***
Просыпается он от осторожного толчка в плечо, сводящего с ума запаха свежеприготовленного кофе и негромкого покашливания. Напротив дивана, в покорно замершей позе, стоит готовый к его услугам министр магии и держит на вытянутых руках поднос с кофейником, чашкой на блюдце и тарелкой дымящихся хрустящих сэндвичей. Ему не остается ничего другого, как снова закрыть глаза и постараться избавиться от самого дурацкого сна в своей жизни. Секунду спустя он распахивает глаза снова. Шеклболт всё еще покорно стоит с подносом и терпеливо дожидается, пока он придет в себя. — Не хочу беспокоить по пустякам, Северус, но у тебя лекция по легилименции у последнего курса через ровно… — Шеклболт наколдовывает темпус, — ровно через двадцать минут. Пятнадцать минут спустя он всё еще не очень похож на живого человека — несмотря на три чашки отличного эспрессо и крохотную порцию бодрящего зелья: Шеклболт молча протягивает ему флакон из своих личных запасов при первом же запросе, но следит за ним красноречивым осуждающим взглядом. Спасибо за заботу, Кингсли. Он и без министра прекрасно знает, к чему в конце концов приводят такие экстремальные завтраки… Отражение в начищенной зеркальной поверхности министерского лифта отвечает ему кривой ухмылкой, и Северус, не удержавшись, салютует самому себе в молчаливом приветствии. Лифт со скрежетом спускается этаж за этажом и — хоть здесь судьба идет ему навстречу — не останавливается ни на одном промежуточном. Сил вытерпеть на себе любопытствующие взгляды случайных министерских сотрудников этим утром у него однозначно нет. Стоит ему только вознести короткую благодарность неизвестным богам, лифт, словно в насмешку, с противным скрипом замирает, не доезжая до нужного ему ровно этаж. Двери нехотя разъезжаются в стороны, и в кабину вваливается… — ну разумеется, кто бы вы думали… — вваливается заспанный Поттер, который что-то неразборчиво бурчит себе под ноги в качестве приветствия, тяжело приваливается плечом к стене и, так и уткнувшись носом в пол, кажется, всё еще спит на ходу. Северус отсчитывает в голове секунды — на третьей Поттер вскидывает на него изумленный взгляд. Он потрясен до глубины души — Поттер или узнал его по ботинкам и подолу мантии, или по запаху, — и Северус даже не знает, от какого из этих двух вариантов ему больше не по себе. Поттер требовательно, стремясь отыскать в его лице что-то одно ему ведомое, впивается в него взглядом — и то ли это время замирает, то ли просто кабина лифта застревает между этажами, но этот жадно ищущий взгляд вытягивает весь воздух из пространства вокруг них. Кажется, по итогам этой случайной встречи ни он сам, ни Поттер до пункта назначения так и не доедут… Но тут кабина лифта одновременно с резким кивком Поттера (видимо, всё же нашел то, что искал) так же резко дергается и возобновляет свой неспешный спуск. Никто из них так и не произносит ни слова. На следующем, нужном ему этаже, лифт останавливается — как будто и не было ничего, — двери покорно распахиваются, и он, с силой оттолкнувшись от стены, протискивается мимо Поттера, случайно задевая того плечом. Поттер вздрагивает и, помедлив, все-таки отступает. В последнее мгновение он в удивлении оглядывается назад, но двери уже захлопываются, и Поттер всё смотрит и смотрит ему в глаза, даже не думая прервать этот необъяснимый, отчего-то тревожащий момент. Разрозненные, дикие мысли, обгоняя друг друга, больно бьются изнутри о черепную коробку и стремятся вырваться наружу. Первое — от мальчишки не было даже намека на запах валерианы. Это значит лишь одно — Поттер каким-то чудом опять поломал систему. С прошлого приема умиротворяющего бальзама прошло больше двенадцати часов, а Поттер до сих пор не принял очередную дозу. Как, на каком упрямстве Поттер еще держится?! Если Северусу не изменяет память — зависимость от умиротворяющего бальзама такая, что он скорее поставил бы всё, что у него есть, на то, что Поттер даже не дождется утра, чтобы выпить новую порцию. Второе — совершенно обескураживающее — оказывается, не