Возмездие

В ванной слизерина было тихо, только слегка журчащая вода, помогала комнате не утонуть в могильном молчании. Несмотря на всегда горящие свечи, здесь царил полумрак, он не был устрашающим или жутким, наоборот добавлял, отделанной зеленым мрамором комнате, уюта. Пахло мылом. Огромное зеркало на стене отражало силуэт юноши, торопливо глотающего какое-то зелье. Его тёмные волосы локонами падали на лохмотья, оставшиеся от дорогой рубашки. Изрезанная, драная она еле держалась на бедном теле, открывая багровые рубцы на плечах и груди. Когда Регулус сделал последний глоток, по его телу пробежал лёгкая дрожь. Он поставил бутылек на раковину и быстро, будто пытаясь скинуть с себя огромный груз, снял рубашку. Рубцы медленно бледнели, но жуткая боль не проходила, даже наоборот, после зелья все тело закололо так, будто в него воткнули тысячу иголок. Блэк скривился, уже такое привычное чувство ассоциировалось с матерью. Он шагнул в воду. Горячая жидкость окутала бедную кожу, следы от хлыста жгло, но это перебивало чувство отвратительной беспомощности перед своими мыслями. Самым противным было то, что он не чувствовал злости. По крайней мере злости на неё. Такое испытываешь, когда долго дразнишь цепную собаку и она наконец срывается на тебя. Но ведь она виновата. Тогда почему эта отвратительная грязнокровка не вызывала в нем гнев? Почему он не хотел проучить её за эту непозволительную наглость? Виски болели и пульсировали. Рубцы уже совсем затянулись оставив после себя лишь пару тонких полосок, колющая боль в теле постепенно отпускал. Регулус расслабил руки, которые сжимались так, что ногти до боли врезались в кожу. В нос снова ударил запах мыла, он отрезвлял, заставляя Блэка держаться на плаву. Тонкие, аристократические пальцы медленно прошли по коже, поглаживая свежий шрам. Уродливая полоса, оставленная мерзкой грязнокровкой. Так задержавшаяся злость наконец ударила в голову. В груди вспыхнул настоящий пожар. Кулаки сжались. Все мышцы напряглись. Отвратительный жар, перегородкой встал в горле. Его выворачивало от отвращения, хотелось как можно скорее избавиться от собственных органов. Боль с новой силой ударила в виски. Регулус резко схватил палочку и проскрежетал зубами: — Вулнера санентур Кожа расправилась, будто выглаженная. На ней и следа не осталось от былых рубцов. Вода обволакивала тело, старательно расслабляя мышцы и прогоняя лишние мысли. Тепло, поднимающиеся от поверхности, заполнило всю комнату. По зеркалу медленно поползли влажные пятна, бутылек на раковине тоже начал запотевать. Магловедение уже подходило к концу, а Регулус весьма спокойно сидел на чёрном кожаном диване в своём халате и пил травяной чай. Он втянул носом воздух и расплылся в улыбке. От чашки исходил дивный аромат мяты и лемонграсса. Мягкая ткань ласкала тело, давая понежиться в своих объятиях. Дверь гостиной хлопнула и в комнату ворвалась Люсинда. Её белые волосы грациозно подпрыгивали при каждом шаге. Лицо не выражало эмоций, но плотно сжатые губы накрашенные ярко-красной помадой, выдавали тревогу. — Почему тебя не было на ЗОТИ и магловедении? — девушка села на край дивана, всем корпусом поворачиваясь к Регулусу. — А почему я должен перед тобой отчитываться? — лицо снова стало непроницаемым и холодным. Заметив это, Люсинда обиженно вздохнула. — Регулус, но я ведь волнуюсь — Я просил тебя волноваться обо мне? — стальное безразличие резало сердце. — Нет, прости меня, — весь боевой запал стих, пухлые красные губы искривились от обиды. Она так переживала, а ему было ровным счетом плевать. В горле образовался вязкий комок, глаза защипало. Розье отвела глаза и тут же сообразила, как она может привлечь драгоценное внимание. Выдохнув, Люси игриво улыбнулась подходя ближе к Блэку, она делано поправила декольте, лишний раз привлекая внимание к пышным формам и нагло уселась к нему на колени. До неприличия короткая юбка поползли вверх, собираясь в складки на талии и оголяя полупрозрачные, черные колготки. Регулус не сопротивлялся, он даже оставил чашку на столике и с интересом посмотрел в серые глаза напротив. Это был зелёный свет. Люсинда подалась вперёд, накрывая его губы своими. Её руки зарылись в шелковистых волосах. Знакомый мятный вкус на губах дурманил, заставляя ерзать на чужих коленях. Сильные руки властно сжали её ягодицы, заставляя вырваться еле слышный стон. Люсинда выгнулась в спине, каждым