В прятки со временем

Уютная студия известной московской радиостанции замерла в предвкушении важного гостя. Кофемашина готова была налить в его чашку крепкий напиток без сахара, микрофон — ловить каждое слово, произнесённое глубоким сильным голосом, а всё остальное оборудование — транслировать эфир. Не готовы были только радиоведущие. Две женщины, одна постарше, опытная и умудрённая, а другая совсем молодая девчушка, вчерашняя выпускница «школы радио», одинаково волновались и до сих пор усердно изучали вопросы слушателей, корректируя темы для разговора. — Светлана, а вы ведь брали уже у него интервью? — шёпотом спросила Катюша, отрываясь от анонса в соцсети. — Какой он? — Он… Очень многогранный, — задумчиво ответила Света, щёлкая автоматической шариковой ручкой. — То весёлый, благодушный, то наивный, то мудрый, порой вспыльчивый. Как может столько всего уживаться в одном человеке, уму непостижимо. — Девочки, пять минут до эфира, — заглянул в студию звукорежиссёр. — Михаил где-то на подходе, но, скорее всего, опоздает, поэтому поставьте сперва песню. Выберите любую с нового альбома. Света кивнула и села к пульту. — Три, два, один. Работаем! Отзвучал фирменный джингл, и эфир разорвался рокотом грязных гитар. Начался куплет, и в классику американского панка вплелись мелодичные скрипки и виолончели. Голос вокалиста, узнаваемый с первых же нот, стал ещё одним инструментом, захватил слушателя в плен и повёл в сказочную страну, рассказывая новую историю об ангеле и демоне, что затеяли спор, а полем битвы избрали душу человека. Катя надела студийные наушники и с искренним интересом слушала песню. Она совсем недавно узнала эту группу, потому что работа на рок-радио обязывала познакомиться со всеми завсегдатаями эфира, и быстро зафанатела. Полезла в интернет и поразилась тому, какая армада поклонников есть у их сегодняшнего гостя. Девушка так заслушалась, что невольно вздрогнула, когда дверь студии отворилась. На пороге стоял довольно высокий, крепко сложенный человек лет пятидесяти. Левое ухо его украшала серьга, а руки были испещрены красочными татуировками. Мужчина потянулся, тряхнул головой с тёмными волосами, тронутыми сединой на висках, и сдвинул чёлку со лба. — Здрасьте. А вот и я. Куда садиться? — П-проходите, Михаил, — Катя разволновалась под ясным блеском его серо-голубых глаз и неловко указала на кресло. Михаил уселся поудобнее, наклонился на спинку и заложил руки за голову. — Сейчас послушаем песню и рекламу, а потом начнём, — предупредила его Светлана. — Катенька у нас новенькая, поэтому, если что, вы… — А, да? — перебил Свету мужчина и посмотрел на Катю. — Да это ничего. Не боись. Я детей не обижаю. Я их ем. Он оскалился, но через секунду звонко расхохотался и приободрил девушку: — Катюш, на самом деле, все мы когда-то были неопытными. Ты правда не бойся. Посидим, пообщаемся. Я не страшный, вроде, и не кусаюсь. — Без грима вы великолепно выглядите! — пискнула Катя, поняла, что сморозила глупость, и густо покраснела, но Михаил лишь опять рассмеялся. — Добрый день, дорогие радиослушатели, — весело начала Светлана, когда закончилась реклама. — Вы слушаете дневное шоу «Без дураков». Сегодня у нас в гостях легендарный человек, истинная звезда нашего панк-рока, актёр, композитор, поэт, лидер группы «Король шутов» Михаил Князев. — Всем добрый день! Хой! — Михаил, расскажите, пожалуйста, что вас привело в столицу? — В столицу? Нет, столица, на самом деле, это Питер, а здесь… Здесь Москва, здесь суета. А вы знаете, древней столицей Руси был Киев? — вдруг сменил он тему, увидел, как поджались