он один играл в эти бессмысленные прятки с самим собой: Поттер вполне успешно занимался примерно тем же… Они же умудрились полтора года проработать в одном здании и так и не пересечься. И, наконец, третье… Решение он принимает уже на подступах к аудитории. Он влетает в класс, взметая мантией, смеряет одним долгим взглядом пустую грифельную доску, и вопросы стремительно сами возникают белым на черном — убористым мелким почерком, один за другим, нескончаемой вереницей. Испуганные, побледневшие лица будущих авроров — хоть какое-то отмщение за все его мучения последних суток. — Проверка знаний, господа студенты. У вас девяносто минут… И пускай хоть один из них посмеет подать голос… В этот момент он точно не готов поручиться за себя.***
До вечера он дотягивает на одном лишь упрямстве: дикая волна адреналина покидает его внезапно, оставляя лишь истрепанные вконец нервы и нестерпимое желание поскорее оказаться в полнейшем одиночестве. На вопрос «как он переживет встречу с Поттером?» ответа у него нет. Возможно, ему просто стоит шантажом и угрозами отобрать у Поттера весь запас умиротворяющего бальзама и самому залиться им по самые брови. Поттер появляется ровно в семь, о чем коротко оповещают защитные чары, никак не реагирует на приветствие, и только секунду спустя Северус замечает, что Поттер стоит посреди вечерней зимней вьюги в одной футболке с коротким рукавом, а из рюкзака торчит криво запиханная туда куртка и свисающий почти до земли яркий вязаный шарф в золотых снитчах. Поттер протискивается мимо, с непонятной претензией бросая на ходу: — Устал как собака. Дом, проявляя куда больше радушия, чем он сам, приветливо дожидается гостя, подсвечивая ступеньки у входа теплым желтоватым светом. Поттер исчезает за дверью, а Северус так и остается стоять у калитки, в немом изумлении наблюдая глубокую черную проталину в снегу — ровной узкой тропой она уходит далеко вниз по склону, в самую долину. Ну надо же, Поттер все же услышал его вчера. Он даже не может представить, сколько на это действо потребовалось магических сил. Поттер занимает привычное место на краю дивана, застыв в покорном ожидании, и сосредоточенно изучает сцепленные в замок пальцы. Сил на то, чтобы ходить вокруг да около, однозначно нет. — Почему ты не обратился ко мне, Поттер? Тогда, три года назад, почему, дракклы тебя раздери, ты не пришел и не сказал словами через рот «Мистер Снейп, мне нужна ваша помощь». Почему?! Поттер резко вскидывает голову и с каким-то непонятным смешанным чувством смотрит ему прямо в глаза. Порывается что-то сказать, но не успевает. — Мерлин, Поттер, ты же должен был понимать, что решение с умиротворяющим бальзамом — это и не решение вовсе! Должен же был… Пока он на повторе прокручивает в голове мысль, что нет, не мог же Поттер быть настолько наивным, чтобы всерьез считать, что целители в Мунго — обычные колдомедики — и правда найдут решение его проблемы с ментальной магией, Поттер вдруг привстает с дивана, снова обессиленно падает назад и роняет голову на сложенные на коленях руки. Неясно раздается смазанное, произнесенное второпях: — Но я… — голос дает петуха, Поттер откашливается и повторяет еще раз: — но я приходил к тебе за помощью… — Ты что? — Господи, Снейп. Я же приходил к тебе в Мунго, как раз три года назад, в конце ноября. Наступил себе на всё, на что только можно было наступить, и именно «словами через рот», как ты только что выразился, попросил тебя помочь… Я же знал, что мне не справиться одному: Дамблдор мертв, и ты единственный известный мне человек, знакомый с такого уровня магией не только по затертым учебникам… Я ведь уже тогда понимал, что со смертью Волдеморта, моей над ним победой, с тем, что я вообще остался жив — что-то совершенно точно пошло не так. Эти новые необъяснимые способности — стоит только неосторожно пожелать на эмоциях что-то — и вот это уже происходит в реальности. Я же совершенно не знал, как со всем этим управляться, а ты… — А я?.. — А ты посмотрел на меня как на… — Поттер останавливает себя и с заметным