сантиметров своего тела растворяясь в моменте и наслаждаясь его прикосновениями. — Блэк, придержи свою шлюху, она нас смущает, — усмехнулся, вошедший в гостиную Барти. Со всех сторон послышались ядовитые смешки. — Люсинда, смотри не измажь в своей похоти диван, — Рабастан рассмеялся, испытывающе глядя на девушку. Розье резко встала, одернула юбку и звонко шагая на своих шпильках, направилась прочь. Она всем сердцем хотела, чтобы Регулус её защитил, хоть немного осадил обидчиков, но он продолжал равнодушно пить чай. Щеки Люсинды загорелись, а руки похолодели и сжались в кулаки. Отвратительная пустота постепенно заполняла все внутри. Ей было тошно, тошно от самой себя. Как можно быть такой наивной дурой? Громко хлопнув дверью, блондинка бессильно облокотилась о косяк и разрыдалась. Горячие слезы текли рекой, но она знала, людям за дверью не было до этого дела. — Ну и зачем? Люси хорошая девчонка, — поднял брови Регулус — Перестанет тебе сосать по другому заговоришь. — Завидуешь, Барти? Я не об этом, тупицы, если бы вы смотрели хоть немного дальше бюста, то заметили бы, что она умная, начитанная, интересная в общении девушка. У неё даже шутки адекватные, но вы воспринимаете её только как игрушку для секса, которая досталась не вам. — А сам то? Часто с ней по душам болтаешь, я вот вижу, только как она ноги раздвигает, — подключился Лестрейндж — Если бы ты умел раздвигать ноги, я бы с тобой вообще не разговаривал, ты то явно тупее Люси, — терпение Блэка подходило к концу. Нервы натянулись, как тугая струна, готовая лопнуть в любой момент, — чтобы я больше не слышал в её сторону это дерьмо. Повисла напряженная тишина. Вся гостиная замолчала, наблюдая перепалку пятикурсников. Регулуса жутко бесило это всеобщее внимание к его личной жизни, но он не подавал виду. Закинув ногу на ногу, Блэк сделал спасительный глоток травяного чая. Барти засмеялся, предусмотрительно стараясь свести конфликт на нет, за ним засмеялась и другие. Комната снова наполнилась гомоном. — Давайте в Хогсмид сходим, купим твоей подружке конфет, перестанет дуться, заодно и в три метлы зайдем? — предложил Крауч младший. Сладкое королевство ломилось от разнообразных сладостей. У стен стояли бочки, наполненные леденцами и карамелью, со стеллажей весело глядели шоколадные котелки и марципан, огромные вазы с ирисками блестели разными цветами, зачарованные мармеладки и пастила парили в воздухе. Играла лёгкая, весёлая музыка. Из каждого угла доносился сладкий аромат, так и зовущий попробовать его. Улыбчивая, пухлая ведьма подбежала к четвёрке, на ходу начиная рассказывать о новинках. Теперь в продаже были маленькие леденцы, которые подстраивались под любимый вкус того, кто его сосал. В составе было какое-то зелье на подобии амортенции, только с куда более слабыми эффектом. — Осторожно, не скупите все в первый день, — добродушно рассмеялась хозяйка, — девушка, вы выглядите такой подавленной, давайте я вам подарю один! Люсинда не успела вежливо отказаться, как в её руках оказался блестящий белый леденец на палочке. — Прошу вас попробуйте, это просто невероятно вкусно, заодно и расскажете нам, какой у вас вкус! — Не стоит, я в силах заплатить, — попыталась противиться Паркинсон, но была безжалостно перебита Блэком. — Люси, если ты не сделаешь это сейчас же, я не вытерплю и съем его прямо из твоих рук Несмотря на шутливую интонацию друга, Люсинда едва заметно покраснела и тут же запихала конфету в рот. Её губы растянулись в блаженной улыбке и девушка буквально засияла. Мягкий, ненавязчивый вкус мяты обволакивал полость рта. Такими на вкус были губы Регулуса, таким на вкус было счастье. — Ну что? — Рабастан с интересом смотрел ей в лицо — Конечно земляника, это ведь мой любимый вкус, — невинно улыбнулась Люси, вынимая изо рта позеленевший леденец — попробуйте это просто невероятно! Ее лицо сияло, она наконец перестала дуться, и выглядела так, как будто сбылось её самое заветное желание. Лестрейндж сделала вывод, что девушке для полного счастья достаточно купить кулек конфет. Тем временем Регулус оплатив покупку, положил на язык свой леденец. Как ценитель травяных чаев, он тут же распознал лимон и бергамот в лёгком обрамлении свежей мяты. В висках гулко забилось сердце, все мышцы лица напряглись, привычно скрывая эмоции, за маской безразличия. Такой знакомый, привычный и одновременно не понятно откуда взявшийся вкус выбивал из