***
Из-за двери мужской раздевалки слышались громкие голоса, прерванные бурным взрывом хохота. Акутагава повернул ручку и, войдя внутрь помещения, окинул взглядом пятерых парней, трое из которых были ему уже знакомы. Поздоровавшись с присутствующими, Рюноске получил в ответ доброжелательное «привет» от Ямаситы и Камуры, лёгкие кивки и сдержанные улыбки от торопящихся на выход двух других юношей, что, судя по внешнему сходству, являлись родными братьями и полный презренья, надменный взор сидящего на скамейке Сугиямы. Обратная реакция последовала незамедлительно, Акутагава исподлобья бросил на парня не менее красноречивый взгляд, точно шпагой пронзая им Хидео насквозь, и с чувством выполненного долга, молча направился к своему шкафчику. Наблюдательный Кэйташи мгновенно засёк этот безмолвный поединок взглядами, продолжавшийся лишь несколько секунд и недвусмысленно обозначающий «кто кого», а ещё Ямасита заприметил, как резко изменилось лицо его самоуверенного товарища с появлением в раздевалке новенького. Пятью минутами ранее Сугияма выглядел довольным жизнью весёлым, беззаботным балагуром, умеющим искусно играть на публику. Держась в своей излюбленной бесшабашно-вызывающей манере поведения, Хидео беззастенчиво травил неприличные анекдоты, между делом цинично хвастая немалыми достижениями и блистательными победами на любовном поприще и не только. Сейчас же парень стал похож на человека, страдающего от недельной давности запора, когда всё скопившееся внутри за длительное время дерьмо неистово ищет выход наружу. Переодевшейся в спортивную форму, Джун достал из сумки яблоко и, ловко запрыгнув на невысокий стеллаж, удобно уселся на нём свесив ноги. — Акутагава-кун, — обратился словоохотливый парнишка к Рюноске, крутя перед собой сочный фрукт, примериваясь взором к его хрустящему боку, — я ещё вчера искал подходящего случая, чтобы спросить, но утром немного опоздал, а после тренировки мы не пересеклись, — Камура легкомысленно болтал ногами в воздухе, одетыми в высокие чёрные сапоги, — ты уже думал какую дисциплину хочешь выбрать в дальнейшем: конкур, выездку или может вольтижировку? Я вот планирую конкур. — Твоё намерение похвально, Камура-кун, — Акутагава застегнул замки на кожаных крагах и встал со скамейки, — что касается меня, то я не планирую заходить столь далеко, спортивная карьера мне не интересна, — негромко говорил Рюноске, параллельно доставая из шкафчика шлем и захлопывая дверцу, — я преследую несколько иную цель. Услышав последние слова ненавистного новичка, с выразительных губ Сугиямы сорвалось презрительное фырканье. «Фу-ты ну-ты, цель у него», — зло думал Хидео, остервенело натягивая сапог. — Во-от как, — Джун запустил пятерню в свои густые волосы, а после озадаченно почесал затылок, — а твой тренер знает об этом? — Знает, — односложно ответил Акутагава, намерено не обращая внимания на выпад мерзкого слизняка. — И что он или она думает по этому поводу? — собиравшийся вонзить зубы в яблоко Камура с интересом уставился на брюнета, — а кстати, кто твой тренер? — Хироси Нома-сан. — Кто-о-о? — не сдержав эмоций, громко воскликнул Камура. Удивлению парня не было предела, рука с зажатым в ладони яблоком машинально опустилась вниз, — Акутагава-кун, признайся, ты меня разыгрываешь? — Нет, не разыгрываю, всё так и есть, — Рюноске невозмутимо пожал плечами и, перекинув шлем из руки в руку, двинулся в сторону входной двери, замечая, как Сугияма быстрым техничным движением выбрасывает вперёд ногу, в надежде подставить ему подножку. Сердце эспера бухнуло и ударилось о рёбра от мгновенно закипевшего внутри гнева, а в серых глазах вспыхнули и заплясали ледяные искры. «Отрубить бы тебе конечность, чёртов тупица, но нельзя…», — он обещал Хигучи и сдержит слово, — «здесь не поле боя, а вокруг не вооружённые враги», — молотом стучало в голове юноши и Акутагаве, с трудом, но удалось обуздать клокочущую в недрах его души ярость и запихнуть её подальше вглубь себя. Рюноске впился в нарывающегося на конфликт слизняка тем самым пристальным, испепеляющим взглядом, что обычно пробирал до дрожи каждого, на кого был обращён, и у любого мало-мальски здравомыслящего человека возникало одно единственное, закономерное желание, убежать без оглядки прочь, не разбирая дороги. Хидео вновь стало очень не по себе, перед глазами возникли вчерашние выкрутасы чернявого, и парень остро ощутил собственный страх. Ещё Сугияма припомнил случившееся в прошлую субботу, когда он полез к этому премерзкому Акутагаве со своими ехидными шуточками про учебную рысь, тем самым здорово разозлив последнего. Тогда спокойно стоящие лошади вдруг занервничали, попятились, интуитивно почувствовав приближение опасности в неожиданно сгустившемся перед конюшней воздухе, а начальник прелестной Хигучи-кун, гибкий стан которой, магнитом притягивал взор Хидео к себе, вызывая у парня стойкое, неуёмное желание обладания, хорошенько отчитал его при всех, как какого-нибудь мальчишку без роду и племени. «Сохраняйте дальнюю дистанцию, Сугияма-кун, если, конечно, осознаёте ценность собственной жизни», — мелькнула в памяти Хидео, угрожающая фраза из тогдашнего монолога начальника блондинки, но следовать его благому совету у спортсмена не получалось. Чернявый, одним своим существованием, в этом мире выводил Сугияму из себя. Хидео люто ненавидел Акутагаву, до зубовного скрежета, до боли в костяшках, до ломоты в суставах, он хотел разобраться с ним по-мужски, сцепиться с тощим хлюпиком в честном поединке за первенство, чтобы в драке доказать своё превосходство и плевать на смутную угрозу, на неподдающиеся логике фокусы с одеждой, и на словесные жалящие уколы «чёрного аспида» тоже плевать. Невольно поморщившись, Сугияма приподнял голову и, высоко задрав подбородок, с вызовом зыркнул на брюнета, всем своим видом демонстрируя гордость и независимость, но ногу с прохода убрал. Под слегка вздёрнутым носом Рюноске, появилась хищная торжествующая ухмылка, и эспер твёрдо чеканя шаг, прошествовал мимо неприятеля к выходу, справедливо полагая, что этот раунд остался за ним. Как только Акутагава оказался за пределами раздевалки послышался громоподобный голос Кэйташи: — Ну, и какого хрена ты к нему цепляешься, остолоп, чего хочешь добиться своими идиотскими выходками? — Чего я хочу??? Ты спрашиваешь меня, чего я хочу? — Хидео, судорожно сжимая кулаки, в бешенстве вскочил с лавки, его красивое лицо нервно перекосилось, — так я тебе отвечу, если сам не догадываешься. Я хочу размазать по стенке этого высокомерного психа, ясно тебе, потому что он меня жутко бесит. — Психа сейчас напоминаешь мне ты, равно как и неделю назад — невозмутимо подметил Ямасита, аккуратно складывая свои вещи на полку шкафа, — уйми свой пыл, герой-любовник, не всех на свете девушек привлекают альфа-самцы, в каждом правиле есть свои исключения, и я, кажется, об этом тебе уже говорил, но ты, видимо, меня плохо слушал, — вслед за вещами Кэйташи отправил в шкафчик сумку и, закрыв его, медленно обернулся к приятелю, — мне не сложно, я повторюсь, только теперь слушай внимательно и запоминай: если