Спасибо, что разбил мне сердце

      — Ну что, ты будешь вставать? — Мью заканчивает распаковывать еду и теперь смотрит на него.              Галф уже собирается откинуть одеяло, как понимает: на нем только нижнее белье. И в таком виде он точно не готов предстать перед кем бы то ни было! Поэтому он еще сильнее натягивает на себя ткань:              — Хочу еще немного поваляться. Выходной же!              Он готовится отражать возражения, но Мью его удивляет, потому что тот пожимает плечами и заваливается с ним рядом на постели, обхватив его руками.              — Эй, ты чего? — Галф недоуменно смотрит на друга.              — Я тоже хочу поваляться. И обнимашки!              — Ты в грязной одежде на моей постели!              Тот только что-то бормочет в ответ и утыкается в него лицом, закидывая еще и ногу сверху.              Вот наглец!              Галф не знает, как на это реагировать, поэтому пытается тормошить друга:              — Вставай! Сам говорил, что уже хватит лежать.              — Не хочу, — Мью все-таки приподнимает голову и смотрит на него, — ты такой мягкий и уютный.              От такого эпитета он краснеет и хочет вообще с головой накрыться одеялом, но Мью не дает, перетягивая на себя:              — Не прячься! Ты такой милый, когда смущаешься.              Ну все, теперь он сгорит от смущения. Но сбежать сейчас не получится: одеяло плотно прижато этим наглым телом, поэтому все, что ему остается — это лежать и терпеть эти неожиданные объятия и нежность, от которых у него безумно колотится сердце.              Галф смелеет настолько, что достает руку из-под одеяла и запускает ее в темные волосы, что раскинулись на подушке рядом. Мью, кажется, не против, потому что довольно мурчит и подставляется под ладонь. Он не выдерживает и хихикает:              — Ты прямо как кот.              — Не вижу в этом ничего плохого: люблю, когда меня гладят.              У парня и правда такое довольное выражение лица, что Галфа просто разрывает от умиления: хочется ласкать и ласкать этого котяру, что так вольготно раскинулся на его постели. Но он помнит о цели визита, поэтому постепенно начинает вытягивать одеяло из-под друга, пока наконец полностью его не освобождает. Теперь Галф может увернуться из объятий и наконец подняться, завернувшись в ткань как в кокон:              — Ты еще полежи, а я пойду оденусь.              Мью приподнимается на постели:              — Опять сбегаешь в ванную переодеваться? Так меня стесняешься?              — Мы это уже обсуждали: мне неловко при ком-то одеваться или раздеваться.              — Но я не “кто-то”! — парень встает с постели и подходит ближе.              “Тем более!” — так хочется ответить. Но Галф всего лишь показывает язык и бежит к шкафу, чтобы взять одежду и скрыться в ванной. Там он натягивает на себя свою защиту и теперь чувствует себя куда более уверенным, когда возвращается в комнату.              Но здесь его ждет другое испытание: еда.       И Мью, который так соблазнительно шуршит упаковкой и почти стонет, вгрызаясь в куриную ножку.              Галф сглатывает собравшуюся слюну, но решительно идет к холодильнику, чтобы достать оттуда кашу и выложить ее на тарелку. Краем глаза он ловит вопросительное выражение на лице друга, поэтому поясняет:              — У меня сейчас проблемы с желудком, поэтому пока живу на кашах.              Это странно и обидно, что вот такая причина является нормальным, а диета — это нечто постыдное, что приходится скрывать.              Мью тут же начинает уговаривать:              — От одного кусочка курицы ничего же не будет!              И машет другой ножкой прямо перед его носом, заставляя желудок сжаться и заурчать от одного только запаха.              Галф снова сглатывает слюну и с тоской смотрит на тарелку риса, который только что разогрелся в микроволновой печи. Сразу ясно, кто выиграет этот конкурс на привлекательность.              Но у него же принципы!       И диета!       Которую так и хочет разрушить эта жаренная во вредном фритюре курица.              А Мью уже практически тычет мясом ему в рот, заставляя открыть и укусить.              Галф прикрывает глаза и почти плачет от наслаждения. Он всего два дня на диете, а уже вкус жареной курицы возносит его на небеса. Зато тихий смешок опускает его обратно на землю: это Мью с лукавой усмешкой смотрит, как он кайфует от еды.              