Черный принц

Хигучи сидела за столиком в просторном зале респектабельного ресторана, того самого, где вчера вечером она ужинала вместе с дорогим её сердцу семпаем. Стул напротив неё был оставлен чуть в сторону. «Значит Акутагава тоже здесь», — логически заключила девушка и покрутила светловолосой головой по сторонам, старательно выискивая глазами начальника. В помещении было довольно многолюдно. За соседними столами расположились самые разнообразные клиенты заведения, что пришли сюда каждый за своим удовольствием. Кто-то спокойно ел в одиночестве, пребывая в плену у собственных мыслей, кто-то с серьезным выражением на лицах вёл продолжительные беседы, носящие сугубо деловой характер, другие, подогретые алкоголем и теплом уютного зала, шумно разговаривали, сопровождая свои реплики активной жестикуляцией, а юная парочка, которой было явно не до еды, мило ворковала между собой, время от времени нежно касаясь друг друга кончиками пальцев. На первый взгляд ничего необычного во всём этом не наблюдалось, но что-то мимолётное всё же насторожило блондинку и она ещё раз, сосредоточенно огляделась вокруг, обращая особое внимание на многочисленных посетителей. И вот же странность, все присутствующие здесь люди, как оказалось, были знакомы Ичиё, проще говоря, все они так или иначе являлись её коллегами по службе, за исключением одетого в стильную униформу, обслуживающего персонала ресторана. «Получается, я нахожусь на каком-то корпоративном мероприятии, устроенном нашей организацией», — внезапно осенило девушку и Хигучи стала лихорадочно соображать, в честь какого праздника босс решил закатить сегодняшний банкет. Ничего путного в голову блондинки не приходило и, взяв с подноса проходящего мимо официанта высокий, наполненный шампанским фужер Ичиё, сделав глоток, принялась с ещё большим энтузиазмом изучать окружающую её обстановку, такую похожую и одновременно не похожую на вчерашнюю. По сложившемуся впечатлению девушки, вечеринка была в самом разгаре, атмосфера царила весьма непринужденная, дружественная, и как показалось Хигучи, даже слегка фривольная, вполне себе в духе какой-нибудь светской тусовки с едва заметным оттенком богемности. — Скучаешь, детка? — раздался над самым ухом громкий раскатистый голос, от звука которого, Ичиё непроизвольно вздрогнула, чуть не расплескав искрящийся золотом шипучий напиток с прерывистыми ниточками пузырьков, — о-о-о, похоже я тебя напугал, прости, — из-за спины блондинки тотчас же вынырнул Каджи и довольно бесцеремонно плюхнулся на свободный стул. Судя по глупой улыбке, сверкающей на жизнерадостной физиономии подрывника, он уже изрядно набрался, а потому пребывал в крайне приподнятом расположении духа. Похлопав по карманам, столь нетипичного для него модного пиджака, Мотоджиро выудил из одного несколько круглых конфеток в ярко-жёлтой обёртке, а из другого шариковую ручку, — держи, угощаю, — весело изрёк подрывник, широким жестом руки, пододвигая конфеты поближе к Хигучи. Пропустив мимо ушей произнесённое девушкой «спасибо не хочу», Каджи рывком подтянул к себе стоящую в центре стола салфетницу и, выдернув из неё несколько салфеток, сноровисто начал выводить на них какие-то хитроумные формулы, понятные лишь ему одному. Прозвучавшее сбоку деликатное покашливание, Мотоджиро услышал далеко не сразу, а только после того, как оно превратилось в громкое и настойчивое, такое, что не обратить на него внимания стало попросту невозможно. Но подобная малость в виде чьего-то кашля вблизи не смогла заставить увлечённого делом подрывника оторваться от своего высокоинтеллектуального занятия. С глубокомысленным видом Каджи небрежно отмахнулся рукой, словно говоря настырному человеку, мол, отстань, не мешай, иди себе дальше, однако оставлять его в покое явно не собирались. — Эй, Нобель, ты случаем столиком не ошибся? — донеслась до слуха Мотоджиро насмешливая фраза, что мигом вернула мафиози к реальности, заставив таки обернуться, — исчезни отсюда, — не терпящим возражений тоном, велел стоящий рядом с подрывником Акутагава. Напряжённое лицо обладателя Расёмона выражало крайнюю степень недовольства и готовность в любой момент дать Каджи отпор, прояви он хоть малейший признак агрессии. — Вот те на, — ни к кому конкретно не обращаясь, выдал Мотоджиро короткую, ничего не значащую реплику, затем неохотно поднялся, ловко сграбастал исписанные салфетки и, смачно икнув, пошатываясь, убрался восвояси, потешно переставляя ноги, обутые сегодня в стильные кожаные монки, вместо привычных деревянных гэта. Каджи хоть и любил меряться силами и доказывать свою значимость, но цапаться сейчас с «бешеным псом», даже в шутку, в его планы не входило, ведь в настоящее время перед мысленным взором подрывника маячило очередное блестящее открытие. Рюноске проводил Мотоджиро хмурым пронзительным взглядом и, присев на освободившееся место, быстро цапнул со стола бутылочку минералки. Отвинтив крышку, юноша торопливо плеснул воду в стакан, пригубил осторожно, так, будто вместо воды в стакане, мог быть крепкий алкоголь, удовлетворённо кивнул и остальное уже выпил залпом. Жажда немного утихла, но пить эсперу всё равно хотелось. Акутагава налил ещё полстакана, снова с удовольствием выпил, потом вернул пустую тару на стол и, чуть склонив голову вбок, внимательно посмотрел на улыбающуюся ему Ичиё. Суровый взгляд юноши тут же смягчился, из хладнокровного в миг становясь проникновенным и ласковым. Не отводя от девушки слегка прищуренных дымчатых глаз, похожих на клубящиеся облака пред грозой, Рюноске будничным голосом произнёс: — Вижу с подарком я не ошибся, тебе очень идёт выбранный мною наряд. Хигучи растерянно моргнула несколько раз, кажется, не сразу осознавая услышанное и опустив медовые очи вниз, тихо ахнула в изумлении, когда увидела на себе ярко-красное платье, с пышной широкой юбкой, немного не достающей до округлых колен, строгим лифом полностью скрывающим зону декольте от посторонних глаз и открытыми плечами. Завершающим образ штрихом стали элегантные туфли-лодочки того же красного цвета на средней высоты каблуке, в форме рюмочки. Удивлению девушки не было предела. Ичиё не помнила чтобы покупала подобные вещи, а это означало только одно, они и правда являлись подарком начальника. «Платье, туфли, неужели Акутагава-семпай выбрал и купил их специально для меня? Да быть того не может, но раз семпай говорит, значит, так оно и есть», — от странности происходящего голова блондинки натурально пошла кругом, а Рюноске меж тем продолжал говорить, своими речами окончательно ввергая Хигучи в шок, граничащий с потерей сознания последней: — Как же ты красива сегодня, моя малышка, жду не дождусь, когда эта дурацкая вечеринка закончится и мы сможем остаться с тобой наедине… Кр-р-рак… Тонкая ножка фужера, которую девушка сжимала в руке, не выдержала накала чувств Ичиё и преломилась прямо посередине, а из горла блондинки вырвался причудливый неестественный звук, напоминающий то ли слабый всхлип, то ли приглушённый сладостный стон, то ли сдавленное хихиканье. Сознание Хигучи помутилось на пару секунд, а после и вовсе впало в ступор, словно вместо обычных слов Акутагава прочёл какое-то диковинное заклинание. Полностью сбитая с толку столь откровенным признанием, слетевшим с уст начальника, Ичиё не заметила, как тонкая лента его способности на лету поймала фужер, не позволив тому упасть, а содержимому вылиться на гладкую упругую поверхность татами. Тотчас подскочивший официант принял из рук клиента обе половинки фужера, вежливо откланялся и в мгновение ока исчез, но через минуту появился вновь, неся на подносе новую порцию шампанского и влажное осибори. Разместив принесённое на столе перед девушкой, услужливый молодой человек в униформе, слегка наклонившись вперёд, почтительно обратился к застывшей блондинке: — Госпожа, ваша рука… Взволнованный голос официанта разом вывел Хигучи из состояния оцепенения, и она, легонько дёрнула головой. Стряхнув с себя остатки наваждения, Ичиё разжала кисть и, взглянув на свою ладонь, поспешила успокоить заметно нервничающего служителя заведения. — Не тревожьтесь, юноша, всё хорошо, ничего серьёзного, всего лишь пустячная царапина, — блондинка, улыбаясь, промокнула неглубокий порез тёплым осибори и, как ни в чём не бывало, договорила начатое предложение, — от такой ерунды ещё никто не умирал, во всяком случае в двадцать первом веке уж точно. Официант активно закивал в знак согласия, сияя любезной белозубой улыбкой, широкой, как щедрая долька арбуза и совсем не кажущейся искусственной, а Хигучи, жестом показав юноше, что тот, может быть, свободен переключила своё внимание на сидящего напротив неё семпая. Чувство растерянности полностью покинуло девушку, и её интригующий взгляд совершил ломаный путь в пространстве, чуть задержался на одной из картин украшающих стены зала ресторана и, вернувшись обратно, сфокусировался на бесстрастном лице начальника, на котором в данный момент невозможно было прочесть ни его мыслей, ни его чувств, всё было скрыто под непроницаемой маской мнимого спокойствия. Но Ичиё-то понимала, видела по расширившимся зрачкам, что почти сливались с серой радужкой, какая мощная эмоциональная буря клокочет сейчас в груди Акутагавы, и откуда-то точно знала, что только ей под силу эту бурю усмирить. Кокетливо встряхнув волосами, девушка проворно подхватила фужер, на сей раз за верхнюю его часть и с небрежной элегантностью закинула локоть левой руки на спинку стула, а ногу на ногу. Лениво поигрывая фужером, Хигучи игриво повела подбородком в сторону выхода: — Дорогой, так стоит ли ждать, эта пирушка, наверняка, затянется на долго, может, мы просто сбежим? «О боги, да что за бред я несу? Я несомненно сошла с ума, не иначе. Что Акутагава-семпай подумает обо мне, как расценит мои слова? Ясное дело, он разозлиться и тогда…» — Ичиё будто увидела себя со стороны, свой яркий чувственный образ, манящую позу, так похожую на позу женщины, знающей толк в любовных утехах, в ушах блондинки зазвенело собственное предложение о побеге, и все мысли девушки трусливо попрятались по углам, а разумная часть мозга Хигучи категорически отказывалась выдавать приемлемые оправдания, такому, мягко говоря, вызывающему поведению с её стороны. Но, судя по всему, семпай и не думал злится. Соблазнительный вид подчинённой привёл Рюноске в стояние сладостного томления и ещё большего восхищения ею. Ичиё напоминала ему сладкий плод, что, вкусив однажды, уже невозможно остановиться. Акутагава тяжело сглотнул, отпуская болезненное напряжение в теле и неопределённо пожав плечами, не соглашаясь и не отказываясь, удручённо