девушка на протяжении долгого времени отказывает тебе, то её начальник здесь совершенно ни при чём, глупо обвинять его в принятом ею решении, вдвойне глупо этого не понимать, — нравоучительным тоном вещал Ямасита, уперев руки в бока. — Ни-при-чём, — растягивая по слогам, повторил Сугияма, откровенно передразнивая товарища, — много ты понимаешь, вот он то как раз и при чём, ещё как при чём, — по-змеиному шипел Хидео, сердито раздувая ноздри, — ты хоть обращал внимание, какими глазами Хигучи-кун смотрит на него, буквально в рот заглядывает, на лету ловя каждое слово. Да, она влюблена в этого доходягу точно кошка, даром что не мурлычет. — Завидуй молча, дружище, — своеобразно отреагировал Кэйташи на выданную Сугиямой бурную тираду, — чтобы между ними не было, это их дела, а твои мелочные придирки выглядят нелепо. Ведёшь себя, как сопливый подросток, переполненный тестостероном. Ты его ещё на дуэль вызови. — И вызову, — вскинулся Хидео, импульсивно взмахнув рукой, браслет дорогих часов известной марки тихо звякнул на запястье. Ямасита сокрушённо покачал головой, удивляясь невероятной настырности и упёртости Сугиямы, что с упорством самого твердолобого из рогатых, пёр напролом одному ему известным путём. — Мой тебе бесплатный совет, оставь парня в покое, если не хочешь нарваться на неприятности. Нома-сан у себя на конюшне разборок не потерпит, — предпринял Кэйташи последнюю попытку достучаться до разума приятеля. — Я в твоих советах не нуждаюсь, — свирепо прорычал Хидео, со свистом выдыхая воздух и схватив свою фирменную жокейскую куртку, выскочил из помещения, напоследок громко хлопнув дверью. — Во дела-а-а, — рассеяно протянул молчавший до сей поры Джун, который во время всего разговора старших товарищей, ошарашенно лупил на них глазами, пытаясь вникнуть в суть происходящего, — ну и страсти, оказывается, тут кипят, — заключил парнишка и, сунув в карман яблоко, резво соскочил со стеллажа. — Да нет никаких страстей, — ровным тоном произнёс Ямасита, потянувшись за лежащим на лавке телефоном, что издал одиночный чмокающий звук, — просто давешний казанова, возомнивший себя донжуаном, — в знак уточнения Кэйташи кивком указал на дверь, — давненько ухлёстывает за одной очаровательной блондинкой, стремясь пополнить ею свою многочисленную коллекцию, а девушка стойко держит оборону, — сделав паузу, Ямасита бегло прочитал сообщение, быстро набрал несколько слов и, отправив краткий ответ, снова заговорил, — с недавних пор Хигучи-кун стала приезжать сюда вместе с молодым человеком, которого взялся тренировать сам «легенда» и наш пижон совсем слетел с катушек. Вот собственно и всё, остальное ты слышал. Камура сосредоточенно наморщил лоб, запуская мыслительный процесс в нужное русло, сложив в голове два и два, он бойко выдал: — Я всё понял, этот молодой человек и есть Акутагава. — Молодец, шкет, ставлю высший бал за сообразительность, — молвил Кэйташи, отвешивая Джуну шутливый подзатыльник. — Погоди, Ямасита-кун, — задумчиво пробормотал Камура, даже не пытаясь дать сдачи, как делал это обычно, — мне говорили, что легенда не тренирует новичков, потому я и удивился словам Акутагавы. Кэйташи издал многозначительное покашливание и выразительно ткнул указательным пальцем в потолок. — Легенда тренирует того, кого выбирает сам, искать его действиям объяснение бессмысленно. Идём, шкет, пора заняться седловкой.***
Габи поприветствовала Рюноске тихим коротким ржанием и пока юноша седлал её, стояла спокойно, только чуткие ноздри слегка шевелились, вбирая в лёгкие воздух. Акутагава чуть повернул голову и взглядом упёрся в карий глаз лошади, внимательно наблюдавший за ним. — О чём задумалась, красавица? — негромко спросил эспер, накидывая на шею Габи повод. Кобыла сосредоточенно повела ушами, словно собираясь с мыслями, чтобы ответить, — хм, ясное дело, ты мне не скажешь, да и думать тебе наверное особо не о чем, — Рюноске правой рукой, с зажатой в ней уздечкой, обхватил лошадь за гладкую морду. Габи негромко фыркнула, переступила копытами и без проблем взяла предложенный Акутагавой трензель, — а вот я, знаешь ли думаю, — обмолвился Рюноске бережно пропуская уши лошади через затылочной ремень. Акутагава думал над словами Хигучи весь вчерашний вечер после расставания и всё сегодняшнее утро и по пути на ипподром думал тоже, только теперь уже думы юноши были несколько иного характера. «Что же произошло с девушкой? Чем вызвано её недомогание? Где Ичиё могла подцепить эту дурацкую хворобу, которая помешала им сегодня увидеться?», — неожиданно в голову Рюноске закралась тревожная мысль, — «а вдруг Хигучи таким образом решила избежать встречи со мной?», — но Акутагава быстро прогнал её, посчитав абсолютно нелепой. Какой в этом смысл, если завтра они всё равно встретятся на работе? Из размышлений Акутагаву вывела Габи, чей бархатный нос настойчиво тыкался эсперу в бок и юноша запоздало понял, угостить кобылу ему не чем. Рюноске стало немного совестно от того, что он не позаботился о лакомстве для лошадей, просто-напросто забыв об этом. «Вот Ичиё никогда не забывает», — невесело подумал Акутагава, вновь возвращаясь к мыслям о девушке. Твёрдо решив для себя обязательно позвонить Хигучи после тренировки Рюноске, мирно поглаживая тёплый лоб лошади, извиняющимся тоном проговорил: — Прости, красавица, сегодня я не подумал об угощении для тебя, моя вина, признаю, — эспер с сожалением развёл руками, а после, для большей наглядности, вывернул наружу карманы толстовки, продемонстрировав кобыле их зияющую пустоту. Габи, обиженно вздохнув, смерила юношу укоризненным взором больших карих глаз, тем самым ясно давая понять, что она думает о ситуации в целом, — да ладно тебе не обижайся, в следующий раз я точно не забуду, обещаю, — дал слово Акутагава, примирительно потрепав светлую гриву и взяв лошадь за повод, распахнул дверь денника.***
На сегодняшней тренировке Рюноске учился правильно преодолевать первые в своей жизни препятствия в конном спорте. Если, конечно, длинные полосатые жерди, раскрашенные в красно-сине-белый цвет, лежащие прямо на земле тренировочного поля, можно было назвать громким словом «препятствие», но тем не менее считалось именно так. Слишком увлёкшись процессом, Акутагава не заметил, как пролетело отведённое время и ему показалось, что занятие закончилась, едва успев начаться. Сперва Нома положил в центр манежа одну единственную жердь, по ходу дела доходчиво объясняя юноше его цель. — Акутагава-кун, вам нужно, сначала на шагу, а после на рыси проехать через препятствие по «восьмёркам» двух разных размеров. Добивайтесь того, чтобы обе половины восьмерки были одинаковыми. Жердь нужно преодолевать точно посередине, сохраняя постоянный ритм движения. Середина жерди отмечена мазком чёрной краски, — энергично вещал Хироси, пальцем рисуя в воздухе воображаемую цифру восемь, — смотреть нужно не на препятствие, а вперед, не забывайте об этом. Лошадь сама разберётся, как ей преодолевать жердь, а ваша задача, юноша, следить за ритмом и направлением движения, — Рюноске согласно кивнул, ему не составило труда быстро понять, чего