усилием проглатывает окончание. — В общем, процедил со своей фирменной издевкой, что истерики национальных героев — не твой профиль и посоветовал обратиться этажом выше… Этажом выше?.. Поттер замечает тень недоверия на его лице и неохотно поясняет: — Этажом выше, Снейп, в Мунго обнаружилось отделение для душевных магических расстройств… Поттер выпаливает всё это на одном дыхании, пока у него есть еще на то решимость, и теперь в каком-то диком смятении неотрывно следит за ним взглядом. — Мерлин, ты не помнишь ничего из этого, да? Только сейчас, стоит Поттеру одним махом вывалить на него всю эту новую информацию, Северус наконец с неимоверным трудом и отдельными смазанными отрывками вспоминает ту самую встречу. Поттер заявился к нему тогда весь на нервах: застыл на пороге, насколько он помнит, не решаясь зайти. Захлебывался подступающей истерикой и что-то безостановочно, лихорадочно частил, не обращая никакого внимания на то, в каком состоянии он сам тогда пребывал… И да, только сейчас Северус осознает, что это была какая-то совершенно бессвязная, отчаянная мольба о помощи. Хотя, возможно, бессвязной она казалась лишь потому, что пока Поттер обивал порог, он сам то проваливался в забытье, то снова возвращался в реальность, качаясь на волнах муторной боли. Колдомедики накачивали его тогда таким невообразимым коктейлем из зелий, что Северус, если честно, вообще удивлен, что в состоянии сейчас припомнить хоть что-то из той встречи. Стоит этой встрече отрывками всплыть в голове, как что-то неясное, эфемерное, на самой границе сознания смутно тревожит его, и ему чудом удается ухватить ускользающую мысль за хвост. — «С Рождеством, мистер Снейп»… — он прерывается, задумываясь на мгновение, — выведенное с таким старанием и аккуратностью… Это же был ты… Поттер, растеряв в горячем запале остатки всех своих сил, глубоко выдыхает, откидываясь на спинку дивана, и долгий момент спустя смущенно кивает. Нет, это не всё, кроме открытки было же что-то еще. Что-то важное… Он следит за Поттером взглядом: тот то неловко хватается за кружку с ромашковым чаем, то снова отставляет ее на столик, теребит пальцами край диванной подушки и отчаянно не смотрит ему в глаза. Ну же, что-то крайне важное… Озарение — резкое, слишком яркое, такой силы, что приходится прикрыть глаза на секунду… Медленно, делая паузу после каждого слова, он выдыхает: — Тот зачарованный шар — и укрытый снегом дом… Наконец-то, вот оно: крохотный дом внутри шара — это же точная копия шале… Так вот откуда ощущение дежавю и то странное изумление Поттера, стоило ему вчера впервые увидеть этот дом… — Это же тоже твоих рук дело, Поттер? И не спорь… Мальчишка замирает, боясь, кажется, даже выдохнуть, и снова несмело кивает. — Откуда, Поттер? Откуда ты знал про этот дом? Поттер долго мнется, обнимая себя руками, и наконец поднимает на него какой-то совершенно открытый, ранимый взгляд: — В ту встречу, когда я пришел к тебе за помощью, ты просто отключился посреди разговора, провалился от боли в какой-то очередной свой кошмар… А я… Я как раз занялся артефакторикой, маялся одинокими зимними вечерами бездельем, совершенно не зная, что меня ждет… — Поттер потирает шею и горячо выпаливает: — Только не убивай меня сейчас. Этот шар — первый артефакт, который я смастерил. Пока в нем падает снег и продолжают кружиться снежинки — он поглощает кошмары… Должен был поглощать, по крайней мере, по моей задумке… Я даже не уверен, что я не налажал, если честно… Кажется, он давно должен уже привыкнуть, что с каждым объяснением Поттера вопросов становится только больше, но нет — всё еще не привык. Артефакт против кошмаров? От Поттера? В качестве рождественского подарка?! Поттер своими немыслимыми признаниями в очередной раз выбивает всю почву из-под ног. Теперь он с трудом припоминает, что да, изматывающая бессонница, чередующаяся с бесконечными кошмарами, просто в один момент сошла на нет. На мгновение он теряется, а потом негромким эхом звучит ответное: — Не налажал, Поттер… Но дом, что насчет дома? Поттер, на