губы Светланы, и тонко улыбнулся. — Но не будем сейчас об этом. Неподходящее время, я всё понимаю. Ну, в Москву мы приехали, чтобы презентовать наш новый альбом, который вышел этой осенью. То есть он совсем свеженький. — Какой по счёту? — поддержала диалог Светлана. Михаил задумчиво пошевелил губами и стал загибать длинные сильные пальцы. — Кажется, тринадцатый, если не считать тех, что записаны в рамках наших зонг-опер. Но это совсем неважно. — Вы не верите в приметы? — В приметы не верю, но доля мистики… Доля мистики в нашем творчестве всегда присутствует. Да вы и сами это видите по моим песням. Но разная ерунда про баб с вёдрами — это дурость человеческая. Так же и с цифрой тринадцать. Разговор медленно разливался по эфирным волнам и плавно переходил с одной темы на другую. Катя озвучивала вопросы фанатов и с открытым ртом слушала ответы. От Михаила исходило ровное спокойствие, доброжелательность, непоколебимая уверенность в себе, своих силах и правильности своего пути и яркая харизматичность. — Интересуются вашим детством, — Катя нервно листала ленту, выискивая интересные и небанальные вопросы. — Я считаю, мне повезло с родителями. И мама, и папа… Кстати, передаю им привет, и пожелания долгих лет. Ну, так вот, это… О чём я? Да, повезло. Они всегда поддерживали меня. Но так, не в открытую… Давали мне видимую свободу выбора. — Вот тут ещё спрашивают, сбегали ли вы из дома. — Было дело. Ушёл, но быстро вернулся. Улица меня вообще не прельстила. Тем более, мы жили почти в центре. После нескольких не самых удачных экспериментов… Ну, я думаю, вы понимаете, да? С различными веществами… Я сумел сообразить, что у меня не девять жизней. Что жизнь всего одна, и я могу многого добиться. Я вернулся, перестал валять дурака и исполнил свою мечту, поступил в театральное училище. С панками в «Тамтаме» было, конечно, круто, но мне этого было мало. — А какие сейчас у вас планы насчёт театра и кинематографа? — Есть много предложений, много задумок… Но в последнее время я сосредоточился на создании игры. Компьютерной игры о приключениях двух друзей. Не буду пока ничего говорить, но нашим поклонникам понравится. Я вместе с командой профессионалов наконец-то объединю все жанры в том виде, в каком мне всегда хотелось. Красочный мир сказочных историй, элементы хоррора, дух бунтарства, анимированное оформление, обновлённое музыкальное сопровождение. В общем, всё-всё брошено туда. — Как интересно! — искренне воскликнула Катюша. — Как вам удаётся всё успевать? — А я… Я, в общем-то, ничего и не успеваю, — засмеялся Михаил, — но по этому поводу не загоняюсь. Всему своё время. Гастроли мы выстроили с умом, чтоб и дома побыть, и концерты отыграть. На концертах кайф, и дома работа идёт. — А как жена ваша к такому графику относится? — Нормально. Она во всём меня понимает. С девчонками занимается. Две дочки у нас, да… — он задумчиво почесал нос. — За будущее их тревожно. Какая-то херня в мире творится. Пауза затянулась, и Светлане пришлось заполнять её сумбурной болтовней. — Что сегодня ждёт зрителей на концерте? — Что ждёт? Вы удивитесь, но их ждут песни группы «Король шутов», — выразительная бровь Михаила красиво изогнулась. — Как необычно, да? — Я имею в виду, — Светлана смутилась и призвала на помощь весь свой профессионализм, — будут ли в программе особенности? Новинки, перформансы? — Всё будет как обычно. А обычно у нас на концертах зашибись, — коротко ответил он. — Великолепно. Ну и на этой позитивной ноте, я думаю, мы закончим. Спасибо огромное, Михаил, что пришли! Миша выбрался из студии, раздав кучу