проронил: — Нет, милая, нельзя, босс не одобрит подобного поступка, — кончиками тонких пальцев Рюноске подцепил из вазочки белую клубничку, с символичным названием «запах первой любви», прислонил ягоду к своим губам, точно целуя и, передал её Хигучи, проговаривая полушёпотом, — мы должны дождаться окончания вечера, а потом… — Выдержав короткую паузу, юноша с довольной предвкушающей улыбкой добавил. — Потом мы с тобой поедем в самый лучший отель в этом городе. Уверенный голос Акутагавы подействовал на Ичиё гипнотически, да блондинка и не планировала сопротивляться желанию начальника, без стеснения признаваясь себе, что хочет того же самого не меньше, чем он. Сосредоточенно жуя вкусную клубничину, девушка вдруг нашла единственное рациональное объяснение всему происходящему: она находится в близких отношениях со своим семпаем и по-видимому уже давно. «Но почему я не помню, как и когда это началось? Возможно потому, что сейчас мы оказались под воздействием чьей-то способности, которая перенесла нас в ближайшее будущее? Но в нашей организации вроде бы нет эспера с таким даром, а может…» — пыталась здраво рассуждать Хигучи, ритмично покачивая ногой в новой туфельке, — «может, появился кто-то новенький и босс решил проверить возможного претендента на рабочее место в действии, или это всё-таки хитрый змей Каджи что-нибудь нахимичил. А что? С него станется. Машину времени, конечно, он вряд-ли изобретёт, но вот жидкость какую-нибудь непонятную, эксперимента ради вполне сумеет…», — теоретические размышления Ичиё были прерваны внезапным пронзительным визгом, светловолосой девочки подростка, в ярко-синем бархатном платье, превосходно подчёркивающим василькового цвета глаза. Прицельно уставившись на импозантного мужчину средних лет сапфировые очи пылали праведным гневом, а щёчки девчушки алели, показывая степень её раздражения. — Противный Ринтаро ты меня обманул, ты обещал, что на устроенном тобой празднике в мою честь будет весело, а мне скучно, скучно, скучно, — возмущённо верещала девица, яростно топая ножками и суча ручонками, как взбесившаяся ветряная мельница лопастями, — не прощу тебя, не прощу, не прощу… — Свет очей моих, Элис, в чём я провинился перед тобой? — босс Портовой мафии Мори Огай мгновенно вскочил со своего места, едва не опрокинув стул. С искренним недоумением смотря на пребывающую в истерике девочку, мужчина в умоляющем жесте сложил перед собой ладони, — я сделал всё, чтобы порадовать тебя, моё золотце, я очень старался, смотри, сколько здесь твоих любимых десертов, всевозможных фруктов, а сколько народу собралось, — Мори широко развёл руки в стороны, указывая на уставленные разнообразными яствами столы и сидящих за ними красиво одетых людей, — я устроил пиршество с огромным размахом, и всё только ради тебя, моя прелесть, а ты ругаешься на своего папочку, это в высшей степени несправедливо. — Мне слишком скучно, Ринтаро, а должно быть весело, вот, что несправедливо! — демонстративно скрестив ручонки на груди, девочка грозно щурилась и капризно кривила губки, изображая кровную обиду. — Солнце моё не заходящее, Элис, скажи скорее чего же ты хочешь? Может, хочешь звезду с небес? Так я достану, лишь бы тебе стало весело, — встав по стойке смирно, практически вытянув руки по швам, мужчина с подобострастным вниманием ожидал, что же ответит ему своенравное создание. — Хм. Не нужна мне твоя звезда, пусть остаётся там, где ей место, — девочка воинственно подбоченилась, для пущей значимости раздула щёки, становясь похожей на сделавшего запасы на год вперёд хомяка и картинно отставив маленькую ступню в чёрной лаковой туфельке, заинтересованно посмотрела в глубь зала. По-деловому уперев кулачки в бока, девчушка пробежалась любопытным взглядом от одного столика к другому, будто пересчитывая их, и по хитрющему выражению её глаз, Мори сразу стало понятно, Элис уже придумала для себя развлечение. И точно, не прошло и минуты, как раздался звонкий требовательный голосок, — Ринтаро, я хочу чтобы все эти люди станцевали для меня танцы разных народов мира, раз уж заявились сюда по твоему приглашению и ты, «папочка», обязан быть в их числе. Устроим им танцевальный конкурс, а в конце я выберу победителей, — озвучив своё желание, Элис забралась в высокое кресло, уселась, расправила на коленях юбку нарядного платья, купленного специально к сегодняшнему торжеству и беззаботно болтая ногами в воздухе расплылась в широченной улыбке, от уха до уха, как самый настоящий чеширский кот, которому в чай добавили настой валерианы. — Будь по-твоему, моя драгоценность, твоё слово закон для меня, — Огай нетерпеливо щёлкнул двумя пальцами, затянутыми в неизменную белую перчатку и рядом с ним тут же материализовалась администратор ресторана. — Что угодно, уважаемому господину? — вооружившись фирменной улыбкой, поинтересовалась симпатичная женщина лет тридцати пяти с аккуратно забранными в пучок тёмными волосами. С самого начала банкета она ни на минуту не отлучалась от своей стойки, ведь достопочтеннейшим гостям в любой момент могло что-то понадобится. Мори негромко заговорил, объясняя администратору суть задачи и та очень внимательно его выслушав, попросила буквально десять минут на подготовку. Работая на своей должности не первый год, женщина давно привыкла к определённым странностям некоторых клиентов и научилась ничему не удивляться, избитая фраза «любой каприз за ваши деньги» стала для неё своего рода аксиомой. Ведут себя прилично, платят и это главное, а необычные желания влиятельных персон вовсе не обязаны поддаваться разумному обоснованию. Администратор отличалась редкой пунктуальностью и точно к концу отведённого времени вернулась, держа в одной руке микрофон, а в другой высокую чёрную шляпу-цилиндр перевёрнутую донышком вниз. — Премногоуважаемые господа и дамы, — заговорила женщина в микрофон, обращаясь к праздно отдыхающей публике и почти все находящиеся в зале люди повернули головы в её сторону. Акутагава с Хигучи тоже не стали исключением, — сей почтенный господин и его дочурка решили устроить танцевальный конкурс, дабы развлечь вас, — администратор кивком указала на белокурую девочку, что восседала в просторном кресле с таким надменно-гордым видом, словно она являлась дочерью самого императора, и преисполненного достоинства мужчину с внимательным цепким взглядом и по-военному прямой спиной, сидящего на стуле рядом с ней, — так вот, перед тем, как начать объяснять вам простейшие правила, мне стоит заранее всех предупредить: воля господина такова, отказы от участия в конкурсе не принимаются. По залу прокатился нестройный гул голосов, на лицах некоторых отдыхающих появились безудержные шаловливые улыбки, многие из них были не прочь повеселиться от души и затею босса явно одобрили, но нашлись и другие, те, кому лихо отплясывать по желанию маленькой бестии совсем не хотелось. В том, что идея с танцами принадлежит Элис, никто из мафиози не сомневался. Рюноске совершенно очевидно относился к числу вторых, он скорчил недовольную мину, однако вслух спорить с боссом не стал, здраво рассудив, «себе дороже», а Ичиё лишь часто хлопала длинными ресницами, стараясь поскорее переварить услышанную информацию. Женщина меж тем продолжила говорить, постепенно сама увлекаясь процессом, роль ведущей подходила ей, как нельзя кстати: — Дорогие участники конкурса, в этой шляпе находятся маленькие скрученные свитки и на каждом из них написано название танца и номер, под которым вы будете выступать, — администратор, держа цилиндр рукой за поля потрясла им перед разнообразными лицами присутствующих, — танцы в основном парные, но есть и исключения, если у кого-то нет пары допускается её выбор. Сейчас я начну обходить столики, а вы всего-навсего должны будете сунуть руку в шляпу, вытянуть из неё свиток и с достоинством принять свой жребий. — Акутагава-семпай, я совсем не умею танцевать, — тихо и как-то стыдливо пролепетала Хигучи, доверчиво заглядывая в серые глаза начальника, интуитивно ища в них моральной поддержки. — Ха, думаешь я умею? И где же по-твоему я должен был этому научиться? В трущобах что-ли? — со смешком проговорил Акутагава нарочито беспечным голосом, но заметив подрагивающие пальчики Ичиё, моментально сменил тон на нежный и успокаивающий, — не бойся, милая, мы обязательно справимся, а если будет слишком сложно, начнём импровизировать. И ещё, с мой точки зрения, один плюс в глупой блажи всё-таки имеется, развеселим девчонку — получим хорошие премиальные, — философски заключил Рюноске, цепляя палочками кусочек лосося. Отправив ломтик в рот, юноша с наслаждением прожевал отменно приготовленное рыбное филе, проглотил его, затем неторопливо промокнул губы салфеткой и засунул её уголок под край тарелки, — помнишь нелепейший медосмотр и колличество лишних нулей в зарплатном чеке в конце месяца? Хигучи негромко хихикнула в ответ. — Тот, с которого мой семпай по-тихому скрылся, конечно, помню, разве такое забудешь, ну, а прибавка к жалованию нам и правда не помешает, — девушка поставила фужер с шампанским на стол и лёгким движением коснулась запястья начальника, — Акутагава, я не боюсь, — еле слышно прошептала Ичиё, чувствуя под пальцами тонкую нить учащённо бьющегося пульса, — пока ты рядом со мной, мне и сам дьявол не страшен. Рюноске, отложив палочки, накрыл руку девушки свой ладонью. — Я знаю, ты у меня не из трусливых, но я твой мужчина и по праву должен тебя защищать, — Акутагава хотел сказать что-то ещё, но к их столику приблизилась женщина со шляпой в руках. — Настала ваша очередь, тяните, молодой человек. Или вы уступите место вашей даме? — администратор, заразившись массовым весельем, состроила лукавую гримаску и задорно подмигнула отчего-то засмущавшейся парочке. Ничего не ответив Рюноске по-быстрому запустил руку в цилиндр. Выудив оттуда первый попавшийся свиток, он передал его Хигучи со словами: — Открывай, милая, посмотрим, что же нам выпало. Силясь скрыть лёгкое замешательство, блондинка аккуратно раскрутив бумажный рулончик, прочитала вслух чётко выведенную округлым разборчивым почерком надпись: Аргентинское танго. Номер семь. — Вау, — издала женщина радостный возглас и зажав шляпу подмышкой трижды хлопнула в ладоши, изображая аплодисменты, — поздравляю, вашей паре достался самый чувственный, разжигающий страсть и всегда притягивающий всеобщее внимание танец. Имейте ввиду, юноша, — администратор сосредоточила всё внимание на Акутагаве, смотря на угрюмого парня с острыми аристократическими чертами лица так, будто собиралась писать маслом на холсте его портрет, — в аргентинском танго роли предопределены заранее, курс