хочет от него тренер. Акутагава дал лошади посыл и Габи резвым шагом тронулась с места, а Нома, серьёзно взглянув на ученика, счёл нужным дополнительно пояснить, — Акутагава-кун, я понимаю, эта группа упражнений изначально может показаться вам не заслуживающей внимания, но это важная отправная точка в выработке прямолинейности, равномерности, баланса и ритма перед прыжками. — Хех, — не то кашлянул, не то усмехнулся Рюноске, лёгким натяжением повода придерживая кобылу, — Нома-сан, вы всё-таки хотите обучить меня прыжкам на лошади? — А разве вы сами не хотите этому научиться, — слова Хироси прозвучали ни как вопрос, а скорее, как утверждение. Мужчина смотрел дружелюбно, и не смотря на тронутые редкой сединой виски, его глаза были полны мальчишеского озорного задора, — Акутагава-кун, я уверен, преодолевать препятствия, встречающиеся на вашем жизненном пути вам не привыкать и трудности вас не останавливают, напротив они разжигают в вас азарт, заставляют разрубать узлы противоречий и претворять самые дерзкие планы в жизнь. Возразите мне, если я не прав. Возражать Акутагава не стал, отрицать очевидное смысла не было, а вот спросить решился: — Нома-сан, зачем мне это всё? — Зачем? — чуточку удивлённо и в то же время задумчиво проронил Хироси, неторопливо закатывая рукава ковбойской рубашки в серо-белую клетку, — ответ прост, юноша, чтобы найти себя. «Хм, а ведь Нома-сан прав, так и есть», — раздумывал Рюноске, добросовестно выполняя данное тренером задание, на поверку оказавшееся не таким уж и простым. Как только тандем Акутагавы и Габи достойно справился с упражнением, Нома в два счета усложнил задачу. К лежащей в центре манежа жерди мужчина добавил ещё пять, на определённом расстоянии друг от друга. — А теперь, Акутагава-кун, начинайте движение рысью по серпантину вдоль жердей, делая большие петли, если лошадь не потеряет ритма и баланса — переходите к более маленьким. Всадник, который только начинает осваивать прыжки через препятствия, должен уделять больше внимания прежде всего своей посадке, поэтому упражнения, где лошадь сама делает свою работу, позволят вам плодотворно поработать над собой, — говорил Хироси, внимательно наблюдая за усердными стараниями сложившегося рабочего дуэта, что уверенно двигался по определенной траектории, стараясь не отклоняться от выбранного пути.***
По окончанию тренировки Рюноске отвёл Габи в денник и, сняв с кобылы седло и уздечку, попрощался с ней до следующих выходных. Выйдя из денника, Акутагава изловчившись, закрыл дверь на задвижку и неторопливой походкой делового, но не суетливого человека пошагал в сторону амуничника. Переступив порог помещения, Рюноске отдавая дань формальности, поприветствовал находящегося там Такэо. В своей неизменной клетчатой кепке парнишка восседал на табуретке, как на коне, и держа в руке короткий кожаный ремешок, губкой втирал в него какое-то средство, образовывающее пену, а на невысоком раскладном столике перед ним лежало ещё несколько ремешков разной длины, три круглые баночки, тряпочки и даже зубная щётка. Как понял Акутагава, ремешки — это разобранная уздечка, в баночках — средства по уходу за изделиями из кожи, а вот зачем здесь нужно приспособление для чистки человеческих зубов, до эспера так и не дошло и он предпочёл просто не думать об этом. Полностью поглощённый своим занятием, конюх на секунду поднял глаза и, вежливо ответив на приветствие, тотчас вернулся к работе, а Рюноске, разместив на кронштейне седло, отправился промывать трензель. Вернувшись обратно, Акутагава повесил уздечку на нужный крючок, наконец-то расстегнул и стянул с головы шлем и, сунув его подмышку, потопал по проходу между денниками, на ходу доставая из кармана спортивных брюк телефон. Покрутив гаджет в руке, Рюноске разблокировал тёмный экран, быстро проведя по нему большим пальцем, ещё пара кратких касаний и мобильное устройство послушно начало набирать нужный юноше номер. Когда смартфон Ичиё ожил, высвечивая на дисплее имя начальника, девушка находилась на кухне. Она только что заварила себе крепкий чай и, бухнув в него три кубика сахара, меланхолично помешивала горячий напиток. Негромкое звяканье ложечки о бока кружки успокаивало Хигучи, а чай такой крепости обычно вызывал сонливость и помогал справиться с тошнотой. Забыв обо всём на свете, блондинка немедля сграбастала со стола телефон и, нажав кнопку принятия вызова, ответила на звонок: — Алло! Акутагава-семпай… — Хигучи, как ты себя чувствуешь? — раздался в трубке ровный с едва уловимыми тревожными нотками голос начальника, — у тебя всё хорошо? — Не очень, — честно призналась девушка, рукой потерев ноющий лоб, — но для экстренной госпитализации оснований нет, — хихикнула Ичиё, полагая, что смогла удачно пошутить. Обещанный звонок семпая, в считанные секунды поднял её настроение до заоблачных высот, заставив сердце блондинки трепетать в предчувствии чего-то хорошего, а неясная тревога, поселившаяся в душе со вчерашнего вечера, исчезла безвозвратно, уступив место тихой глади привычных мечтаний. — А как прошла ваша тренировка, семпай? Вы угостили Габи сахаром? А Принц… Вы видели Принца? — скороговоркой тараторила Хигучи, буквально забрасывая Рюноске вопросами, при этом она так тесно прижимала трубку к уху, вслушиваясь в тихое дыхание на другом конце линии, что оно кажется покраснело. Акутагава вышел на улицу и облокотившись спиной о створку ворот, неожиданно для самого себя, вдруг ощутил необычайно мощный прилив какого-то странного чувства, как будто каждая клеточка его бренного тела пропитывалась благостным теплом солнечных лучей. Ничуть не удивившись внезапным эмоциям юноша лишь добродушно усмехнулся, понимая, всколыхнувшееся в нём чувство и есть та самая нежность, которую с некоторых пор, он испытывает к своей подчинённой. Обычно Ичиё бывает сдержанной и скромной, но иногда начинает болтать без остановки, словно взорвавшийся фейерверк, пытаясь отстоять свою правоту. Чаще всего такое случается, когда девушку переполняет злость или обида. В такие моменты лицо Хигучи принимает суровое выражение, маленькие кулачки крепко сжимаются, медовые очи метают грозные взгляды, а гневные слова срывающиеся с губ со скоростью пули летят в виновников происшедшего. Ясное дело сейчас Ичиё не злилась, напротив она была очень рада его звонку, Рюноске интуитивно чувствовал это, хоть и не видел золотисто-карих глаз девушки, проникновенно смотрящих на него. — Послушай, Хигучи, если ты дашь мне возможность вставить хотя бы слово, то сможешь услышать ответы на все свои вопросы, — нарочито серьезным тоном молвил Акутагава, но представив миловидное личико Ичиё в обрамлении светлых волос, на сумрачном лице юноши проступила тень улыбки, а из трубки уже доносился слегка взволнованный голос: — Простите, семпай. Рюноске почему-то очень захотелось ласково щёлкнуть девушку по носу, исключительно, в воспитательных целях, чтобы та наконец перестала извиняться по пустякам. — Хигучи, я же просил тебя, а ты опять за своё? — М-м-м, — промычала блондинка что-то невнятное, чем окончательно развеселила парня. — Ладно, извинения