автографов, вышел на крыльцо и закурил, прислонившись к стене. Он много раз пытался бросить, не смог и установил себе правило: не больше трёх сигарет в день. Сегодня была уже вторая. Радиоэфиры и общение с журналистами порядком выматывали. За многие годы публичности он, конечно, пообвыкся, но всё равно самую малость волновался. Приходилось держать себя в рамках. Впрочем, самоконтроль давался Мише легко. Иногда в его голове зарождались совершенно безумные мысли, но внутренний голос чётко их сортировал, оставляя только те, что приносили пользу. Полное сумасшествие накрывало Михаила лишь на концертах и спектаклях, да во время рисования. Вот там он отрывался по-полной, не думая вообще ни о чём, с головой уходя в выдуманные миры. Миша докурил и отправился в гостиницу. Немного отдохнул и поехал на концертную площадку. Музыканты заканчивали саундчек и лениво, в шутку, переругивались. — Опять струну порвал! — сокрушённо схватился за крашеную белобрысую голову бас-гитарист Балунов. — Такой хуёвый ты басист, — отозвался Мишка, становясь на пороге зала. Это была давняя шутка, и все рассмеялась. — Не я порвал-то, Миха. Это вон Лосик решил на моей басухе потренироваться. — Я всё поменяю. Яш, дай струны. — Держи, Саня. — Где Поручик? — спросил Миша, кивая в сторону барабанов. — Сейчас придёт. Килт свой потерял, бегают с Машкой, ищут, — объяснил Пашка Сажинов. — Мих, ты так и не записал плэйбэки? — Нет. Сказал же, сам спою. — Миша, все профессионалы так делают. Это не фанера, ну сколько можно объяснять? Голос будет объёмнее звучать. — Я сам по себе объемно звучу. Зря что ли занимаюсь каждый день? Нет пока необходимости в плэйбэках вокала. Понятно излагаю? — Очень понятно, шеф! — шутливо козырнул Паша и спорить больше не стал. Всё вместе они как следует отстроили звук и уселись в гримёрке. Миха, как обычно, сел чуть в стороне с блокнотом и окунулся куда-то в себя. Он довольно легко сходился с людьми, обладая отличным чувством юмора и самоиронией, за свою насыщенную жизнь обзавёлся кучей знакомых и приятелей, ценил дружбу с ребятами внутри группы, но вполне мог обходиться без постоянного общения. Он не страдал от одиночества. Он наслаждался им и порой даже нарочно искал. К Мише подсел Балу, осторожно кашлянул и тронул за руку, привлекая внимание. — Мих, я тут классную штуку нашёл. Специально для тебя. — Какую? — его глаза заинтересованно блеснули. — Флоатинг называется. Капсула такая типа ванной с солевым раствором, только сверху закрывается. Лежишь в темноте, будто в невесомости, и остаёшься один на один с собой и своими ощущениями. Медитируешь, и всё такое. — Я такую хрень каждую ночь проворачиваю, — хмыкнул Миша. — Перед сном руки-ноги раскидываешь в стороны и от всего отключаешься. Знаешь, как круто? Висишь почти среди звёзд, а внутри будто два человека разговаривают. Я… И ещё я. Сечёшь? — Не очень. По-моему, это шизофрения называется, — рассмеялся Сашка. — Нет, это не шиза. Это… Ну, вот читал про доктора Джекила и мистера Хайда? Две стороны одного человека. У меня что-то похожее, только они, сущности эти, не противоположные, а… Просто разные. Но так удачно соединились во мне, что просто пиздец. Вот поэтому я такой типа талантливый. Разносторонний. Понял фишку? Балу покивал, давно смирившись с небольшими странностями друга, которого считал истинным гением, и поднялся. — Пошли на сцену, шизик. — Сам такой, — отмахнулся Миха и раскатисто рассмеялся. Выпил традиционную рюмку коньяка, возле самого выхода на сцену закурил последнюю на сегодня сигарету и под вступление «Лесника» шагнул в сплетение ярких лучей.