задаёт мужчина, только он решает, какая фигура будет выполнена в следующую секунду и в каком направлении увлечь партнёршу, а девушка никуда не стремится, она красива, расслаблена и всецело доверяет своему партнёру, идя за ним туда, куда он её поведёт. — Пф-ф, — насмешливо фыркнул Рюноске, — из вашей речи смело можно сделать вывод, что вы минимум половину своей жизни посвятили занятиям танцами, — в звуке голоса мафиози отчётливо слышались иронично-скептические нотки, а в прямом немигающим взгляде серых глаз читался вызов. — Хм. Так и есть, когда-то давно я обучалась искусству танца и достигла вполне приличного уровня, а сейчас делаю это для поддержания хорошей физической формы и собственного удовольствия, — женщина уже успела заметить, как ревностно смотрит на неё спутница юноши, тщательно оберегая свою территорию от возможных посягательств извне, и чтобы попусту не нервировать юную особу она искренне пожелала паре удачи в конкурсе и, не дожидаясь ответа, удалилась к следующему на очереди столу, сверкнув напоследок белозубой улыбкой кинозвезды. Первыми на компактный танцпол вышел отряд «Черных ящериц», не весь, конечно, человек десять-двенадцать не больше, ибо пространство для манёвра было ограниченным. Тихо играющая классическая музыка сменилась на мелодию марша морских пехотинцев и мужчины в чёрных строгих костюмах растерянно затоптались на месте, не понимая, что конкретно они должны делать дальше. Потом, один из них, видимо осенённый догадкой, наклонил корпус тела влево, затем вправо, немного покачался из стороны в сторону и, вскинув руки вверх, принялся с особым усердием дёргать головой и щёлкать пальцами в воздухе, стремясь попасть в заданный музыкой ритм. Глядя на смутное подобие танца, остальные, начали повторять за товарищем, вкладывая в неуклюжие движения определенную долю энтузиазма, а оставшиеся сидеть за длинным столом гангстеры, забыв о приличиях, поддерживали коллег громким улюлюканьем и звонкими ударами бокалом о бокал. Номер два оказался у Хироцу. Пожилой мужчина, легко сбросив со своих плеч пиджак и повесив его на спинку стула, уверенной походкой вышел к оживлённой публике. Ничего и никого не стесняясь, Рьюро бойко отбивал чечётку, потрясая плечами и размахивая тонкой щегольской тростью, откуда-то взявшейся в его руках. Следующими на танцполе появились Тачихара и Гин. Эти двое станцевали популярнейший парный танец рок-н-ролл с акробатическими элементами, может, и не совсем по правилам, но зато с особым усердием. Акутагава-младшая в коротенькой юбочке в стиле солнце-клёш зажигательно дрыгала гибкими ногами, от души бесясь под звуки музыки, в духе молодежного бунтарства. Длинные, цвета воронова крыла волосы девушки, собранные в высокий конский хвост на макушке, совсем растрепались. Нещадно хлеща по затылку, плечам и щекам владелицы, они рассыпались искрящимися водопадом и щекотали её пылающее, разгорячённое танцем лицо. Чаще всего бесстрастные, непроницаемые глаза Гин, мерцали сейчас таинственным серебром, совсем как далёкие звёзды в осенние холода, отражая в себе ламповый свет и порывистые движения партнёра. Мичизу, не отставая от девушки ни на шаг, с неиссякаемой кипучей энергией неутомимо вертелся волчком туда-сюда, раскручивал и с видимым удовольствием ловил Гин, крепко обхватывая тонкую талию горячими жадными ладонями. Откровенно наслаждаясь процессом, Тачихара прижимал Акутагаву-младшую к себе, якобы невзначай пробегал пальцами по голому отрезку кожи на шее, чуть выше ворота обтягивающего хрупкую фигурку лонгслива и снова нехотя отпускал. Со стороны всем казалось, что к этому самозабвенному танцу, парочка юных мафиози готовилась заранее и только ради него сюда и пришла. После темпераментного рок-н-ролла последовал твист в исполнении чудаковатого химика Мотоджиро. Ритмичная музыка буквально приглашала отдыхающих присоединиться к двигающемуся в гордом одиночестве Каджи, но танцевать рядом с подрывником не рискнул никто. Хоть он и подмигивал всем присутствующим, то одним, то другим глазом, натянув на лоб неизменные очки, строил смешные рожицы девушкам, зазывая их руками, жонглировал лимонами под напряжённый взор Акутагавы, а после и вовсе пустился в разнузданный пляс, не имеющий ничего общего с твистом. В общем, веселился Мотоджиро вдохновенно, с задором, как и подобает пьяному, не обременённому мирскими заботами человеку. Рыжему исполнителю досталась полька-бабочка и он, долго не раздумывая, пригласил себе в пару зачинщицу всего происходящего. Элис, склонив кокетливую головку, жеманно повела плечиками, хихикнула, прикрывая рот ладошкой, после чего шустро соскочила с кресла и, протянув Накахаре правую руку, направилась вместе с ним покорять танцпол, не забыв напоследок показать язык «папочке». Выглядело это так по-детски мило, что босс Портовой мафии, мнящий себя отцом белокурой малышки, не смог сдержать сентиментальных, схожих с родительскими чувств, и расплылся в восхищённой, несколько глуповатой улыбке. На протяжении всего танца Мори не сводил с «дочурки» полного обожания взгляда, а когда выступление закончилось, счастливо сияя фиолетовыми очами, разразился бурными аплодисментами. — Ангел мой, Элис, ты была неподражаема, — воскликнул Огай, кинувшись к девочке в желании подхватить её на руки и расцеловать в обе щеки, но не тут то было, строптивый ангелок резко отпрыгнув в бок, ловко увернулась от раздражающих объятий, успев при этом со всей силы шлёпнуть мужчину по рукам. — Не приставай, Ринтаро, не до тебя, я устала и хочу пить, — не дожидаясь услужливого официанта, Элис с быстротой молнии метнулась к столу. Цепко ухватив графин с вишнёвым соком, девочка наполнила до краёв высокий стакан и, выпив жадными глотками больше половины, выдохнула, — кажется, настал твой выход, Ринтаро. Хочу посмотреть умеешь ли ты танцевать. — Я готов, золотце, вот только… — Мори просительно посмотрел на сидящую близ него очень красивую женщину, с яркими, как лепестки диковинного цветка, волосами, уложенными сегодня в замысловатую причёску, вроде накрученного из волос тюрбана, — вы позвольте пригласить вас на танец, несравненная госпожа Коё? — Огай на манер истинного джентльмена артистично припал на одно колено перед прекрасной дамой и почтительно приложился губами к её руке, — не откажите, любезнейшая, не может же мужчина вальсировать один. Одзаки, томно улыбаясь, элегантным движением сложила веер и, отложив его в сторону, подала главе организации холёную руку с безупречным маникюром, на безымянном пальце которой, ярко сверкал крупный бриллиант чистейшей воды, примерно в двадцать карат. Призывная музыка зазвучала настойчиво, её звуки гулким эхом поднимались к потолку. Пара закружилась в вальсе, плавно скользя под чарующую мелодию и восхищённые взгляды подчинённых. Ни один из находящихся здесь представителей преступного мира Йокогамы и подумать не мог, что их босс умеет танцевать, а вот в способностях великолепной Коё никто почему-то не сомневался. Любое мгновение не может быть вечностью, так и воздушный танец вскоре закончился. Мори поклонился партнёрше, а следом публике и под шумные овации и весёлые выкрики проводил Одзаки до места. — Семпай, настала наша очередь, — послышался мелодичный голосок Ичиё с заметно различимыми нотками беспокойства. Акутагава отодвинул стул, энергично поднялся, в два шага приблизился к девушке и, оказавшись совсем рядом, галантно подал той руку. — Ну раз настала, значит, пойдём. Хигучи замешкалась на долю секунды, затем доверчиво вложила свою ладонь в протянутую руку семпая, вмиг ощутив уютное тепло. Послушно встав, Ичиё оказалась напротив начальника, непозволительно близко к нему, практически вплотную и щёки блондинки сразу окрасились лёгким румянцем. — Акутагава, почему ты так спокоен? — шепнула Хигучи уже на танцполе, когда они встали в пару. Губы Рюноске тронула ободряющая улыбка, предназначавшаяся только ей одной, а глаза излучали абсолютную уверенность. — Если я буду нервничать вместе с тобой, думаешь, что-то изменится? И вообще, мужчина должен уметь не показывать лишних эмоций и оставаться спокойным в любой ситуации. Мне же нужно практиковаться в этом умении, правда? — высказался Акутагава, осторожно привлекая Ичиё к себе, под резко грянувшую ритмичную мелодию аргентинского танго. Хигучи невольно окинула взором зал, и с замиранием сердца отметила, что на них смотрят несколько десятков пар глаз. Они двое были, как актёры на сцене: одни в центре внимания, но решимость и самообладание семпая избавили девушку от подступающей паники. Оказавшись в надёжных объятиях любимого мужчины, Ичиё почувствовала себя защищённой ото всех и заметно приободрилась, всецело вверяя себя во власть мужских рук. Рюноске уверенно положил ладонь ей на талию и медленно сделал несколько шагов. Хигучи вскинула голову, смело последовав за партнёром. Их взгляды встретились и закрутились в какую-то безумную воронку торнадо, выжигая друг друга кажется до пепла в лёгких. Шаг. Взмах ноги. Поворот. Глаза в глаза. Её отражение в его потемневших зрачках: только партнёр, только музыка и бессмысленный, на первый взгляд, набор фигур. Шаг. Поворот. Взмах. Обнажённую шею блондинки обдувает прохладное дыхание, вызывая волну необъяснимой радости, эмоционального возбуждения и приятной дрожи по всему телу. «Когда мы успели этому научиться? Мы же с семпаем совсем не умеем танцевать…» — пронеслось в светловолосой голове и снова шаг, взмах, поворот. Танец-поединок, танец-борьба. Сила и слабость, победа и поражение, пластика и мощь движения, на мгновение объединившие юношу и девушку в единое целое. Ни намека на пошлость, танец свободы, танец любви, которому они отдавались с жаром, с неким вдохновенным восторгом. Реальность растворилась во времени… Музыка затихала… Неожиданно, кругом захлопали в ладоши. Руки Акутагавы, медленно скользнув по плечам Ичиё, крепко сомкнулись на её талии, обвивая, притягивая к себе и удерживая. Хигучи замерла близко-близко, чувствуя щекой его тяжело-поднимающуюся грудь и то, каким горячим он был! Просто огненным! Девушка внезапно ощутила, что и у неё внутри точно костёр разожгли. Костёр, разгорающийся с каждой секундой! А потом вдруг что-то произошло и наваждение исчезло. Схлынуло, растворилось без следа, будто его и вовсе не было. Остался лишь шум в голове, бешено колотящееся сердце, растёкшийся по жилам пожар, да терзающее нутро предательское желание продолжения. Блондинка обижено замычала, поёрзала затылком по подушке и нехотя открыла затуманенные сном глаза. Оказывается, она уснула в обнимку с книгой, даже не заметив, когда это произошло, а разбудил её пронзительный дверной