Это заставляет его вздрогнуть и отодвинуть искушающую руку:              — Мне нельзя!              — Будешь давиться своей кашей?              И это Мью еще не знает, что та без соли! Так бы точно не дал так просто соскочить. Но Галф стоически улыбается и тянется за ложкой, чтобы запихнуть первую порцию в рот. После курицы это на вкус как резина, по консистенции — тоже, жуется крайне тяжело. Но он продолжает улыбаться и делать вид, что все в порядке.              Мью с неоднозначным выражением лица смотрит на него, перестав есть курицу. А затем и вовсе откладывает ее в сторону:              — С тобой точно все в порядке?              Галф даже перестает жевать от испуга, но затем все-таки кивает:              — Да. Я же говорю: желудок немного шалит, вот я на каши и перешел.              Парень хмурится:              — Ты же мне скажешь, если с тобой что-то серьезное?              Он окончательно отставляет рис, потому что сейчас ничего не лезет в горло. Мью как-то странно хмурится — и это не нравится Галфу. Нет привычного балабола и весельчака Суппасита, который всегда является душой компании. Сейчас его друг почему-то очень серьезный и почему-то печальный.              Поэтому Галф неуверенно уточняет:              — Конечно, скажу.              Но тот не успокаивается:              — Может мне сходить с тобой к врачу? Тебе нужны деньги на лекарства? Ты только скажи.              Ему не по себе от такой внезапной заботы, поэтому Галф качает головой:              — Все правда в порядке. От риса еще никто не умирал.              Мью, вроде бы, даже расслабляется и пытается шутить:              — Тогда я буду есть твою любимую курочку у тебя на глазах! — и с видимым удовольствием впивается зубами в сочное мясо.              Желудок все-таки дергается на это искушающее зрелище, но Галф упрямо отворачивается: он ведь четко решил, что изменит свою жизнь. Поэтому берет в руки ложку и начинает ковырять свою кашу, с тоской глядя на хрустящий поджаренный бок курицы, который быстро исчезает во рту друга.              — Ммм, как вкусно! — тот продолжает дразниться и облизывается.              А Галф замирает, но совсем не потому, что тоже хочет есть. А потому что этот юркий язык проходится по блестящим от масла губам, заставляя следовать за собой взгляд.              И теперь у него голод совсем другого рода: сексуальный.              Внизу живота приятно тяжелеет, и в очередной раз он радуется, что носит свободную одежду, которая так хорошо скрывает его позор: возбудился на своего друга. Галф неловко ерзает, стараясь сменить позу, чтобы облегчить свое состояние, но это мало помогает. Потому что Мью не облегчает ему жизнь: эротично облизывает пальцы, на которых остался пряный соус к мясу.              А пальцы у него такие, что впору голову потерять от одного из вида: длинные, изящные, с красивыми ухоженными ногтями. А Мью еще засовывает их в рот совершенно недвусмысленно, посасывая и облизывая так, что Галфу хочется принять холодный душ.       Или высунуть голову в окно и орать на всю улицу о том, что его психика и нервная система не справляется с охрененностью его лучшего друга.              А добивает его голос: хриплый, томный:              — Хочешь?              — Ч-ч-что? — не мудрено, что он начинает заикаться, тут любой дар речи потеряет от таких интонаций и такого взгляда.              — Курицу, конечно! — эта скотина бессовестно ржет, потешаясь над его страданиями.              Галф не знает, плакать ему или смеяться, потому что от такого дуализма у него просто рвет крышу. Мью то роковой соблазнитель, то безмозглый паяц, который словно и не понимает, какое действие оказывает на него.              Поэтому он выбирает привычную стратегию: громко фыркает и делает вид, что ничего такого не произошло:              — Ну тебя! Ешь лучше свою курицу и не искушай меня.              — А что, у меня получилось?              Очень.       Настолько хорошо, что Галф был близок к тому, чтобы попросить облизать эти пальцы самому.              Но он запихивает в рот ложку с рисом и бурчит:              — Даже не надейся.              А никто и не говорил, что легко быть рядом с Мью.