колеи. Хотелось понять с чем он связан, ведь по отдельности и лимон, и бергамот не вызывали в Блэке восторга. Это был вкус чего-то конкретного, но чего, он не знал. — Заверните ещё десяток, — сухо выпалил Регулус, спешно подходя к прилавку. Остальные трое лишь рассмеялись. У Рабастана леденец принял вкус ягодного мороженого с огневиски. А у Барти — молочной карамели. Из магазина выходили с огромными пакетами, добавки леденцов взяли все, кроме Люсинды, она промямлила что-то невнятное о плохих воспоминаниях и решительно отказалась, но купила своих любимых мармеладок, без всяких зелий. В трех метлах как всегда куча народу, хоть в выходные сюда и приходят в два раза больше посетителей, свободных столиков всего три. Уютно устроившись за тем, что стоял у окна, четвёрка заказала напитки. Негромкие голоса учеников сливались в белый шум, говорить было легко и приятно, никого не приходилось перекрикивать. Рабастан рассказывал о новостях в квиддиче, Барти поддерживал тему, напоминая о том, что он состоит в когтевранской команде. Люсинда жевала мармеладных гиппогрифов, задумчиво глядя в окно. Регулус провел скучающим взглядом по залу и остановился на двери, в которую ровно в этот момент входил его брат. Хотя можно ли было называть его братом? Вальбурга выжгла его портрет на семейном древе и прочитала младшему наследнику тысячу лекций из разряда «не разочаруй меня», после того, как Сириус ушел из дома. Тупая связывающая боль еще осталась в душе, а еще обида. Обида на то, что бросил, как ненужного котенка. Еще тогда, на втором курсе, когда Сириус не приехал домой на рождественские каникулы, он уже тогда предал брата. Регулус четко это знал. Кулаки сжались. Челюсти напряглись, маска безразличия, как на заказ появилась на лице. Но тугой узел внутри сжался ещё сильнее. От его лучезарной улыбки по телу пробежал холод. Сириус прошёл к дальнему столику, галантно пропуская вперёд Лаванду. Девушка вымученно улыбнулась, присаживаясь на кресло. Создавалось впечатление, что это она сегодня утром получила порцию невидимого хлыста. Кто из них ещё страдал? Причём так незаслуженно. Видимо жизнь у неё была слишком хорошая, на коленях она стоять не привыкла, слушаться она не привыкла, зато привыкла обманывать студентов. От одного лишь её образа в голове, Регулуса чуть не вывернуло. Он скрестил руки на груди и слегка нахмурившись, продолжил прожигать дырку в её затылке, окончательно забывая про друзей. Лаванда как будто почувствовав напряжение, повернулась и встретилась с ним взглядом. Внутри у неё все похолодело, но она гордо вскинула нос, выпрямила спину и посмотрела в глаза Блэку с таким видом, будто это вовсе не она кричала и плакала сегодня в коридоре. Его такой же, как и всегда надменный и холодный, королевский взгляд, заставлял почувствовать себя ничтожной пылинкой в горе мусора. По телу пробежала мелкая дрожь, хотелось скукожиться и спрятаться за спинами друзей, но Эванс знала цену победе в таких играх. Нужно было нападать. Сделав усилие над собой, Лаванда прошлась по Регулусу взглядом сверху вниз и обратно, а затем брезгливо усмехнулась, смотря волшебнику в глаза. Она оценивала его. Эта мерзкая грязнокровка смела оценивать его, тем более не на высочайший бал. На лице Регулуса заходили желваки. Хотелось врезать ей прямо сейчас, но он не мог. Даже подойти к ней не мог на людях. Чёртова грязнокровка это знала и пользовалась положением. — Цветик, с кем ты там в гляделки играешь? — Джеймс, легонько встряхнул её за плечо. — Да так, посетителей осматриваю, так о чем вы? — Лаванда моментально обернулась, пытаясь вклиниться в разговор, начало которого пропустила. — Пить что будешь, Ванди? Все уже выбрали, — расплылся в хитрой улыбке Ремус. Цоканье высоких каблуков заставило друзей перевести взгляд на шатенку, направляющуюся к их столику. Заметив взгляды, она обезоруживающе улыбнулась и помахала рукой так, будто перед ней старые знакомые. — Можно я присяду? — уточнила девушка, поправляя короткое красное платье, — я так давно хотела познакомиться с вами, но все не было повода, — не дожидаясь ответа, она села рядом с Питером, который мгновенно покраснел и отвернулся, — меня зовут Нокси, Нокси Паркинсон, я с шестого курса, гриффиндор. — Так и какой повод сейчас? — с лёгким наездом спросила Марлин, она видела в Нокси соперницу. — О, абсолютно никакого, просто я решила, что глупо ждать повода, если есть желание.