звонок, показавшийся неестественно громким в безмятежной тишине квартиры. Ичиё повернулась на бок, затем попыталась зарыться лицом в подушку, в надежде, что стоящий на лестничной площадке человек, вскоре уйдёт, но настойчивая трель не прекращалась, настырно проникая в сознание и выдёргивая в действительность. Хигучи, чертыхнувшись про себя на непрошенного гостя, который так не вовремя посмел нарушить её покой, откинув одеяло, сползла с кровати и, гневно сопя, поплелась открывать. — Если это соседка, клянусь, выскажу подруженьке всё, что думаю о ней в данный момент. Надо же было, такой сон прервать, да ещё и на самом интересном месте, — раздражённо бухтела под нос Ичиё, мягко шлёпая босыми ногами по татами, — после, конечно, посмеёмся вдвоём за чашечкой крепкого кофе, но сначала… — напустив на заспанную физиономию угрожающие выражение, взъерошенная девушка неспеша вышла в прихожую. Сердито вращая глазами, Хигучи провела рукой по взлохмаченным волосам, затем дважды повернув ключ в замке, рывком распахнула входную дверь и от неожиданности чуть не захлопнула её обратно. На пороге квартиры, с видимым беспокойством на лице, стоял тот, в чьих объятиях она до сих пор пребывала, пусть и в воображении, да только суть от этого не менялась. Все мысли разом вылетели из девичьей головы. Ошеломлённая, растерянная, и ещё более взволнованная, чем, во сне перед танцем с семпаем, Ичиё застыла в дверном проёме. — Акку-та-ггава-сем-м-мпай, это вы?! — заикаясь, пробормотала блондинка, тщетно пытаясь подавить нервный комок в животе. — Я, — просто ответил Рюноске, внезапно почувствовав замешательство, от того, что он заявился в чужой дом без приглашения, совсем не считаясь с желаниями хозяйки. Может, она вообще не хотела его видеть. Юноша неопределённо пожал плечами и, слегка насупившись, переступил с ноги на ногу, — решил воочию убедиться, что с тобой всё относительно хорошо, но если мой визит некстати или ты ждёшь кого-то другого… — Акутагава, демонстративно засунув руки в карманы спортивных брюк, сделал шаг в сторону, — я пожалуй пойду… — Да, то есть, нет. Подождите, семпай. Я никого не жду. Я спала и видела чудесный сон, а потом… — Хигучи вдруг примолкла, понимая, сорвавшиеся с губ слова про сновидение были явно лишними. — А потом я тебя разбудил, — быстро вставил реплику Рюноске воспользовавшись образовавшейся паузой. — Ну да, а я подумала, это соседка пришла и… Ой, что же мы с вами на пороге-то разговариваем, — Ичиё забавно всплеснув руками, отступила в глубь коридора, — проходите, семпай, проходите, — девушка щёлкнула выключателем и прихожую залил свет двух настенных светильников. Акутагава вошёл в квартиру, аккуратно, почти беззвучно прикрыл за собой дверь и, не успев снять с себя обувь, замер, уставившись на Хигучи широко распахнутыми глазами. Кажется, он только сейчас заметил во что одета его подчинённая. На лице юноши застыло какое-то новое незнакомое выражение. Небольшую высокую грудь Ичиё плотно обтягивала короткая майка-топ, заканчивающаяся прямо под ней широкой резинкой, а низко-сидящие на бёдрах узкие трикотажные брючки, чуть ниже колена, выгодно подчеркивали стройность ног. Все остальные части тела девушки оставались открытыми и отсветы от светильников хаотично плясали по ним, выводя на нежной обнажённой коже блондинки причудливые узоры. Забыв сделать вдох, Рюноске просто смотрел на изящную фигуру Хигучи, не в силах отвести взор от гладкого подтянутого живота и тонких рёбер, что мерно подрагивали в такт её дыханию. Не смея скользнуть взглядом не выше и не ниже, Акутагава нашёл для себя единственно верный проверенный выход, что как-то раз поутру в кабинете уже выручал его. Он изо всех сил зажмурился, чтобы остановить неизведанные доселе ощущения, полыхнувшие внутри диким пламенем, отозвавшимся напряжённой дрожью на кончиках пальцев, и вымученно выдавил, не узнавая собственного голоса: — Хигучи, ты бы оделась. Ичиё охнула и прикрыла ладонями лицо, пряча в них мгновенно ставшие пунцовыми щёки. Потупив очи долу, девушка выдала привычное: — Простите, семпай… — и уже хотела было развернуться и бежать в комнату, но тут её взгляд случайно упал на висевшие в коридоре часы. Хигучи с ужасом осознала: она проспала довольно долго, а за такой промежуток времени, вполне могла случиться одна досадная неприятность, являющаяся для любой человеческой особи женского пола, наверное, самым постыдным эпизодом в жизни. «Нет, нет, нет только не это, такого позора перед семпаем я точно не переживу,» — думала обеспокоенная своим внешним видом блондинка, неуклюже топчась на месте. Теперь Ичиё вся целиком сделалась под цвет свёклы, которую она обычно добавляла в салат из лосося и в разнообразные фруктово-овощные смузи, очень полезные для здоровья. — Акутагава-семпай, вы пока разувайтесь, мойте руки и проходите на кухню, а я сейчас, я быстро, я мигом… — скороговоркой выпалила Хигучи, слегка удивляясь тому, что в нынешнем состоянии смогла без запинки произнести столь длинную речь. Не поворачиваясь спиной к начальнику, девушка облизнула пересохшие губы и суетливо перебирая ножками, попятилась задом по направлению к комнате. Частично пришедший в себя Рюноске, быстро скинул кроссовки, подтянул носки и попутно порадовавшись не вспотевшим за весь день ногам, снял толстовку, оставаясь в белой футболке с длинным рукавом. Пристроив худи на свободный крючок вешалки, юноша послушно потопал в ванную. Тщательно намыливая руки под струёй тёплой воды и растирая мыльную пену по ладоням и пальцам, Акутагава не смог сдержать улыбку припоминая, что вымыть руки его сегодня уже просили. Наскоро ополоснув ещё и лицо, Рюноске, выключив кран, осмотрелся в поисках полотенца. Искомое вскоре обнаружилось, естественно, в одном экземпляре и тогда юноша попросту стряхнув с ладоней лишнюю влагу непосредственно в раковину, уверенным шагом проследовал на кухню. Квартира у Ичиё оказалась типовой планировки, такой же, как и у него самого, а потому разобраться, куда ему идти эсперу труда не составило. Мышкой прошмыгнув в дверь и тихонечко притворив её, Хигучи нарезала пару бестолковых кругов по периметру комнаты, нервозно покусывая кончики пальцев. Остановившись около шкафа девушка решительно раздвинула дверцы. Не давая себе время на раздумья, Ичиё схватила с полки спортивный костюм. Швырнув кофту на тумбочку, она начала торопливо натягивать тёмные брюки прямо поверх домашних. Спохватившись, блондинка впопыхах выпуталась из штанин, по-быстрому стянула бриджи, и отметив между делом: аварии не случилось, как попало запихнула их на полку. Закрыв шкаф, Хигучи снова занялась брюками. Не устояв на ногах, точнее на одной ноге, девушка покачнулась и с размаху плюхнулась попой в кресло, аккурат на кучку не убранного со вчерашнего дня нижнего белья. Стиснув зубы, чтобы не выругаться на саму себя вслух, Ичиё всё же смогла надеть брюки без дальнейших происшествий, после чего принялась лихорадочно запихивать бельё в ящик тумбочки, походя сетуя на свою неряшливость. — Вот у соседки всегда всё по местам лежит, ни единой вещички, нигде не валяется, не то, что у меня, — еле шевеля губами бубнила Хигучи, в ускоренном темпе заправляя постель, пока в голове уже крутились другие мысли: «И почему Акутагава-семпай не предупредил меня о своём решении приехать? Я бы заранее произвела уборку, а теперь приходиться делать всё в спешке, заставляя семпая ждать. Ещё и встретила его в таком непристойном виде, бесстыдница.». Ичиё, как часто бывало, хлопнула себя ладошкой по лбу, затем продела руки в рукава кофты и, застегнув молнию до самого подбородка, шустро выскочила из комнаты, испытывая острую необходимость в срочном порядке посетить туалет. — Акутагава-семпай, пожалуйста, подождите меня ещё немного, — крикнула на бегу девушка, заметив силуэт начальника, около кухонного окна. Рюноске согласно кивнул и, облокотившись ладонями о подоконник, с любопытством стал разглядывать непривычную для него обстановку. Помещение выглядело весьма уютно, деревянная мебель, выдержанная в тёплых светлых тонах, была обтекаемых округлых форм, отчего небольшое пространство кухни зрительно увеличивалось. Стены украшали симпатичные панно, в современном стиле, абсолютно разной тематики и несколько детских рисунков, а расставленные в некоторых местах керамические вазы с икебаной ненавязчиво дополняли интерьер. Их же с сестрой кухня, выполненная в духе минимализма, выглядела совершенно иначе, нигде и ничего лишнего, всё функционально и строго, а пресловутые вазочки, купленные Гин, для бесполезных цветочков, прекрасно обжились в её комнате. «Интересно, подаренный мною вчера букет, теперь тоже украшает спальню Хигучи», — вдруг подумал Акутагава и, застеснявшись своих мыслей, начал изучать рисунок, нарисованный неумелой детской рукой. На рисунке были изображены две светловолосые девочки, одна побольше, другая поменьше. Держась за руки, они стояли на фоне красивого заката и искрящегося моря, а их лица озаряли открытые солнечные улыбки. — Это Кунико рисовала, — пояснила подошедшая Ичиё, — сестрёнка с раннего детства любила рисовать. — Вот как… — задумчиво пробормотал Рюноске, взглянув на вставшую сбоку от него девушку, — стоит признать, у неё неплохо получилось. — Знаете, однажды сестра сказала мне, что в мечтах рисует себе красивый, счастливый, гармоничный мир без потерь, окрашенный лишь в яркие цвета, в котором она была бы хозяйкой своей жизни и ничего не боялась. — Но ты же понимаешь, такого мира не существует, — жёстко припечатал Акутагава и, круто развернувшись, посмотрел на подчинённую так, словно та была с другой планеты и несла какую-то непонятную ему чушь, — надеюсь, ты сумела объяснить сестре эту простую истину, чтобы в дальнейшем она не питала обманчивых иллюзий. — Конечно, я понимаю и Кунико тоже, а этот волшебный мир не более, чем её детские мечты. Сестре так легче было пережить горе, смириться с утратой родителей, ставшей для нас слишком сильным ударом, — на мгновение Хигучи вновь оказалась в том страшном дне и мучительная тоска сдавила грудь, не давая девушке свободно вздохнуть, но она, усилием воли, смогла отогнать прочь тягостное воспоминание. — Мечты, это всего лишь фантазии, абстрактные картинки, нарисованные нашим подсознанием, поэтому не вижу смысла заострять внимание на них, — изрёк Рюноске нестерпимо нравоучительным тоном, хотя в душе юноши, противным червячком, шевельнулась глубоко запрятанная давняя боль, но он не дал ей выползти наружу, как делал уже много лет. — Но ведь в мечтах можно позволить себе всё, ну или почти всё, не правда ли? — торопясь переключить нелёгкий разговор в более