда уже грязная. Постаравшись взять себя в руки, девочка вышла умыться. Но долго не продержалась. Снова позывы. На этот раз, более болезненные. Хотелось, чтобы эта пытка скорее кончилась. Наконец, минут через десять, еле живая Анфиса все же выползла из заведения. Хотя, наверное, стоило остаться там. Сил особо не было. Слабость, мелкая дрожь. Даже некий озноб. Понимая, что до дома она доехать не сможет, решила поискать место, где можно было бы посидеть. Попытки не прошли даром. В каком-то небольшом торговом центре, со стороны запасной лестницы, где никто не ходит, нашла маленькую уборную. Та оказалась открыта. Прям удача… Прижав колени к груди, пациентка сидела на грязном холодном полу. Стало только хуже. За прошедшие пять минут стошнило ещё несколько раз. От этой напасти нет спасения… Казалось, она умрёт там. Но звонок телефона прервал наступившую тишину. Фиса бросила взгляд на экран. Арсений… Хвала небесам, Арсений! Вот оно, спасение. Дрожащими руками девочка взяла телефон. — Привет, пап… — тихо начала она, стараясь говорить максимально непринуждённо. — Привет. Как дела твои? — Плохо… — и тут девчонку понесло на жалобы, — Очень плохо, пап. Меня тошнит и сильно болит желудок… На самом деле, Попов позвонил не просто так. Бабушка звонила ему жаловаться на поведение, а позже и с рассказом, что ребёнок ушёл из дома. А ситуация повернулась другим боком. Кое-как, Анфиса постараюсь объяснить, что с ней произошло. Хотя ему и так все было понятно. — Ты скоро приедешь?.. — Минут через десять буду в городе. Ты дома? — врач спросил о месторождении, дабы отвезти все подозрения и сделать вид, что не знает о её выходке. — Нет, гуляю… ТЦ «Круиз», около вокзала… — девочка хотела продолжить, но очередной рвотный позыв не дал ей этого сделать. Когда стало чуть легче, она постаралсь вернуться к диалогу. По описанию Арсений примерно понимал, где находится ребёнок. Но точные координаты получил от смарт-часов, что девчонка постоянно носила. Данные о местоположение Попову были нужны не для того, что бы следить за ней, как некоторые родители, а для подобных ситуаций, когда она терялась и не могла понять и объяснить где находится. Или для моментов, когда нужна помощь, как в этот раз. Анфиса считала минуты до приезда отца. Сидела на заляпанном полу, прислонившись к такой же грязной стене. Туалет в общепите был чище, нежели этот. Но деваться не куда, хорошо, что вообще есть. Причину такого поведения организма не сказала. И надеялась, что Попов не спросит. Иначе, будет недоволен произошедшем. Или ещё хуже, снова промывать желудок. В любом случае, все это будет а может и нет, позже. Приехав к торговому центру, Арсению пришлось несколько минут походить в нем, дабы найти ту самую запасную лестницу. Уборная, где его так ждала девчонка, находилась на цокольном этаже, поэтому её тоже пришлось поискать. Когда мужчина открыл дверь, Анфиса буквально вывалилась из комнаты, упав ему в ноги. Во-первых потому, что сидела, облоготившись на дверь, а во-вторых, потому, что не было сил. Визуально оценив состояние ребёнка, врач пришёл к выводу, что дела плохи. Температура, сонливость, рвота и общая слабость — признаки серьёзного отравления. Поспрашивав Анфису, что случилось, окончательно достроил картину. Конечно был недоволен, но не стал ругаться, не видел смысла. Свою ошибку пациентка и так поняла и уже пострадала от неё, этого достаточно. Как правило, Анфиса была очень опрятной. Но во многом это заслуга врача. В периоды обострений, девчонка могла запросто устроить истерику по поводу того, что Арсений напомнил о необходимости ухода за собой. Будь это принятие ванны или чистка зубов. Да даже просто расчесать волосы и привести их в порядок часто служило отправной точкой. Одному Попову известно, как он справляется с этим. Как хватает терпения спокойно объяснить и не срываться на крик. Только казалось, что уговорить ребёнка легко. На самое обычное напоминание сходить в душ часто следовал крик или какая-нибудь грубость. Но болезнь не была оправданием хамства в сторону отца, поэтому, девчонке абсолютно всегда делали замечание по этому поводу. Естественно, из-за этого были обиды, но в данной это не имело значения. Анфиса хотела начать возмущаться по поводу того, что Арсений вернул её к бабушке, но сил не было. К тому же, он по дороге ответил на все её вопросы. По приезду мужчина распредился, чтобы девчонку привели в порядок, а сам направился в ближайшую аптеку за медикаментами. Капельницы пациентка не любила, но в данной ситуации её мнение ничего не решало. В плане лечения Попов был серьёзнен и, чаще всего, неприклонен. Поэтому спорить с ним не было никакого смысла. Хотя девочка не считала так. — Анфис, я долго буду ждать? — Арсений строго посмотрел на ребёнка, что лежал на животе, прижав к себе руки. — А уколом можно?.. — Мы уже это обсуждали, нет. Ты тянешь время. Чем быстрее я поставлю капельницу, тем быстрее станет легче. Боли и правда были мучительны. Поэтому пациентка не стала капризничать и достаточно быстро протянула руку. Нехотя правда, но это не так важно. У Арсения была какая-то суперспособность очень «мягко» ставить капельницы и делать уколы. По крайней мере, по отношению к дочери. — Зачем это?.. — девочка дернулась, уставившись на катетер. Постаралсь чуть отодвинуть руку. Но врач не позволил. Как раз был занят установкой самой капельницы. — Лежи спокойно, — голос был строгий. Так часто бывало во время работы. Как только мужчина закончил, посмотрел на бледную девочку, — Тебе уже не раз ставили катетер. Чтобы кожу не прикалывать каждый раз, — пояснил он, уже более мягко. Анфиса чуть подняла руку, будто требуя, чтобы Попов взял её. Намёк был понят. — Посидишь со мной?.. — Посижу, — согласился он, пододвигая к кровати стул. Сейчас больной было крайне важно, чтобы врач находился рядом. Как минимум потому, что только в его лице она видит спасение. Будто если он уйдёт, облегчение никогда не настанет. Прошло около пятнадцати минут до того, как Анфиса уснула. Капельница оказалась крайне действенной. Быстро справилась с сильной болью. Мужчина смотрел на уснувшую измученую девочку. Сколько он выслушал от матери, когда выяснилось, что он взял ребёнка. Хорошо, что ребёнок чужой, пенсионерка как-то могла принять. Но то, что он больной… Никогда. Ей не понятно, зачем ему эти проблемы. Арсений тоже иногда размышлял об этом. Но не с вопросом, зачем, а почему? Нет, он нисколько не жалел о поступке, наоборот. Врач фактически спас девчонку. Дал шанс на нормальную жизнь. Останься она в детском доме, уже к этому возрасту она вела бы асоциальный образ жизни, затрудняющий лечение, которым бы вряд ли стали заниматься. Только благодаря Попову жизнь полноценна. Анфиса играет на барабанах, рисует, много читает. Ко всему этому её привёл мужчина. Спонтанные желания почти никогда не остаются без внимания. Семья много путешествует. Доходы позволяют делать это и много чего ещё. Ещё раз бросив взгляд на дочь, психиатр встал. Наклонился, чтобы нежно поцеловать ребёнка. Он обязательно придёт к ней, и ни раз. Но сейчас ей нужен покой и отдых.