приняты, но больше… — Я больше не буду, — робко пискнула Ичиё, не дав Акутагаве закончить предложение. — Ты обещала постараться, а обещания нужно выполнять, — наставительно изрёк юноша, беззаботно щурясь от солнца, — плохо стараешься, — добавил он, с удовольствием подставляя полуприкрытые веки под играющие тут и там лучи. — Я буду стараться лучше, Акутагава-семпай, — отчеканила блондинка, не совсем понимая, её начальник шутит или говорит на полном серьёзе, а Рюноске, нарисовав в своём воображении растерянную Хигучи, забавно хлопающую пушистыми ресницами, не выдержал и довольно искренне рассмеялся. Смеялся Акутагава негромко, но до того заразительно, что вслед за ним залилась смехом и Ичиё. Витавшее между парнем и девушкой невидимое, но ощутимое напряжение рассеялось бесследно, как дымка утреннего тумана, уверенность вновь поселилась в их сердцах, ведь каждый по-своему переживал за первое в своей жизни свидание. — Тренировка прошла замечательно, мы с Габи явно делаем успехи, — сквозь смех начал отвечать Рюноске на заданные ранее вопросы, — по правде говоря, сегодня лошади остались без угощения, я забыл взять с собой сахар, — честно сказал разом прекративший смеяться Акутагава, — а на счёт Принца, — юноша, пристроив руку козырьком над глазами, внимательно смотрел на дорогу перед конюшней, — его я вижу прямо сейчас. Принц и господин Такахаси возвращаются с тренировки. — Я чрезвычайно рада вашим успехам, Акутагава-семпай, — радостный голосок подчинённой зазвенел колокольчиком в ухе эспера, — а что касается сахара, так это ничего страшного, — махнула рукой Хигучи с зажатой в ней чайной ложечкой, — в следующий раз мы обязательно возьмём с собой данное лакомство, — девушка сделала паузу и не сдержала печального вздоха, — мне очень жаль, семпай, что я не смогла поехать на ипподром вместе с вами, — теперь в голосе Ичиё слышалась откровенная печаль и даже виноватые нотки. Неподдельная обида переполняла сердце блондинки, поскольку вместо того, чтобы наслаждаться тёплым солнечным днём, любимым занятием и непосредственной близостью семпая, ей пришлось остаться дома и в мучительном одиночестве бороться с собственной болью, — Акутагава-семпай, поздоровайтесь с Принцем и за меня тоже, а ещё передайте пожалуйста мой приветственный поклон господину Нома. — Хорошо, Хигучи, я выполню твою просьбу, — не долго думая, согласился Рюноске, бросая взгляд в сторону лавочки, на которой удобно расположившись, покуривал Нома, с деланно-равнодушным видом, выпуская изо рта в воздух круглые колечки дыма. — Спасибо, семпай, — сердечно поблагодарила Ичиё начальника и, пообещав явиться завтра на работу в полном здравии, тепло попрощалась, — до свидания, Акутагава-семпай. Слыша в ответ привычное: — До встречи, Хигучи, — девушка слегка удивилась, интонация голоса Акутагавы заметно поменялась, было в ней что-то чересчур мягкое, волнительное хоть он и произнес всего лишь три слова. Блондинка мечтательно улыбнувшись пищащей гудками отбоя трубке и своим мыслям, поклялась в душе обязательно воплотить их в жизнь и, обхватив кружку обеими ладошками, поднесла ту к губам. Несмотря на остатки тошноты, Хигучи с удовольствием выпила подостывший чай, поднялась со стула, поставила кружку в раковину и залив её водой, в прекрасном расположении духа вернулась в комнату. Остановившись у книжной полки девушка пробежалась глазами по разноцветным корешкам разной ширины и толщины томов, расставленных в хаотичном порядке, без какого-либо намёка на последовательность. Выбрав исторический роман, Ичиё упала на кровать, натянула на себя одеяло и, свернувшись под ним клубочком, открыла книгу. Перелистывая страницу за страницей, Хигучи целиком, с головой погрузилась в прекрасный радужный мир романа, временно забыв о реалиях настоящего. Сунув телефон в карман, Акутагава быстрой пружинистой походкой приблизился к лавочке. — Нома-сан… Мужчина приподнял голову. — Да, Акутагава-кун, я вас слушаю, — Рюноске озвучил Хироси всё то, о чём просила его Ичиё, — спасибо, Акутагава-кун, ей тоже поклон от меня, — Нома приветливо улыбнулся, — хотару не пропускает тренировки без уважительной причины, у неё всё хорошо? Акутагава чуть помедлил с ответом, в уме подбирая слова для объяснения, а тренер, не сводя с юноши тёмных обеспокоенных глаз, привычным движением разгладил усы. — Хигучи позвонила мне утром, сообщила о плохом самочувствии, сказала, что заниматься сегодня не сможет, впрочем, как и вести машину, — Рюноске беглым взором окинул приближающегося к ним Принца и всадника, подытожив вышесказанное следующей фразой, — хотя вчера вечером она точно была совершенно здорова. Заметив невольно сошедшиеся на переносице брови, естественное смущение и видимую растерянность, что на долю секунды, скользнули по лицу ученика, Хироси сделал вывод: юноша чем-то обеспокоен, будто какие-то тревожные сомнения гложут его изнутри и все эти чувства определенно связаны с девушкой. «Акутагава-кун обмолвился про вчерашний вечер, а значит они провели его вместе, хм, тогда понятно, чем вызвано беспокойство юноши, но это всего-навсего досадное совпадение, не более того», — думал Нома, поднимаясь со скамейки. Мужчина, конечно же, не знал всех подробностей, но с высоты прожитых лет ему несложно было догадаться, какие противоречивые чувства могут терзать душу молодого человека, который накануне вечером встречался с милой сердцу барышней, а утром, перед совместной поездкой, она проинформировала его о том, что больна. Зажав окурок между большим и указательным пальцем, Хироси щелчком отправил тот в урну, попутно говоря: — Акутагава-кун, от болезни никто не застрахован, даже абсолютно здоровый вчера человек, может с утра проснуться с высокой температурой и больным горлом. Уверен, плохое самочувствие хотару не имеет под собой ни одного скрытого мотива, она и сама не рада, что сегодня не может быть тут, но лучше пусть девушка отлежится один день, чем на завтра будет чувствовать себя ещё хуже. Вы согласны со мной, юноша? Рюноске по обыкновению передёрнул плечами, словно сбрасывая с них напряжение и давящую тяжесть невидимого груза. После слов тренера на душе стало значительно легче. Умом Акутагава понимал, Хигучи незачем выдумывать мнимую болезнь и лгать ему она не будет, но внутренние комплексы парня были пока ещё с ним, не позволяя полностью расслабиться, и если быть совсем уж честным с самим собой, Рюноске очень хотел увидеть девушку, желал прочесть в её глазах ответы на волновавшие его вопросы. Акутагаве важно было узнать: почему Ичиё так внезапно убежала вчера, после всего сказанного ею? После того как сама поцеловала, пусть в щёку, но всё же… Эспер машинально провёл пальцами по щеке, по тому месту, куда пришёлся поцелуй. Он сделал что-то не правильно или тому есть другая причина? — Я согласен с вами, Нома-сан, Хигучи, действительно, могла подхватить простуду, — высказался Рюноске и, плавно качнувшись с пятки на носок и обратно, добавил, но уже про себя: «учитывая то как легко она оделась на нашу вчерашнюю встречу, переросшую в настоящее свидание.». — Ну вот и славно, — Хироси энергично