позитивное русло, дабы избежать развития философской темы, шутливо проговорила Ичиё и, кротко улыбаясь, заглянула в серьезные глаза начальника. — Можно, однако зачем впустую тратить время? Нет занятия бесполезнее, чем предаваться глупым мечтам, позволяя им сбить тебя с толку, тем более, чаще всего они всё равно не сбываются, — высказавшись, Акутагава замолчал, его лицо напряжённо застыло, высокие скулы выступили резче, а на правом виске нервно подёргивалась тонкая жилка. — В каком-то смысле вы правы, семпай, — поспешила согласиться Хигучи с начальником, — но не всем хватает решимости отказаться от заветной мечты, какой бы дерзкой она не была, — «уж я то от своей точно не откажусь» — про себя добавила девушка, сосредоточив всё своё внимание на знатном фиолетовом синяке, украшавшем челюсть Рюноске и свежем кровоподтёке в уголке его рта. Данные травмы Ичиё успела приметить ещё в коридоре, и сейчас, при дневном свете, бившем в окно кухни, сквозь незадернутые шторы, они выделялись особенно ярко, невольно приковывая взгляд Хигучи к себе. Ичиё решила не строить всевозможных предположений, а спросить прямо в лоб, не заходя издалека: — Акутагава-семпай, с кем вы подрались? Рюноске заговорил не сразу, сначала он рефлекторно дотронулся до челюсти, потом по-хозяйски отодвинул стул, сел и только тогда ответил, правда вопросом на вопрос: — Почему ты думаешь, что я подрался? Может, синяк появился в результате падения с лошади? — Потому что на вашем лице след от сильного удара кулаком, а с лошади вы бы не упали никогда, даже если эта лошадь необъезженный мустанг, — озвучила свои умозаключения девушка, параллельно выставляя на стол кружки, сахарницу, глиняный заварочный чайник, пакет с заваркой и коробочку воздушного рисового печенья, — Акутагава-семпай, пожалуйста, скажите мне, что же всё-таки произошло? — Ладно скажу, я действительно подрался со слизняком, — нехотя пробурчал Рюноске и, насупившись, с вызовом уставился на Хигучи, не преминув уточнить, — и победил. В серых глазах юноши отчётливо читалось: «ещё вопросы будут?» — Я так и думала, рано или поздно, это должно было случиться, — Ичиё обречённо вздохнула и, бросив на Акутагаву быстрый многозначительный взгляд, взялась за пакетик с заваркой. Видимо, на личике блондинки разом отразился целый калейдоскоп эмоций, узрев который, Рюноске поторопился добавить конкретики: — Можешь не беспокоиться, непроходимый тупица цел и относительно невредим. Мне не понадобилась способность, чтобы поставить зарвавшегося наглеца на место. — Я беспокоюсь не за Сугияму-куна, — тихо молвила Хигучи, снимая крышечку с маленького пузатого чайничка, — я беспокоюсь за вас, семпай, и за реакцию Нома-сан на случившееся, — сыпанув в чайничек щедрую порцию заварки, девушка выставила на стоящем на столе термопоте нужную температуру подогрева воды, нажала кнопку включения и, подойдя к холодильнику, потянула на себя дверцу, слыша позади отрывистый смешок и последующие за ним слова: — После драки слизняк предпочёл ретироваться без оглядки, а я и господин Нома отправились к нему в кабинет, пить чай с моти, приготовленными его женой. Сказать, что Ичиё удивилась, означало ничего не сказать. Успев достать нужный ей предмет, Хигучи резко обернулась, а дверца холодильника, за её спиной, тут же смачно шлёпнулась уплотнительной резинкой о корпус. Видя округлившиеся в изумлении золотисто-карие глаза подчинённой, и неподдельный интерес загоревшийся в них, Акутагава не отказал себе в удовольствии заинтриговать девушку ещё больше: — К тому же, сегодня я получил дозволение господина Нома сесть на Принца и поработать с ним в манеже, после официальной тренировки. Реакция на сказанное последовала незамедлительно. С уст Ичиё сорвался радостный возглас победного ликования, а во взоре блондинки Рюноске ясно углядел, нескрываемое уважение, безграничное восхищение и искренний восторг. — Ничего себе, — Хигучи энергично потёрла висок, — похоже, я многое пропустила. Но вы же расскажете мне всё, правда, семпай, потому что в противном случае я просто умру от острого приступа любопытства. Акутагава немного помедлил с ответом, сначала он отвёл взгляд в сторону, потом вновь посмотрел на блондинку, по чётко очерченным тонким губам прошлась беглая улыбка, а в серых глазах блеснул озорной огонёк. — Хм, придётся рассказать, разве могу я позволить тебе умереть? — Вот и отлично, — торжествующе заявила девушка, — но сперва вам необходимо, воспользоваться этим, — Ичиё протянула начальнику маленький тюбик, заранее предупреждая возможный вопрос, — это мазь, она отлично помогает от синяков и ссадин и не имеет противного запаха. Намажьте тонким слоем… — Не нужно, — беспечно отмахнулся Рюноске от предложения Хигучи, с непроницаемым видом помотав головой, — само сойдёт, в первый раз что-ли… — Нет нужно, — убеждённо заверила Ичиё, скручивая с тюбика колпачок, — «само» будет сходить недели полторы, а после регулярного применения мази, дня через три-четыре и следа не останется. Я дам вам её с собой. — Я так понял, ты не отстанешь? — скорее констатировал факт, чем спрашивал Акутагава, смотря на девушку пристально, но без всякой враждебности. Хигучи утвердительно кивнула. — Верно, семпай, не отстану, — и слегка подивившись собственной настойчивости, сунула колпачок в карман, — к завтрашнему утру синяк будет заметен гораздо меньше. Зачем вам давать повод офисным сотрудникам для построения различных альтернативных версий на тему: «как я провёл выходные»… Рюноске выпрямился, лицо его сделалось максимально серьёзным. Подумав примерно с полминуты, юноша, что-то решив для себя, кратко бросил: — Хорошо, мажь. От услышанного, блондинка, немного опешила, но быстро опомнившись, на всякий случай уточнила: — Я?! — А кто ещё? — чуть заметно дёрнув подбородком, Акутагава скрестил под стулом ноги, — это же ты настаиваешь на моём лечении, — озвучил он свою позицию, тоном, с которым обычно не спорят. «С огнём играешь», - услышал Рюноске в своей голове знакомые ехидные интонации тоненького голоска, но эсперу было глубоко наплевать на его запоздалое предупреждение, и только короткое движение ладони по колену, выдало сдержанное волнение юноши. Несколько секунд Ичиё простояла неподвижно, сжимая открытый тюбик в кулачке. На мгновение, нелепая мысль вскользь промелькнула в сознании: «а, что если всё это продолжение недавнего сна?». Пару раз моргнув, Хигучи всё-таки решилась. Найдя в себе силы побороть растерянность, вызванную неожиданным оборотом, девушка, сделав глубокий вдох, отважно шагнула вперёд. Приблизившись вплотную к начальнику, Ичиё протянула руку и, затаив дыхание, осторожно коснулась его волос, убирая с лица чёрно-белую прядь. Ничего страшного не случилось, мир не раскололся на части, а Акутагава не шелохнулся, лишь скосил глаза вбок, проследив взглядом за направлением её руки. Расслабленно выдохнув, Хигучи выдавила на пальцы нужное количество прозрачной, густой мази и положив тюбик на стол, мягко дотронулась до припухшей щеки, смирно сидящего перед ней Рюноске. Акутагава по-детски сморщил нос, словно собирался съесть что-то кислое. — Я сделала вам больно семпай? — действие начальника не укрылось от внимания блондинки, её рука, будто оцепенела, не смея двинуться дальше. Лоб Рюноске малость напрягся, плавные дуги тонких бровей сдвинулись ближе к переносице. — Не говори ерунды, твоё прикосновение сравнимо с дуновением ветра, оно невесомо и не может причинить боли, да и я хорошо умею её терпеть. Произнесенные Акутагавой слова не в кой мере не являлись комплиментом, делать которые, юноша попросту не умел, он всего-навсего сказал то, что думал и Ичиё без сомнения это поняла. — Тогда, что не так? — Хигучи, не таясь заглянула в серые очи, светящиеся сейчас каким-то особенным выражением, отражая в себе игру солнечных бликов, попадающих в кухню через оконное стекло. — Щекотно немного и мазь холодная, — зябко поёжившись, честно признался Рюноске, на секунду обхватив свои плечи руками, — не люблю, когда мне холодно, — с присущей ему прямотой добавил эспер и медленно прикрыл глаза, тем самым давая девушке понять, что она может продолжать осуществлять, начатую ею лечебную процедуру. Ичиё старательно намазала целительным снадобьем ушибленную щеку семпая, легко, едва касаясь, растёрла и, наблюдая за расслабленным лицом начальника, что выглядело трогательным и беззащитным в данный момент, совсем осмелела. Ладонь Хигучи скользнула ниже к ранке в уголке губы, отчего в животе юноши точно муравьи поползли. Глазные яблоки под прикрытыми веками пришли в движение, низко опущенные длинные ресницы чуточку шевельнулись, но глаз Рюноске открывать не спешил. Ощущая приятный жар в тех местах, где пальцы блондинки касались его кожи, Акутагава пытался полностью слиться с тем, что он сейчас чувствовал. Кажется, он слишком близко подпустил Ичиё к себе и изменить, что-либо теперь уже невозможно, время не повернется вспять, да он и не хочет ничего менять. Он хочет заключить девушку в объятия и, усадив на свои колени, зарыться лицом в ткань бордовой кофты, чтобы всеми фибрами души прочувствовать всё то тепло и нежность, так явно исходящие от неё. Но вместо этого Рюноске, упрямо стиснув зубы, продолжал сидеть с прямой спиной, усилием воли удерживая руки вдоль тела. Юноша понимал, в этом доме он гость, явившийся неожиданно, по собственной инициативе, а гость обязан соблюдать нормы приличия и вести себя подобающим образом. Накидываться на проявляющую искреннюю заботу о нём, приболевшую подчинённую, со своими безрассудными желаниями, он не станет, такое поведение с его стороны не просто не правильно, оно в корне не допустимо. Меж тем рука Хигучи, словно живя самостоятельной жизнью, плавно двигалась вдоль линии его подбородка, задела мочку уха и пропустив её между пальцев, устремилась дальше, к одной только ей ведомой цели, а притихший Акутагава, буквально захлёбываясь в новых и таких восхитительных ощущениях, до отрезвляющей боли сжал кисти рук в кулаки. Неторопливо перебираясь по гладкой коже шеи, ладонь девушки постепенно сползла вниз. Мягкая подушечка среднего пальца легонечко очертила выпирающий шейный позвонок и вдруг резко остановилась, будто нарвалась на невидимую преграду. Испугавшись собственного своеволия, Ичиё, как ошпаренная, одёрнула руку и даже отпрянула на несколько шагов назад: — Прос-с-стите, сем-пай, — запинаясь выговорила блондинка, в ожидании реакции молитвенно сложив ладошки перед собой, — сама не знаю, что на меня нашло, — сконцентрировав взор на блестящей от мази щеке, Хигучи проникновенно смотрела на начальника, умиротворённое выражение лица которого, надо