миг расслабившийся от его скупой похвалы, вдруг так же быстро подбирается и коротко бросает, снова нахохлившись: — Неважно, Снейп. Считай, что случайность… Поттер опять увиливает и недоговаривает, но у него нет никаких моральных сил вытаскивать эту историю из Поттера именно сейчас. — Из-за чего ты бросил Академию? Что в точности произошло? Поттер вскидывает на него очередной малопонятный взгляд, и если он сейчас опять услышит «неважно», за себя и свою ответную реакцию он поручиться не сможет. Поттер, чутко уловив предупреждение во взгляде, в сомнении мнется — явно раздумывая, как бы получше соврать. — Правду, Поттер. Мальчишка набирает побольше воздуха в легкие и выпаливает на одном дыхании, будто боится в любой момент передумать: — Нас, стажеров, отправили в рейд на подстраховку. Авроры должны были задержать каких-то малопонятных торговцев нелегальными темными артефактами — в первые месяцы после победы этого добра на черном рынке оказалось столько… Так вот, мы с Роном и сидели в стороне на подхвате — нам вообще отдали приказ не отсвечивать и просто наблюдать, как работают профессионалы… Вот мы и наблюдали. И то ли у авроров что-то пошло не так, то ли это мы сами проморгали — но только вдруг обнаружили, что двое из этих малопонятных ребят прут на нас со всей прытью, выставив вперед палочки. А мы совершенно околевшие за несколько часов безделья… И я не знаю… — Поттер прерывается на секунду, сильно прикусывает губу и вдруг выпаливает с таким жаром, что от произнесенных слов еще долго жжет в груди: — Хотя нет, прекрасно знаю, что произошло… Я всего лишь подумал в сердцах: «Да чтоб вы сами себя заавадили…» Поттер внезапно выдыхается, долго трет лицо руками, напрасно пытаясь избавиться от воспоминания, и произносит наконец едва слышно: — Догадайся, Снейп, что после этого произошло… В голове долгим эхом затихает особо изощренное ругательство… Да уж… Удивительно, если честно, что Поттера до сих пор никуда не заперли… — Кто тогда понял, что именно случилось, Поттер? — Никто ничего не понял, эти две смерти списали на неразбериху во время рейда. А я на следующий же день отчислился из Академии. Промариновавшись в доме на Гриммо, собрал себя из остатков того, что еще осталось после двух недель ковыряния в самом себе, и отправился к тебе в Мунго… Ну а потом по твоему щедрому совету просто к колдомедикам в Мунго. — Что ты рассказал целителям? — Что у меня проблемы с контролем эмоций… Блядь, Снейп, что я им еще мог рассказать, по-твоему?! Яростная вспышка затухает чересчур резко — Поттер зажимает себе рот рукой, изо всех сил прикусывает зубами ладонь и отрывисто дышит через нос… — Я так понимаю, ссора с племянником главы Визенгамота — это всего лишь второй срыв за эти три года? Поттер смотрит на него во всего глаза и глухим эхом повторяет: — Всего лишь? — Поттер вдруг привстает с дивана, делает шаг вперед и срывается, взбудораженно частя: — Ты что, Снейп, не понимаешь, чем всё могло… — Что вы не поделили, Поттер? Мальчишка замирает, судорожно мотает из стороны в сторону головой и выпаливает, не дойдя до него всего пару шагов: — Неважно… — Поттер… — Неважно, я сказал. И это отчаянное, злое «неважно» — как внезапная красная тряпка, на которую он почему-то ведется. Что там может быть в этой размолвке такого неважного, что Поттер готов рассказать ему о случайном убийстве, но не о том, что он не поделил с этим самым племянником?! — Поттер… — Нет… Мальчишка не оставляет ему выбора, и он коротко бросает, вскидывая в отточенном движении палочку: — Legilimens… Поттер застывает и, кажется, шепчет одними губами в дикой панике: «Не надо, пожалуйста, не…» и в совершенно нелепом жесте пытается прикрыться от заклинания рукой… Но всё это больше не имеет никакого значения… Он ловит на себе взгляд Поттера: расширенные зрачки, в ужасе затопившие до черноты радужку — и шрам на горле вспыхивает огнем, а потом с ленивой неохотой вдруг лопается по швам, и последнее, что он видит перед собой, — старые ботинки Поттера на белоснежном ковре в луже его крови…