качнул головой, а в следующее мгновение уже переключил внимание на подошедшего к ним Такахаси с Принцем в поводу. — Добрый день, Такахаси-сан, — Акутагава вежливо склонил голову в приветствии. Жокей, соблюдая правила этикета, ответил юноше тем же. — Как он сегодня? — поинтересовался Нома, ласково почесав коня за ухом. Жеребец тихонько заржал, переступил с ноги на ногу, потом гибким, каким-то змеиным движением вытянул изящную длинную шею и положил голову на плечо хозяина. — Как обычно, показал отличный результат, разве может быть по-другому?! — Кацу, рассмеявшись, потрепал Принца по чёлке и, легонько дунув тому в подрагивающие ноздри, заговорил с ним, издавая какие-то тихие невнятные звуки, не похожие на человеческий язык, после чего вернулся к разговору с другом, — знаешь, я бы, наверное, ещё пошагал его с полчаса в манеже, но у меня есть срочные дела в городе… — Не переживай, дружище, кажется, я знаю кто может справится с этой несложной задачей, — Хироси с хитринкой в глазах взглянул на своего ученика, который, зайдя с левой стороны, правой ладонью, спокойно и уверенно гладил скакуна по мускулистой шее. — Акутагава-кун, — Рюноске обернулся на зов, — вы никуда не торопитесь? — Нет, — только и успел вымолвить юноша, как в уши ворвался громоподобный голос жокея, громкостью на несколько децибел превышающий потребности разговора: — С несложной задачей говоришь. Да ты в своём уме, старый любитель приключений? Совсем на солнышке перегрелся? Признавайся, кого угробить задумал, пацана или чемпиона своего, а может сразу двоих одним махом? Акутагава и подумать не мог, что этот невысокий мужчина умеет разговаривать в подобной тональности, громко выражая своё возмущение. Выдав эмоциональную речь, Такахаси плотно сжал губы и сузившимися мечущими молнии очами, выжидательно уставился на Нома, гневным взором призывая того к ответу. — Да ладно тебе ворчать, амиго, — Хироси, добродушно усмехнувшись, по-свойски хлопнул Кацу по плечу, — Акутагава-кун справится, точно тебе говорю. Я в него верю. — Ты-ы-ы, — рыкнул жокей, — опытный наездник и тренер веришь в то, что этому мальцу, — мужчина ткнул указательным пальцем в стоящего рядом Рюноске, — удастся после нескольких тренировок усидеть верхом на Принце. Да чемпион выкинет его из седла прежде, чем они успеют дошагать до манежа. — А вот это-то мы сейчас и проверим, — невозмутимо парировал Нома, задорно подмигивая ученику, до которого постепенно начало доходить, в чём заключается суть разгоревшегося между мужчинами спора. Такахаси развернулся и, встав полубоком к Акутагаве, картинно прижал ладонь к сердцу: — Извините меня, юноша, лично против вас, я ничего не имею, но вот мой старый друг, — Кацу кивнул на улыбающегося во весь рот Хироси, — воистину сошёл с ума, не иначе. Надеюсь, ваш разум в полном порядке и вы не дадите втянуть себя в такого рода авантюру. Рюноске зыркнул сначала на жокея, потом перевёл взгляд на тренера. В серых глазах юноши невозможно было не заметить беспокойное пламя, что полыхало ярче, чем от дуги высокого напряжения. — Нома-сан, вы не шутите? Я правильно понял, вы и вправду готовы позволить мне сесть на Принца? — Не шучу, — заявил Нома и со всей серьёзностью посмотрел в глаза ученика, исключая любой намёк на розыгрыш. Несколько мгновений Акутагава стоял неподвижно, до конца не веря в происходящие, затем быстро напялил на голову шлем и цепко ухватился за повод. Вмиг настороживший уши жеребец приподнял верхнюю губу и, показав ровный ряд огромных зубов, умело сделал вид, что сейчас ка-ак цапнет наглеца за руку! Но Рюноске, нисколько не испугавшись показательной угрозы, провёл рукой по белой гриве коня, шепнул ему на ухо несколько слов и, взявшись за луку, прямо с земли, птицей взлетел в седло, не дотрагиваясь до стремени. Такахаси лишь раздражённо фыркнул, удивившись неожиданной прыткости парня и отойдя в сторону, демонстративно скрестил на груди руки, думая, чего же в этом юноше больше: безрассудной отваги, самоубийственной глупости или наивной самоуверенности? Принц мотнул головой и, не меняя положения ушей, начал серьёзно и почти весело исследовать седока, осмелившегося взгромоздиться ему на спину. Топнув несколько раз мощным копытом, конь скосил выпуклый глаз и, долго не думая, дёрнул повод, норовя укусить колено всадника, но разгадавший манёвр Акутагава сильным движением придержал повод, и жеребец подчинился, временно замерев словно статуя. Рюноске деловито отрегулировал стремена под свой рост. — Нома-сан, что дальше? — А дальше, юноша, шагаем во-он туда, пока маленькие наездники не подоспели, — Хироси указал рукой на небольшой манеж, находящийся справа от левады для выгула, и метрах в ста от здания конюшни, — скоро время занятий детской группы. Акутагава, проследив за указательным пальцем тренера, подобрал поводья, слегка натянул их и, сжав коленями бока Принца, дал ему шенкеля. Жеребец шустро зашагал вперёд. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — крикнул Кацу, вслед удаляющейся троице. Нома оглянулся и, сложив пальцы в некое подобие щепоти, прищёлкнул ими, показывая другу знак, означающий, мол, «не переживай, всё будет хорошо». Такахаси в ответ звонко шлёпнул себя ладонью по лбу и по-быстрому скрылся в воротах. Мужчине, конечно, хотелось взглянуть, справится ли этот юноша с Принцем, но он, действительно, очень спешил.***
Сугияма, со спортивной сумкой на плече появился в проёме открытых ворот конюшни. Сегодня парень немного задержался, уделив побольше времени своему коню. Не торопясь расседлав его, Хидео собственноручно сводил Кейкей на уличную мойку, и в течении минут десяти прохладной водой из шланга поливал ему нижнюю часть ног, не забыв уделить внимание копытам и кончику хвоста. Поставив коня в денник, Сугияма сходил в раздевалку, достал из шкафчика трёх килограммовый кирпичик гималайской соли, что он купил специально для своего любимца и, вернувшись обратно, вставил лизунец в держатель. Недолго понаблюдав за тем, с каким удовольствием Кейкей нализывает полезное лакомство, Хидео погладил жеребца по холке, легонько похлопал по крепкому лоснящемуся крупу и перед тем, как удалиться, кинул взор на соседний денник, где мирно похрустывал сеном Росинант, пощипывая его из удобной кормушки. «Интересно, по какой причине Хигучи пропустила занятие?» — раздумывал Сугияма размашистым шагом, топая по проходу, — «может, этот тощий хмырь заставил девушку работать сверхурочно в выходной день, а сам припёрся сюда один? А что, с такого станется», — буркнул себе под нос парень, — «тоже мне начальничек выискался, тьфу…». Хидео уже ступил на дорожку, как вдруг его зоркий взгляд, совершенно случайно, упал на малый манеж. От увиденного молодой человек застыл на месте, будто высеченная из дерева фигура, сумка сползла с его плеча и с глухим звуком шлёпнулась на асфальт. «Это что, шутка такая??? Заносчивый гавнюк, занимающийся здесь без году неделя, сидит верхом на личном коне тренера и не просто коне, а чемпионе, и строит из себя крутого наездника?», — Сугияма смотрел и не верил своим глазам, — «сплю я что-ли или вижу кошмарный сон