признаться, её немного успокоило, — я не должна была позволять себе подобного, не должна была… — Не извиняйся, — тихий напряжённый голос раздался прежде, чем серые очи окончательно раскрылись, установив на девушке прямой, внимательный, неподвижный взгляд, — это было приятно, мне понравилось, — озвучил Рюноске кристально чистую правду в тайне сожалея о том, что повреждена у него лишь одна щека. Данное откровение Акутагавы, прозвучавшее, как гром среди ясного неба, повергло блондинку в состояние лёгкого шока, а бешено колотящееся сердце в её груди, застучало рваными рывками. «Неужто семпай не сердится, мало того, он говорит… Говорит…» — произнесённые Рюноске слова, всё ещё не укладывались в светловолосой голове. Какой-то суеверный страх мешал Ичиё повторить их внутри себя. Она хотела, но у неё не получалось до конца поверить в услышанное. Стараясь унять отчаянный сердечный ритм и привести мысли в более-менее спокойное состояние, девушка кинулась к очень вовремя возвестившему о своём отключении термпоту. Схватив заварочный чайник обеими руками и, подставив тот под струю кипятка, Хигучи почувствовала противный шум в ушах, а в коленях мелкую предательскую дрожь. Утреннее неважное самочувствие вдруг зачем-то вернулось, накатив на блондинку внезапной волной тошноты. Во рту пересохло, как в пустыне, язык так и вовсе перестал двигаться. Испугавшись потерять равновесие, Ичиё поспешила опуститься на стул. Подперев кулачком подбородок, Хигучи молча наблюдала за действиями семпая. Акутагава, накрыв пузатый чайничек крышкой, поднялся, взял со стола одну из кружек и, плеснув туда холодной воды из-под крана, поставил её перед побледневшей блондинкой. — Где у тебя лежит лекарство от твоего недуга? — строго, но с заботой в голосе поинтересовался он у девушки. — Там, — еле слышно прошелестела Ичиё, указывая рукой на нужный ящик. Рюноске подал подчинённой аптечку и она, достав шуршащий блистер, выдавила на ладонь сразу две мелкие беленькие таблетки. Под бдительным взором начальника Хигучи забросила обезболивающее в рот, запила водой, в несколько больших глотков опустошив кружку до самого донышка. — Молодец, — сдержано похвалил Акутагава, деловито разливая по кружкам свежезаваренный ароматный напиток. Пододвинув поближе к девушке её порцию, Рюноске раскрыл коробочку с печеньем, после чего снова уселся за стол. Сидя друг против друга на маленькой кухне, начальник и подчинённая попивали совместный горячий чай, который мягким сладостным теплом, обволакивал гортань и приятно согревал желудок, а уютная домашняя обстановка незаметно размывала границы между ними, рождая в душе каждого ощущение единства. Паршивое состояние постепенно отступило, и в Ичиё неожиданно проснулся зверский голод, застав девушку врасплох, ну ещё бы, она ведь ничего не ела со вчерашнего вечера. Глядя на задумчиво жующего печенье Акутагаву, Хигучи, последовав примеру начальника, шустро цапнула воздушный рисовый крекер и с удовольствием захрустев им, внезапно подскочила со своего места. — Тебя что, пчела ужалила? — только и успел вымолвить юноша, как в следующий миг на стол, со скоростью ветра, полетели разнообразные продукты. — Э-э-э, не-ет, — услышал Рюноске пространный ответ от нырнувшей с головой в холодильник блондинки. Вынырнув обратно, Ичиё сбивчиво пояснила, — Акутагава-семпай, я лишь сейчас поняла, как ужасно хочу есть, уверена, вы тоже хотите, а потому я в срочном порядке должна что-нибудь приготовить. — И ты решила скормить нам месячный запас продовольствия, — справедливо заметил эспер, с познавательным интересом рассматривая лежащую на столе гору провизии. — Ну-у-у, — озадаченно протянула Хигучи, с забавной важностью оттопырив нижнюю губу, — я просто ещё не решила, что конкретно буду готовить, вот и достала так много, — приподняв бровки домиком, девушка, заметно смущаясь, обвела рукой заваленный снедью стол. Акутагава неторопливо глотнув чаю, отставил кружку в сторону. — Из меньшей части того, что я здесь вижу, мы вполне можем приготовить гёдза с тофу и шпинатом и даже добавить в начинку немного рубленных грибов. У тебя есть мука? — спросил он так обыденно и непосредственно, словно только и делал, что воскресными вечерами занимался готовкой ужина вдвоём с подчинённой у неё дома. — Мука, — блондинка впала в минутную задумчивость, будто услышала незнакомое слово, — а-а-а, мука, конечно есть, — наскоро метнувшись к шкафчику рядом с плитой, Ичиё достала от туда килограммовый бумажный пакет, — вот она, — бухнув пакет перед самым носом Рюноске, девушка уставилась на начальника ничего не понимающим взглядом. Кажется до неё только теперь начал доходить смысл оброненной им фразы, — погодите, семпай, вы сказали мы, я не ослышалась? — Нет, не ослышалась, — Акутагава, привычным жестом, подтянул длинные рукава футболки чуть выше запястий и принялся аккуратно вскрывать пакет с мукой, — я сказал мы. — То есть, получается, вы хотите оказать мне содействие в приготовлении пищи для нас? — Хигучи, как обычно бывало в разговорах с начальником, предпочла избежать слова «помощь» и, пока она стояла прямо на линии узкого солнечного луча, с рассеянной полуулыбкой на губах, Рюноске, со знанием дела, отобрал нужные для гёдза продукты, а остальные сдвинул на край стола. — По-моему я уже это делаю, разве нет? — Да! Но-о вы мой гость и совсем не обязаны, что-либо делать. Я могу всё сама… — Ичиё набрала в грудь побольше воздуха, намереваясь толкнуть пылкую речь о священном долге гостеприимной хозяйки, но, увидев склонённую немного в бок голову семпая, опирающуюся здоровой щекой о ладонь и насмешливое выражение, проступившие искорками иронии в устремленных на неё серых глазах, блондинка не смогла сдержать глупого хихиканья, — ну раз вы уже начали, тогда вам и командовать, Акутагава-семпай, — проговорила Хигучи сквозь смех, потешно шмыгая носом между словами. — Так то лучше, — старательно сохраняя невозмутимый вид, негромко проронил Рюноске, освобождая листья шпината от вакуумной упаковки, — для начала убери всё лишнее назад в холодильник. К продуктам питания стоит относиться бережно, а потом доставай необходимую посуду, я же не знаю, что где у тебя лежит. — Будет сделано, Акутагава-семпай, — радостно отрапортовала Ичиё, без промедления бросившись исполнять поручение начальника. По-быстрому закидав излишки провизии на полку холодильника, Хигучи сноровисто вынимала из шкафов столовую утварь и, расставляя ту на столе, то и дело косилась на длинные, с аккуратными пластинками ногтей, гибкие пальцы Акутагавы, что точными, уверенными движениями раскладывали свежие овощи на разделочной доске. С трудом отведя взор от красивых мужских рук, девушка, привстав на цыпочки, потянулась к верхней полке за блендером, мысленно говоря себе: «Какая же я сейчас счастливая, а жизнь такая прекрасная!».

***

— Скажи, Хигучи, у тебя с твоей соседкой напряжённые отношения? Вы с ней не ладите? — между делом спросил Рюноске, когда тщательно слепленные гёдза ровными рядами были уложены на заранее подогретую сковороду, своей прямоугольной формой, напоминающую маленький противень. Составлявшая в мойку грязную посуду Ичиё обернулась, на дне медовых очей мелькнула лёгкая тень удивления. — Да ну что вы, семпай, всё совсем наоборот. Моя соседка молодая девушка, правда она лет на пять-шесть постарше, но небольшая разница в возрасте нисколько не мешает нам приятельствовать и время от времени коротать вечера за чашечкой кофе, либо у неё либо у меня дома. Несмотря на суету рабочих будней, изредка нам удаётся насладиться размеренной неторопливой беседой и обществом друг друга. — Хм. Если всё обстоит так, как ты говоришь, тогда удовлетвори моё любопытство и объясни, почему, думая о приходе соседки, ты распахнула дверь со свирепой гримасой на лице и таким кровожадным взглядом, словно собиралась пригвоздить им несчастную девушку намертво к месту, не внимая мольбам о пощаде, — голос Акутагавы звучал озабоченно, но в нём отчётливо слышались едва сдерживаемые смешливые нотки. На заданный шутливым тоном вопрос, со стороны блондинки последовала довольно своеобразная реакция, ставшая для Рюноске полнейшей неожиданностью. Хигучи отчего-то ощутимо вздрогнула и покраснела так густо, что её розовые губы на фоне багровых щёк, казались совсем белыми. С интонациями маленькой пугливой овечки девушка невнятно проблеяла: — Э-э-э-м-м-м, — и, нервно теребя пальчиками рукав своей кофты в районе левого запястья, сконфуженно опустила глаза в пол. Ичиё простояла, не двигаясь секунду-другую, гадая, что же ей делать, а затем, очевидно разозлившись на саму себя за собственное смятение, импульсивно встряхнула головой. Отогнав подальше глупые страхи, блондинка решительно заговорила: — Акутагава-семпай, всему виной приснившийся мне сон, он был слишком интересным, и так походил на явь, что мне очень хотелось увидеть его окончание, — созналась она бесхитростно, — да, я действительно была сердита на того, кто меня разбудил и хотела прикончить незадачливого визитёра без суда и следствия, — красноречивая пауза и широкая улыбка, какая бывает разве что, в рекламе вставных челюстей, озарившая принявшее естественный цвет лицо девушки, ясно давали понять, про «прикончить» Хигучи естественно шутит, — но за дверью оказались вы. — И почему ты не попыталась прикончить меня? — полушутя, полусерьёзно осведомился Акутагава, с ловкостью фокусника разделив оставшиеся после готовки отходы на три разные кучки. — Не буду скрывать, ваш приход застал меня врасплох, я попросту не успела сориентироваться, — весело смеясь, выдала блондинка не достаточно убедительной довод, по очереди выкидывая кучки мусора в разные мусорные вёдра, стоящие в нише под разделочным столиком, — но если быть до конца откровенной, увидев вас в реальности, на пороге своей квартиры, я испытала непомерную радость, гораздо большую, чем, когда видела вас в сне, — быстро ополоснув руки Ичиё, вытерла их бумажным полотенцем и проверила жарящиеся гёдза на предмет золотистой корочки. Не ожидавший подобной искренности, Рюноске ошеломлённо моргнул: — Тебе снился я и потому ты не хотела просыпаться? — переспросил он недоверчиво, чувствуя, как сердце в его груди отзывается учащённым биением. — Мне снился шикарный банкет, организованный боссом для поощрения сотрудников, но с целью развлечения Элис, и проходил он в том самом ресторане, где мы ужинали вчера, — вдохновенно вещала девушка, загадочно улыбаясь, — так вот, на этом самом банкете мы с вами… — Хигучи влила в сковородку полстакана воды и, накрыв ту крышкой, уменьшила огонь, слыша за спиной нетерпеливое: — Говори, ну же, что мы с тобой делали на банкете? Развернувшись лицом к начальнику, Ичиё прислонилась поясницей к раковине. Постаравшись не выдать вновь нахлынувшего на неё смущения, блондинка суетливо зачастила, стремясь всеми силами сохранить невозмутимость голоса. — Мы танцевали в паре, чувственный, восхитительный, головокружительный танец, под названием аргентинское танго. Девушка замолчала, наблюдая за тем, как Акутагава, проведя по лбу тыльной стороной ладони, шумно втянул ноздрями воздух, и несколько секунд подержав его в лёгких, будто бы с сожалением вернул обратно, произнеся на выдохе: — Какая сущая нелепица, я ведь совсем не умею танцевать. — Акутагава-семпай, так я тоже не владею данным умением, и во сне первая сказала вам об этом… — простодушно призналась Хигучи, вытягивая из пачки несколько влажных салфеток. С преувеличенным усердием протирая ими стол, Ичиё договорила начатое предложение, — вы и сами знаете, что сны редко когда бывают логичными, но хотите верьте, хотите нет, а благодаря вашей уверенности у нас прекрасно всё получилось. — Согласен, логика сна порой абсурдна. Действия происходят сами собой и на них сложно повлиять. Остаётся только подстраиваться под ход событий… — Рюноске собирался добавить что-то ещё, но в мозгу, совсем не к месту щёлкнул невидимый переключатель. Вытесняя все остальные мысли, перед глазами юноши, поплыли яркие картинки из того самого горячего сновидения, в котором он, стискивая подчинённую в объятьях, целовал её с жадностью и напором, а Хигучи не сопротивлялась, наоборот становилась мягкой и податливой в его руках. В то утро Акутагава тоже не желал просыпаться и мог бы запросто опоздать на работу, но ему помогло вмешательство Гин, а сейчас нужно было в срочном порядке отвлечься, прогнать прочь непрошенные воспоминания, потому что иначе сдерживать свои чувства и дальше у него может больше не получиться. Сцепив пальцы перед собой, Рюноске, сидя потянулся, вывернув до хруста кисти рук, — Расскажи мне свой сон, — расправив плечи, тихо попросил он, — хочу знать о нём всё, особенно про танец, который по твоим словам, у нас с тобой прекрасно получился. Золотисто-карие глаза подчинённой выражали крайнюю степень сомнения и еле уловимую тревогу. — Обещаю, смеяться не буду, — сказал Акутагава серьёзно и, приготовившись слушать, откинулся на спинку стула, позволяя себе расслабиться. — Хорошо, я расскажу, но предупреждаю сразу, не смеяться у вас не получиться, — Ичиё смяла в комок использованные салфетки и, выбросив их, начала свой рассказ, паралельно сервируя стол к ужину. О том, что во сне семпай называл её своей малышкой и приглашал в лучший в городе отель, а она кокетливо предлагала ему сбежать, Хигучи благоразумно промолчала, отчётливо понимая, некоторые детали сновидения всё же стоит опустить, дабы не шокировать начальника тайными желаниями сокрытыми в самых дальних уголках девичьей души. Говорила Ичиё с большим энтузиазмом, в красках расписывая приключившиеся с ней во сне, тем более было, что живописать. Девушка активно жестикулировала руками, строила комичные рожицы, как маленький ребёнок перед зеркалом, пока его никто не видит, но при этом не забывала поглядывать на потеющие под прозрачной крышкой гёдза, бдительным взором следя за испарением воды. На протяжении всего повествования мимика лица Рюноске менялась довольно часто и была весьма красноречивой. Юноша то улыбался живой естественной улыбкой, то саркастически хмыкая хмурил тонкие брови. Периодически потирая указательными пальцами крылья носа, Акутагава негромко, но весело посмеивался и даже отстучал пальцами по столешнице какой-то лёгкий незамысловатый ритм, когда подчинённая, забавно покачиваясь из стороны в сторону пыталась изобразить твист в исполнении пьяного Мотоджиро. Закончив излагать своё иллюзорное приключение, Хигучи плеснула в пиалу соевый соус, туда же добавила кунжутное масло и принялась смешивать жидкие приправы между собой. Интенсивно работая венчиком, девушка слегка притопывала ножкой, в такт незатейливой мелодии играющей в голове. Раздавшийся голос начальника в миг заставил её отвлечься. — Хигучи, ответь, тебе понравилось? Не совсем поняв сути вопроса, Ичиё поторопилась уточнить: — Простите, семпай, но, что конкретно вы имеете ввиду, понравилась ли мне импровизированная вечеринка из моего сна и то, как веселились коллеги? — Да к чёрту коллег, — Рюноске небрежно взмахнул рукой, чуть не опрокинув кружку с остатками чая. Поймав ту почти не глядя, Акутагава, опершись на локти, подался вперёд, — тебе понравилось танцевать со мной? — максимально конкретизировал он свой вопрос. Хигучи резко выпрямилась и сжала металлическую ручку венчика с такой силой, что ногти болезненно вонзились в кожу, а ресницы девушки затрепетали точно встревоженные бабочки на летнем, цветочном поле. — Да, мне понравилось. Очень понравилось. Вы были таким… Таким… Ичиё так и не подобрала нужных слов или же не смогла решиться произнести их вслух, но её звонкий голосок, похожий на переливчатый звук колокольчика и необычная интонация, говорили сами за себя, выдавая блондинку с головой, выставляя на показ бушующие внутри неё эмоции. Находясь на расстоянии вытянутой руки, юноша и девушка впились взглядами друг в друга, они молчали, лишь одними глазами крича всё то, что должны были сказать уже давно. Каждый старался прочесть на лице другого собственные мысли. В эту минуту Хигучи испытывала стойкое желание вновь прикоснуться к коже своего семпая и, не останавливаясь на достигнутом, продвинуться дальше. Нарушив все мыслимые и немыслимые запреты, смело шагнуть за границы дозволенного и почувствовать под ладонями упругость его мышц, поводить подушечками пальцев по выступающим венам и косточкам, пересчитать родинки на теле любимого ею мужчины… А Рюноске вдруг очень сильно захотелось узнать, каким же он может быть и прежде чем мозг принял окончательное решение, Акутагава привстал, твёрдо вознамерившись сделать шаг к девушке и… И в это время произошли сразу две вещи: В кармане юноши неожиданно зазвонил телефон, расколов вдребезги сгустившуюся в воздухе тишину громкой, пронзительной трелью, а в стоящей на плите сковороде подозрительно зашкворчало. Вздрогнув всем телом, Рюноске неуклюже приземлился обратно на стул и, раздосадованно цыкнув, с какой-то лихорадочной поспешностью выхватил из кармана брюк сотовый. Ичиё же, разочаровано выдохнув, рванулась выключать конфорку, успевая спасти ни в чём неповинные гёдза от уничтожения. Кинув мимолётный взор на экран Акутагава посетовал про себя. «Чёрт возьми, сестрёнка, ну почему ты умудрилась позвонить столь не вовремя», — и приняв вызов, проявил чудеса самообладания, сдержанно проговорив в трубку: — Слушаю тебя, Гин. — Рю ты дома? — без лишних предисловий поинтересовалась сестрица и, услышав от брата лаконичное «нет», сразу же перешла к следующему вопросу, — а когда придёшь? — Точно не знаю, — Рюноске недоверчиво прищурился, чуя в вопросах сестры какой-то скрытый подвох, распознать который, у него пока не получилось, — а в чём собственно дело, Гин, почему ты спрашиваешь? — Знаешь, брат, я тут подумала и решила пригласить Мичи к нам на ужин. Надеюсь, ты не будешь против его компании? — с поразительной лёгкостью озвучила Акутагава-младшая истинную цель своего звонка. После её слов в разговоре возникла многозначительная пауза, сопровождаемая возмущённым сопением со стороны Рюноске, а вскоре девушка услышала не предвещающий ничего хорошего, рассерженный голос. — Послушай, Гин, я не уверен в правильности принятого тобой решения. С какой стати вообще, твой дружок собрался ужинать в нашем доме, ему что, больше негде поесть? Отлично зная противоречивый характер собственного брата, Акутагава-младшая и не подумала обидеться. — Он и не собирался, Рю, это я хочу его пригласить и спрашиваю твоего дозволения. И, конечно же, мы с Тачихарой можем перекусить в очередном кафе, но я не вижу ничего плохого в том, чтобы воскресным вечером поужинать вместе со своим молодым человеком и любимым братом в тёплой домашней обстановке. Тем более, вам было бы неплохо пообщаться вне работы, — резонно заметила Гин, пока Акутагава-старший, сурово наморщив лоб, мучительно раздумывал, как ему поступить. — Может, ты и права, сестра, но давай в другой день, сегодняшним вечером я определённо не смогу составить вам компанию, — закончив несложный мыслительный процесс, высказался Рюноске, кивком головы подбадривая Хигучи, которая растерянно замерев у стола с тяжёлой сковородкой в руках и с некоторой тревогой в сжавшимся сердце, ждала окончания разговора семпая с сестрой, боясь предположить, чем он может для неё закончится. Что если Акутагава-семпай захочет уйти?! — Рю, тебя вызвали на внеурочную работу, ты поэтому не знаешь во сколько придёшь? — участливо спросила Акутагава-младшая с беспокойством в голосе. — Нет Гин, я не на работе, я… А впрочем неважно, — Акутагава-старший напряжённо закусил нижнюю губу, явно что-то обдумывая. Около минуты поколебавшись с принятием решения, он, обречённо махнув рукой, выдал своё согласие, — ладно, Гин, можете поужинать без меня у нас дома, но чтобы без глупостей. Если этот болван посмеет обидеть мою сестру, его и без того нестоящая ломаной йены жизнь, оборвётся в расцвете лет, так ему и передай. На другом конце трубки Акутагава-младшая радостно рассмеялась. — Мичи знает об этом, Рю, ты же его уже предупреждал. — Ещё одно предупреждение лишним не будет, — философски заключил Рюноске, мерно постукивая пяткой по ножке стула. — Хорошо, брат, я передам, — всё ещё смеясь, ответила Гин, параллельно показывая топчущемуся рядом Мичизу поднятый вверх большой палец, — мы уже на пути к супермаркету, сейчас купим кое-что из продуктов, сладости и твоё любимое лакомство, а потом направимся к нам. — Угу, — сдержанно откликнулся Акутагава-старший, поглядывая на Ичиё сноровисто раскладывающую по тарелкам их ужин и думая о том, что сегодня, они с наглецом Тачихарой чем-то похожи, а раз так, тогда получается сказанная им фраза про негде поесть касается и его тоже. — Ах-ха, — усмехнулся эспер над самим собой и комичностью ситуации. Услышав короткий смешок, Гин озадачилась, она уже успела понять, её брат пребывает в благодушном расположении духа и приподнятом настроении, возможно потому, что Хигучи находится рядом с ним. В кратчайший миг почувствовав близость к разгадке, Акутагава-младшая вкрадчиво проворковала: — И всё-таки, Рю, может быть скажешь мне, где ты? — Много будешь знать, плохо станешь спать, — съехидничал Рюноске и по его язвительному тону девушке не составило труда смекнуть, её догадка верна. Гин демонстративно вздохнула. — Не