наяву?» — Хидео активно проморгался и с силой ущипнул свою руку. Парню упорно казалось, что всё происходящее сейчас очень похоже на какой-то нелепый фарс, на дурацкий спектакль, главная роль в котором, досталась не тому актёру. Тренер, Хигучи, теперь ещё и конь… Похоже, злодейка судьба решила добить меня окончательно? «Да кто он чёрт возьми такой?» — взвыл от бессильной злобы Сугияма и что есть мочи стукнул кулаком о кулак, чтобы хоть как-то снять напряжение, — «должно быть, редкостный везунчик, раз удача сама идёт к нему в руки.». Хидео помотал головой, в душе всё ещё не соглашаясь с тем, что он видел. Резко рубанув ладонью по воздуху, парень громко хрустнул костяшками пальцев и, сцепив руки на затылке, продолжил зорко наблюдать за личным врагом номер один. На манеже всё было спокойно, жеребец тренера безмятежно ходил по кругу, покорно неся на спине неопытного новичка. Судя по ровной посадке, в седле тот держался уверенно, даже с некоторым изяществом, доступном далеко не каждому, чем ещё больше разозлил и без того взбешённого Сугияму. Нома отдал команду и Акутагава развернул Принца к выходу из манежа. Конь безропотно подчинился, но стоило только Хироси повернуться спиной, чтобы открыть калитку, как вороной чемпион плавно задрал голову и приподнял передние ноги, собираясь встать на дыбы. Рюноске расслабил повод, готовясь ухватится за шею коня, но хитрющий жеребчик, внезапно передумав резво взбрыкнул задними ногами, пытаясь сбросить с себя непрошенного седока. — Ну давай же упади, упади, — яростно шипел Хидео, нервно покусывая губы, — да свались ты уже, а я посмеюсь… Но в планы Акутагавы так легко сдаться и упасть однозначно не входило, юноша отклонил корпус чуть назад и без особого труда удержался в седле. Принц, явно расстроившись из-за неудавшейся уловки, обиженно всхрапнул, а под осуждающим взором хозяина, и вовсе потупился, как провинившийся ребёнок перед строгим родителем. И в этот момент чаша терпения Сугиямы переполнилась окончательно, парень подхватил упавшую сумку и почти что бегом рванул назад в конюшню. — Акутагава-кун, вы в порядке? — в голосе Нома слышалась тревога, а в тёмных участливых глазах легко угадывалось беспокойство, — наверное, мой друг прав, я и впрямь сошел с ума, раз посмел рискнуть вашей безопасностью и… — Нома-сан, погодите, — Рюноске торопливо перебил тренера, не допуская его дальнейших сожалений, — не стоит посыпать голову пеплом, со мной всё хорошо, а Принц своей игрой устроил мне проверку на прочность, своего рода экзамен, который, смею предположить, я успешно прошёл, — конь издал короткое ржание, словно соглашаясь со словами сидящего на нём юноши. Акутагава в ответ ободряюще похлопал вороного красавца по шее, — я получу твою благосклонность, можешь даже не сомневаться, — заключил он с победной улыбкой на лице. Спешившись у ворот, Рюноске заправил стремена, предварительно переделав их обратно, как было: — Нома-сан и ещё, — тренер и ученик внимательно посмотрели друг на друга, один вопросительно, другой с видимой благодарностью во взгляде, — спасибо вам за доверие, поверьте оно для меня много значит. Мужчина улыбнулся, согласно кивая, а потом взглянув на часы, непринужденно спросил: — Акутагава-кун, чаю хотите? Помнится, вы задавали мне вопрос, но ответ на него так и не получили, а сейчас время обеда и раз вы не торопитесь, мы можем поговорить. Рюноске прислушался к своему организму, чаю он определённо хотел, но ещё больше почему-то хотелось побеседовать с Нома, поэтому не кривя душой Акутагава, просто ответил: — Да, хочу. — Вот и отлично, пойду расседлаю Принца, а вы пока отнесите шлем и обязательно вымойте руки, — услышав последнюю фразу, Рюноске снисходительно усмехнулся, до сей поры ему никто и никогда, кроме Гин, не напоминал о мытье рук перед едой, — вы зря смеётесь, юноша, — послышался весёлый голос тренера, — моя супруга приготовила моти с манго и малиной, они такие вкусные, что пальчики оближешь и уверяю вас, это не фигура речи, — Хироси, не удержавшись, причмокнул языком, принимая повод из рук ученика, — встречаемся около моего кабинета. — Хорошо, Нома-сан, — и Рюноске со странным ощущением непривычной лёгкости в оттаявшем сердце направился в раздевалку. Неожиданно, на пути Акутагавы возникло досадное препятствие в лице мерзкого слизняка, который непоколебимой скалой застыл в дверном проёме раздевалки. Упёршись локтем в косяк, Сугияма стоял, скрестив ноги и рукой подпирая голову, неподвижным взглядом буравил пространство. Рюноске раздражённо цыкнув, медленно подошёл вплотную. Аквамариновые глаза столкнулись с хищными серыми, сверкающими, как стальное лезвие на ярком солнце. Десять секунд, двадцать, тридцать… — Отойди, — зловеще процедил Акутагава сквозь зубы, стиснув их с такой силой, что на его скулах выступили мышцы. — А если нет? — с вызовом бросил Хидео в упор глядя на соперника. Волна давнего возмущения снова всколыхнулась в душе парня, накрывая с головой, точно девятый вал во время шторма, гневные искорки заплясали в глазах, — попробуй обойди, — буквально выплюнул Сугияма, презрительно оскалившись. Лицо Рюноске исказила свирепая гримаса, взор стал тяжёлым, металлическим, таким запросто можно сваи в землю заколачивать. Ну нет так нет, сам напросился… Пачкать руки о слизняка эсперу жуть, как не хотелось, но использовать способность было крайне нежелательно, а потому всё же пришлось применить рукоприкладство и жёстко ударить нарывающегося на открытый конфликт парня ладонями в грудь, отшвыривая его с прохода вглубь помещения. Отлетев от мощного толчка, Хидео ловко подвернул обе стопы внутрь, приседая, чуть согнул ноги в коленях и тем самым смог легко устоять на ногах. «Ничего себе», — подумал он удивлённо, — «не ждал я от этого хлюпика такого сильного удара.». Акутагава быстрым шагом прошёл к ряду шкафчиков, на ходу закидывая на один из них шлем, юноша прекрасно понимал, слизняк на этом не успокоится, не для того он устраивал весь этот цирк, чтобы так просто отступить. «Ну что ж, драка, значит, драка, — Рюноске не привыкать, вот только драться придётся без применения способности, а иначе это будет совсем неравный поединок. После ухода наставника Акутагава не один час провёл в тренировочном зале организации, оттачивая навыки боевого мастерства, отрабатывая удары, частенько вместе с Гин. Осаму постоянно твердил, не стоит целиком и полностью полагаться на одну лишь способность, для работы в мафии нужно уметь всё, по-другому не выжить, — «а потому этот червяк мне не противник, против меня у него нет ни единого шанса.», — закончил мысль Рюноске, одновременно с этим уворачиваясь от летящего в лицо кулака. С неожиданной для Сугиямы быстротой Акутагава перехватил занесённую руку, рывком дёрнул недруга на себя и коротким резким ударом поддых, отправил искателя переключений на свою задницу отдохнуть. Хидео с болезненным стоном рухнул на лавку и, согнувшись пополам, начал судорожно хватать ртом воздух, будто речной карась, вытащенный на берег безжалостными рыбацкими сетями. — Глупец, — холодно проронил Рюноске, стоя напротив поверженного агрессора, — тебя