помню, братик, говорила ли я тебе, что иногда ты бываешь невыносим даже для меня — если бы родственник стоял рядом, она бы непременно ткнула его пальчиком в грудь, — но несмотря на это, Рю, ты всё равно самый-самый лучший брат в мире. И-и, спасибо тебе. Акутагава-старший снова усмехнулся, глотая явную лесть сестры и буркнув «пожалуйста» — по-быстрому отсоединился, дабы избежать дальнейших расспросов. А Гин, сунув телефон в нагрудный карман короткой джинсовой курточки, долго не раздумывая, взяла Тачихару под руку и пара размеренным прогулочным шагом двинулась ко входу в магазин. — Акутагава-семпай, вы останетесь? — подала голос Ичиё, когда начальник, отложив в сторону сотовый, устремил на неё слегка задумчивый взор. Медовые очи блондинки светились огоньком надежды, которую невозможно было не заметить, и Рюноске заметил. — Конечно, — он тепло улыбнулся, — а ты думала я уйду и позволю тебе съесть всё одной? Не дождешься… — пошутил Акутагава, пододвигая поближе к себе тарелку с дымящимися гёдза, — и вот ещё что, вне стен офиса, обращайся ко мне менее официально, проще говоря предлагаю тебе перейти на «ты». Хигучи расслабленно опустилась на стул. Семпай остаётся, это ли не счастье… но тут до неё начал доходить смысл сделанного начальником предложения. Ичиё не сразу поняла, как ей реагировать и, состроив жизнерадостную физиономию, по давно сложившейся привычке решила уточнить: — Семпай, вы правда, хотите, чтобы я обращалась к вам на «ты»? — Ну да, а, что тут особенного? По-моему находиться в гостях у девушки, делить с ней приготовленную вместе еду и слушать как она тебе «выкает» не совсем правильно, ты не находишь? — Рюноске, подцепив палочками один гёдза, окунул его в соус и, отправив в рот, довольно зажмурился, — м-м-м, вкусно, — промычал юноша, прожевав и склонив голову к плечу, посмотрел на Хигучи в упор с несколько вопросительным выражением. — Я точно не знаю, семпай, правильно или нет, — задумчиво протянула блондинка, обескураженно пожимая плечами, — но я готова попробовать, только у меня будет одно маленькое условие. — Это какое же? — Вы, ой то есть ты… — Ичиё застенчиво осеклась, смакуя вкус такого нового для неё «ты» на языке, но быстро вернулась к прерванной мысли, — ты не станешь сердиться, если поначалу я буду ошибаться. Акутагава метнул на подчинённую искромётный взгляд, поспешно соглашаясь с выдвинутым ею простейшим условием. — Хорошо, не стану. — Значит, договорились, — обрадовано воскликнула Хигучи, звонко хлопнув в ладоши, — семпай, теперь твоя очередь рассказывать, ужасно хочется услышать о произошедших на ипподроме событиях во всех подробностях, — деликатно напомнила девушка об обещанном повествовании и, взяв в руки палочки с удвоенным аппетитом принялась за еду, в душе поражаясь тому как легко у неё получается говорить начальнику «ты». Дальнейший ужин прошёл в оживленной беседе. Болтали без устали обо всём на свете, что не касалось работы, а стрелки циферблата стремительно двигались по кругу, отсчитывая секунды, минуты, часы… Время неумолимо бежало вперёд, и вот уже Ичиё и Рюноске стоят в тесном коридорчике. — Акутагава-семпай, может, кино посмотрим, — робко предлагает Хигучи, слегка выгибая два пальца в сторону комнаты, совсем неуверенная в том, что начальник примет её приглашение. Предложение девушки звучало заманчиво и, если быть честным с самим собой, уходить Акутагава не хотел, но, вспомнив командировку и своё не в меру разгулявшееся воображение, все те вечерние фантазии, походившие на грёзы наяву, юноша отчётливо понял, его терпение на исходе, ещё немного и маскировать свои желания он точно не сможет. Мудро рассудив, что приключений на сегодня с него достаточно, ведь всякому терпению и прочности есть предел, Рюноске собирался вежливо отказаться, сославшись на позднее время, но дежурные слова от чего-то застряли в горле. Акутагава всего лишь взглянул как-то странно, будто бы даже умоляюще и, не совладав с собой, ухватил Ичиё за запястья, стремительным рывком притягивая подчинённую к себе. Не ожидавшая ничего подобного Хигучи, по инерции качнулась вперёд и едва удержавшись на ногах, уткнулась подбородком в плечо семпая, чувствуя как его цепкая хватка ослабевает, а ладони уже плавно скользят по её предплечьям вверх, перемещаются на спину, мягко поглаживая спускаются к пояснице, замирают на несколько секунд, словно раздумывают, что же им делать дальше, а затем медленно поднимаются и останавливаются на лопатках. Мир начинает уплывать из-под ног Ичиё в недосягаемую даль, искрясь и звеня разноцветными бубенцами, неведомое блаженство разливается по телу сладкой истомой. Расстояние стирается. Время растворяется в бесконечности вселенной. Хигучи согласна стоять так вечность, застыв подобно скульптурному изваянию. Рюноске что-то шепчет ей в самое ухо, прядь его волос приятно щекочет щёку, провоцируя волну давно знакомых мурашек вдоль позвоночника. Ичиё маленькими дозами вдыхает запах любимого, пытаясь сконцентрироваться на словах, вникнуть в смысл того, о чём он говорит: — Мы ещё посмотрим с тобой кино, слышишь, но только не сейчас… Поверь, сейчас мне лучше будет уйти, иначе я… — будоражащий душу, тихий голос семпая срывается на хрип. Хигучи абсолютно точно знает, она не хочет, чтобы Акутагава уходил, совсем наоборот, она хочет, чтобы он остался, хочет обнять семпая в ответ и никуда его не отпускать, ни сейчас, ни этим вечером, ни этой ночью, ни утром, никогда-никогда… Но разве есть у неё такое право?! «Что же делать, что делать?» — стучит в пылающих висках, а волнующий шёпот раздаётся вновь: — Хигучи, давай уедем куда-нибудь подальше, за пределы города, и следующие выходные проведём вдвоём, только ты и я… Ичиё, кажется, вовсе не удивляется столь неожиданному предложению начальника, будто ждала его всю свою жизнь и, наконец-то, услышала. В целом, она готова ехать с ним в любую точку земного шара, хоть на край света, в дикие горы или африканскую саванну, место принципиального значения не имеет. Хигучи прикрывает глаза и, повинуясь внутреннему порыву, теснее прижимается к Рюноске, чуть слышно проговаривая: — Ты уже знаешь куда мы поедем? — её вопрос равен согласию, а неровное горячее дыхание обжигает его шею и ключицы. По всему телу парня разбегаются огненные импульсы, сердце заходится в бешеном ритме, словно дикий зверь, пытающийся вырваться из грудной клетки наружу. Чересчур тесный контакт с телом любимой девушки вызывает весьма бурную реакцию в молодом юношеском организме. Не на шутку разбушевавшиеся гормоны буквально сводят эспера с ума, а мужское либидо, решив устроить внеплановую революцию, взлетает до заоблачных высот. Внезапный конфуз заставляет испытывать чувство стыда и досады одновременно, и щёки Акутагавы заливает удушливым жаром смущения. Руководствуясь остатками здравого смысла, юноша, каким-то чудом смог заставить себя скрутить в бараний рог зашкаливающие эмоции. Он решительно отнял руки от спины подчинённой и тотчас отстранился от Ичиё, успевая напоследок несильно сжать её упругие плечи. Поспешно сдёрнув с крючка толстовку, Рюноске перекинул ту через согнутую в локте руку, как бы невзначай прикрывая пах, после чего поймав в фокус слегка затуманенный взор девушки, предельно честно ответил: — Нет, не знаю, я не планировал поездку заранее, но мы могли бы съездить на тот знаменитый курортный остров в качестве отдыхающих, — изобразив свободной рукой неопределенный жест, указывающий куда-то за спину, Акутагава неуверенно закончил, — и даже поучаствовать в дурацком бале-маскараде, помнишь ты хотела? Услышав об острове, Хигучи испуганно вздрогнула, вмиг ощутив внутреннюю тревогу и подняв повыше голову, часто заморгала, а, проморгавшись, взволнованно заговорила, пристально вглядываясь в серые глаза напротив: — Я помню, и весь тот кошмар, что случился на этом жутком острове помню тоже, поэтому, пожалуйста, давай не туда, — крепко сжав кулачки, девушка прижала их к своей груди, её медовые очи потемнели, — пойми, я не хочу снова потерять тебя там. На лице Рюноске появилось растерянное выражение, в равных пропорциях смешанное с чем-то другим: — Я тебя понял, — молвил он тихо, — но больше идей у меня нет. Вытащив из подставки для зонтов длинную обувную ложку с набалдашником в виде лошадиной головы, Акутагава надел с её помощью кроссовки и, пихнув ту обратно, опустился на корточки. Зажав толстовку между согнутыми коленями и туловищем, юноша принялся возиться со шнурками, слыша рядом с собой бойкий голосок Ичиё: — Акутагава-семпай, идея есть у меня. Теперь передернуться настала очередь Рюноске. — Надеюсь, твоя идея никак не связана с посещением горячих источников, — недовольно пробурчал он, вставая, всем своим нахохлившимся видом, ясно давая Хигучи понять, что не поедет на них даже под страхом смертной казни. Девушка заливисто рассмеялась и, спонтанно тряхнув светлыми волосами, тут же поправила их, проведя по ним пальчиками. — Ну что ты, конечно нет, отдых подобного рода тебе не по нраву, я хорошо знаю об этом. Я предлагаю поехать в коттеджный поселок с многообещающим названием «Золотая подкова» — он оформлен в стиле Дикого Запада, настоящее ковбойское ранчо, прямо как в фильмах показывают. К тому же, создатель и владелец этого райского места на земле — давний друг Нома-сана. Территория очень большая, поскачем наперегонки и тренировки не пропустим. Я обожаю там отдыхать, жаль, что бывать удаётся нечасто. В глубине серых глаз зажёгся азарт. — Я тебя обскачу, — со сто процентной уверенностью заявил Акутагава, взявшись за ручку входной двери. — Так ты согласен? — Конечно. Слабый щелчок дверного замка прозвучал для Ичиё оглушительно, сердце блондинки пропустило удар. — Подожди, — Хигучи второпях побежала на кухню и, вернувшись через несколько секунд, вручила Рюноске тюбик с мазью, — вот возьми. Акутагава опустил тюбик в карман и, выйдя за порог, обернулся, его взгляд был максимально сосредоточен. — Хигучи, у меня к тебе просьба, больше никогда не открывай дверь в том виде, в каком открыла её сегодня мне. Высокий ворот кофты скрыл от Рюноске безудержно пляшущий пульс под кожей на шее девушки. — Но я думала, что… — Даже соседке. В голове Ичиё пронеслась безрассудная мысль, оставив после себя странное волнение: «неужели семпай меня ревнует? Ладно, об этом я подумаю позже, а сейчас важно ответить.». — Хорошо, Акутагава-семпай, больше никогда и никому, — клятвенно пообещала Хигучи, приложив ладонь к сердцу. Удовлетворённый услышанным ответом, Акутагава кивнул и, беззвучно развернувшись, не торопясь, пошагал к лифту, на ходу надевая на себя толстовку. Почему Ичиё убежала вчера, он так и не спросил…