правилам хорошо тона в детстве не учили? Вижу, что нет, раз ты незнаком с самыми простыми нормами приличного поведения. Людям надо уступать дорогу, неотёсанный ты невежа, тем более, когда тебя об этом просят, — Акутагава двумя пальцами приподнял Сугиму за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза, — никогда, слышишь, никогда не стой у меня на пути для своего же блага, а иначе увязнешь, как телега в грязи или и того хуже. — Да пошёл ты, — огрызнулся Хидео и, изловчившись, нанёс Рюноске хлёсткий боковой удар в челюсть, что на мгновение вырвал эспера из реальности, из-за рта юноши вытекла тонкая струйка крови. Воспользовавшись секундным замешательством неприятеля, Сугияма проворно вскочил на ноги и вновь замахнулся, но Акутагава не только успел отразить атаку противника, но и ответил встречным ударом, от которого Хидео всё же сумел уклониться. Одновременно с этим Сугияма отпрыгнул назад, на безопасное, как ему казалось расстояние и, громко выругавшись, помянуя всех японских чертей, шустро выбросил вперёд ногу, стремясь попасть надвигающемуся на него сопернику в пах или по внутренней стороне бедра . — Уймись, надоел, нет у меня больше времени возиться с тобой, — шикнул Рюноске, в один прыжок оказываясь на лавке и разбежавшись по ней, боднул Хидео головой в живот. Таким приёмом, когда-то в прошлом вырубил его самого тот человек, который по словам Дазая, всё и всегда делал правильно, тот, кого бывший наставник называл другом, тот, кого шестнадцатилетний Акутагава страстно возжелал убить — никчёмный шестёрка Ода Сакуноске… Интересно, где он теперь? Сугияма закачался и, тихо захрипев от боли и унижения, рефлекторно попятился назад. Наткнувшись спиной на стену, он начал сползать по ней вниз, но Рюноске грубо схватил парня за грудки, рывком заставляя того принять вертикальное положение. Хидео, напрягшись, приподнял голову, зыркая на обидчика с ненавистью и презрением. Оба сейчас тяжело дышали, кромсая друг друга лютыми взглядами, что с лёгкостью могли разжечь следующую мировую войну. Сжатая в кулак правая рука Сугиямы, со скоростью атакующей кобры взметнулась вверх, прицельно метя в ухо врага, но резкий выпад не смог достичь цели, его остановило внезапное красное свечение. — Снова твои дешёвые фокусы, грёбаный Копперфильд — язвительно выдал Хидео, воинственно встрепенувшись всем телом, точно марионетка, которую дёрнули за все ниточки разом. Акутагава, недобро усмехнувшись, слегка надавил кончиком пальца в яремную впадину под кадыком парня. — Как ты меня достал, безмозглый осёл, сказал же, уймись. Ну куда там, Сугияму уже понесло, проще было бы, наверное, остановить локомотив без тормозов, на всех парах мчащийся под откос. — Чокнутый придурок, тупой идиот, высокомерный выскочка, считающий себя лучше других, — каждое произнесённое Хидео слово сочилось жгучим ядом, аквамариновые глаза потемнели от клокочущей внутри него ярости, — я тебя ненавижу… — Рюноске вопросительно приподнял бровь, под внешней сдержанностью отлично замаскировав внутреннее кипение. Эсперу действительно было любопытно узнать, за какие такие грехи он удостоился этакой «чести», — хочешь знать, почему я тебя ненавижу? Я расскажу. Всё потому, что появившись здесь, ты без каких-либо усилий, по счастливой случайности и чистому везению получил всё!!! — Сугияма опять поднял руку и, потряся ей перед лицом Акутагавы, на что тот заметно поморщился, стал загибая пальцы перечислять, — удостоился чести попасть в ученики к лучшему тренеру, умудрился усесться на лучшего коня, украл чувства лучшей девушки… За Хигучи-кун особенно обидно, и что только она в тебе нашла? — Так ты мне банально завидуешь? — задумчиво протянул Рюноске, в тоне голоса соперника Хидео уловил нотки искреннего удивления, с примесью чего-то ещё, чего-то странного, очень похожего на тщательно скрываемую горечь. — А если завидую, то что с того? — с бешено-колотящимся сердцем почти выкрикнул Сугияма. — Ничего, в таком случае ты ещё больший глупец, чем я думал. И не вопи, уши режет, — твёрдо припечатал Акутагава, сильнее сжимая в кулаке ворот футболки-поло Хидео, который, натянувшись до предела, оставил на шее парня красную полосу, — а теперь послушай, что я скажу. Надеюсь, тебе хватит ума отнестись к моим словам со всей серьёзностью и понять, шутить я не намерен. Держись подальше от моей подчинённой, — с нажимом произнёс Рюноске, делая особый акцент на слове «моей» — если ещё хоть раз попытаешься проявить настойчивость и повторить свои навязчивые ухаживания, я буду вынужден навсегда убрать тебя с дороги, — по лицу Акутагавы прошлась мрачная тень, холодные глаза зажглись нехорошим блеском, — поверь, в моём арсенале достаточно фокусов, чтобы отправить тебя в счастливую жизнь, в загробном мире, и учти: я всегда держу своё слово. Холодок скользкой змейкой пробежал вдоль спины Сугиямы, вызывая нервную дрожь в пальцах. — Да понял я, понял, — просипел он, всем своим существом ощущая нешуточную угрозу, исходящую от брюнета, — пусти. Хорошенько встряхнув Хидео напоследок, Рюноске разжал руку и в это самое время в открытую дверь раздевалки широкой поступью вошёл Нома. — Акутагава-кун, я… Юноши, что у вас здесь происходит? — Ничего, — синхронно ответили оба и, уставившись на Хироси, как часовые на случайно возникшего в их поле зрения генерала, вдобавок помотали головами. — Ни-че-го, — по слогам повторил мужчина, скептически хмыкая, — судя по вашему взъерошенному виду, этого не скажешь. — Господин Нома, всё в порядке, правда, — пробормотал Сугияма и, инстинктивно втянув голову в плечи, начал бочком продвигаться к выходу. — Стоять, — пробасил Хироси, останавливая беглеца жестом руки. Чтобы не терять времени и не слушать нелепые отговорки парня, тренер заговорил сам, обращаясь сразу к обоим, — я полагаю это ваше «ничего» завершилось взаимным соглашением сторон? Во избежании дальнейших недоразумений в устном договоре были учтены все особенности дальнейших взаимоотношений и подобного больше не повторится? Рюноске стоял молча, насупившись и сведя к переносице тонкие брови, смотрел, как показалось Нома, куда-то вглубь себя, словно готовясь принять справедливое наказание за провинность. Хидео же не терпелось покинуть место конфликта и он взял на себя смелость ответить за двоих. — Нома-сан, клянусь вам не повторится. В процессе расстановки приоритетов, мы немного повздорили, но всё уже позади. Конфликт исчерпан, проблема решена, стороны пришли к полному обоюдному согласию, — отчеканил Сугияма, как по писанному, недаром парень учился на юридическом и, надо сказать, учился хорошо. После активной речи Хидео, тренер облегчённо вздохнул и, заметно посветлев лицом, молвил: — Ладно, я поверю вам Сугияма-кун, что-то мне подсказывает, сегодняшняя ситуация научила вас уму-разуму. Зря вы не прислушались к моей недавней просьбе, юноша, ведь услышь вы меня тогда, данного инцидента могло и вовсе не быть. — Верно, Нома-сан, признаю, я был не прав, — согласился Сугияма, нарочито покаянно кланяясь, пока мозг парня лихорадочно соображал: «Значит, «Легенда» думает, что спор разгорелся из-за Хигучи-кун, но если он узнает, как было на самом деле, кто первый проявил агрессию и затеял открытую ссору, мне точно несдобровать. Может, и отцу нажаловаться, а он меня за такое по голове не погладит. Хорошо, если отделаюсь долгой и нудной лекцией на тему безответственности: «Что-то вроде того, вот взрослый же уже мужчина, студент, спортсмен, а ума-а-а кот наплакал». И почему это интересно, чёртов псих молчит, будто воды в рот набрал, не сдаёт меня, возможно, тоже чего-то боится? Ну и хрен с ним, пусть себе молчит, а мне пора уносить отсюда ноги и чем быстрее тем лучше.». — Нома-сан, прошу прощения, я совсем забыл, мне нужно бежать, — Хидео засуетился и, демонстративно поднеся руку с часами к глазам, постучал пальцем по циферблату, — вы же не станете докладывать главе семейства об этом незначительном инциденте? У отца и без того проблем хватает, да и сердце в последнее время пошаливает, — Сугияма состроил просительный взгляд и, услышав в ответ лаконичное: «на этот раз не стану» — пронзительно взвизгнул, — спасибо — подцепил ремень валяющейся на полу сумки и, перекинув его через плечо, моментально ретировался за спасительные пределы раздевалки. — Ну и хитрый же лис, — негромко проворчал Хироси, беспокойно теребя ус, закручивая его то вверх, то вниз, — с такими замашками далеко пойдёт, проходимец, — мужчина неопределённо взмахнул рукой, — Акутагава-кун, мы то с вами чего стоим, только зря время теряем? Идёмте пить чай. Нома заметил, как после его слов, взор юноши смягчился, выражение напряжения исчезло, лицевые мышцы расслабилось, а в серых глазах неожиданно промелькнул слабый отблеск радости. Акутагава по-быстрому расстегнул и снял краги, и вместе со шлемом забросил их в шкаф. Хлопнув дверцей, юноша наконец-то заговорил: — Идёмте, Нома-сан, я готов. Проходя по коридору, Хироси кивнул на дверь мужской туалетной комнаты: — Акутагава-кун, руки, — и заговорщически, взглянув на ученика, добавил, — и лицо. Рюноске машинально дотронулся до запёкшийся полоски крови, на краю нижний губы, и торжествующе улыбнувшись, выдал. — Я вас услышал, господин тренер, будет сделано.***
Чай у Нома был очень вкусный, а моти, приготовленные его женой, действительно, оказались выше всяких похвал и были съедены чересчур быстро, а вот разговор между тренером и учеником несколько затянулся. Говорили о многом, вернее, говорил в основном Хироси, Акутагава всё больше слушал, и сейчас, бодро шагая по дорожке к выходу с ипподрома, юноша прокручивал в голове весь сегодняшний день. Мысленно перематывая события туда-сюда, словно кассету в старом видеомагнитофоне, Рюноске невольно возвращался к сказанным Нома словам о дружбе, которые требовали безотлагательного осмысления. Эта тема в беседе возникла случайно. После рассказа Хироси о трагедии, и о том как семья и друзья помогали ему на самом трудном этапе жизненного пути, оказывая горячую поддержку своей верой, что придавала мужчине сил в непростой для него период реабилитации, Акутагава самолично спросил: — Нома-сан, скажите, что есть в вашем понимании, дружба? — О-ох, юноша, хороший вопрос, — мужчина погладил вальяжно разлёгшегося у него на коленях, утробно урчащего Йосио, отчего рыжий котяра лениво потянувшись, перевернулся кверху пузом и замурлыкал ещё громче, — может быть, я ошибаюсь, но я думаю, что дружба… — Нома подлил горячего чая себе и ученику, — истинная дружба, как и любовь связана с сочувствием — сочувствием к различным сторонам самого себя и других. Наращивать дружбу искусственно бессмысленно: она приходит естественно и, основываясь на взаимопонимании и доверии, становится не просто текущей ситуацией, а фундаментом для длительных и устойчивых отношений между людьми. Слова тренера раскалёнными иглами вонзились в сердце, причинив Рюноске нестерпимую боль. «Он не учил меня сочувствию, более того всё было с точностью до наоборот, тогда почему? Почему Дазай называл того шестёрку другом и он отвечал ему тем же?», — воспоминания о былом, вспышкой молнии пронеслись в сознании эспера, острым ножом полоснув по всё ещё кровоточащей ране в душе. — Нома-сан, но сочувствие равно слабости, а слабость, в свою очередь, превращается в бессилие. Жалость к себе омерзительна, это чувство ввергает человека в состояние беспомощности и отчаяния, отнимает все наши силы, тем самым, не давая возможности двигаться вперёд. Разве я не прав в своём убеждении? — позволив себе столь резкое эмоциональное высказывание, Акутагава замолчал и, закинув ногу на ногу, вопросительно уставился на Хироси, ожидая от последнего, скорее сурового одёргивания, чем глубокого и развернутого ответа. Нома довольно громко кашлянул в кулак и, сделав из кружки внушительный глоток, как ни в чём не бывало заговорил, ничуть не изменив спокойной тональности, заданной в начале беседы: — Акутагава-кун, начнём пожалуй с того, что жалость и сочувствие — не синонимы. Жалость — чувство пассивное и снисходительное, когда человек не встаёт на место того, кого жалеет. Сочувствие же — это сочувствование, когда воспринимаешь чужую беду, как свою собственную и помогаешь ближнему, как помог бы себе сам. Скажем так: сочувствие это позиция, а жалость, всего лишь эмоция, в которой чаще всего присутствует снисхождение к объекту этой самой жалости. Поэтому большинство людей, из тех кого жалеют, негативно относятся к этому чувству. Наша жизнь полна испытаний, начиная с самого рождения, и страдания в ней неизбежны, а страдания — это урок, это умение принимать и оказывать помощь, это то, что заставляет задуматься о жизни, изменить мысли, поведение, начать действовать так, как раньше не действовали. И важно, прежде всего, само отношение к этим страданиям. Вспомните свои «страдания», юноша, сильные эмоции, события, поступки других людей по отношению к вам, через них вы обрели силу духа и стали тем, кто вы сейчас есть. Только вы знаете, как полезны или разрушительны для вас они были, — Хироси достал из пачки сигарету, понюхал, но прикуривать не стал, крутя её в пальцах, да так быстро, что она почти размывалась в воздухе, мужчина откинулся на спинку кресла и, видя заинтересованность в глазах ученика, продолжил свой монолог, — так вот, Акутагава-кун, я полностью согласен с вами, жалость к себе по праву считается одной из наиболее отрицательных и разрушительных для человека эмоций, и разрушает она, как всё внутри нас, так и вокруг. Жалеть себя отвратительно, — Нома сжатым кулаком постучал по своей груди, — но сочувствие не является слабостью, наоборот, это качество бесценно, оно даёт эмоциональную поддержку и возвращает веру в собственные силы. Уметь сочувствовать себе и близким не стыдно, равно как и не стыдно любить. Ведь человек, в сердце которого не пылает костёр любви, в первую очередь, потерян для самого себя… За всеми этими воспоминаниями о разговоре и философскими размышлениями Рюноске не заметил, что дошёл до ворот. Покинув границы лошадиного царства, юноша достал телефон и, открыв приложение для вызова такси, выбрал пунктом назначения адрес Хигучи. В сознании Акутагавы вертелась замечательная, согревающая душу фраза «любить не стыдно!»